Помада

Шум проливного дождя приглушает окружение и гадкий вой самых ближних сирен — то лишь противно бьëт по ушам. Лëгкий туман рассеивается по округе, усложняя видимость на и без того тесном пространстве крыши вражеской базы. И даже высокие сигнальные столбы с красными мигалками — что безостановочно мерцают в знак тревоги — не особо исправляют ситуацию. Но это не мешает Руж даже так показывать всю свою прирождëнную ловкость, невероятную атлетичность и виртуозные навыки тайного агента — тренировки и опыт на миссиях дают своë преимущество. В этом не было никакого сомнения. Руж изворотливо изгибается с каждым прыжком, с каждой наступающей атакой, распахивая крылья. И каждое изящное движение еë прекрасного тела в полëте завораживает взгляд Шэдоу — как бы сильно он не пытался сконцентрироваться сейчас на битве. Особенно, когда его напарница так уверенно расправляется с последним воздушным бэдником, заставляя мелкие детали поверженного механизма разлететься в стороны. Руж победно наступает на разбитый кусок металла каблуком и демонстративно поправляет свои промокшие, белые волосы, посылая воздушый поцелуй в сторону напарника, дерзко подмигивая ему — в своëм стиле. Она завершает эту битву самостоятельно. Красиво и правильно. Как и всегда. Эта чертовка была слишком хороша — по крайней мере, Шэдоу определённо был такого мнения. — Легче и быть не могло, согласен, дорогой? И Шэдоу не может сдержать мягкой улыбки, когда замечает еë соблазнительный взгляд, направленный, кажется, в его рубиновые глаза — за столько лет вместе уже слишком привычный и родной. Он приближается к напарнице размеренным шагом через противную, холодную морось и хаотичные лужи, что покрывают бетонную поверхность крыши — пока прячет в иглах зелëный изумруд хаоса. Шэдоу взял в привычку постоянно таскать его с собой на заданиях ещë с того самого момента, когда чуть не потерял Руж на одной из вылазок. Он бы никогда себе этого не простил, только не снова. Она была слишком для него дорогá. Погода в эту ночь выдалась не самой приятной для очередной миссии, на которую их направили вместе в срочном порядке. Но кажется, обоим было абсолютно на это плевать — уже матëрые — главное, что они сейчас рядом, главное, что они могут поддержать друг друга. — Ты была великолепна, Руж, как и всегда. Шэдоу аккуратно касается еë щеки и обводит другой ладонью линию женственной талии, в тот момент, когда оказывается столь критически близко к ней — его взгляд заботливо проходится по загорелому лицу и останавливается на пышных губах. И Руж слегка содрогается, даже не находя что ответить, когда чувствует его тëплые руки сквозь мокрую ткань собственной одежды — что вызывает ощущения невероятного контраста, посылая по телу лëгкую волну мурашек, заставляя румянец лëгкой пеленой накрыть еë щëки и разомкнуть слегка дрожащие губы. Она непроизвольно льнëт к его сильному телу своим ближе, и совсем теряется, когда он властно хватает пальцами еë подбородок, затем бережно рисуя по линиям выразительных губ вишнëво-алой помадой. И когда он только успел еë достать? И почему всë это время носил в своих иголках? Неужели, так сильно заботится о ней, даже в таких ситуациях? Руж настигло слишком много вопросов, которыми совсем не хотелось сейчас нарушать момент — поэтому она позволила себе хотя бы немного расслабиться, наслаждаясь тем, как романтично-иронично это всë выглядело. — Так гораздо лучше. Шэдоу говорит это практически шëпотом, и его бархатисто-холодный тембр кажется Руж особенно ласковым на низких тонах — что только подтверждает его тëплый взгляд и лëгкая улыбка, заставляя девушку слабо усмехнуться. — Я бы, наверное, даже не заметила. И Руж требовательно обнимает руками чëрную шею и шумно вздыхает, когда ощущает прилив ярких чувств, прижимаясь, в их порыве, к его палевым губам своими — разделяя цвет помады, которую еë напарник только-только нанëс. Руж любила, когда Шэдоу такой — только рядом с ней — откровенный, заботливый и мягкий, он заставлял еë сердце биться чаще и превращаться из роковой, искусительной дамы в робкую, нежную девушку. Каждый раз, когда смотрел так влюблëнно-трепетно в еë бирюзовые глаза, касаясь, чувственно, пальцами изгибов еë изящного тела, губами в губы и соединяя ладони — заставляя еë буквально утопать в ощущениях. Особенно, когда они разделяли одну постель, сливаясь телами в одно целое, обмениваясь обжигающим теплом, сорваными вздохами и шумными поцелуями — затем удерживая друг друга в собственных руках и засыпая под шум обоюдного дыхания. Шэдоу наклоняется и обхватывает еë талию тëплой ладонью — он смыкает глаза, заставляя летучую мышку прижаться вплотную к себе, чтобы разделить необходимое тепло двух тел под гнëтом холодного ветра и беспощадных капель дождя. Шэдоу отчëтливо ощущает вкус еë вишнëвой помады, когда они сплетают вместе языки в страстном танце — но ему то совершенно не мешает целоваться, поднимая Руж на собственные руки, растворяясь полностью в этом очаровательном моменте. Шэдоу знает, что Руж это нравится. Он знает, как сильно она обожает такие тесные моменты близости. Рисковые и соблазнительные — особенно на миссиях и так спонтанно-романтично, по-особенному, только как у них. Это была рискованная, но такая сильная и страстная любовь, поддерживаемая напарничеством — они всегда готовы были подставить друг другу своë плечо, всегда разделяли методы прохождения и крепко держались друг за друга, стараясь преодолевать всë, что станет у них на пути — вместе. — Тебе очень к лицу алый цвет помады.