Хтонь

      Открыть глаза, увидеть уродливую клыкастую морду и вместе с тем начать дышать по новой — вот что нужно сейчас. Он так и поступает: распахивает глаза и встречается с пустыми кругами, один из которых хитро щурится, а от маски несёт смогом и порохом. Их лица находятся в пугающей близости, но как правильно дышать, парень так и не вспоминает.       Как можно дышать этим и не задыхаться от запаха? Перед ним не самый приятный партнёр по игре, который до кучи олицетворяет собой то, что происходит с планетой Земля последние сотни лет.       — Что это значит: ты знаешь их порядок? — между ними жалкий в лучшем случае сантиметр. Запах в воздухе усилился многократно, лицо обдало болотным смрадом. Хтонь, как он есть, готов вот-вот наброситься на забывшего своё место человека, но по какой-то причине не делает этого.       Предвкушение отзывается где-то в районе затылка и кончиков пальцев, покалывает, но быстро исчезает. Оскалившаяся сильнее обычного рожа выдыхает пар, вместе с тем опаляя уже холодом, и по спине пробегают мурашки. Он запредельно близко и точно разгневан сюрпризом, который поднесли ему мгновением назад, а затем Итан доказал, что его слова имеют вес:       — Четыре боевые, три холостые. В обойме порядок: боевая, две холостые подряд, боевая, снова холостая и боевые. Если тебе мало доказательств — разряжай. — парень следует примеру Дилера и, наконец, судорожно выдыхает облачко пара.       В комнате внезапно понизилась температура с тех пор, как монстр выполз из своего уютного местечка и замер над Итаном. Любой другой на его месте сейчас бы дрожал, паниковал, молил отстраниться, отводил взгляд, сжимался или на худой конец заплакал бы, но всё перечисленное далеко не про Итана. Он не боится дилера, не опасается получить пулю в лоб за нарушение правил, в нём просто нет места страху в целом.       — А если я выстрелю в тебя? — хтонь не сейчас, так позже облизнётся, точно хищный кот, а потом набросится на беззащитного и такого маленького, в соотношении с его собственным размером человека. Но даже так Итан не чувствует ничего, кроме раздражения.       Как же Дилер раздражает тем, что ничего не делает с парнем, с его телом. Монстр медлит, тянет время с вердиктом.       — Нет, не выстрелишь. Это, вроде как, против правил, которые ты сам же и установил. — пожал плечами молодой человек и, не мигая, проводил взглядом в край разозлившегося монстра. Он опустился обратно на своё место, спрятался во тьму. Жаль, Итану не удалось разглядеть, что из себя представляет этот демон, ну или что он вообще такое? Потому как Ди, оказывается, перемещается пугающе быстро, а сам парень не в силах одновременно сориентироваться или предугадать подобные выпады в его сторону.       — Только не говори мне, что он послал тебя в отместку. — дилер, кажется, стал больше, или Итан чувствует себя ничтожно маленьким, прямо как в их первую игру. Потом он привык, затем осмелел и обнаглел, совсем как сейчас.       — Не понимаю о ком ты. Нет, серьёзно. — скучающие карие глаза играют в гляделки, и пока никто из соперников не собирается уступать.       — Не ври мне. Я говорю о Боге, блять. — Дилер бросил первый мат за… Так сколько они там играют? Чёрт, Итан сбился со счёта, зато теперь точно знает, что сумел-таки доконать эту хтонь. — Какой смысл играть со смертью, когда ты знаешь ходы наперёд?       Так этот стрёмный чел, выходит, был Богом, который проиграл Ди? Тот же самый, который приходил к Итану? Значит они и в самом деле говорят об одном и том же Боге.       — Смысл? Его нет, спроси это у Бога. — парень стал бледнее, и даже губы сравнялись с цветом лица, — азарт — это всё что было у меня до того, как я… — попался, да и не очень-то хотелось! К чёрту скрывать от дилера факты, от которых тянет лишь блевать. Впрочем, именно Итан раскрыл свои карты, он сам выбрал рассказать о своём «даре» и невероятной удаче.       — Ну так что там с Богом?       — Я, вроде как, избранный, хер знает. Он пообещал мне, если я… — на сей раз Итан не останавливал сам себя: парень чудом не подавился собственной кровью, она наполнила рот и хлынула из носа, уголков губ, и закапала на стол, — а ещё мне нельзя говорить. — из глаз брызнули слёзы, а плечи задрожали, дрожь прошибла и всё тело. Он откашлялся, предпринимая бессильные попытки не то утереть кровь, не то зажать рот и нос руками. В глазах темнеет, и звенит в ушах, а органы внутри вздрогнули и зашевелились, и… Как Ди вновь оказался так близко? Хтонь протягивает когтистые руки и стирает ладонями кровь, оставляет лишь размытые следы, как от акварели. Парень смотрит широко распахнутыми глазами, он волей не волей затаил дыхание.       — Скучно. — монстр провёл большим пальцем по тонкой линии губ, и лицо Итана в соотношении с его руками оказалось кукольное. Чудище легко может свернуть ему шею или сломать челюсть одним движением руки, но предпочитает этого не делать.       Парень всё ещё думает, всё ещё представляет, что бы он мог чувствовать в моменте, кроме раздражения и желания отпрянуть, оттолкнуть, отстраниться от Ди и никогда сюда не возвращаться, но Итан возвращался, да и потом, что толку тратить время и силы впустую, когда он не знает, не может представить, ведь фантазию и ту отняли вместе с адреналином, а прежние яркие ощущение постепенно стираются из памяти.       И ни хорошего, ни плохого.       — Хочешь верь, хочешь не верь, но я знаю каково это, когда у тебя забирают всё, особенно когда всё — это одна единственная вещь или единственное чувство. — О нет, у Итана нет никаких оснований не верить Дилеру, ведь до этого момента он был дьявольски честен с ним, и будет, парень не сомневался.       «Прошу, помоги мне.»       — Неужели? — молодой человек с нескрываемым скептицизмом вознамерился выскользнуть из рваных лап, но напротив, поддаётся на встречу, а когти случайно оставляют пунцовые следы на обеих щеках.       — Боюсь тебя расстроить: следующая игра будет последняя, и на этот раз мы ставим не на жизни, и даже не на смерть. Как там у вас, людей, принято говорить? На души? Или рабство? Как тебе будет удобно.       «Мы что-нибудь придумаем.» — вот что хочет сказать Дилер, хоть и шепчет другое.       — Жду не дождусь, когда же ты начнёшь меня обманывать и подтасовывать карты. — смешно парню, скептик херов, делает вид, что ничего не боится, а нутро так и вертится, как покойник в гробу, при упоминании.       — В лучших традициях демонов, впрочем, сугубо в человеческих фантазиях. Я не демон, но ты сам напросился. — то есть он не станет скрывать, что будет жульничать? Прелесть, но Итан знает. Понимает, что сейчас происходит, зачем, и что произойдёт дальше.       «Умоляю тебя, сделай что-нибудь».       — Что он обещал взамен? — Дилер остаётся рядом, впритык к Итану. Последний не торопится заглядывать «за плечо» монстра, чтобы увидеть больше, чем одну голову, чтобы понять и узнать о нём чуть больше, чем ничего.       Хтонь заряжает пули в обойму, отвлекает внимание парня на себя, дабы тот ненароком не заметил порядок пуль, и Дилеру это удаётся ещё и потому, что Итан сам отказывается знать, какие пули внутри.       — Что? — молодой человек сглотнул слюну с привкусом крови и поковырял пальцем отслоившееся дерево на столе.       — Зачем он послал тебя ко мне?       — А… Чистилище. — Кажется, сердце пропустила удар, а то и несколько. Итан склонился к столу а потом и вовсе ткнулся лбом о прохладное дерево. В ушах неизбежно звенит, тело отказывается подчиняться, слабеет и немеет. Он обнял себя за плечи и прикрыл глаза, хотя что толку, потому как Итан ослеп. Он готов поклясться, что потерял сознание на пару секунд, но вернулся будто не было стрёмного приступа, аритмии и остановки дыхания. Парень поднял голову, проморгался и отстранённо принялся выцарапывать невидимые узоры на всё том же месте, что и прежде, — щелчок, его повело в сторону, затем в другую. Опять кружится голова, в какой раз за сегодня?       — Серьёзно? Старик никак не уймётся? Как ожидаемо. — воспоминания заискрились замкнутым проводом. Досадно, но никакой искрой не осветить эту поганую черноту внутри него самого, внутри черноты комнаты и глазниц Дилера.       — Он обещал мне адекватную жизнь. — что мешает Ди зарядить все боевые? Да в общем-то ничего, вопрос лишь в том, хочет ли он убить нахального человека?       Это знает только сам монстр.       — Можешь не надеяться. — много их таких, ждущих и обещающих, но чего ждать от людей, когда даже сам Бог уподобился людям? Или люди уподобились Богу — не так важно. Факт остаётся фактом: Итан повёлся, но он не был слишком глупым, чтобы не понять, что его использует, и никакой дар на удачу не сотрёт гнильцу внутри.       Отчаянный человек зацепится за любую возможность выбраться из того болота, в котором он застрял, уж не важно по чьей воле или вине. Он и зацепился, но это лишь усугубило положение и потянуло на дно.       А потом его нашёл Дилер.       Да, Итан сам к нему пришёл, добровольно сел за стол и подписал контракт, но среди человеческих жизней и смертей монстр отыскал то, что ему нужно. Он вовсе не собирался топить Итана в болоте, хоть изначально ждал, пока тот сам захлебнётся. Не захлебнулся, не барахтался, просто ждал смерти, и только потом уже вмешался Бог.       Ему понравился этот человек, но Бог опоздал. Вмешался Ди.       — Знаю. Как я могу поверить ему, когда мне лишь хуже? — вот только откровений не хватало, поэтому парень заставляет себя проглотить и их.       — Шесть холостых, две боевые.       — Врёшь.       — Вру.       «Освободи меня, я знаю, только тебе под силу сделать это.»

***

      «Ты знаешь, что меня нельзя убить обычными пулями?»       Знает, Бог рассказал, а затем исчез и забрал с собой остатки азарта, дающие хоть какое-то ощущение жизни, стимул просыпаться и многое другое. Он отнял то, за что Итан держался на плаву последние полгода, даже тревогу и ту растворил в коричневой болотной пене. Парень выиграл бы проклятое Чистилище, у него были все шансы убить Дилера, а в обмен он получил бы…       Да нихрена он не получил бы, разве что убил своего спасителя. Зачем Итану такой исход? Не Бог находился рядом, не он дал ему эмоции, когда они ещё теплились в руинах души, и уж тем более не Бог бросил его в счастливую невесомость, не заставлял забыться.       Он не сделал ничего, разве что дал какую-то там удачу, с которой Итану будет скучно, а деньги… Их можно спустить за пару дней на полнейшую херню, разрушить здоровье в пух и прах, убить себя, или наоборот — потратить их на лечение, но нужно ли оно? Ныне — вряд ли. Парень ничего не хочет, кроме как остаться здесь навечно, сгинуть во тьме, спать забвенным сном и никогда больше не просыпаться.       Никогда… Здесь, с ним безопасно.       — Говори. — требует Дилер и сжимает запястье левой руки парня так, что рука медленно краснеет, а потом и синеет. Ответом становится хрип где-то под сгорбившимся монстром. Парень не может видеть, как спина монстра обретает полуметровые шипы, как те же самые шипы растворяются чёрными всполохами и обнимают Итана под рёбрами. Тёплая, что немаловажно — живая чернота, приветливо двигается в своём темпе. Она есть и её нет одновременно, сейчас Ди рассеивается дымом, а секундой спустя мерцает и сгущается в бесформенный ком. Удивительное существо. Он точно чёрный огонь, который горит уже много десятков, а то и сотен лет, и в его огне плавится или тает всё ещё живой человек. Чернильная тьма сжигает мусор, оставляет пепел и пожирает пыль и паутину из руин, уничтожает и сами руины. Теперь у Итана есть место для новых ощущений, эмоций и всего прочего, что присуще человеку.       — Он просил меня втереться в доверие и заменить хотя бы одну пулю в обойме. Если понадобится, проделать то же самое несколько раз. — Итан тяжело говорит без принуждений, пусть то, что делает чудовище на самом деле противоречиво, а вытворяет хтонь ровно то, что хотят они оба без постороннего вмешательства.       Нахрен Бога, третий — лишний.       Парень то краснеет, то бледнеет, тянется на встречу и подставляется под когти, запрокидывает голову вправо, открывая пространство под ловкий и сильный язык, такой сильный, что передавливает запястье до посинения, оставляет следы. Они чуть позже станут гематомами, а звуки, которые издаёт монстр… От них хочется оглохнуть. У Итана и в самом деле идёт кровь из ушей, которую сразу собирает шипастый язык. Дилер проводит им же по глазам, которые не хочется разлеплять, вгрызается в плечо и шумно втягивает воздух.       Открыть глаза, увидеть цвета вместо скудной серости, вспомнить, как правильно дышать, как жить, как чувствовать, впустить адреналин вместе с тёмно-серой жидкостью, вспомнить про азарт, когда к подбородку подставляют дуло дробовика. Азарт, правда, сейчас обитает не в груди, а в немного иной плоти; что до дыхания — и то благополучно перехватило, а мысли посыпались прочь.       Итан никогда не был податливым, покорным, не плыл по течению, барахтался, но в болоте этого делать не стоило. Кроме того, парень загонял себя лишь глубже в мерзкое и противное месиво, он привлёк и внимание тамошних обитателей — одного обитателя. Единственно верное стечение обстоятельств, о которых Итан ни единожды не пожалел.       — Всегда знал, что он не блещет мозгами. — а Дилер пытался вышибить чужие, правда, по обоюдному согласию, и не мозги вовсе, а душу, не пулями, а грубыми толчками на всю длину.       — У меня почти получилось. — смеётся Итан, ухмыляется одним уголком губ, синих, как пальцы левой руки, смеётся в пасть монстра и тянется навстречу, касается холодным носом удивительно тёплой щеки или того, что можно считать ею.       И это тоже взаимно.       Он не знает как и почему, но ему немножечко лучше рядом с Ди, особенно прикасаться к нему, а ещё лучше, когда прикасается сам монстр. От него нет и не было никогда неприязни, как от Бога, от людей.       — Что же помешало? — сам же знает, так зачем спрашивает? Ну конечно, ради звуков, которые издаёт Итан. Дилер вынуждает прогнуться в спине, тянет обе руки вверх, выкручивает, и кладёт на свои плечи, а после и вовсе застёгивает на них наручники. По плечам, локтям, груди и рёбрам струится кровь — кровь Итана и чужая; паршивец успел укусить Дилера за язык. Шея у монстра непропорционально тонкая, он сам будто способен менять размер любой своей части тела, и кровь тёмно-красная, почти как у людей.       Возможно, он когда-то и был человеком, но то было так давно, что уже и не вспомнить.       Ди вывернул его руки, но по ощущением, словно бы вывернул душу Итана наизнанку.       Говори. — шипит хтонь и оставляет на рёбрах царапины.       — Твоя честность оказалась слишком заразительной, к тому же я понял, что мне лгут. — какие отношения могут быть построены на лжи? Никаких хороших, их же отношения — обратный тому пример, странные, непонятные, но в них лучше.       Царапины на теле крест на крест, следы от клыков, как нелепая пародия на человеческие укусы, и заполненная таблетками, кровью и спермой пустота — вот что выбрал Итан.       Он сделал свой выбор в пользу Дилера.       Бог обещал Итану жизнь, обещал вернуть эмоции, обещал вернуть всё, как прежде, но чудес не бывает. В итоге мудак проебался по всем пунктам, до кучи никакого Чистилища молодому человеку не досталось бы в любом случае, потому что у Итана и его персонального чудовища тоже имеются свои планы, и они не обязаны согласоваться с мнением Бога, который, впрочем, проиграл в честной игре.       Дилер выпускает дым, и парню мучительно хочется стать этим самым дымом, заполнить чужие лёгкие, а потом рассеяться в воздухе, стать частью чего-то большего. Вместе с дымом монстр на время выпускает из цепной хватки ватное тело Итана, замечает кривую ужимку и глухо смеётся в человеческую шею.       — Ещё один раунд? — последствие «согласия» скатывается по внутренним сторонам бёдер, отдаётся внизу живота и глохнет в громком стоне, — сочту это за «да».       Да, да, и ещё раз да! Итан готов захлебнуться в этом проклятом болоте, вот бы ещё немного побыть здесь, с ним. Он будет пытаться сколько угодно раз, десятки, а то и сотни, если это приведёт его к освобождению от сделки с Богом.       Сколько они уже играют? Пять часов, десять? Сколько раундов прошло? Оба сбились со счёта, да и плевать, ведь Дилер выиграл, впрочем, не убив Итана. Как? Что ж, у милой хтони оказалось больше козырей, чем все предполагали.       Человек проиграл душу и вместе с тем обрёл освобождение от сделки, которая выжила из него всё до последней капли.       Той раненой твари — Богу — необходимо чем-то подпитываться, чтобы существовать, ровно как и самому Итану. Что нужно Дилеру? Чтобы никто не смел соваться в его дела, не ворошил прошлое и не пытался обмануть.