Присвоение

Эмме хотелось распластаться на полу. Как такое могло случиться? У нее были все факты или она так думала и все равно она умудрилась все перепутать. Самодовольная ухмылка на лице Регины доказывала, что мэр не лгала о том, что на недостающие средства была куплена земля для строительства новой детской площадки. Она все еще готова поклясться, что это были чертежи дома. А встреча с Голдом была излишне скрытной и подозрительной. Просто ли Регина вела себя как ненормальная, или же она приманивала Эмму и подводила ее к этому моменту? И что еще более важно, был ли Сидни вовлечен в это? Если Регина его подставила, значит, она либо очень хорошо предугадывала его действия (а, такая перспектива вызывала у нее глубокое беспокойство), либо Сидни рассказал ей о жуке. Но об этом можно будет побеспокоиться позже. А пока ей нужно было как-то сохранить лицо, осознав, насколько неправа она была в своем публичном обличении Регины, и выйти из этой встречи с сохранением хоть какого-то подобия достоинства. Регина еще никогда не одерживала над ней такой публичной победы. И кто знает, как отреагирует Генри? Зажужжал телефон. К счастью, у нее хватило ума поставить его на вибрацию, прежде чем прийти сюда. Она знала, что не должна проверять его в разгар городского собрания, потому что так она будет выглядеть менее профессионально. Но в данный момент она была в отчаянии, и, возможно, это было ее чудо. Покачав головой, Эмма посмотрела на свой телефон. Она не узнала номер, но от этого сообщение не стало менее важным. «Насколько я знаю, присвоение средств на благое дело — это все равно присвоение». Эмма отпрянула назад, ошеломленная, и чуть не выронила телефон. Сообщение было абсолютно верным. И удивительно, что это не пришло ей в голову раньше. Она бросила взгляд на мистера Голда. И хотя он выглядел вежливо скучающим, она не могла представить себе никого другого, кто мог бы прислать ей это сообщение. Конечно, существовала вероятность того, что по одному из странных законов Сторибрука, присвоение не считается кражей, если оно совершено по уважительной причине. Как, например, то, что ее арестовали, но не предъявили обвинения, означает, что она осуждена за преступление. Даже то, что она сидела в тюрьме, когда родился Генри, не было преступлением. Она была удивлена, что ее явный статус преступницы, из-за которого она не могла снять комнату, не помешал ей успешно баллотироваться на пост шерифа. Но она знала, что лучше не давать их жаждущему власти мэру никаких идей. Тем не менее, если бы информация была нехорошей, Голд бы об этом узнал. А поскольку он, похоже, хотел только укрепить ее положение, чтобы она могла оказывать ему больше услуг и помочь ей, чтобы она доверяла ему и попала под его влияние, она могла быть уверена, что информация была полезной. Да и вообще, что она теряла на этом этапе? — Мисс Свон? — Слишком самодовольный голос Регины прервал ее размышления и вернул в настоящее. — У вас есть что-то, чем вы хотели бы поделиться с остальными? Эмма приятно улыбнулась. — Вообще-то да. Регина на мгновение растерялась, а затем ее глаза сузились, и непоколебимая маска вернулась на место. — Тогда во что бы то ни стало прекратите тратить время этого города. — Госпожа мэр, не скажете ли вы, что это точное изложение событий: вы взяли пропавшие деньги и использовали их для покупки земли, чтобы построить на ней детскую площадку, поскольку предыдущая площадка была разрушена ураганом? — вежливо спросила Эмма. — Мы уже обсуждали это, мисс Свон, — снисходительно сказала Регина. — Постарайтесь быть внимательнее. — Пожалуйста отнеситесь ко мне с юмором. — попросила Эмма. Регина вздохнула. — Ладно. да, именно так все и было. — Значит вы купили землю на городские деньги и только пять минут назад сообщили городу, что 50 тысяч долларов из его небезграничного бюджета пошли на этот проект. — заключила Эмма. — Я построила игровую площадку для детей, мисс Свон. Я не использовала эти деньги в корыстных целях и уж точно не крала их. — заявила Регина. — Думаю вы ошибаетесь в этом вопросе, мадам Мэр. Ваши намерения могут быть чистыми, хотя у вас есть сын, которому это выгодно, но это не имеет значения, — ответила Эмма. — У вас не было разрешения просто взять средства и использовать их по своему усмотрению, объяснив, что произошло, только когда кто-то обратится к вам с этим вопросом. — Я бы и без вашего вмешательства открыла детскую площадку, — настаивала Реджина. — И как мэр я… —Вы не диктатор, — оборвала ее Эмма. — Вы можете хотеть, чтобы у вас была высшая власть, но это не так. Вы должны следовать законам так же, как и все остальные. И ни в одном законе или уставе этого города нет ничего, что говорило бы о том, что вам разрешено красть деньги, если вы используете их на благое дело. Ничего. До сих пор в зале царила гробовая тишина. Но теперь в толпе раздался негромкий шепот. — Может вы и не собирались этого делать, но вы только что признались в присвоении 50 тысяч долларов на глазах у городского шерифа и всех, кто имеет хоть какое-то влияние в этом городе, — продолжила Эмма. — Надеюсь у вас есть хороший адвокат, потому что он вам понадобится. — С этими словами она достала наручники и подошла к Регине. Реджина была совершенно ошеломлена тем, как разворачиваются события. — Что вы делаете? — Регина Миллс, вы арестованы за присвоение 50 тысяч долларов из городских денег. Вы имеете право хранить молчание. Все, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде. У вас есть право на адвоката. Если вы не можете позволить себе адвоката, он будет вам предоставлен. — продекламировала Эмма, решив, что Регина сама разберется в ситуации. Она дернула Регину за руки, чтобы надеть на нее наручники (не совсем мягко, но и не настолько грубо, чтобы вызвать жалобы на жестокость полиции). — Что вы делаете, мисс Свон? — огрызнулась Регина. — Вы не можете этого делать. — Думаю вы поймете, что могу. Вы можете спросить об этом своего адвоката, если захотите воспользоваться этим правом. — весело сказала Эмма. Она случайно поймала взгляд Сидни. Несмотря на то, что это была лучшая победа, чем та, на которую она могла надеяться, мужчина выглядел совсем растерянным. Казалось, он не хотел, чтобы они победили. Что ж, это был ответ на вопрос о том, как Регине удалось ее подставить. Эмма смотрела на него, пока вела Регину на заднее сиденье патрульной машины, игнорируя все вопросы, которые задавали ей репортеры и любопытные в толпе. Регина что-то бормотала о том, что не потерпит подобного нахальства, но ее было трудно расслышать за всем остальным. Эмма не особенно удивилась, когда обнаружила, что Голд спокойно стоит возле ее машины и, судя по всему, осматривает шины. —Ты — прошипела Регина тоном, обещавшим божественное возмездие. — Я, мадам мэр? — спросил Голд. Его голос был полон расчетливой невинности. — Я понятия не имел, что эти деньги были присвоены. — Это было не… — Реджина начала было говорить, как Эмма открыла дверь и подтолкнула ее внутрь. Хлопнувшая дверь прервала ее слова. —Полагаю я должна поблагодарить вас за это. — язвительно сказала Эмма, недовольная тем, что снова оказалась в долгу у Голда. Но, по крайней мере, это не было одной из его печально известных «сделок». — О нет, не меня, дорогуша, — отрицал Голд, качая головой. — Я просто немного вдохновился, когда вы рассказали свою историю, а Регина сама себя выдала. — Ну все равно спасибо. — сказала Эмма, стараясь говорить нейтрально. — Из нас получилась хорошая команда, не так ли? — задумчиво произнес Голд. — Конечно лучше, чем вы с этим истуканом Регины. Он наверняка попытается убедить вас в том, что именно так он и хотел поступить. — Ну мне лучше не верить этому, — заверила его Эмма. —Я видела его лицо, когда ее арестовала. — О, очень проницательно — похвалил Голд. — Это не делает нас командой, — предупредила его Эмма. — Может вы и помогли мне сегодня, но я все равно не могу вам доверять. А я не могу работать с человеком, которому не могу доверять». — Вы научитесь — сказал Голд, звуча абсолютно уверенно. Эмма подняла бровь. — Я научусь доверять вам или научусь работать с кем-то, кому я не могу доверять? На это Голд лишь критически улыбнулся и повернулся, чтобы уйти. — Вы научитесь, — отозвался он через плечо. — Маленькими шажками. Очко в пользу операции «Кобра».