Влюбить и влюбиться

— Итэр… ты не мог бы мне помочь? Путешественник обернулся, услышав знакомый тихий голос. За его спиной стоял Фремине и смущённо переминался с ноги на ногу. Ему было неловко отвлекать Итэра от чтения рекламного стенда. Но с другой стороны — когда еще появится удобная возможность для разговора? Обычно путешественник не задерживался долго на одном месте, постоянно чем-то занимался, с кем-то говорил, куда-то шел. И редко когда он стоял на улице без дела, лениво осматриваясь по сторонам. — Что случилось? — быстро отозвался Итэр. В его голосе звучали нотки тревоги — он начал переживать за друга. — Ничего страшного не произошло! — спешно заверил его Фремине. — Просто мне… мне нужна дружеская услуга. На этих словах юноша покраснел. Итэр слегка расслабился и ободряюще похлопал его по плечу. — Даже если это что-то очень личное, ты можешь рассказать мне, Фремине. Я буду рад помочь и не стану осуждать. Путешественник истолковал странное поведение юноши на свой лад. Решив, что его друг попал в неприятную и деликатную ситуацию, он поспешил его успокоить. И от этого ситуация стала ещё более смущающей. — Итэр, я… я пойму, если ты откажешься. Эта просьба может показаться немного странной… или даже очень странной. — Фремине решил зайти издалека. Он очень нервничал и боялся все испортить, и такое небольшое вступление помогало ему собраться с духом. — Помоги мне научиться цел-ловаться. Несмотря на все усилия, голос все-таки его подвел. Фремине опустил взгляд, на мостовую под их ногами, чтобы не видеть реакцию Итэра. Ему было страшно, очень. Он боялся, что путешественник откажется. Или, и того хуже, решит больше никогда с ним не общаться. — Что, прости? — переспросил Итэр, решив, что ослышался. Но по молчаливому виду и красному лицу Фремине стало понятно — он все услышал правильно. И на шутку это тоже не было похоже — юноша не из тех, кто стал бы так шутить. Путешественник смущённо почесал затылок. — Даже не знаю… я плохо умею целоваться. Ты бы обратился к кому-нибудь другому. От меня будет мало пользы. Фремине удивился его реакции и, забыв про смущение, вскинул голову. Итэр не злился на него. Более того, он краснел чуть ли не больше самого юноши и при этом искреннее хотел помочь. На секунду Фремине заволновался, что его план, отчасти глупый и очень ненадежный, не сработает. — Я бы хотел научиться именно с тобой, — выпалил он и тут же осознал, как странно это, должно быть, звучит со стороны. — Я доверяю только тебе. Мне больше некого просить. И как откровенно. Как изобличающе все его чувства. С таким же успехом он мог сразу признаться Итэру в любви. Пожалуй, это было бы даже честно. И намного проще, чем придумывать окольные пути в попытках получить особое внимание. Отказ бы помог ему успокоиться и угомонить беспокойное сердце. А взаимность… Путешественник ничего не сказал по этому поводу. Никаких подозрений, прямых вопросов, намеков. Он лишь задумчиво смотрел на юношу пару долгих секунд, а затем произнес: — Ладно. *** Рассматривать лицо Итэра вблизи было непривычно. Фремине будто видел его в первый раз: едва заметные веснушки, пятнышко родинки у линии роста волос, маленькие ранки на розовых губах. Все эти детали невероятно ему нравились. А еще нравилось то, что другие люди не могли это все увидеть в обычных обстоятельствах. На берегу моря было тихо и безлюдно — обычно в это место, незаметное с основной дороги, никто никогда не приходил. Только они. Они сидели так близко друг к другу, что их дыхания смешивались, и Фремине чувствовал едва уловимый аромат персиков и шоколада. Их колени соприкасались, они держались за руки. Фремине, набравшись смелости, слегка подался вперёд, но не решился сократить дистанцию еще больше без разрешения. Хотя Итэр до этого уже говорил, что согласен — юноше все равно нравилось слушать его голос. — Можешь поцеловать меня, — сказал путешественник полушепотом. И это были самые заветные слова, которые Фремине так жаждал услышать. Он подался ещё ближе и коснулся чужих губ своими. Нежные, слегка шершавые, они оказались такими тёплыми и приятными, что ему захотелось больше не отстраняться никогда. Фремине часто думал, каково это — целовать знаменитого путешественника. Героя Тейвата. Гостя из других миров. Человека, завладевшего его мыслями, чувствами и даже снами. Это было приятно, чертовски приятно. Под его лёгкими невесомыми прикосновениями губы Итэра приоткрылись. Фремине не знал, что делать дальше, но решил действовать по наитию. Он неловко коснулся чужого языка своим, немного задел верхние зубы. Путешественник тяжело выдохнул и обнял юношу за плечи. Они прижались друг к другу. Фремине упёрся руками в чужие колени, чтобы не упасть. Поза была неудобной, они оба ерзали, но не прерывали поцелуя, пока их дыхание не стало совсем тяжёлым. Итэр был чуть более опытным — он не растерялся, как Фремине, но часто задевал зубами чужие губы и язык. Несмотря на это, юноша был счастлив. Он искренне наслаждался своим первым поцелуем. И от этого становилось страшнее. Он снова испугался, что в его прикосновениях и порывах Итэр увидит его истинные чувства и больше не захочет с ним общаться. Но путешественник снова на это ничего не сказал. — Я же говорил, что плохо целуюсь, — повторил он, неловко улыбаясь. — Мне… подходит. — Фремине пытался быть сдержанным, не дать всей буре своих чувств вылиться наружу. Это было сложно, особенно когда сердце разрывалось от противоречивых чувств. — Ну… тогда я рад, что смог чем-то помочь. Итэр встал со своего места и потянулся, разминая затекшие мышцы. Его действия были странными, скованными. Он будто очень хотел уйти, но не хотел обижать Фремине своим спешным уходом. Юноша тоже встал. Ему хотелось поцеловаться снова, но он не решился об этом попросить. В самом начале он думал, что даже если Итэр согласится, то их поцелуй станет первым и единственным. Но сейчас эта мысль казалась ему невыносимой. — Я не смогу научиться за один раз, — сказал Фремине и сам удивился собственной наглости. — Встретимся завтра снова? Возможно, путешественник не сможет ему отказать? Он ведь добрая душа, всегда готов прийти на помощь тем, кто в нем нуждается. А Фремине нуждался, очень нуждался. Итэр моргнул. Улыбка на его губах дрогнула. Он отвёл взгляд и, дёрнув плечом, приоткрыл рот. Фремине уже представлял, как эти красивые губы, будто созданные специально для поцелуев, слегка округляются и произносят разбивающее сердце «нет». Юноша уже придумывал десятки, сотни аргументов. Он был готов напомнить, что Итэр уже согласился, а останавливаться сейчас совсем бессмысленно. Или давить на жалость. Даже умолять. Однако ничего из этого так и не произошло. — Да… да, конечно.