Звёздное небо...

Небо-просто декорация, а звёзды-ложь, но оба любят смотреть вверх, словно пытаются разгадать тайны вселенной. Они не видели звёздного света всё своё детство. Они, заживо похороненные в подземном королевстве. "Зато не ослеплённые светом ложных божеств",-с холодной усмешкой говорил Дайн. Усмешка едва читается в глазах и почти не слышна в чуть хриплом голосе. Эмоции Хранителя ветви всегда блёклые, почти незаметные. Но Альбедо за пятьсот лет научился их считывать, улавливать кончиками пальцев. Раньше их жизни освещали мечты: честолюбивые у амбициозного капитана королевской гвардии и полные жажды открытий-у юного алхимика. Ладно, пожалуй, ещё их жизни освещали факелы в руках, склянки с сияющими эссенциями и камни на стенах пещер. Россыпь сияющих кристаллов-маленькое чудо, тоска по бескрайнему небу, облакам и ветру. Но даже этого света было достаточно. А потом яркое зарево Катастрофы, ослепившее, оставившее шрамы и выжигающее глаза. Альбедо лёгким касанием заправляет золотистые пряди за ухо, чувствуя пальцами часть лица, поражённую проклятием. За все эти годы алхимик привык проводить по щеке подобно ветру-невесомо и не беспокоя рану. Но напоминая, что он рядом. Синие глаза, поражённые проклятием, уже давно плохо различали цвета. Но каждый раз, когда Альбедо показывал кропотливо нарисованные картины или быстрые зарисовки углём-Дайнслейф искренне восхищался. Его руки были способны только проливать кровь, сжимать оружие и не выпускать его, преодолевая разрывающую тело и душу на части боль. Его движения слишком резкие, неизящные и размашистые. "Просто у тебя не было наставницы, которая заставляла бы учить несколько десятков танцев, отрабатывая все движения до идеала",-закатывая глаза, насмешливо фыркал Альбедо. Дайн был воином. Он несведущ в танцах, да и любое искусство представлялось для него слишком далёким. Но это не мешало любоваться рисунками алхимика. "Да он и сам своего рода искусство." Способный только губить что-то или кого-то Дайн раз за разом протягивал Альбедо сесилии с вершины Утёса Звездолова. "Забавно, ведь эти цветы я тоже убил, получается." Алхимик смеётся, с нежностью смотря в синие глаза. "Ты-мой повод жить, так что твоё утверждение о том, что ты приносишь только смерть-в корне неверно." Альбедо плетёт венок из одуванчиков и сесилий, жалея, что не из интейватов. Это единственное растение, которое выжило в неплодородных землях Каэнри'ах. Неудивительно, что все жители подземного королевства этот белоснежный цветок считали любимым. Лицо Дайна с появлением венка на макушке не приобретает холодную изящность, вместо этого смотрится забавно. И мило. За пять сотен лет они так до конца и не узнали друг друга, но никто не стремился лезть в душу. В свою-в том числе. Сидеть на краю скалы, свешивая ноги вниз без боязни упасть-к чему страх, если оба бессмертны?-и соприкасаться плечами в полном молчании-тоже неплохо. Особенно если вокруг не слышно ничего кроме потрескивания сверчков и шороха травы-тёплый летний ветер колышет её, дуновения вольной стихии растрёпывает светлые пряди, но ни Альбедо, ни Дайн не обращают внимания. Тишина уютная и тёплая, но Дайнслейф уже давно не чувствует тепла-внутри поселился холод проклятия, сковывающий и колющий, словно шипы. Хранитель ветви морщится, и Альбедо придвигается ближе, кладя голову на плечо и переключая внимание с боли на свои размышления вслух. -Как думаешь, там,-алхимик указывает рукой на небо.-Есть наше созвездие? -Наше?-Дайнслейф удивлённо хмыкает. -Селестия же распланировала историю этого мира, каждую минуту его существования. Тебя они наградили проклятием, а за мной наблюдают через гео глаз бога. Уж думаю, для нас найдётся место на небе Тейвата. -Мне эта идея не кажется заманчивой. Люблю держать судьбу в своих руках. Быть в чьих-то-не моя участь,-и правда, не его. Слишком гордый. -Правда?-взгляд аквамариновых глаз искрится смехом. Альбедо обнимает собеседника, на секунду утыкаясь носом в его шею и ёжась от холода. -Видимо, исключение, всё же , есть,-голос Дайнслейфа теплеет. Если боги Селестии и правда написали историю жизни всех существ в Тейвате, то стоило бы поблагодарить их за такие моменты. Но Дайн благодарит только Альбедо, как всегда, безмолвно: когда алхимик остраняется и их взгляды сталкиваются. И Альбедо, как всегда, понимает. -Иногда, когда я смотрю на небо, то злюсь на божеств и вспоминаю про нашу родину. Но знаешь, всё-таки я люблю звёздное небо,-Дайнслейф слушает с интересом, перебирая мягкие пряди Альбедо, который вновь удобно уложил свою голову на худое плечо, не обращая внимания на врезающиеся в череп кости. Ему достаточно мягко и уютно.-Потому что оно напоминает твои глаза. -Разве не наоборот? -Нет. Сначала твои глаза, звёздочка, а потом уже всякие лживые небеса.