Неправильный брат

Комната Мими — пыльная грязная помойка, пропахшая заплесневевшей пиццей и антисептиком. Мальбонте ловит себя на мысли, что совсем забыл, когда в последний раз бывал здесь — в этой части дома, в личном ограниченном мирке его сестры. Ему было плевать, как живет и что делает Мими, лишь бы под ноги не лезла. Не важно, что она не выходила из спальни неделями, чхал на её душевные раны, увлечения, сломанную личность. Эта сучка всегда подставляла его: из-за её глупых капризов мать ссылала Мальбонте к няньке. Он бы рад навсегда забыть про сестру, похоронить её в этой темной комнате, куда нет входа даже уборщицам, замуровать наедине с её демонами и наблюдать, как те сжирают Мими изнутри, ломают и уничтожают остатки рассудка, стирают в порошок. Но сейчас у Дона Антароса есть весомый повод навестить сестрицу. Перепачканный кровью, полупьяный от ярости, с неистово пульсирующей жилкой на лбу, он ударом ноги распахивает её дверь, что замок вылетает из косяка с жалобным треском. Мими сдергивает наушники с головы, испуганно подскакивает на стуле, оборачивается и бледнеет за долю секунды при виде брата. — Что с…? Маль перетягивает красные, атласные ленты на тонких запястьях сестры. От предвкушения у нее сводит зубы. Никогда бы она даже в самых мрачных мыслях не могла представить, что сможет вот так просто возбудиться от прикосновений брата. Это будоражит. Мальбонте наклоняется, опаляя горячим дыханием мочку уха и властным голосом произносит: — Раздвинь ноги. От его тембра по телу разливается эйфория, хочется беспрекословно подчиняться и выполнять все его безумные желания. Маль медленно проводит лезвием по внутренней стороне бедра, делает надрез, указательным пальцем давит на место пореза, и я задыхаюсь от боли и ожидания предстоящих действий. Кровь медленно стекает по бедру, оставляя длинную кровавую дорожку, но мне этого мало, я хочу еще, хочу чувствовать, как металл прикасается, режет, разделяя кожу, ощущая в этом спасение от душевной боли. Маль свободной рукой стягивает волосы на затылке, чтобы наши взгляды встретились, его радужки заволокло черной беспросветной тьмой. В моих же читается безграничное желание. Это неправильно — хотеть родного брата: садиста, маньяка, убийцу, но ничего не могу с собой поделать. Хочу на себе ощутить его безумие, хочу быть куклой, сломленной в его руках. — Ты знала, что она трахалась на стороне? Раздвигала перед ним ноги как последняя шлюха?! — Мальбонте выплевывает слова прямо в губы. — Нет, я ничего об этом не знала, — смотрю в его черные, как ночь, глаза и нагло вру, хочу, чтобы он это понял и наказал за эту ложь. — Мы с твоей женушкой не настолько близки, чтобы она мне рассказывала о своих похождениях. От его горячего дыхания, низкого тембра в голосе и запаха сигарет с корицей тело покрывается приятными мурашками. — Лживая сука! — хлесткая пощечина обжигает кожу, оставляя яркий след, вызывая невероятные ощущения в низу живота. Маль отстраняется, уголки его губ приподнимаются, безумная улыбка открывает вид на его идеально ровные белые зубы. Выдвигает верхний шкафчик стола, достает коробку, в которой хранятся лезвия, скальпели, ножи — когда снова захлестывают эмоции, нежелание жить — они становятся верными друзьями. Нездоровый блеск его глаз проникает глубоко под кожу, холодок пробегает по спине, позволяя ощутить предвкушение. Приму любое его наказание, увечье, боль, страдание — лишь бы в конечном счете он остался доволен. Маль берет в руки рукоятку черной складной бабочки, раскрывает и проводит длинными пальцами по острому лезвию, надавливает чуть сильнее, и холодная сталь разрезает кожу. Алые капли скатываются, а я смотрю, как они капают на пол. Поддаюсь чуть вперед, облизывая пересохшие от возбуждения губы, хочу провести языком по его пальцам, почувствовать невероятный вкус его крови, она наверняка сладкая, как мед. Видя мои глаза, заволоченные диким и необузданным желанием, он еще раз проводит лезвием по коже. Ухмыляясь, рисует алым по моему рту, надавливает, толкая пальцем, говоря хриплым голосом «соси». И я, как обезумевшая, обхватываю губами, провожу мокрым языком по шершавой, мозолистой коже — металлический вкус разбивается на языке, оставляя приятное послевкусие. Из груди вырывается приглушенный стон. Блаженно закрываю глаза, не до конца веря в происходящее. Да, он мой брат, все это неправильно, но ничего не могу с собой поделать. Мальбонте убирает пальцы, сжимает челюсть, ведет ножом по шее, ключицам, спускаясь ниже, разрезая острым лезвием спортивный топ. Его глаза с жадностью смотрят на болезненно торчащие соски, которые так и ждут прикосновения. Лезвие скользит по ареоле, надавливает, и я чувствую, как кожа в этом месте расходится, оставляя жжение. Шиплю, но не только от боли, а от того как безумие растекается по телу, будоражит сознание, окуная в нахлынувшие чувства возбуждения. Мои трусики мокрые, липкая смазка стекает по бедрам, смешиваясь с моей кровью. Наклонившись, Маль обхватывает зубами сосок, оттягивая на себя. Больше не могу сдерживать себя, и громкий хриплый стон заполняет комнату. Он, не останавливаясь, сильнее кусает, и я чувствую, как его зубы прокусывают нежную кожу, а нож плавно спускается ниже по животу, проводит по трусикам, убирая ненужную никому преграду. Бросает нож в сторону, и тот со звонким стуком ударяется об пол. Проводит пальцами по мокрым складкам, большим давит на набухший клитор, и я выгибаюсь ему навстречу, теряясь в ощущениях. Маль еще раз кусает сосок и отстраняется. Наклоняется к уху, проводит языком по мочке уха, цепляя зубами кожу, произносит: — Мими, ты грязная, испорченная шлюха, что так бесстыдно намокла для меня. А я и слова вымолвить не могу, лишь киваю. Если телом нахожусь в этой затхлой комнате, пропавшей антисептиком, то мыслями я давно уже стою перед ним на коленях, заглатывая до упора его огромный с набухшими венами член. Словно прочитав мои мысли, Мальбонте развязывает руки, за волосы стаскивает со стула, и я падаю у его ног. Завороженно смотрю на то, как он расстегивает брюки, спуская их вместе с боксерами. Провожу кончиком языка по нижней губе, слегка закусывая. Его член намного больше, чем я могла себе представить. Прозрачная капля естественной смазки блестит на бархатной головке. Несмело поднимаюсь на колени, заглядываю в его глаза, как бы спрашивая разрешения, а он лишь берет рукой за основание, проводит движением вверх вниз, подходит ближе, проводя головкой по моим губам. Мне не нужно ничего говорить, незамедлительно обхватываю его губами. Рыкнув, он наматывает мои волосы на кулак, толкаясь бедрами вперед, насаживая до упора. Головка упирается в стенку горла, и я чувствую, что мне не хватает воздуха, ногтями впиваюсь в его бедра, слезы скатываются с уголков глаз, но нет сил и желания отстраняться. Но Маль решает иначе. Одним резким движением отстраняется, позволяя сделать рваный глоток воздуха и снова заполняет меня собой. Он безжалостно трахает мой рот, а я лишь только расслабляю глотку, подавляя рвотные позывы, и дышу носом, ласкаю рукой мошонку, массирующими движениями перекатываю яички. Чувствую, как мышцы его пресса напрягаются, говоря о том, что еще немного, и его член запульсирует, и горячая сперма заполнит мой рот. Но он вдруг отстраняется, обхватывает большой ладонью мою челюсть и тащит в сторону кровати. — На живот, — говорит властным голосом, которому хочется беспрекословно подчиняться. Делаю так, как он сказал, чувствую как его руки скользят по моим бедрам, прогибаюсь и, словно кошка, бесстыдно трусь о его эрекцию. Первый удар обрушивается на правую ягодицу, затем чувствую холодное прикосновение лезвия на спине. Шлепок на левой ягодице, и вот уже лезвие разрезает кожу, рисуя кровавый след. Вздрагиваю от боли — это что-то невероятное, за гранью реальности. Мальбонте проводит головкой по половым губам, слегка надавливая на клитор. Утыкаюсь лицом в подушку, и с моих губ срывается долгий протяжный стон, когда Маль резко, одним движением входит до упора. Не прекращая выводить кровавые рисунки на моем теле, делая неглубокие порезы, надавливая на них для остроты ощущения, он вколачивается в мое хрупкое податливое тело. Его движения грубые, яростные, безжалостные. А другого я бы не желала. По комнате раздаются шлепки наших мокрых тел, его хриплых рыков и моих громких стонов. Чувствуя, как стенки влагалища крепко сжимают член, Маль просовывает руку под мое тело и щелкает по клитору. И меня не стало, волна экстаза полностью поглотила меня, унося на крыльях к небесам. Еще пара грубых толчков, и Маль выходит из меня, кончая на спину. Проводит головкой по надрезам, смешивая свою сперму с моей кровью. Тянет за волосы, говоря хриплым голосом «повернись», и толкается все еще эрогированным членом в мой рот. Провожу языком по основанию, очерчивая набухшие вены, слизывая следы нашей близости. Маль с мнимой нежностью гладит рукой по щеке и со словами «хорошая девочка» отстраняется. Приведя себя в порядок, обводит меня колким взглядом и уходит, оставляя наедине со своими мыслями.