Мёд

Осколок солнца у шкафа дернулся и засиял на одной из стен алым пятном. Ветер хлопал темными крыльями о стекло, и тени от них плясали по потолку. Утренний зефир облаков за окном шуршал в занавесках. На прикроватном столике надрывно звенел будильник. В залитом утренним солнцем городе было тихо. Уже начало седьмого. Му Цин страдальчески поднялся на кровати, облокотившись на подушки, сталкивая на паркет расслабленные ноги. Взгляд упал на тускло-освещенную разноцветную листву рощ за окнами. В этой небольшой квартире он жил уже третий месяц один — старая квартирная хозяйка вдруг продала ее за бесценок, уезжая к внукам на юг. Сначала Му Цину даже показалось, что квартира, вероятно, проклята или чего хуже, но постепенно она стала казаться ему очень уютной. С момента, как его матери не стало, а прошлое жилье стало местом ее упокоения, жить в нем было до безумия тяжело. На деньги с продажи квартиры Му Цин купил эту, поближе к университету, и кое-как обустроился. Но сейчас, глядя на рощи за стеклом, он все время думал о матери. Это тревожило. Надо бы сходить на кладбище. Тупой болью свербело в затылке. Пластыри, ночью отлепившиеся от чувствительной кожи на пальцах, неприятно цеплялись за обожжённые участки. Голова шла кругом, прокатив по спине мурашками мысль о мерзавце, который после драки исчез так внезапно и бессовестно, словно его и не было. Его лицо в памяти надолго процарапало себе местечко в самом центре. Боль была как электрический разряд. Каждое, даже слабое действие, теперь отзывалось ударом по всему телу. Помассировав веки и шею, Му Цин встал с постели, оставив утреннюю прохладу у зеркала. Под глазами траурно залегли фиолетовые тени. Черные, как чернильная клякса, спадающие до пояса волосы были небрежно стянуты в хвост, и кожа на лице была так бледна, что, казалось, еще чуть-чуть — и потеряет розоватый оттенок. Темные глаза, с каймою длинных ресниц, глядели из-под век болезненно-умоляюще. Му Цин был довольно красив. Пожалуй, даже очень. Но что-то неуловимо кошачье, опасное и совершенно невыносимое, находилось в его чертах лица, делавших его одновременно обольстительным и отталкивающим. Одетый в шелковую песочную кофту на пуговицах и каштановые брюки из тонкого батиста, он был похож на утонченного аристократа. На газовой плите, в ожидании хозяина, кипела турка. Коричневая пена источала умопомрачительный запах, который заполнял всю кухню. Аромат кофе словно говорил, что остальное не имеет значения. Порой, только вкус напитка, смешанный с ложкой меда, согревал душу. Варка кофе для Му Цина была особым ритуалом. До выхода оставалось двадцать минут, и, устроившись у окна, он закрыл глаза, губами прикасаясь к кружке, а мыслями витая где-то далеко. — Возможно, этот день будет не таким уж плохим.

***

— Ты запомнил, как выглядел этот парень? — мягкий заботливый голос негромко спросил у самого уха. Чужие теплые пальцы обвивали предплечье Му Цина. — Запомнил до мелочей, — ответил Му Цин, и тихий голос, обняв его крепче, убавил тон. — Но такого мудака и парнем не назовешь. Настоящее чучело. — Помнишь, я рассказывал про хорошего друга? Ну, с которым мы познакомились на учебной практике, — вопрос оппонента прозвучал значительно громче. — Он может помочь найти того, с кем ты подрался. — Се Лянь, не стоит, — Му Цин глубоко вздохнул и посмотрел на своего друга. У того на лице от беспокойства брови сошлись к переносице, и он как-то совсем по-детски поджал губы. — Все в порядке. Правда. Не волнуйся. Сейчас я не могу думать ни о чем, кроме отчетов по литературным мероприятиям. Се Лянь остановился, несильно дергая за собой друга, и какое-то время потупил взгляд. Потом отвел глаза, словно пряча стыдливый румянец. Му Цину не потребовалось много усилий, чтобы догадаться: — Ты уже рассказал ему? — Это из самых благих побуждений! — с нажимом ответил Се Лянь, комкая конец фразы и двинулся дальше по коридору. — Я знаю, как ты относишься к своему здоровью, так что решил действовать самостоятельно. Вдруг ты встретишься с тем парнем опять? Му Цин хотел было парировать, что никакой проблемы он в этом не видит, но его перебили, стоило только набрать в грудь воздуха. — А еще я… Дал ему твой номер. — Ты делишься моим номером с сомнительными людьми, даже не спросив. Да мы даже не знакомы с твоим «хорошим» другом, — парень показал пальцами кавычки и закатил глаза, в присущей ему манере. Се Лянь был из тех, кто в самом дрянной персоне найдет положительные качества и поможет их раскрыть. Оттого вокруг него и крутилось так много людей. В свое время, Му Цину так же посчастливилось побывать на их месте. С того момента прошло достаточно времени, но они, как и прежде, оставались близкими друг для друга. — Фэн Синь действительно хороший человек. Правда, вспыльчивости ему не занимать. Он говорил, что ему тоже вчера хорошенько прилетело от кого-то. — С ума сойти, — не сдержавшись, буркнул Му Цин. После чего неожиданно мягко вздохнул, но тут же увидел идущую им навстречу с грозным видом фигуру, и напрягся. — Кажется, это за тобой. Двое парней даже с дальнего расстояния признали в этом туманном силуэте Хуа Чена, — уже нынешнего и очень ревнивого партнера Се Ляня. Му Цин старался держаться от него подальше и искренне не понимал, что в этой гадюке смог отыскать его всегда дружелюбный и снисходительный друг. Любовь слепа — крутилось на языке. Се Лянь отлепился от руки товарища и зашагал вперед, по пути обернувшись и подозвав к себе ладонью. Му Цин нехотя поплелся вперед. Он видел, как длинные волосы друга, неловко убранные в пучок, развиваясь на ветру, ловили тень листьев. Слышал, как Се Лянь обращается к парню «Саньлан» и что-то спешно рассказывает, периодически поглядывая на друга через свою спину. Му Цин не раз замечал, какими счастливыми глазами парочка смотрит друг на друга, и корил себя за излишне предвзятое отношение к Хуа Чену. Все-таки, Се Лянь его любил, а значит — любить было за что. — Поэтому я попросил Фэн Синя помочь, — до ушей долетел отрывок фразы, и Му Цин сразу понял, про кого все это время шла речь. — Разве твои друзья не в состоянии самостоятельно разобраться со своими проблемами? — снисходительно усмехнулся «Сань Лан». Му Цин уже не вслушивался в разговор влюбленных, всматриваясь вглубь аллеи, рядом с которой находилась небольшая терраса. Студенты часто пользовались этим небольшим коридорчиком на открытом воздухе в теплое время года, перебегая из крыла в крыло, дабы насладиться солнцем и благоуханием цветущих лилий. Му Цину здесь особенно нравилось: было тихо и спокойно. Ветер шумел в кронах деревьев и давал возможность продышаться. За последними рядами деревьев аллея поворачивала резко вверх. Вдали виднелся купол храма. Аллея уводила к раскидистой роще. Зимой же обсыпанные инеем листья становились пушистыми, как вата, и, упав на землю, рассыпались в звездную пыль. Несмотря на холод, Му Цин приходил сюда, усаживался на плоский камень у стены и подолгу глядел в просветы между листвой. Иногда случалось, кто-нибудь из идущих мимо рабочих косо поглядывал на него, но решал не связываться с человеком, сидящим на морозе, с покрасневшими костяшками пальцев и в нелепой зеленой шапке. — Се Лянь, — Му Цин кротко сложил руки на груди. Рядом с Хуа Ченом ему было крайне некомфортно. — Мне нужно закончить работу. Я пойду. — Ох, — Се Лянь встревоженно глянул вслед уходящему другу. — Ты слишком много на себя берёшь, Му Цин. Я познакомлю вас с Фэн Синем, когда ты закончишь. Не забудь написать! — Не стоит никого беспокоить. У меня нет желания искать виноватых. — Му Цин! — Увидимся! Му Цин махнул рукой на прощание и толкнул резную дверь перед собой, пересекая крохотный участок коридора с несколькими кабинетами, отведенными специально под тематические отделения и бухгалтерию. После пар парень проводил в этом крыле пока не начнёт темнеть, если не приходилось бежать на работу. Несколько часов для бумажек можно было выкроить. На Му Цина рассчитывали, и он не подводил. Разрываясь на части, но он сумел сделать больше, чем кто-либо мог представить. Почти все конкурсные работы под его руководством были высоко оценены. Но даже с таким оглушительным успехом этого небольшого литературного кружка, немногие желали сближаться с «главным бюрократом» или «генералом подметалой», каким прозвали Му Цина. Если с первым ещё можно было согласиться, то второе прозвище звучало унизительно, ибо, по мнению однокурсников, Му Цин лишь сметал чьи-то недоработки в одну кучу и выдавал за свои собственные работы. Он ведь точно не мог так хорошо писать! И советы его вовсе не работают! Характер Му Цина и его жизненные принципы вызывали у студентов откровенное непонимание. Ходили упорные слухи, что он лишь притворяется занятым работой человеком, а на самом деле и палец о палец не ударил за эти годы. А за этими сплетнями шли и другие. И, наконец, пустили слух, от которого Му Цину просто некуда было деться. Слухи о его «романе» с кем-то вышестоящим. Это было и смешно, и оскорбительно. Говорили, будто он получает от неизвестного спонсора из университета большие деньги и покровительство. Иногда парню очень хотелось, чтобы это было правдой. Дверь с маленькой табличкой «Литературный кружок» хлопнула, пропуская Му Цина внутрь. На столе пылились несколько толстых тетрадей, исписанных чистым бисерным почерком. По углам были раскиданы коробки, которые парень не успел разобрать. Поверх них лежали журналы, газеты и некоторые личные вещи. На подоконниках стояли завявшие комнатные растения. У Му Цина просто не было сил следить ещё и за ними. Два небольших диванчика посреди комнаты пустовали, а на полу скучала старинная настольная лампа с тяжёлым белым абажуром. Вдоль стены размещался стенной шкаф с рядами книг. Книжные полки были завалены самыми разными изданиями — от классики до хайку. Му Цин поймал себя на мысли, что стоило бы расставить книги по алфавиту, и обессиленно рухнул в кресло рядом с письменным столом. Из ящика в столе он достал несколько файлов с документами и погрузился в их изучение. Некоторое время в комнате раздавалось только шуршание переворачиваемых страниц. В глазах уже начинало двоиться от обилия текста и головной боли. Несчастные пальцы ныли от безостановочного клацанья по клавиатуре. Около часа ушло на то, чтобы просмотреть все, включая периодику, отзывы критиков и каталог новых поступлений. К этому времени головная боль стала невыносимой. Усталость сказывалась: веки налились свинцовой тяжестью, а руки, привыкшие к постоянной работе, дрожали, превращая печатание в мучение. Наконец Му Цин отложил ноутбук в сторону и откинулся в кресле. Ощущение было такое, словно на него опрокинули пару-тройку чайников с кипятком. Перед глазами пошли голубые круги, с каждым мгновением становящиеся все отчетливей и ярче. Казалось, что еще несколько секунд, и он свалится на пол, и даже не заметил, как у двери послышались голоса — один негромкий и знакомый, в котором Му Цин сразу узнал Се Ляня, а другой — совершенно чужой, низкий, глубокий и рычащий. Фэн Синь, догадался парень. Се Лянь не стал дожидаться, пока друг напишет ему, что свободен, и сам пришел. Так ещё и дружка привёл. Му Цин подумал, что еще не поздно сделать вид, будто в кабинете его нет, но телефон в эту же секунду зазвенел так громко, будто уведомления приходили не на него, а на стерео колонку. Се Лянь: Му Цин! Мы не знали, как долго ты будешь занят, поэтому пришли сейчас! Му Цин: Пожалуйста, сделай вид, что не знаешь, где я могу находиться. Се Лянь: Что ты имеешь ввиду? Му Цин: Я сейчас совсем не в настроении, чтобы знакомиться с кем-то. Мне не нравится имя твоего друга. Се Лянь: Но Фэн Синь уже здесь. И он ждёт, когда ты закончишь с делами и выйдешь к нам. Му Цин: Скажи, чтобы шёл домой. Се Лянь: Му Цин… Парень повалился на стол, прикрывая руками головы, и в наступившей тишине было слышно лишь его частое дыхание. Отчёты готовы, заявки на новые конкурсы тоже отправлены, и совесть Му Цина была чиста. Но подниматься с кресла и идти забивать себе голову каким-то очередным «Фэн Синем» не было совершенно никакого желания. Пальцами он тихонько потеребил синюю полоску, проходящую вдоль экрана ноутбука и закатил глаза. Му Цин: Ладно! Я выйду. Му Цин нервно вскочил из-за стола, такое резкое движение сразу же дало о себе знать, и парень чуть не упал, но удержался на ногах и добрел до двери. За ней вновь послышались голоса: громкий смех и чуть приглушенная матерная брань. Подождав немного, Му Цин осторожно открыл дверь и выглянул в коридор. Перед ним стоял только один Се Лянь, со спутанными волосами, теперь заплетенными в длинную косичку. Его спутника нигде не было видно. Му Цин успел засомневаться в здравости своего рассудка. Он ведь точно слышал два разных голоса. Да и с чего Се Ляню общаться с самим собой? — Му Цин! — загремел теплый голос. — Думал, что ты уже не выйдешь. Как себя чувствуешь? — В порядке, — виновато улыбнулся Му Цин и окинул взглядом пустой коридор. — А где?.. Фраза не успела еще до конца сформироваться в голове, как из-за двери вынырнул кто-то высокий и атлетичный. Му Цин от неожиданности отшатнулся. Перед ним стоял парень с небрежным пучком на голове, в самой дурацкой зеленой толстовке, какую можно было вообразить. Русая прядка волос нелепо спадала на правую часть лица. И его глаза, яркие карие глаза, ощупали Му Цина с ног до головы. Физиономия их хозяина в одночасье изменилась, стоило столкнуться с пылающим злобой огненным взглядом напротив. Му Цин был в ярости. Мгновенно оценив обстановку, он протянул руку к Се Ляню, закрывая его собой. Эта рожа ему уже была знакома. Очень хорошо знакома! – Какого черты ты привёл сюда эту бешеную псину?! — обратился Му Цин к стоявшему за его спиной Се Ляню. Последний в немом вопросе уставился на друга. – Кого ты псиной блять назвал? Тебе вчера морду набили, а ты и сегодня нарываешься?! — угрожающе прорычал Фэн Синь, приближаясь к неподвижно застывшим в дверях фигурам. – Такие, как ты, только языками трепать и умеют! — продолжал Му Цин, скаля ровные белые зубы. — Неуравновешенный, самодовольный кретин! Даже не думай приближаться к Се Ляню, урод! Слова Му Цина хлестнули, словно плеть. Руки Фэн Синя сжались в кулаки. В одно мгновение он потерял всю свою вальяжность и мягкость, превратившись из расслабленного студента в грубого, готовящегося к драке быка. Махни перед ним красным флажком — набросится без предупреждения. – Неуравновешенный? Ты это мне только что сказал? Я слышу это от человека, которому каждый день по лицу бьют за его сучий язык? — Фэн Син недобро прищурился. Расправив плечи, он шагнул вперёд и ударил по стене, прямо рядом с лицом Му Цина. Но тот, в ответ толкнул обидчика открытой ладонью в грудь. — Тебе блять, поскандалить захотелось?! А мне Се Лянь все уши прожужжал, какой ты ахерительный друг, и как он переживает за тебя! Фэн Синь брезгливо поморщился. Они с Му Цином упрямо смотрели друг на друга, и Се Лянь, до этого стоявший тихо, как мышь, решил вмешаться: – Давайте поговорим о том, что случилось, — сказал он, становясь между своими друзьями. Чувствовалась ощутимая опасность рядом с этими двумя. Приближающаяся драка маячила на горизонте кровавыми разводами. Казалось, сейчас в слова Се Ляня никто даже не вслушивается. – Мне нечего обсуждать с Генералом Подметалой, — в лицо Фэн Синю моментально прилетел удар, он отступил назад, накрывая пальцами ушибленную скулу. В воздухе разметались искры. Му Цин готов был сжечь все, что сейчас попадётся ему на пути. — У тебя нет даже малейшего права меня так называть, чёртова падаль! — парень занёс кулак для следующего удара, но его рука была перехвачена за запястье. — Му Цин, пожалуйста, — Се Лянь негромко говорил ему в самое ухо, осторожно обнимая за плечо, словно боясь напугать. — Решим это недоразумение простым разговором. Под нежными прикосновениями друга, Му Цин стал понемногу успокаиваться. На смену злости пришла ноющая боль, растекающаяся по затылку. Он облокотился на стену. Ещё чуть-чуть и упадёт в обморок. Се Лянь прекрасно понимал это и продолжал придерживать друга. – Он — недоразумение, — выплюнул Фэн Синь, ткнув пальцем в Му Цина, прежде чем развернуться и направиться к выходу. Се Лянь проводил его взглядом, печально выдохнув, и поспешил завести друга в кабинет и усадить на диван. Сам он сел напротив и вытащил из сумки запечатанную пачку пластырей. Вечер обещал быть тяжёлым.