Мимо судьбы вслепую Можешь пройти и ты! Дождь на стекле рисует Розовые мечты. Просто сказать о главном, Зная, что где-то там Небо движением плавным Встречу подарит нам...
Еще один концерт. После окончания я чувствую себя вымотанной, опустошенной. Прожила целую жизнь за несколько часов. Каждая песня и убивает, и лечит моё сердце. В глазах стоят слёзы. Именно после концерта у меня всегда появляется твердая решимость расстаться с Филиппом. Я понимаю, что проживу без него. Вот эти песни меня спасут. Я должна петь для людей, отдавать свои долги за их любовь ко мне. Только для этого меня оставили на этом свете. На краю и за краем я бывала уже не раз, но меня опять и опять возвращали назад. Значит, не все ещё сделано. Как там у Булгакова? Не все счета закрыты. Может, настанет день, когда меня заберут в свет или хотя бы в тихую гавань. Но это ещё надо заслужить. С мрачным лицом я курю в своей гримерке. Сейчас ещё немного посижу и поеду в гостиницу, надо поспать. Проблем хватает. И с музыкантами, и с моим голосом. Ещё и есть хочется. Только сделала пластику, сбросила лишний вес, как тут же начались такие нервы, что напал жор. Если бы не гастроли, я бы уже давно стала великой Аллой Борисовной. Но в поездке я держусь на сигаретах и минеральной водичке и прекрасно влезаю в джинсы. Жаль, что Филипп редко меня видит такую. Он тоже весь в гастролях. Исхудал, осунулся, одни глаза торчат. Но ему это очень идёт. Смуглая кожа, заострившиеся скулы и нос, и глаза - бездонный омут моей страсти. Жаль, что и я редко его вижу таким. Отбрехав своих музыкантов, я устало собираю вещи. Слёзы испортили мой макияж, но не беда, чёрные стёкла очков все скроют. За дверью слышен шум. - Она не в духе сейчас, не входи - убьет. Тревожный шепот сменяется беспечным смехом. Вот сволочи, как они мне все надоели. Всю жизнь мотаются со мной по стране, живут за мой счёт, а ни капли сострадания или сочувствия. Только и знают, что напиться и меня напоить за компанию. Других способов успокоить человека у них, видите ли, нет. Я готовлюсь стереть в порошок любого, кто рискнет переступить порог. Но дверь распахивается, и я вижу его. - Филипп? Ты же должен быть в другом городе. Он раскрывает свои объятия, и я прижимаюсь к его телу. Глупейшая улыбка расплывается на моем лице. - Пойдём скорее ко мне. Ты надолго приехал? - засыпаю я мужа вопросами. Киркоров бережно обнимает меня и, забрав в свободную руку мои вещи, идет со мной к машине. Мне безумно приятно. Я готова обнять весь мир. Чувствую себя под его защитой. Как он опять сумел угадать и приехать так вовремя? Подставить мне своё крепкое мужское плечо именно в то время, когда мне было необходимо на него опереться. - Малыш, ты очень вовремя, - шепчу я ему. - Да я уж понял, - улыбается Филипп. - Ты мне в следующий раз звони, я сразу приеду, - обещает Киркоров. "Хорошо бы," - думаю я, но ничего не говорю. Я знаю, что не приедет. Он тоже раб лампы, как и я. У нашего могущества очень строгие рамки. Если забудешь о своём долге перед зрителем, последствия будут ужасными. В отведенных мне апартаментах я сразу падаю на кровать. Филипп присаживается рядом. - Что случилось, родная? Расскажи мне все, - предлагает Киркоров. И меня прорывает: - Филипп, ну, ты же понимаешь, что нам нужно развестись. - Алл, перестань. - Помнишь, в самом начале я тебе говорила, что не люблю? Так вот, ничего не изменилось... Я курю, стараясь не смотреть на мужа. - Ай-яй-яй, Алла Борисовна. Как нехорошо. Как вы плохо сейчас сыграли. Такой актрисе как вы, с таким стажем и опытом, даже ни к лицу так халтурить. Филипп пытается шутить, но я вижу в его глазах горечь и обиду. Зачем я так безжалостно раню его любящее сердце? Ему, в самом деле, будет лучше без меня? "Да с кем угодно, только не со мной, - строго говорю я себе. - Он молодой, а сколько мне осталось? Уж лучше пусть найдёт красивую девушку, которая родит ему детей, и он будет счастлив в своей семье. Он этого достоин, как никто". - Уедешь в Америку, будешь петь на Бродвее. Это же твоя мечта. Ты же рождён для мюзикла. А там у тебя будет всё, - продолжаю я. - У меня здесь всё, рядом с тобой. - Ты не понимаешь. Эта любовь скоро начнёт угасать. Вот посмотри на меня. Молодость и красота не вечны. Мои поклонники ещё ходят на концерты, но их гораздо меньше, чем у тебя. Ты молод, а эстрада дело молодых. Что ты будешь делать, когда перестанешь собирать залы? Что ты будешь делать без меня? Надо устраивать свою жизнь. У тебя должно быть ещё что-то, кроме сцены. Дети помогут тебе не сойти с ума, когда у тебя наступит творческий кризис. А он у всех наступает. - Аллочка, у тебя ничего подобного не было, - спорит Филипп. - Ошибаешься! Ещё как было!!! - Ну, это тебе так казалось, а мне со стороны виднее, - не сдаётся этот хитрец. - Киркоров, послушай меня, наконец! Что с тобой будет, когда голос пропадет? У меня пропадал. Я один раз так спела, что потом год помолчать пришлось. Филипп прищуривается и начинает улыбаться. - Алл, говоришь, что не любишь, а сама так волнуешься за меня. Хватит, успокойся, пожалуйста. Все у нас с тобой хорошо. Какой еще развод? Ты забыла, что мы в церкви венчались? - Ах вот, что тебя останавливает! Не бойся, я все возьму на себя. От Пугачёвой и не такого можно было ожидать. А тебя еще и жалеть будут, вот увидишь. - Скажешь ещё одно слово, и я уйду, - угрожает мне Филипп. - Филь, я серьёзно. Зачем тебе иметь в жёнах старую актрису, доживающую свой век? Скоро меня забудут. Это закат. Филипп прижимает меня к себе и убаюкивает, как ребёнка. - Аллочка, я так тебя люблю. Мне никто не нужен. Я живу только тобой. - Это я живу тобой. - Хорошо, а я дышу тобой, твой голос звучит во мне, твоё сердечко стучит в моей груди. Я забрал его у тебя и назад не отдам. И не проси, мышка моя. Я шмыгаю носом, слёзы медленно катятся по моим щекам. Я целую Филиппа в скулу, потом в нос. Провожу пальцем по его густым чёрным бровям, дотрагиваюсь до его губ. - Филечка, нам нужен ребёнок. Но я не смогу родить. Никогда. Я уже на гастролях узнала, что беременна. Но он опять не захотел появиться на свет. Это все из-за меня. Я ужасная мать. Я не воспитывала Кристину. Думала только о себе, об этих песнях. Вот и осталась с песнями. Так мне и надо. Филипп отводит мои руки от своего лица и встаёт с кровати. Мне становится не по себе. Если он сейчас скажет, что я права и он согласен на развод, то я умру в тот же миг. - Алла, я тебя умоляю, не делай этого больше. Ты подвергаешь себя опасности каждый раз. Как ты можешь? Не посоветовавшись со мной! Я что-нибудь для тебя значу? Филипп ужасно разозлился. Рука сжалась в кулак. Он едва сдерживается, чтобы не ударить меня. Затем пару раз глубоко выдыхает и произносит: - А дети у нас с тобой будут. Я тебе уже говорил. Одно твоё слово, и у нас будет ребёнок, наш ребёнок. Я испуганно смотрю на мужа. Это решение не из лёгких. А что, если ему этот ребенок не нужен? Я привяжу его к себе ещё крепче, и он не сможет уйти от меня из жалости. А вдруг я умру, и Филиппу придётся воспитывать ребёнка одному? А ему совсем не до этого. Он мечтает о карьере, хочет выступать, путешествовать. А что, если ребёнок будет не совсем здоров? И это может быть только по моей вине. Меня Бог накажет, а за что Киркорову этот крест? Господи, дай мне знак! Я должна понять, что это ты посылаешь мне шанс и прощение. - Филипп, я подумаю. Я уже говорила тебе, что сомневаюсь. Что там будет за женщина? А вдруг она не отдаст нам детей? - Алла, ты хочешь сразу двоих? Это немного сложнее, большой риск для малышей. - Я ещё ничего не решила. - Может, лучше сначала мальчика, а потом девочку? - продолжает соблазнять Киркоров. - Ты мечтал о дочке... Филипп, я не знаю. Я боюсь. - Тогда сначала у нас родится девочка, а потом и мальчик. Вот увидишь, ты будешь самой лучшей мамой в мире. Он и мертвого уговорит встать из гроба. Я тону в паутине его сладкого голоса. - Пожалуйста, не делай ничего, пока я не скажу! Я еще не уверена. - Один из детей обязательно будет рыжий, как Никита, - мечтает Филипп. - Нет, они будут брюнеты, с карими глазами, как у папы, - отвечаю я, но тут же спохватываюсь. - Ты не сказал про эту женщину. Она точно отдаст нам детей? - Да, не волнуйся. Она будет не из России. Мы заплатим ей, и она выносит нашего ребёнка. Это её работа, и мы у неё не первые. Марк сказал мне, что проблем не возникнет. У меня холодеет все внутри. Ребёнок, наш ребёнок. - Я ещё не сказала "да". - Так говори, я жду. Филипп требовательно впивается в меня своим взглядом. Я не умею и никогда, наверно, не научусь отказывать Киркорову, когда он так смотрит на меня. - Какой ты быстрый! Не все так просто. Я тяну время не потому, что хочу сказать "нет", а потому, что боюсь сказать " да". Внезапно Филипп сбавляет обороты: - Алла, если ты передумала быть мамой моих детей, так и скажи. Я понимаю, что ты хочешь петь. Но мы могли бы найти няню. И мой папа с удовольствием бы просмотрел за малышом. - Нет, дело не в этом. - А в чем? Впрочем, ладно. Я утром улетаю. Думай пока, но не слишком долго. Я так хочу видеть тебя счастливой. С нашим ребёнком на руках. Представляешь, как это будет прекрасно? На меня накатывает безудержная нежность. Я начинаю целовать Филиппа, ласкать его своими руками. Каждый сантиметр, каждый уголок. Его лицо так прекрасно, я целую его, упиваясь тем, что он принадлежит мне и любит меня. - Ты мой. Мой без остатка, до конца. - Любовь моя, - стонет Филипп. Наши ласки понятны лишь нам двоим. Моя грудь наливается, лоно пульсирует от прилива крови. Филипп сдерживается из последних сил. Я вижу, как он напрягся, и впускаю его между своих ног. Внутри он ещё увеличивается в размерах, и уже я издаю стоны наслаждения, смешанные с приятной болью. Великоват для меня, тем более, что мы видимся очень редко. Он набрасывается на меня с такой страстью, что я чувствую себя неопытной девочкой. Я закусываю губы, прогибаю спину и даю полностью погрузиться в меня. Постепенно я привыкаю и начинаю получать несказанное удовольствие. Это слишком хорошо. Филипп знает меня и умеет получать то, что ему нужно. Я в изнеможении шепчу его имя: - Филипп! Филечка... Люблю... Киркоров делает еще несколько мощных рывков и устало падает рядом со мной. - Это я тебя люблю, - произносит он. Я улыбаюсь и начинаю курить. Филипп отбирает мою сигарету. - Пугачёва, я ещё с тобой не закончил. Можешь полежать спокойно без дыма? - Какие мы грозные, - смеюсь я. - Ты даже не представляешь, до какой степени, - хмурится Филипп. Я перевожу взгляд вниз и вижу, что он уже отдохнул. - Ты что же, все это время обходился без женщины? - подшучиваю я. - А ты как думала? Я женатый человек. - Кажется, ты ещё вырос, Филиппок. - Заметила? - смеётся Киркоров. - Я расту пропорционально во всех местах. - Ужас какой. Настоящий Петр Первый. Говорят, он был очень любвеобильный мужчина. - Хватит болтать, иди ко мне, - уже всерьёз говорит Киркоров и властно притягивает меня к себе. Утром я все равно просыпаюсь раньше него. Смотрю на своего спящего мужа. Как давно я его не видела утром. Филипп безмятежно спит, закинув руки вверх, как ребёнок. Может, принять его предложение? А чем я рискую? В конце-концов, никаких гарантий, что у нас получится, нет. Я скажу ему "да", а там будь, что будет. Если ребёнок родится, значит, Бог простил мои грехи. А если нет, значит, не судьба. Филипп просыпается, веки подрагивают. Я выскальзываю из кровати. Ему ещё петь вечером, мне тоже выступать. - Ты куда, пташечка? - шепчет Киркоров. - Тебе надо лететь. Филипп, пора прощаться. - Проводишь меня? - Нет. Филипп встает с кровати и начинает застегивать рубашку. - Эх, Алла Борисовна, живу, как монах. - Хватит с тебя, и так голос охрип. - Это со сна. - Угу, ёлка, - веселюсь я. Настроение великолепное. Музыканты будут благодарны моему мужу. Филипп уезжает, но на душе у меня царит покой. В сердце, согретом его теплом, поселилось счастье и его уверенность в том, что все будет хорошо. С момента нашей последней встречи прошло много времени. Я даю концерт в Питере, в легендарном БКЗ. Я пою песню Володи Кузьмина. Сердце замирает от воспоминаний. Но перед глазами не лидер группы "Динамик", а кудрявый кареглазый мальчик.Когда меня ты позовешь, Боюсь, тебя я не услышу. Так громко дождь стучит по крыше, Все тот же запевала дождь...
Слёзы моей души. Спасибо тебе за песню, Володя. Где ты сейчас, Филипп? Вспоминаешь ли меня?В твоих глазах немой упрек, Как ты меня не понимаешь, И скорби ты не разделяешь, Ты, как и прежде, одинок
Мне бы очень хотелось верить, что муж хранит мне верность. Но опыт твердит другое. Одинок он, как же. В его-то годы. Музыка проигрыша терзает моё сердце. Гениальная мелодия отзывается внутри. Внезапно еще один прожектор высвечивает кого-то рядом со мной. На сцене появляется какой-то человек с букетом цветов. Я чувствую цветочный аромат и поворачиваю голову, чтобы посмотреть на смельчака, помешавшего мне допеть до конца. Но стоит мне увидеть это лицо... Я падаю в его объятия.Когда меня ты позовешь, Боюсь, тебя я не услышу
Я пропеваю слова припева едва не срывающимся голосом с высокими нотками, напоминающими мое пение в молодости. А затем губы Киркорова прикасаются к моему лицу. Он нежно целует моё лицо, и я отвечаю ему. Наши языки переплетаются. Я проваливаюсь в пустоту. Парю в невесомости, повиснув на его руках. Если бы Филипп не держал меня, я бы, наверное, упала. В эту минуту я понимаю, что согласна на все, лишь бы быть рядом с этим мужчиной. Киркоров уходит через несколько минут, а мне они показались вечностью. Вот бы всегда так было. Концерт продолжается, а у меня словно сил прибыло. Я отыгрываю блестяще, и зрители заслужено купают меня в овациях. Выхожу за кулисы и сразу хватаю мужа под руку. Глаза довольные, улыбка счастливая, а губы шепчут суровые слова: - Филипп, ты так больше не делай! Я же чуть не забыла, что концерт идёт, - журю я мужа. Но стоит переступить порог гримерки и закрыть за собой дверь, как наш поцелуй продолжается. Я позволяю Филиппу целовать меня с такой страстью, какой я от него не ожидала. Он чуть не рвет на мне одежду - этот ураган по фамилии Киркоров бушует и затягивает меня в свою смертельную воронку. Я забываю об осторожности. Впрочем, эта гримерка однажды уже становилась свидетелем нашей дикой страсти. Этот диван. Я вспоминаю день нашей свадьбы и то, что было здесь до церемонии в ЗАГСе. - Я хочу тебя, здесь, - говорит мне Филипп. - Я тоже хочу, - отвечаю я. Он опускает меня на диван и поднимает край моего платья. И всё-таки, это слишком. Я отстраняю его руку. - Ты не понял, Филипп. Я тоже хочу, хочу ребёнка. Помнишь, мы говорили с тобой о Марке? Я согласна. Филипп улыбается. Берет меня на руки и кружит по комнате. - Вот увидишь, у нас все получится. Я сегодня же ему позвоню. - Может, вместе? - Я сам, ты и так уже достаточно сделала сама. Теперь позволь мне. Я киваю головой в знак согласия. Даже не знаю почему, но я верю Филиппу. Хватит ждать и надеяться на чудо. Так можно и пройти мимо своей судьбы!