Сейчас будет больно, сердце приготовь

Игла нежно коснулась виниловой пластинки, и аромат горячего мяса заполонил столовую. Черный перец, укроп – гость прикрыл глаза, пытаясь сохранить аромат на долгую память, вдохнуть глубже, пока мозг воспринимает информацию, пока рецепторы способны различать. Сюита «Пер Гюнт» — «В пещере горного короля», музыка заедала, а вскоре ускорилась. Именно в тот момент, когда блюдо было подано к столу. Гостя будто скинули с Рейхенбахского водопада, он захлёбывается! Дыхание сбилось, он забыл, как дышать. Он знал, он совершенно точно и безоговорочно знал, но от знания паника не исчезает. Никакие убеждения не помогут. Он не сможет не то что убедить себя, нет, он не сможет убедить Его! Шум, он убивает. Он выкрутил громкость этой штуки на максимум, и вновь поставил пластинку, снова. Он ставил её бесчисленное количество раз. Каждый. Грёбанный. Раз. Каждый приём пищи. А их было уже… черт, их было много. И это не всегда доводило до паники. В первый раз это казалось игрой, они смеялись. Смеялись друг над другом, эти переглядки… Гость смеялся над ним, не верил, пытался унизить, показать, что не боится, нарочито важно и лениво кидал обидные фразы, следил за реакцией. Но Его было не пробить, он был бессмертен, он… он усмехался в ответ, он знал, он всё понимал. Гость судорожно взялся за вилку, а после откинул её от себя. Как грубо, этот звон портил фоновую композицию, тишина в пещере горного короля! Горный король недоволен, он в беззвучном удивлении приоткрывает рот и облизывает губы, он поднимается со своего места во главе стола. Нет, напротив этого гостя он бы не сел, никогда. Гость невежлив, излишне горделив, да и ведёт себя, как свинья! Невоспитанный кусок… Король подошёл к Гостю, тот съежился, признал, чья власть. Власть — законному горному королю! Его Величество горный король с энтузиазмом потянулся за откинутой вилкой, накалывая кусочек мяса на кончик зубчиков, предлагая Гостю, как малышу. Оба понимали, что когда кого-то начинают кормить, варианта отказаться нет, либо ты съедаешь, либо в тебя запихивают. И оба так же понимали, что никто из них не хочет, чтобы Гостю что-либо запихивали в рот. Гость хмурится, с такой дикой ненависть в глазах смотрит на Короля, но, Боги, в этих глазах не только ненависть. Да-да, Гость устал, Гость не хочет больше бороться, он смирился! Он открывает рот, вилка с мясом аккуратно проскальзывает туда, не задевая зубов, губы смыкаются, а голова сама отодвигается от вилки, точно так же, вилка отодвигается ото рта. Гость жуёт, пристально глядит на Короля. Король дарует улыбку, но лишь уголками губ. — Хм, я не удивлён, — музыка давно стихла, — Чистокровные должны быть вкусные, в нас ведь течёт голубая кровь… Король отступает и садится на своё место, да, спина прямая, взгляд твёрдый, он определенно доволен собой. И своим гостем, разумеется. — Спешу разубедить, она не голубая, я проверял, и анатомически Вы точно такой же, как и любой… признáюсь, боюсь произнести неверно… магл, правильно? Так Вы сказали? — губы Короля чувственно коснулись прохладного стекла бокала, бордового цвета жидкость проскользнула в полость рта, задержалась там, пока её секундно смаковали, и отправилась дальше. Гость чуть не задохнулся от такого неслыханного… Молчать – продлить жизнь или открыть рот и продлить страдания? Как же сложно! — Когда я умру? — зрачки Гостя сузились, он спрашивал об этом так, будто хотел поинтересоваться о завтрашней погоде в Лондоне. Завтра дождь, удивительно, неправда ли? Как и днями до этого. — Полагаю, что не так скоро, как бы Вам того хотелось, Родольфус, живым Вы представляете для меня наибольшую ценность, — Король накрутил на свою вилку спагетти, наколол кусочек мяса, и отправил в рот, прикрывая глаза от плохо скрываемого удовольствия. — Когда за мной придут, Ганнибал Лектор, я заставлю Вас сожрать собственный язык, — рыкнул Лестрейндж — последние потуги перед полным отказом от собственной воли. Лектор ухмыльнулся, в очередной раз, откидываясь на стуле, разглядывая своего необычного гостя, свой ужин, свою приманку…