°°°
Солнце алое закатилось за тучи, и настал темный и пугающий своей чарующей красотой вечер. Звук ветра, треск засохшей когда-то листвы неприятно тревожили слух, отчего приходилось постоянно закрывать уши. Звёзды совсем не весело, а почему-то грустно, плясали по небосводу, кое-где прячась за сизой тучей. Пахло грязью. Кто бы мог подумать, что в разгар весны такое учудится: погода решит сыграть противную шутку с потомками ее подруги природы. Дороги совсем занесло. А возможно и скоро снег пойдет, заметет все отвратительные пейзажи небольшого городка, прославившегося давным-давно своими пышными и сказочными балами. Ох, сколько писем и поэм было посвящено сию мероприятию, сколько людей, а иногда и не очень, принимали в нем участие. Одним словом — ляпота. Ляпота может и ляпота, да только вот не все возвращались с этого знаменитого бала. Множество неизвестно пропавших лиц было развешано на каждом закоулке, каждой улочке, лишь бы кто-нибудь нашелся, да поскорей вернулся бы домой в тепло к семье, к друзьям, к домашним животным. Никто так и не возвращался. Не сосчитать количество слухов, что пускали любопытные и не очень умные люди о том, как пропадали их сородичи. Масса теорий строилась на новой свеженькой пропаже, она лишь подливала масло в уже давно горящий огонь обсуждений. Пламя медленно, но верно заполняло каждый дом, каждую беседку, каждую комнату, стирая после себя все подчистую. Как ни пытались власти успокоить этот маленький городок, обещая разобраться с этой "проблемой", кормили завтраками: "смотрите, мы работаем не покладая рук, ночи не спим, лишь бы восстановить безопасность и ваше доверие" — но всё было бестолку. А почему это вообще должно было принести хоть какой-то результат? Разве было что-то интереснее, чем мусолить одну и ту же тему, кто куда и почему пропал? В том то и дело, что нет. Население небольшое, площадь уменьшалась с каждым годом, ведь все то же самое правительство по чуть-чуть откусывало народную землю, а постоянно слышать о какой-то проблемной экологии от каких-то сумасшедших учёных не приносило особого удовольствия. Вот и на повестке дня, в верхней правой строке, черным по белому было написано в газете: "Пропал такой-то, такой-то, там-то, там-то, тогда-то, тогда-то, просьба сообщить, если видели кого-то похожего". Молодые дамы, а иногда и их матери от нечего делать, начитавшись романов про запретную любовь, строили отношения, придумывали причину, почему никого не находят. По их мнению, все было совсем просто: девушка в красивом нежно-розовом, (именно такой цвет и никакой более), платьице встречала юношу, высокого, статного, а главное богатого, теряла голову от нежных чувств, после они решали тайком от родственников сбежать в другую страну и начать новую жизнь. Романтика, что ещё сказать? Даже если смотреть на всю эту заварушку через розовые очки, у некоторых в сердце проникало, словно заползало под кожу в самое сердце такое неприятненькое и колючее ощущение — тревога. И появлялись вдруг вопросы: А что, если следующим буду я? А если моя дочь? Как же быть, что же делать? Конечно, можно было бы предложить, что орудует в городке какой-нибудь сумасшедший и крадёт молодых людей, а после творит с ними не весь что... Но. Обычно, у них же есть примечательные черты: почерк, какие-нибудь послания, косяки в конце концов, которые они по неосторожности или невнимательности, а также по неопытности оставляли бы на месте преступления. Пустота. Ни один опытный следователь не мог найти хоть какую-нибудь улику, чтобы зацепиться и построить логическую цепочку из событий. Совсем ничего. Такое впечатление, что все просто проваливались под землю и оставались там гнить до разложения костей. Тем временем, печальные звёзды убежали по своим делам, и на небо взошла раздраженная луна, об это говорил ее оранжевый окрас. Это не предвещало ничего хорошего — скоро лунное затмение, а следовательно все злые духи выйдут плясать на площадь, пожирая тех, кто не успел забежать домой. Чудесное зрелище. Можно еще добавить — кровавое. В маленькой стране, в небольшом городке лунное затмение происходит раз в два месяца, и почему-то по счастливой случайности, бал всегда выпадает на эту ночь. Чудо, не иначе. Потому среди местных этот бал получил такое вкусное название — кровавый. Почему кровавый? Вернёмся к самому началу: постоянно пропадают люди, а так в добавок ещё молодые аристократы проходят посвящение, им приходится ехать на охоту и добывать самого крупного зверя, а после отдавать его своей избраннице, которая ждет своего ненаглядного, каждый раз хватаясь за сердце от громкого и неожиданного звука. Ужас одним словом. Но такой соблазнительный. Шум ветра оглушал красные уши парня, который старался скрыться от погони, огибая круглые улочки маленького городка. Он влип, причем очень сильно. Сколько там составляет его долг? Один миллион золотых? Может два? Но точно столько, чтобы его следующим утром нашли пропавшим, точнее, чтобы вообще не нашли. Было бы грустно, что такой молодой и красивый лишился бы будущих красочных моментов, только вот загвоздка заключалась в том, что жалеть то было и некому. Никого рядом нет, а если и находились когда-то, то либо бросили, либо же также сгнили как некоторые под двумя метрами земли. А все начиналось довольно в благоприятной атмосфере: милое кафе, мягкие стулья и вкусный чай. А потом вдруг нож у горла и погоня. Жизнь полна неожиданностей. Ну, зато не скучно. Заворачивая за угол красного ларька, юноша поскальзывается почти на ровном месте и падает на пятую точку прямо в лужу. Пытается встать и у него это на удивление получается, только вот при помощи сильных рук, которые поднимают его за предплечья. Мурашки станцевали марш по спине, пройдясь по всему позвоночнику. — И рыбку съесть, и косточкой не подавиться, да? — рослый мужчина с темной волнистой бородой грубо схватил светловолосого и посмотрел ему прямо в глаза, как будто ища в них ту самую лужу с разводами на земле. — Кто не рискует, тот не пьет, — посмеиваясь, отвечал он, попутно смотря по сторонам и придумывая новый план побега. — Скоро и пить будет нечем, договоришься ведь, — немного отойдя от запыхавшегося парня, мужчина прочесал своей рукой грязные волосы и продолжил, — знаешь ли, искать тебя была та ещё заноза в заднице, а ты вот так неожиданно убегаешь среди важного разговора. Как думаешь, приятно? — в ответ было лишь молчание, — Не по понятиям... Прошла, наверное, минута, за которую возле них сменилось порядка десятка людей. Они готовились к предстоящему балу, несли в руках разные наряды, украшения и декорации. Был гам. — Мы так и продолжим играть в молчанку? Время тикает, а твои последние минуты все ближе и ближе. Помявшись ещё немного, загнанный в угол заговорил: — Вы ведь понимаете, что если меня поймают, то не сносить мне головы? Это же чистейшей воды самоубийство! — ярко жестикулируя, он пытался донести свои мысли до рядом стоящего человека. Но, по видимому на лице безразличию, похоже, было тщетно. — У тебя и так ее нет, так к чему же разногласия? — поправляя на себе смятую одежду, мужчина усмехался жалкому положению другого. — Подсыпать какой-то порошок в бокал кронпринца - это наивысшее преступление, которое может совершить человек! Уму непостижимо! Почему именно я, что же вам всем от меня надо? — под конец его запал утих, и светловолосый медленно стал скатываться по стене. — Пойми, у тебя нет выбора, Хан.°°°
С того разговора прошла неделя, а завтра уже наступит первый день бала. Время летит очень быстро, сменяя вокруг себя пейзажи и окружение, ты не заметишь, как оно пронесется возле тебя, и вот тебе шестьдесят, ты стоишь выбираешь себе черный гроб, потому что осталось ходит по земле меньше года. Очень быстро. Хан за прошедший промежуток нашел себе недорогой, но практичный костюм. Во внутренний отдел пиджака, а именно в карман, положил волшебный бутылек, и кинул пиджак на деревянный стул, чтобы тот дожидался своего часа. Было волнительно. На самом деле, за весь его небольшой опыт всяких передряг, такого рода была впервые, и оплошность стоила не просто лишиться жизни, что чик и нет головы, а испытать на себе все извращения человеческого мозга в придумывании издевательств себе подобных. Короче говоря, чем выше риск, тем выше плата. Ложась в неудобную кровать, парень все думал о том, что произойдет завтра. Стоит ли игра свеч? Определённо, да. Боится ли он? Определённо, да. Сбежит ли он, если все пойдет не по плану? Определённо, да. Получится ли у него сбежать? Определённо, нет. Обречённо вздохнув, Джисон закрыл уставшие глаза, а после массажными движениями стал расслаблять напряжённые мышцы лица. Завтра ему предстоит трудный день. Очень трудный.°°°
— Расступиться! Встречайте его и ее величество короля и королеву, а также его высочество кронпринца! — со всех сторон послышались радостные голоса, смех потревожил всю округу, от неожиданного шума белка выронила жёлудь на землю. Скоро начнется пир. Долгожданный пир. Хан чувствовал себя не в своей тарелке. Помимо того, что его тщательно обыскали при входе, так ещё уже не особо трезвый гражданин чуть не разлил на него шампанское. В этом расписном дворце собралась вся элита, так сказать — сливки общества, как жаль, что молоко было прокисшее. Немного погодя, оркестр начал исполнять давно заученную мелодию полонеза. Образовались многочисленные пары: все разношёрстные и разнородные. Платья у дам, особенно у некоторых, можно было причислить к искусству человечества, они включали в себя множество техник, которые дополняли друг друга. Только вот, в совокупности эти платья представляли собой цветастую кашу, как будто кто-то слишком закружился, и его вырвало. К Джисону подошла какая-то уж совсем молоденькая девушка и нагло взяла его за руку. Танец начался. Когда она приседала, ее ярко-желтое бархатное платье немного подпрыгивало и задевало его ноги. Отвратительный цвет и фасон. Наступило время фонтана, сейчас самое главное не запутаться ни с ногами, ни с позицией, а ещё не потерять ее. Хотя, как можно потерять это жёлтое бельмо из виду... Выполняя несложные, но все же энергозатратные движения, Хан пытался выследить глазами того, ради кого и пришел в этот палисадник змей. Похоже, тот танцевал со своей будущей избранницей, нежно розовое платье подчёркивало блеск в ее темных глазах. Казалось, она была лебедем среди грязных голубей, но не стоит делать слишком громкие виды — внешность то обманчива. Музыка утихла, а небольшой шепот перешёл в полноценный разговор. И снова стало шумно. Небрежно выхватив бокал с подноса у официанта, Хан осушил его и не спеша поплелся искать, где ему можно было бы присесть. Только найдя заветное место, он услышал высокий, почти писклявый голос. — Прошу прощения за мою невежественную натуру, но меня зацепил ваш уникальный ритм в танце, — с каждым словом краснее все больше, жёлтая пчёлка состовляла предложение. Этого ему ещё не хватало... — Благодарю, мне приятна ваша внимательность, — исказив рот в самой очаровательной улыбкой, что есть у него в арсенале, продолжил, — не видели вы недалеко мою спутницу в голубеньком платьице? Она, дуреха, припоздала. Надо было видеть, как быстро сменялись эмоции на молодом лице, которое ещё не привыкло быть лицемерной маской для окружающих. Смешок чуть не вырвался из уст парня. Она совсем ребенок, но пытается строить из себя статную даму, теряя такое драгоценное время, когда ещё можно резвиться, не думая ни о чем. Неловко поклонившись, пчёлка улетела к своим сородичам, отдавая нужную ему тишину. Осталось порядка нескольких минут перед новым танцем. Кадриль. Поберегите его вестибулярный аппарат...°°°
Пары сменяются парами, звезды на небе перемещаются между собой, время бежит, а он даже не приблизился к кронпринцу на дюйм. Не сносить ему головы... Даже не смог завести непринужденную беседу, хотя язык у него неплохо подвешен. Скоро он сам будет подвешен, болтаясь на коричневой вязанной веревке. Вымотавшись этим душным обществом во всех смыслах, Джисон вышел на небольшую веранду подышать свежим ночным воздухом. Плюхнувшись на мягкий диван, он устремил свой взгляд вверх, в небо, где раньше ничего не было, а сейчас заключалась вся необузданная вселенная. Протяни руку — и пойми, какая же ты жалкая частичка, которая лишь входит в состав песка. Есть ты или нет тебя, мир не рухнет в одночасье, скорее закопает тебя в себе, чтобы ты не мешался. — Луна сегодня красива, не правда ли? — из глубоких раздумий вывел мелодичный голос, причем почему-то знакомый. — Она пьянит своим холодным блеском, — даже не поворачивая головы, отвечал юноша, — притягивает своей недоступностью. Мне бы хотелось быть похожим на нее. — Оу, и почему же? — ткань на рядом стоящем кресле прогнулась, деревянные ножки заскрипели. — Ей нет дела до окружающих, их проблем или невзгод. Хоть она и одинока, но не показывает печали. Я хочу быть таким же хладнокровным и рассудительным, мне не хватает этого... — Но если все будут думать только о себе то, кто увидит красоту в маленьких и незначительных частицах? Кто сможет создавать искусство? — Искусство? От него осталось лишь одно слово. Искусство! Такое громкое выражение, которым прикрываются бездари, пытаясь продать свои убожеские картины. Искусство сможет добыть пропитание? Или, быть может, построить дом на берегу моря? Бред же. Немного помолчав, незнакомец продолжил ниточку разговора. — Все, что сделано руками человека - уже искусство. Даже природа - она является мастером, ее небольшие ручейки составляют водоемы, необходимые всем живым существам. Это ли не искусство? — Обычная реальность, которую может объяснить наука, — и все же он повернул голову и замер. В сантиметрах тридцати сидел кронпринц собственной персоной. Кровь в жилах застыла. — А я смотрю, вы человек, ищущий везде доказательства? — парень, что был чуть старше самого Джисона, немного улыбнулся. Было в этом жесте что-то такое, что притягивало взор. Красивый, гад. — Кхм, есть такое, — и все слова вылетели из головы, и даже тот самый язык ничего не мог сообразить, думай, ну же. Ниточка оборвалась. Они просидели вместе ещё минуты две, как светловолосый выдал: — Не хотите ли отдохнуть за чашечкой ароматного чая? — на что получил спокойный кивок. А после они удалились в комнату на втором этаже.°°°
Ритмичный стук отдавался где-то на подкорке сознания, в глазах плыло, в ушах белый шум, а внутри непонятное яркое желание, даже, можно сказать, возжелание. — Ну и как мы до этого докатились? — сладким, словно мурлыкающим, голосом спросил темноволосый, возвышаясь над не менее взъерошенным светловолосым. Душно. Немного ранее. Зайдя в небольшую комнатку темных оттенков и с красивым видом на открытый сад, пара, не зажигая всех свечей, присела на полосатый диван. Вокруг царила приятная тишина, казалось, что можно было услышать, как падает на пол пылинка, случайно залетевшая через просторное окно. Они бы так и наслаждались редким моментом, если бы не висящая красной кнопкой задача в голове Хана, напоминающая о важности ее выполнения. Поэтому, не дожидаясь прислуги, он решил сам быстро приготовить чай, попутно добавив волшебное вещество. — Мой друг, — начал Джисон, — недавно побывал в другом городе и привез оттуда какие-то лечебные листья. Друг сказал, что, заварив их, можно избавиться от усталости и сонливости. Они, вроде как, имеют успокоительный эффект - чудо современной медицины, — оставив листья бултыхаться в горячей воде, парень отошёл к стеллажу с фарфоровыми чашами. Глаза разбегались от выбора. — Ваш друг - лекарь? — поудобней устроившись, задал вопрос кронпринц, на нем уже не было неудобного, но красивого, пиджака. — Совсем нет, совсем нет, он только калечить умеет, — юноша посмеялся над забавной ситуацией себе под нос, наконец найдя подходящую посуду для сервировки. — Отец говорит, что лекарям верить - это как верить в то, что когда-то не станет короля и династия прекратиться. Брехня в общем. — Ого, оказывается аристократия может позволить себе сквернословить... — Хан театрально прикрыл приоткрывшийся в удивлении рот рукой. За что он получил в ответ испепеляющий взгляд, — Молчу, молчу. — Так что там с ароматным чаем? — Минхо закинул ногу на ногу, приняв королевское положение в ожидания подания напитка. — Сию минуту, ваше высочество! — не забыв добавить полупрозрачный порошок, светловолосый поставил поднос с чайником и чашками на низенький стол. В нос ударил аромат мяты и лимона. — Ну-с, опробуем то, что приобрел ваш драгоценный друг, — он сделал маленький глоток. Внутри Джисона все замерло, он перестал дышать, стук сердца замедлился. Прошла пара секунд, которая показалась вечностью. — Неплохо, но неприятно, что что-то оседает на язык, — сделав свой вердикт, темноволосый поставил чашку на подлокотник, — чего же вы сами не попробуете, иль уже знаете его на вкус? — внимательные зрачки с карей оконтовкой очертили силуэт напротив сидящего человека. — А, прошу прощения, засмотрелся. Сейчас-сейчас, — горячеватая жидкость попала внутрь организма, почувствовалось тепло. Но все же правда что-то оседает. Он же добавил кое-что только в одну чашку? — Прелестный чай, но, думаю, нужно открыть пошире окно, а то как-то совсем жарко... — Ли встал, огибая полосатый диван, придвинулся к окну и открыл его настежь, впуская прохладный воздух. А Хану почему-то становилось как-то не по себе. Очень странно и некомфортно. Хотелось также снять этот удушающий пиджак и расстегнуть парадную рубашку. Вообще избавиться от внешних раздражителей. Ну, собственно, что он и сделал. — Я смотрю, наши отношения переходят на новый уровень, мой милый друг, — Ли усмехнулся, проходя через кресла и небольшой стол. — Как ваша душа того пожелает, — плохо, голова кружится. — Что-то мне подсказывает, что вам нехорошо, — молодой человек придвинулся ближе, чтобы заглянуть в глаза запуганного парня. Оба тяжело дышали. — Что-то мне подсказывает, что и вам не лучше... — А могла ли присутствовать такая возможность, что мой дорогой гость, добавив что-то в чай, решил меня отправить на небо? Совсем нет чувства страха? — а аромат его туалета всегда так ярко витал в воздухе? — Боже упаси, как я смею ваше высочество! — Джисон немного отпил, — ежели и была такая участь, то только не у меня! — он начал все больше и больше задыхаться. Кровь бурлила в организме, сердце как не в себя качало ее, а она в свою очередь красила лицо, создавая почти пунцовый цвет. Казалось, что мир за пределами этой комнаты растворился, просто исчез, как потухла та свеча, стоявшая около открытого окна. Разгоряченные тела были все ближе и ближе друг к другу. Оставалось порядка пары сантиметров до фатальной ошибки, как все нарушил тихий и хриплый голос. — Поклянись, мой дорогой гость, что произошедшее здесь останется навсегда за стенами этой комнаты, — буквально пять сантиметров. — К-клянусь... А после послышался то ли полукрик, то ли полустон. Горячая алая жидкость маленькими струйками побежала по бледной тонкой коже, заползая под белый промокший от пота воротник. Минхо впился в шею Джисона. И так сладко было ему, что не заметил того ужаса, что гримасой отразился на лице взъерошенного парня. — Отп... Отпустите! — он попытался вырваться, но все было тщетно. Его слабое тело увалилось на мягкие подушки, а веки прикрыли уставшие глаза. Тьма сгущалась. Спустя минуту, насладившись неожиданной удачей, Ли отстранился. Под ним находился размякший овощ до жути чарующий. Кронпринц прикоснулся кончиками пальцев к шее, где бился пульс, а после и вовсе приложился головой грудине, чтобы услышать сердце. — Бьётся, — как маленький ребенок обрадовался, и лёгкая улыбка окрасила суровые, но красивые черты лица. — Конечно бьётся, — задыхаясь через слово, продолжил светловолосый, — если б не билось, я б помер давно... — Неплохая прерогатива же? — юноша отстранился и заглянул помутневшим взглядом в лицо напротив. Красивый. Так бы и съел. — Извольте, валяться под землёй не скрасит мое жалкое бытие... — дыхание все никак не могло прийти в норму. — Почему? Бессмертие и вечные балы, красавицы, краски жизни, чего ещё может желать человеческая душа? — все не унимался он. — Счастья может? Стабильность и балы наскучат через время, — руки неудавшегося преступника переместились на упругие бедра почти нависавшего над ним человека. А человека ли? — да и если болезнь настигнет, то будешь страдать всю свою жизнь. Всему должен быть конец. — А вы юный философ, мой дорогой друг, — похоже, сложившаяся ситуация темноволосому, ой, как нравилась. Мышка и кошка. Кто кого? Хан попытался поменять положение, подняться, но сильные руки придавили его обратно спиной к дивану. Он скоро чокнется, честное слово. — Могу я кое-что узнать, — начал светловолосый совсем тихо, на что получил кивок, — что произошло ранее? И как вы сможете объяснить свое поведение, — он указал дрожащим пальцем на свою шею, где уже немного запеклась кровь. — Вы были так очаровательны, что я не смог сдержаться, — голос выдавался с болезненной и сожалеющей ноткой, но в тоже время в глазах плясали черти, предугадывая будущую потеху. — Ну... — Джисон отвернул голову в сторону, чтобы не пересекаться взглядом, тем самым открывая больший обзор на шею покрытую маленьким венами, — мне нечего сказать, я поражен и не в очень хорошем смысле. — Тогда, продолжу и дальше щекотать ваши нежные нервы, — Минхо наклонился и провел горячим кончиком языка по небольшим дырочкам, оставленных от его клыков. Хан вздрогнул и сразу замер. Существуют же некоторые живые организмы, которые притворяются мертвыми, чтобы их не заметили и не съели хищники. Но, к сожалению, у мышки эта тема не прокатила. — Знаете, ваш аромат пленит мой слабый разум. Ещё чуть-чуть и я отдамся вам полностью и без остатка, — Ли приблизился к лицу юноши и легонько чмокнул в уголок левого глаза. А после в пухлую щеку. А после в крыло носа. А после... — Стоп! — ладони Хана упёрлись в плечи в молочной рубашке, остановив владельца от дальнейший действий, — мне, кажется, вам нехорошо. Нужно позвать кого-нибудь... — Ох, мой милый друг, мне не было так хорошо много сотен лет, а ты пытаешься забрать у меня это. Ай-ай-ай, — стукнув светловолосого по носу, кронпринц отодвинулся и принял нормальное сидячее положение, которое присутствует у всех адекватных людей. Со стороны послышался облегченный вздох. Подбирая под себя обмякшие ноги, Джисон присел и уставился на точеный профиль. Тот в свою очередь взял чашку с остывшим чаем и сделал несколько маленьких глотков. — И все же, кто же вы такой, — внимательный взгляд не смог уловить хоть какие-нибудь изменения в лице напротив сидящего человека. — Великая тайна, которую вы сможете узнать, исполнив мое скромное желание, — не поворачивая головы, ответил он. — Внимательно слушаю, — и в голове пролетела куча мыслей от самый нелепых, до самый неразумных. В глазах зажёгся азарт. — Поцелуйте меня. Это надо было видеть. От удивления до отвращения. Минхо рассмеялся, искренне так, что показались слезы в уголках глаз. Эта мышка очень интересный экземпляр. — То есть, от моего решения зависит получу ли я ответ на всемирную тайну или нет? — Видимо, да, — было так занимательно наблюдать за тем, как у парня в голове крутились шестерёнки, что, казалось, их трение между собой было отчётливо слышно. — Ну... ничего не поделать, так что... — Джисон кое-как поднявшись с полулежачего положения, перенес свой вес на руку, которую поставил на твердое колено кронпринца, а ладонью другой руки очертил острую скулу. Внутри все начало работать в ускоренном ритме. А Минхо не мог оторваться от наблюдения, от глаз, таких робких, но смелых, таких красивых, с цветом, который он раньше не переносил на дух, зрачки засасывали его в пучину такого известного неизвестного, что выть хотелось о том, как это прекрасно, чарующе, просто соблазнительно. Ещё момент и он почувствует теплоту человеческих губ, то ощущение, которое совсем давно забыл, забросил в дальний ящик с воспоминаниями. Наконец почувствует живое сердце, его стук, что будет отдаваться приятной горечью на языке. Почувствует слово — жизнь. Один короткий рывок и мокрые губы накрывают другие — холодные и сухие. Наступает ежесекундное непонимание, а после, по наитию, тела движутся ближе друг другу, сплетаясь руками. Глаза закрыты, носы соприкасаются, а горячий, просто обжигающий, язык попадает в полость, где раньше царила вечная зима. Снег тает. Действие волшебной штучки прошло уже около пяти минут назад, но мы спишем это на побочные эффекты. Желание же так просто не возникает? Ребенок сожжёт деревню лишь для того, чтобы почувствовать тепло, которое он не получил ранее. Загнанный в угол зверь, пусть даже мышь, будет сражаться до последней капли крови. Хан и Ли уничтожат друг друга из-за жалкого желания быть нужным кому-то. Жизнь несправедлива. Одних она одаривает всем, других обделяет во всем. Со временем ей надоедает такая повседневность, и низшие слои сталкиваются с высшими. Поколения сменяются, а иерархия остаётся той же. А потом все заново повторяется. Люди придумают новые изобретения, награды и титулы, но они не смогут постичь небытие, гармонию — утопию. Как бы человек не старался, он всегда будет очень далеко от своей цели, даже если он говорит, что таковой у него нет. Мы рождаемся и умираем, все идёт своим чередом, только одно остаётся неизменным. — Минхо, а можно я вас тоже укушу, так сказать, в отместку? — на что он получает в ответ закатанные глаза и лёгкую улыбку.А после снова ночь.
°°°