8:56
Черт, ну снова он опаздывает! Так и знал, что нужно было остановиться ещё на второй серии любимого сериала и лечь спать вовремя. Обещал же родителям, что в этом учебном году станет серьезнее и ответственнее…
Впрочем, опоздать на уроки второго сентября вполне в стиле Юры Конева. Никто и не удивится даже.
В школу Юрка почти вбежал. Хорошо хоть, что первые деньки сентября радовали догорающим летним теплом, поэтому тащиться в гардероб и сдавать верхнюю одежду не пришлось. Подошвы новых кед ритмично застучали по ступеням. Юра с досадой отметил про себя, что белые шнурки уже успели посереть от пыли.
Ближе к третьему этажу дыхание начало заходиться, колени заныли от быстрого бега по лестнице. «Да уж, старость — не радость», — пронеслось иронично в голове. А ведь он ещё совсем молод — весной только исполнилось семнадцать!
Перед дверью в класс Юрка на секунду остановился, глубоко вдохнул и протяжно выдохнул. «С Богом!», — подумал он, глубоко убежденный атеист, про себя.
— Конев, ну ты как всегда! Проходи уже, садись… — Поприветствовала тучная Елизавета Семёновна — учительница русского и литературы — ворвавшегося в класс Юру.
Где-то послышались тихие смешки, и Юрка едва сдержался, чтобы не закатить глаза. Юра Конев в тысячный раз опоздал на урок — ну очень смешно, умора просто! Обвел взглядом одноклассников и горько хмыкнул: вид почти ни одного из присутствующих не отозвался внутри радостью.
Улыбнулся и махнул рукой он лишь Лёньке с Тёмой — некогда закадычным друзьям, вместе с которыми с класса пятого дразнил девчонок, курил за школой и зависал после уроков. Правда, этим летом они особо не общались, лишь раз в пару недель обмениваясь сообщениями из разряда «точно надо как-нибудь встретиться пока каникулы!».
Стоит ли говорить, что встречи так и не произошло?
Те сидели за последней партой в третьем ряду, загорелые и как всегда веселые. Места поблизости, к Юркиному сожалению, были уже заняты. Пришлось сесть рядом с Таней Щербацкой. Юра не сразу понял в чем дело и, лишь приблизившись, заметил, что она за время каникул успела сменить цвет волос. Стоило признать, однокласснице очень шла перемена в имидже. Юрка даже, расщедрившись, был готов отвесить Тане комплимент, что не было ему свойственно в принципе, но та даже не удостоила Юрку взглядом и лишь недовольно засопела. Ну и пусть сопит — места в классе, между прочим, общие, и он имел право занять любое из них!
И без комплимента Танька обойдётся.
«Вот и меняйся к лучшему с таким-то окружением!»
Под унылую болтовню учительницы Юра достал из рюкзака спутанные наушники и сунул один в ухо. Включил первый попавшийся плейлист, предварительно снизив громкость, и облегчённо выдохнул — так он хоть со скуки не помрёт. Взор карих глаз повторно прошёлся по классу, и Юрка с досадой убедился в том, что одной девочки все же не хватало. Стало как-то не по себе, тоскливо даже. Неужели Саша не придет?
Саша Давыдова перевелась к ним только в девятом классе, тут же став центром всеобщего внимания и произведя немалый фурор. Добрая половина Юркиных знакомых даже повлюблялась в новенькую и отчаянно искала повод для мало-мальского взаимодействия. Да оно и не мудрено — Саша отличалась очень приятной внешностью: правильные черты лица, бледная кожа, оттеняемая густыми черными волосами, рост чуть выше среднего, стройная фигура. Юра сначала тоже на нее невольно засмотрелся, но совсем скоро потерял интерес.
Девочки же Давыдову сразу невзлюбили и сторонились, завистливо пыхтя и негодуя, что былые поклонники вдруг переметнулись к новенькой. Мол, чего это в ней такого необычного, чего нет в других? Юра, честно говоря, тоже не понимал, почему все как с ума посходили. Ну красивая, ну умная, — и что с того? Таких Саш Давыдовых по миру ходило несчётное количество, никто же в обмороках из-за них не валяется!
Затем, поразмыслив, он пришел к выводу, что причина такого бума — особый возраст класса, а именно пик сперматоксикоза у парней-ровесников и отчаянное жажда чувствовать себя желанными у девочек-одноклассниц.
Появление в классе симпатичной Саши Давыдовой ударило по больному и тех и других.
Скоро всё успокоилось. Оказалось, что девушка она мировая и конкурировать с другими девчонками за мужское внимание не собирается от слова «совсем». Саше было ровным счётом плевать на толпу ухажёров, а короны на её голове как не было, так и не выросло. Она, невзирая на повышенное внимание к своей персоне, спокойно училась, — причем на одни пятерки, — потихоньку знакомилась с новыми одноклассниками и великодушно не обращала внимание на обманчиво-приторный тон некоторых девочек.
Парни, не увидев к себе ответного интереса, успокоилось, а девочки, утешенные этим фактом, отношение к Давыдовой поменяли. И вот новенькую уже окружала толпа приятелей.
А Юрка только и успевал скептично фыркать, наблюдая за этим балом-маскарадом. В силу своего юношеского максимализма, изначально не понимающий феномен необычайного успеха новенькой, Юра перенес свое негативное отношение к ситуации в целом на Давыдову непосредственно.
В общем, не поладили.
Все бы ничего — Юрка просто продолжил бы упорно игнорировать существование новенькой, втихомолку осуждая одноклассников за неоправданную любовь к ней, но масло в огонь неожиданно подлили друзья.
— Да Юрец просто влюбился — вот и бесится! — Заявил Тёма, зычно рассмеявшись.
— Да делать мне нечего! — Чуть не выплюнул возмущенный Юра. — Это вы с Лёней слюни сразу распустили, герои-любовники хреновы! Меня это всё не интересует.
— «Это всё» — это ты про девочек? Ты что у нас, по мальчикам что ли? — И друзья зашлись новым приступом истерического смеха.
«Весьма остроумно», — подумал, но не озвучил Юрка, задаваясь вопросом, почему он всё еще дружит с этими балбесами.
Наверно, именно с того момента отношения с некогда лучшими друзьями и стали прохладнее. Юрка вдруг осознал, что интересы у них стали разниться, и все чаще он становился безмолвным слушателем ничем ему не интересной болтовни.
И именно с этого момента Юра стал Сашу открыто недолюбливать.
Новенькая от выпадов Конева в ее сторону была в полном недоумении и сначала упорно старалась его игнорировать, чем бесила еще больше. Нашлась, видите ли, святая и всепрощающая! Но терпению свойственно рано или поздно заканчиваться.
Юра Сашу ой как недооценивал — та оказалась остра на язык не хуже васаби, целую упаковку которого Юрке пришлось с теми же Тёмой и Лёней сожрать как-то раз на спор. Видео даже, кажется, где-то осталось. Красный, как помидор, со слезящимися глазами, Конев упорно выполнял обещанное, хотя мысленно и не только мысленно проклинал весь мир.
«Юрец, да ты вообще больной!» — воскликнул тогда брезгливо Тёма.
«Красава!», — добавил гордо более безбашенный Лёнька.
Стыдно ему было тогда отступать, раз вызвался. Вот и тут поздно было на попятную идти.
Пика конфликт достиг, когда «мудрая» классная руководительница решила Конева — троечника с завидным стажем, подсадить к отличнице Саше «на перевоспитание» несмотря на требования первого и мольбы последней этого не делать. Разругались они так сильно, что сорвали урок и угодили в кабинет к директору, а там дело дошло и до вызова родителей в школу. Благо, Юркины родители оторваться от работы не могли. А вот Сашины время нашли. В кабинете одноклассники снова чуть не передрались, пытаясь обвинить друг друга в произошедшем и оправдать себя, а вот потом произошло что-то необъяснимое.
Внезапно пелена гнева спала с глаз, и Юрка запнулся на полуслове. Давыдова напротив сидела красная как рак и стыдливо утирала вдруг выступившие слёзы, косясь беспомощно на рядом сидевшего отца. Широкоплечий, внушительного роста мужчина с проступающей на висках сединой, на вид солидный и серьёзный, разочарованно поглядывал в сторону дочери и лишь тихо вздыхал. Юра наконец осознал, что тот за всё это время не промолвил и слова.
А вот Саша, внезапно, громко всхлипнув и вскочив с места, зло и надрывно прошипела:
— Доволен, Конев?! — От её тона у Юрки по коже побежали неприятные мурашки. — Ненавижу тебя. — Совсем тихо добавила она и выбежала из кабинета.
За ней вслед ринулись учителя и мать, а отец (кажется, называли его Львом Николаевичем) даже не шелохнулся. Придирчивым взглядом просканировал Конева, да так, что тот невольно сжался на месте и побледнел. Былая храбрость растворилась в воздухе словно сахар, который Юрка не жалел сыпать в чай по утрам. Аромат дерева и терпкого парфюма, витающий в кабинете, показался Юре настолько тяжелым, что пригвоздил к месту и мешал шевелиться. И даже руки, лежащие на лакированном столе, будто стали отягощены неподъёмными невидимыми гирями.
— Некрасиво получается, — тягуче произнёс низкий голос, и после недолгой паузы добавил. — Юра.
И никогда собственное имя не звучало так пугающе. Произнесено оно было и правда необычно: непривычно короткая ударная «ю», растянутая грубая «р» и «а» на выдохе. Кожа снова покрылась мурашками.
— Простите, — лишь выдавил из себя Конев, не решаясь поднять взгляда, — Саша правда не виновата, это я всё начал.
Тогда-то пришло осознание, насколько ужасно Юра вёл себя всё это время. А ведь Саша действительно такого не заслуживала, она до последнего пыталась сглаживать углы и прощать Юре его выходки. К тому же, судя по всему, Давыдову родители по голове не погладят за такой вынужденный визит в школу. По крайней мере этот пугающий Лев Николаевич, её отец. Юрке-то от родителей получать не впервой, он уже привык. А Сашка ведь правда неплохая девчонка, ну вот зачем он к ней докопался?
Вспоминать это сейчас было одновременно стыдно и смешно. Юре долго пришлось вымаливать прощение у Давыдовой — та ему не позволяла даже приблизиться, блокировала в соцсетях и даже дружков его куда-подальше посылала при малейших попытках замолвить за Конева словечко.
Пришлось идти на крайние меры.
Юрка умудрился выпросить у вахтёрши ключ от одного из школьных кабинетов и подговорил Тёму с Лёнькой запереть их с Сашей. У Давыдовой выбора не осталось, кроме как выслушать Юркины искренние извинения. И не просто выслушать, а принять их. Видимо ей всё же стало жаль краснеющего и запинающегося через слово одноклассника, стыдливо опустившего лохматую голову. Да не просто одноклассника, а нагловатого хулигана, который на такие эмоции, казалось, совсем не способен. Поразительное зрелище, в общем. С тех пор между ними установился хрупкий мир, который с каждым днём становился всё крепче.
У бывших недругов оказалось много общего. Например, меломания, гастрит, любовь к документалками и кошкам.
Это всё Юра вычислил посредством переписок, отчаянно пытаясь загладить вину перед Давыдовой. И сам не заметил, как Саша стала его другом. Сначала он это даже спутал с влюбленностью, но скоро стало ясно, что к Давыдовой он испытывает сугубо братские чувства. Или сестринские, как их там правильно?
Однажды он всё-таки задал мучивший его всё это время вопрос:
20:01
«Скажи честно, ты сильно от родителей получила в тот день?»
«Мне показалось, что у тебя отец довольно строгий»
20:05
«Не буду врать, вечер был не из приятных, но ничего страшного»
«Папа у меня на самом деле не такой страшный, как может
показаться»
«Просто издержки профессии, приходится быть спокойным
и строгим»
20:07
«Даже с тобой?»
20:09
«Он требует от нас хороших оценок и поведения, в остальном
он самый обычный папа :)»
20:09
«Так ты не одна в семье?»
20:09
«У меня еще брат есть»
«Старший»
Сам Юрка на себе после звонков классухи домой испытал все тяготы родительского гнева. Сначала мать два часа сокрушалась, что, несмотря на все старания и вложения любящих родителей, вырос в хорошей благополучной семье непутевый хулиган Юрка Конев. Что всё это от переизбытка свободного времени и плохого влияния дворовых дружков и интернета, что зря она отцу не разрешала Юрку в детстве лупить ремнем и так далее и так далее. Юра лишь молча внимал монологу и даже не предпринимал попыток вставить в него хоть слово. Но мама не прекращала.
— Вот если бы ты продолжал играть, всё было бы по-другому! А теперь…
— Хватит! — Неожиданно для обоих перебил Юра, вскочив с места. — Я тебя понял, понял! Перестань меня тыкать в это, я и без тебя всё помню! — И хлопнул дверью в комнату.
Вечером вернувшийся со смены в больнице батя, едва держа веки открытыми, тоже Юру поругал, но без особого энтузиазма. «Для галочки», — решил Конев, а потом мысленно исправился, — «для мамы».
А на следующее утро Юру ждал сюрприз — ультиматум. От Юрки требовали исправление плохих оценок и непотребного поведения. Иначе — в село к бабушке и перевод в деревенскую школу на перевоспитание. Конечно, исправить оценки до конца девятого класса было практически невозможно. Поэтому решено было распространить требование на десятый класс и посвятить лето перед его началом заполнению пробелов в знаниях школьной программы.
Только вот девятый класс закончился как-то быстро и не вовремя. Нет, Юрка школу точно не любил и каждое двадцать пятое мая готов был праздновать как новый год. Но только стоило ему сдружиться с Сашей, найти в каком-то смысле единомышленника, как уже прозвенел последний звонок. Та с семьёй почти тут же укатила к каким-то родственникам, потом еще к другим и, кажется, еще к третьим. Они продолжали общаться по переписке, стараясь не терять контакт. А вот августе, перед самой школой, Давыдовы уехали в отпуск за границу. За это время общение почти сошло на нет.
Поэтому сейчас Юра немного заволновался. Он знал, что у Сашиного отца собственный бизнес, и перевелась она в их школу по причине переезда из одного района города в другой. А вдруг снова переезд? Вдруг они из-за бизнеса перебрались в другой город? Или вообще в другую страну? А Юре она не сказала, потому что не общались в последнее время.
9:37
«Доброе утро прогульщикам!»
«Саш, или ты всё-таки решила после девятого в ПТУ пойти?»
9:40
«Юра, ну куда же я без тебя!»
«Чуть приболела, через три дня буду :)»
Прозвенел звонок. Юрка облегченно выдохнул и улыбнулся.
И солнце засияло ярче, и Таня Щербацкая перестала бесить, и Лёнька с Тёмой вновь показались забавными ребятами.
