Ярко-красная помада

Чонсу не знает, влюблен ли он сейчас, или это всего лишь манящая страсть, но Джисок стал для него своего рода единственной причиной существования. Почему-то именно он выделялся и был чем-то особенным на фоне всех остальных.       Особенным для Чонсу? Миниатюрность Джисока не только изначально приглянулась Киму, но и зародила в нём своеобразную трепетную заботу. Хотелось оберегать Джисока. И вот так сидя в их общей комнате и наблюдая, как его сосед сладко спит, Чонсу стал подвисать ещё больше на особенностях Квака. Сначала это были его пухлые губы, алеющие словно пышный бутон красных георгин. Вскоре Ким подметил щенячий взгляд Джисока, который возникал во время их общения, и от которого он получал табун мурашек по коже. У Квака даже смех особенный, такой заливистый, колокольчиком, придающий его образу ещё больше невинности. От воспоминаний о всех этих прелестных чертах Джисока засосало приятно под ложечкой, а в глазах зарябило от скрученного в животе узла.       Чонсу и не замечал до появления Джисока, что парни могут быть настолько милыми... На часах без четверти пять, а Чонсу свесил голову с верхнего яруса и любовался сонной мордашкой соседа. В голове прокручивался вчерашний вечер, когда они с Джисоком смотрели романтическую дораму. Как тогда тот без умолку комментировал происходящее между главными героями.       — У твоих родителей хорошие отношения? — Квак склонил голову на бок и тыкнул пальцем в экран монитора.       — Не знаю. Обычные? Для каждого хорошие отношения воспринимаются по-разному же... Для меня, может, норма, для тебя нет, а может наоборот — слишком идеально?       — Звучит слащаво идеально! — Джисок кивает головой и хлопает Чонсу по плечу.       — А ты? Ты когда-нибудь строил планы на что-то большее, чем просто посвящение себя музыке?       — Такие дурацкие вопросы ты задаешь, конечно. Будто ты ни разу? — Чонсу подмигивает и зарывается глазами в сладко-солёный попкорн. Иногда ему кажется, что лучше людям не знать, что у него в голове. Особенно Джисоку... Как же хочется услышать как он хрипло шепчет: Чонсу...       — Наверное, еще по юности, я много думал на эту тему. Ну, знаешь, после всего этого кипиша в компании. Там камбек, куча специалистов, психолог... Тогда я эти мысли спрятал далеко-далеко... На весах, сам понимаешь, или карьера, или посвящение себя личной жизни. Хм? Совмещать, конечно, реально, но не на пике карьеры же… Чонсу крутит в пальцах попкорн; Джисок, само собой, прав. Несомненно. Но иногда так хочется близкого тепла, и даже сейчас, рядом с соседом по комнате, он значительнее счастливее, чем когда он только пришел на этап трейни. Не то чтобы Чонсу выкладывается сейчас меньше, просто когда ты делишь комнату с несколькими соседями, это ощущается совсем иначе, нежели вот так, как сейчас, вдвоем, без суеты.       — Угу! — Чонсу предательски молчит: не скажет же он Джисоку, что тот поселился в его мыслях. Кругом столько трейни-девушек, или айдолов, а он думает лишь о нём. Да Джисок для него красивее любой девчонки, что встречалась на пути. И даже тот поцелуй с Элизабет в школе не сравнится с ярким позывом под пупком, когда на него пялится щенячьим взглядом Джисок. Иногда мысли Кима напоминают мысли каннибалов, ведь... Если ему дать повод... Он сожрёт Квака Вы видели ноги Джисока? Иногда Чонсу кажется, что в этой маленькой версии человека идеально всё. Для Кима идеальный партнёр — Джисок. Да дело даже не столько в его хрупкости… Но бывает же, что вот так несёт от человека? Почему голову Кима кружит от Джисока?.. Что со мной не так? Почему его так влечет именно к Джисоку? Почему раздражает доброе отношения Гониля? Может, он тоже особенный для лидера? Даже сейчас, наблюдая за спящим парнем, Чонсу понимает, что с ним явно что-то не так... Как он может думать такие похабные вещи про невинного Джисока?

***

      — Знаешь, тебе очень идут белые рубашки! — Джисок сонно хлопал глазами, наблюдая за Чонсу. Тот застегивал на себе обычную белую рубашку. В подобных вещах хорошо были заметны очень-очень широкие плечи Кима. Джисок сглотнул. Вот перед ним — настоящий мужчина, Чонсу хоть и мил на лицо, но такой мужественный в своих габаритах.       — Правда? Думаешь, нормально выгляжу? — Чонсу поправляет на себе белую ткань и поглядывает на Джисока в отражении.       — Ага! — Квак приподнимается с места и оказывается рядом с Кимом, — Давай я тебе помогу? Чонсу разглядывает перед собой Джисока, а внутри растекается тепло. Ким даже посчитал сколько вздохов сделал.       — Эм... Это? — руки Джисока поправляют воротник рубашки, и он указывает на зеркало, где висела тонкая кожаная веревка, схожая с ковбойским галстуком боло. Чонсу качает головой, а самому так и хочется притянуть Джисока ближе к себе за талию. Боже! Он такой крохотный, спросонья ещё милее, и даже запах шампуня, смешанный с его естественным запахом... Джисок идеальный, ей-богу!       — Хочешь, я что-нибудь куплю по дороге обратно? — Чонсу давится своим желанием прижать Джисока или к себе, или к стене, наблюдая как он медленно взмахивает пышными ресницами. И вот опять этот щенящий взгляд…       — Ммм... Может… Пиво, соджу и кинцо? Недавно читал отзывы на новую дораму, посмотрим? Чонсу хочется кричать и согласно качать головой. Да даже вечера с Джисоком идеальны. Интересно, испытывает ли что-то подобное и сам Квак?       — Идеально!       — Удачи тебе на съемках, Ким Чонсу!       — Дождись меня, пожалуйста, — Чонсу потирает глаза и тяжело вздыхает.       — Ты так говоришь, будто уезжаешь на всегда! — Джисок хихикает и обнимает Чонсу, — Ким Чонсу? Иди уже! Опаздывать не в твоём стиле! Он тянется сжать Джисока, но вместо этого согласно кивает, а руки так и остаются висеть в воздухе.       — Вечер. Пиво. Соджу. И я твой! — вырывается из Чонсу прежде, чем тот успевает уловить двойной смысл.       — Я знаю! Иди давай! Чонсу только в дверном проёме решает посмотреть на Джисока.       — Джисок?       — А?!       — Я на полном серьезе... Широкая спина исчезает за дверью, оставляя Джисока с открытым ртом и зависшим в воздухе пальцем. Я на полном серьезе...

***

Возвращаясь с интервью Чонсу окончательно утонул в своих мыслях. Рядом с ногами беззаботно лежит пакет с соджу и парой бутылок светлого эля, пара закусок и пачка мармеладок. На пороге общежития его встречает взбалмошный Джисок, помогая снять Чонсу пиджак.       — Как интервью? Понравилось? Чонсу скидывает кроссовки и вешает на плечи Джисока свою руку:       — Без тебя было не так весело... Но всё прошло отлично! Густые ресницы Джисока плавно хлопают, снова перед Чонсу этот щенячий взгляд. Соблазнительно.... Слишком....       — В следующий раз на радио, надеюсь, нас поставят вместе. Где Джуён и Гониль?       — Решили поужинать в Макдаке.       — А ты чего? Чонсу сжимает плечо Джисока, приближаясь к нему ближе, обжигая лицо горячим дыханием, от которого Квак слегка теряется, прикусывая губу.       — А я обещал тебе вечер... Чонсу дует в лицо Джисоку, слегка улыбаясь одним уголком губ, опуская на трюмо пакет из магазина.       — Ммм, вот оно как... Щёки Джисока заливаются румянцем и он тихо произносит:       — Сынмин и Хан на шопинге...       — Хм? — Чонсу оглядывается по сторонам, словно убеждаясь в отсутствии соседей, — фортит... Чонсу останавливается в коридоре и прижимает Джисока к стене, проводя по его пухлым губам большим пальцем:       — Ты же не сбежишь? Джисок нервно сглатывает, набираясь сил на ответ:       — А если сбегу? Взгляд бегает по дрожащим глазам Чонсу.       — Сбежишь? Чонсу массирует пальцем губы, прижимаясь грудью сильнее.       — ...Нет... У Джисока не хватает сил сопротивляться Чонсу, он хватает его за ворот рубашки и резко притягивает к своему лицу.       — Набрался храбрости, Су? Хитрый взгляд Квака прожигает насквозь.       — Разве я могу устоять перед тобой... Глупый... Пухлые губы мажут по губам напротив и Джисок отстраняется:       — Я сделал шаг... А ты? Чонсу опускает руку и стягивает ягодицы Джисока, приподнимая его тело в воздухе:       — Тебе нужен ответ? Или действие? Ноги Квака крепко сжимаются на пояснице, словно разжигая между ними ещё больше ощущений.       — Ким Чонсу? Это был второй шаг... Чонсу придавливает Джисока грубее к стене, забираясь в его рот языком. Сладость дыхания заполняет горло, а руки Чонсу крепко обвивают тонкую талию словно лианами, и он направляется с Джисоком в их комнату. Усаживаясь на небольшое кресло в углу комнаты вместе с невесомым Кваком на себе. Джисок целует жадно, прикусывая губы Чонсу по очереди, еле успевая делать глоток воздуха:       — Черт..ова...руба...шка-а...       — Хочешь, я её сниму? — пытается отдышаться Чонсу, ослабляя галстук боло.       — Погоди... — Джисок тянется к компьютерному столу и пытается найти то, что он ещё утром решил использовать после возвращения Чонсу. В пальцах запыхавшегося Джисока появляется серебристый липстик губной помады. Он снимает колпачок и изящно проводит по губам плотной линией красной помады:       — Это будет твоя счастливая рубашка, Ким Чонсу! — Джисок склоняется к вороту рубашки и оставляет красный след губ на белой ткани. Следом идёт и второй чуть ниже, и вскоре на каждом сантиметре воротника остаются яркие отпечатки.       — Мне её теперь одевать на каждый вечер с тобой? — Чонсу хитро щурится, наблюдая, как Джисок размазывает на его рубашке помаду.       — Если будешь ласковым мальчиком, я даже смогу её сам носить... — Джисок тихо хихикает и теперь оставляет остатки помады на губах Чонсу.       — Тебе идёт красный... Джисок мило любуется своими проказами, размазывая ладонью по губам:       — Надеюсь, она не водостойкая?        — Сейчас проверю... — Чонсу тянет на себя Джисока вылизывая его губы, — Сейчас ещё разок, — вместо блуждания языком по коже около губ, Чонсу толкает язык снова в рот Джисоку. Тело Квака судорожно подрагивает от пленящей страсти.       — Останься в ней... Это будет мой трофей... Чонсу пробирается под пояс домашних штанов Джисока, стягивая кожу на ягодицах. Джисок с виду кажется таким невинным и незрелым, а на деле он легко манипулирует действиям Чонсу. С их первой встречи подвисший Джисок избирает путь соблазнительного ангела. Щенячий взгляд, от которого Чонсу так сильно колбасит, был давно избран для воздействия на Кима. И вот сейчас Джисок собирается сползти с колен Чонсу, пытаясь в быстром движение рук снять с себя не только штаны и боксеры, но и забраться на колени к Чонсу с этим же щенячий взглядом. Но тут же останавливается. Чонсу трудно дышать, почему невинность Джисока так влечет. Почему так хочется увидеть, как его глаза закатятся и голова запрокинется назад.       — А это мой третий шаг... — Джисок опускает руки на джинсы Чонсу. Ким приподнимает бёдра, и джинсы с боксерами с лёгкостью скользят до колен. Джисок строит глазки снова и усаживается на оголенные бедра Чонсу, касаясь его члена своей маленькой ладошкой. Джисок слегка давит коленями, а Чонсу сползает ниже, устраивается удобнее. Джисок выпячивает задницу и скользит между ягодиц членом Чонсу. Тихо стонет, от чего Кима кумарит конкретно. Чонсу шипит, когда его член погружается в Квака с лёгкостью.       — Маленькое исчадие ада... Подготовленность Джисока будоражит не только сознание, но и заставляет сердце биться сильнее. Представляя в голове, как его маленькие пальчики себя растягивают для Чонсу...       — Не будь неженкой! Я знаю, ты далеко не из робкого десятка. Боже...Ким Чонсу... — Джисок хрипло шепчет, давясь от возбуждения и наполненности членом Чонсу. Ким стягивает кожу на бедрах Джисока, раздвигая ягодицы, чтобы полностью насадить на свой член маленькую задницу Квака.       — Джис... — Чонсу давится воздухом, пытаясь утянуть Джисока в поцелуй, — смотри на меня...да...да... Ким мажет по губам, сталкиваясь зубами, проталкивая жадно язык в глотку Джисоку. Хлюпанье звуков окончательно сносит голову Чонсу, и он помогает бёдрам Джисока двигаться быстрее. Квак закатывает глаза, запрокидывает голову назад, а Кима уносит к чертовой матери от этого действия. Джисок заляпывает рубашку Чонсу теплом, а сам Ким отпускает губы Квака, опуская ягодицы и хватаясь ладонями за щеки, наблюдает за щенящим взглядом.       — Блин! Блин! Ким... — Джисок начинает судорожно дрожать, когда тепло заполняет его. Глаза лишь больше закатываются, и Джисок скатывается на грудь Чонсу, растирая красные следы по рубашке, — Черт..о-ва...руба..шка... Чонсу и сам запрокидывает голову на спинку кресла, ощущая, как все его скрытые фантазии сейчас становятся реальностью. Джисок и его щенящий взгляд...

А что там дальше происходит, когда никого из мемберов нет в общежитии, можно лишь представить...

Но Джисок до сих пор носит ту самую рубашку с красными отпечатками своих губ.