ВЕЛИКИЕ ЗЛОДЕЯНИЯ ПИОНЕРА

Поле в трёх километрах от пионерлагеря «Совёнок»

      В высоких зарослях осоки, репейника, лопуха и множества других трав, перечислять которые нет смысла, одиноко догорал чёрный воронок с надписью «ХЛЕБ». Перед машины был разбит вдребезги, бампер отвалился ещё у ворот лагеря, а колёса с оплавившейся резиной валялись то тут, то там. Чудом не пострадали только Тора и плюшевая Лена, и то только потому что водитель держал их подле себя.       Пионер смачно матернулся и со злостью кинул книжку по эксплуатации прямо в костёр. Очередной план пошёл Юле под хвост, толком даже не успев начаться. Ну кто же знал, что у Слави (или её прототипа — чёрт его, этот лагерь, разберёт) дед был настоящим НКВД-шником и её «кунг-фу» будет сильнее, чем его?!       И вот теперь опять всё по-новой: он снова избитый, без плана, оружия и с дырой в штанах. Другой в этой ситуации уже взял бы и плюнул, но Пионер, в миру Сёма Персунов, уже настолько был зол и горел желанием мести, что его не остановил бы и движущийся на всех парах бронепоезд.       Сил на прыжок в другой лагерь не было: на пустой желудок и с отбитыми почками это было чревато новыми проблемами, так что наш слабоумный, но отважный антагонист, сунув Тору в карман и подхватив на руки плюшевую Лену, побрёл куда глаза глядят. Всё равно магия лагеря приведёт его назад, а там уж и в лесу переконтоваться можно.       Уже на подходе к воротам «Совёнка» Пионер услышал знакомый голос. — Ну что — опять провал, Семён Семёнович?       На ближайшем пне, покуривая из вейпа болотную небируанскую жижу, сидел Гипножаб Израилевич, грустно смотря на своего подопечного. — Опять тебя, как собаку сутулую, гляжу, побили. — И не говорите, — отмахнулся попаданец, держась за отбитые почки.       В лес он отправился уже в компании внеземного куратора. Погода была, как всегда, прекрасная, настроение было ужасное. Поняв, что Пионер диалог вести не хочет, рептилоид решил начать разговор сам. — В лагере твои подопечные, вон, уже тебя местным объяснить успели. Ты, мол, хулиган тутошний, за каких-то придурков с деревни мстить приехал — о ком они я не понял. Ох, слышал бы ты, как тебя красотка светловолосая поносила: ни одного мата, а уши всё равно вянут! — Да пошла эта активистка! Никогда раньше не думал, что она так драться умеет… — протянул Персунов, рефлекторно схватившись за афедрон, — уж лучше, скажите мне, Гипножаб Израилевич, нет ли сверху для меня ещё какого оборудования? — Боюсь, мой друг, не в этот раз, — развёл лапами ящер, — начальство недовольно. Результата нет, а казённый аппарат сломан и ремонту не подлежит. Сказали, чтоб сам думал.       Тут Пионер приуныл окончательно. Машина с надписью «ХЛЕБ» была его последней надеждой — больше трюков по вредительству новичкам он не знал. — Ну, не расстраивайся ты так, — похлопал того по плечу Гипножаб Израилевич, делая новый затяг, — Поражения, как говорил наш великий хан Кринж-Гирей Третий, это часть победы. Они нас учат, заставляют приспосабливаться и отращивать новые хвосты, вот!       Ни новых, ни старых хвостов Пионеру было не надо, так что он только отмахнулся от мудрого ящерского совета. Дым от вейпа, как назло, пошёл прямо на него, от чего тот закашлялся. Запах был просто невыносимым: от дыма веяло одновременно блевотиной, метаном, аммиаком и просроченным пивом «Три богатыря». — Кхе-кхе… Тьфу ты! — наконец-то прокашляся Семён, — как вы эту срань, ящеры, вообще курите?! Это ж тоже самое, что куриный помёт в рот положить! Да даже хуже!.. Не представляю, что эта хрень с нормальным человекам сделать может…       Тут Пионер остановился. В его мозгу резко активизировались все процессы, логические цепочки начали строиться, разум его в целом озарило великое просветление… — Гипножаб Израилевич?.. помнится, говорили вы мне вашу жижу болотную ни в коем случае не брать. Причины тому есть? — Диарея, гастрит, понос, катаракта, гайморит, немощь, пульпит, гангрена ног, геморрой, сифилис, расслоение мозжечка, альцгеймер, маразм, превращение в либерала и дальнейшая деградация в либертарианца, — скороговоркой выдал толстый рептилоид, делая ещё один затяг.       Пионер встал как вкопанный. На его лице появилась широченная, полная радости и любви к жизни улыбка. Со счастливым возгласом он бросился на шею к ошалевшему от такого ящеру. — Вот оно! Вот оно, Гипножаб Израилевич, наше спасение! — Персунов чуть было не расцеловал своего куратора, но вовремя одумался, — ваша жижа, вот наш ключ! — Моя жижа? — непонимающе переспросил Гипножаб Израилевич, — хей, парень, я знаю, что в последнее время у тебя много проблем, но это не выход! Тем более таким образом… — Да вы меня не так поняли! Эта шайтан-смесь — наш инструмент победы! Макс со своим орангутангом, эти двое кретинов, как раз вместо сигарет эту вашу электронную хрень парят (сигареты со вкусом клубники… совсем в будущем курево в детсад превратили!..)! Мы просто подменим их смесь вашей болотной жижей с Нибиру и когда они ослабнут, то тут-то я их и!.. — А запах перебьём экстрактом ромашки и компотом! — подхватил это дело Гипножаб Израилевич, знающий свойства своей чудо-жидкости, — Ну парень, ну голова!..       Но Пионер уже его не слушал. Запрокинув голову наверх, он заржал на весь лес как умалишённый, распугав в округе всех птиц, зайцев и непонятно откуда взявшегося медведя. И пусть им пришлось в срочном порядке убираться с места событий, пока по их души не пришёл отряд во главе с разъярённой Ольгой Дмитриевной, Персунову на это было наплевать. На этот раз ничто не остановит его месть!..