Человек из стали.

Она пришла поздно, волоча тяжеленные пакеты с едой. Решила затариться сразу на неделю. И, сгрузив ношу в прихожей, замерла. У пуфика стояли его кроссовки, а на вешалке висела куртка. И шлейф его духов тянулся на кухню. Сердце радостно замерло. Она очень ждала его возвращения. Он сидел за кухонным столом, и кажется, даже не слышал, что кто то вошел. Перед ним стояла одинокая чашка и пепельница с окурками. - Филь… - она осторожно, чтобы не напугать, позвала мужчину. Киркоров очнулся от мыслей и улыбнулся, разведя руки в стороны. - А я вот… Соскучился. Девушка мгновенно повисла на нем, обнимая за шею, вдыхая его запах, целуя куда попало. После поездки в ДНР они еще не виделись. - Ты давно здесь? – она обратила взгляд на ледяной, так и не тронутый кофе. - Наверно с час, - он снова улыбнулся, но уже виновато. – Прости, что без предупреждения. - Ты хоть спал? - Немного, - бодро соврал Киркоров, хотя его покрасневшие глаза говорили об обратном. А девушка смотрела в них, как всегда любуясь, забывая обо всем, и отрываться совершенно не хотелось. Но вдруг она резко отошла от Филиппа. - Ты ел? - Вроде да. Утром, - он пожал плечами. При слове «еда» в пустом желудке засосало. Кроме сигарет, кофе и маленькой шоколадки в его рационе за минувшие сутки не было ничего. - Ты что! Уже вечер! Нужно срочно поесть! И девушка тут же вспомнила, что у нее в холодильнике пусто, а все продукты так и валяются в пакетах. - Я сейчас приготовлю! Что ты хочешь? – прокричала из прихожей девушка, шурша там как мышь. - Я не хочу тебя напрягать. Не за этим приехал, - Филипп, увидев, как она тащит чуть не волоком кульки, тут же отобрал пакеты и одним движением водрузил их на столешницу. – Ты с ума сошла носить такие тяжести??? Его глаза потемнели. Он сграбастал свою маленькую добычу и она уткнулась ему в грудь, мня кулачками толстовку на спине и несвязно бубня куда то вглубь Киркорова: - Я чтобы каждый день не ходить, вдруг ты приедешь, а ты приехал, а у меня нет ничего… Ей было все равно, что он ее ругает, главное стоять вот так в его больших, теплых руках и слушать биение его сердечка. Но, вспомнив, что он голодный, девушка вылезла из-под его рук и снизу заглянула в лицо. Филипп уже не сердился, он слегка улыбался и рассеянно смотрел в стену. Девушка деловито полезла в пакеты, выкладывая продукты. - Если по-быстрому, то я тебе яичницу сделаю и салат, будешь? - Кис, давай закажем? Не хочу, чтобы ты тратила свое время на готовку. Киркоров снова втиснулся в отсек между столом и стеной, и бодро заелозил по экрану телефона. - Ну закажи. А что ты хочешь? – девушка раскладывала пачки по полкам. - Гамбургер, - даже спиной и по интонации она поняла, что Филипп улыбается. – А тебе что заказать? Иди сюда. Девушка дельфином метнулась на колени к мужчине, и прилипла носом к шее, втягивая откуда то из-под уха его запах: шампуня, духов, табачного дымка и чисто мужской запах. Запах тестостерона, от которого кружилась голова и сжимался низ живота. - Ау, - Филипп оторвался от телефона и повернулся к девушке, встретившись с ней глазами. – Заказать говорю что тебе? - Я даже не знаю. Тоже что и ты будешь, - она рассматривала что-то в глубине его темных глаз, проваливаясь туда с головой. Его красивые губы чуть приоткрылись и он прикоснулся к губам девушки. Его рука, секунду назад держащая телефон, уже свободно обнимала талию девушки, а второй он гладил ее лицо. Его поцелуй был сосредоточенным, без спешки, уверенным, он весь был словно отлитым из стали, напряженным, но спокойным, и в тоже время нежным и ласковым. Через минуту Филипп оторвался от девушки, и чуть откинул голову, разглядывая. На высокий лоб упала седая, волнистая прядь, и девушка в очередной раз подумала, до чего он красивый. Идеальной, безупречной мужской красотой. - Может закажем тортик? Сегодня же праздник, надо отметить. А то я что то совсем не подготовился. - Блин! Торт! Девушка буквально оглушила Филиппа и метнулась к холодильнику. – Вот балда! Я же тебе тортик испекла! Она вытащила блюдо и поставила перед ошарашенным Киркоровым. - Неожиданно… - он явно был в шоке. Но удивленное выражение сменилось на голодное, и Филипп облизнулся. -Там бисквит. Ничего особенного, -девушка подала тарелку и вилку. Он уже отломил печеньку, украшавшую торт, и засунул в рот. - Шпасибо, - печенька исказила дикцию, и это было очень мило. - Что пить будешь? - девушка включила чайник, забирая ледяной уже давно кофе и выливая его в раковину. - Пить? – Киркоров уже оттяпал приличный кусок торта и по видимому намеревался целиком запихнуть его в рот. - У меня спиртного нет, только чай или кофе. Но чай ты не пьешь, а для кофе поздновато, - девушка задумалась. - Кофе, - Филипп был немногословен из-за прилипшего к нёбу крема. - Ага, - девушка достала банку, тихо радуясь, что торт вроде как понравился. Филипп уплетает за обе щеки, хотя, может из-за того, что он голодный. Она точно не знала, когда он вернется из зоны СВО, очень волновалась, Киркоров как всегда был непредсказуем и молчалив, и его «Я еду» могло означать что угодно. Но, слава Богу все страхи позади, вот он, целый и невредимый, сидит во всем черном на ее кухне и с аппетитом ест торт. Девушка только сейчас по настоящему увидела как он измотан, как морально он едва держится, как его вырубает от недосыпа и как он храбро это все скрывает за нежной улыбкой. И в очередной раз она подумала насколько Филипп мужественный, и как ему удается совмещать в себе наивного ребенка и человека из стали. Еще вчера он видел боль, страх, смерть, слезы, а сегодня он улыбается, как будто не стоял перед пушкой БТРа, рискуя жизнью. Этого никогда не покажут в новостях, да и хорошо, потому что все запечатлелось в его глазах, которые однажды тоже начнут улыбаться. - Тебе бы поспать, - после торта и кофе Филипп окончательно потерял точку опоры и стал элементарно отъезжать. Сказались почти двое суток без сна и стресс. - А ты? - И я с тобой, - девушка отвела Киркорова в спальню, наблюдая, как он снимает с себя одежду и ложится, с наслаждением вытягиваясь. Он заснул мгновенно, спрятав в себе воспоминания, которые разделили его жизнь на до и после. Она убрала со стола, и нырнула к нему под одеяло. Прижалась и слушала его сердечко, полное любви. Она надеялась, что он снова станет собой, и не будет носить «траур», и снова в его глазах вспыхнет искра, зажигая многотысячные залы. И снова выпрямится и гордо откинет голову, словно ее венчает корона. Потому что он – Киркоров, Человек из стали. Потому что другим ему быть невозможно.