Зеркало

«When I close my eyes I can see a ghost from the past And it cuts just like a knife Hate to feel like this But it happens all the time Said you never understand me Don't know who I am Tell me I'm just like your father I'm not the one who caved in You disappeared without a trace You never bothered to explain You just walked away All I wanted was an answer All I needed was to know…» Song: Catch Your Breath — Dial Tone Раннее летнее утро. Майор Сергей Нечаев, еле — еле разлепив глаза, поднимается с больничной кровати. О, как же ему осточертела эта треклятая неудобная койка! Нет, вообще — то она была очень комфортной, но когда ты не можешь даже пойти побродить по аллеям любимого парка и поесть мороженого, а только лежишь целыми днями, даже пуховая перина из сказки «Принцесса на горошине» может надоесть. Вот и П — 3 проснулся с мыслью «Скорее бы кончился этот ад». Этим словом Нечаев окрестил больницу, в которой он находился уже около месяца. В первые полторы недели ему было не до скуки — операции, процедуры, проверка возможностей… А потом началась рутина. Она, как едкая липкая отрава, истощала обычно неубиваемый дух майора и не давала спокойно жить, напоминая о себе везде: сны, где Сергей бродил по серым мрачным коридорам больницы и слышал голоса, обладателей которых, он, кажется, никогда и не знал; внезапно накатывающие резкой волной воспоминания, пробивавшиеся сквозь пелену, окутывающую взгляд — абсолютно всё указывало мужчине, что с ним не всё в порядке, а точнее, всё совсем не в порядке. После того, как мир перед глазами стал чётким, что произошло далеко не сразу, Нечаев предпринял попытку встать. Для начала, как водится, нужно было перевернуться на другой бок и сесть на кровать. Приподнявшись на руках, майор осторожно перевернулся на левый бок, но сразу же зашипел от боли, стрелой пронзившей тело: чёртовы протезы, всё никак с ними не сжиться. Резко оттолкнувшись от кровати, Нечаев оказался в сидячем положении. Наконец — то! Перед голубыми глазами Сергея вновь возникла пелена, сквозь которую прорвался женский голос, нежный, чуть ли не шепчущий: — Серёженька… Любимый… Найди меня! — Бля… — выругался П — 3. Вместе с голосом нахлынула головная боль, будто по голове со всех сторон одновременно ударили несколькими молотками. От болевых ощущений глаза заслезились, во рту появился солёный вкус крови — Сергей случайно прокусил собственную губу в порыве побороть приступ. «Нужно умыться» — подумал он. Мужчина закрыл глаза и осторожно начал подниматься с кровати. Подступила рвота. Сглотнув и схватившись за перила, прикрученные к стене палаты, Нечаев направился в ванную. Казалось бы, что может быть проще, чем дойти до нее — тут ведь буквально три шага. Но с какой тяжестью дались эти три шага! Собственное тело казалось мёртвым грузом, ноги не слушались, отчего майор шёл, словно раненый медведь — шатун, координация и не думала возвращаться. Тяжело дыша, Сергей открыл дверь ванной и дошёл до раковины. Зашумела вода, капли приятно стекали по лицу и освежали его. Подняв глаза на зеркало, висевшее прямо над умывальником, майор обомлел. Тело била мелкая дрожь, пробирая с головы до ног, глаза округлились, а челюсть отвисла. Взгляд стал пустым и стеклянным, даже как будто бы мёртвым… Сзади стояла… Она. Такая же, какой он её помнил: стройная, в красивом платье, с румянцем на щёчках, широкой улыбкой и короткой причёской. Такая светлая, такая солнечная, как те первые лучи, что будят горожан на рассвете. Мужчину осенило: Катя! — Катенька… Катюша… Дыхание стало прерывистым, сердце как будто отстукивало марш, а глаза заблестели от слёз, подступивших очень внезапно. Он приложил руку к зеркалу, словно боясь спугнуть свою любимую. Она же подошла ближе и обняла Сергея. — Серёженька… Мой милый… Очнись! Послышался звон разбитого зеркала, не предвещавший ничего хорошего. Нечаев отшатнулся к стене, изредка всхлипывая и вскрикивая. А потом наступила темнота вместе с тишиной. Нечаева обнаружили в приступе агонических судорог, сопровождавшихся выпученными глазами, нечеловеческим криком и сильными ударами и так окровавленной руки о кафель ванной. — Сынок… Сынок! — голос учёного, заменившего П — 3 отца, никак не утихал.- Сынок, ты слышишь меня?! — Д — Дмитрий С — сергеевич… — вяло, глотая слоги, произнёс еще не до конца очнувшийся Сергей. — Серёжа… — Сеченов склонился над Нечаевым. П — 3…Придётся стереть воспоминания о твоей жене. Ты больше не вспомнишь «Блесну»… Услышав позывной любимой, майор снова задёргался, закричал, будто увидел нечто абсолютно ужасное: — А — а — а — а! Изо рта его текла слюна, тело снова извивалось в страшных судорогах, а глаза, казалось, вот — вот вылезут из орбит. В них плескалось отчаяние и страх, животный страх… *** — Травматические воспоминания о событиях в Болгарии и погибшей жене удалены из памяти бойца. Пациент стабилизируется, скоро сможет функционировать в обычном ритме. — ровным голосом рассказывал Сеченов. Нечаев же, сидя рядом на кровати, не осознавал ни значения слов академика, ни того, почему же ему внезапно и так быстро стало намного легче. Он, в силу простоты характера, списывал это на шагнувшую далеко медицину, однако, это лишь отчасти являлось правдой… Прошла неделя. Майор П — 3 с задорной улыбкой прошествовал к зеркалу. Намылив лицо, он включил воду. Она приятно холодила щёки, помогая спастись от летней испепеляющей жары. — Любимый… Найди меня, пожалуйста… Серёжа, я жду тебя! — странный голос, изредка слышавшийся ему, снова раздался где — то в подкорке. Сергей лишь, озираясь, пожал плечами. В ванной никого, кроме него не было. Впрочем, в его жизни тоже. Он уже привык и к голосу, и к внезапным радужно — конфетным ярким видениям.Жизнь стала, вроде, прежней, всё вернулось на круги своя. И только странный голос, раздававшийся, когда он смотрел на себя в зеркало, одновременно грел душу и не давал покоя, заставляя Нечаева вновь и вновь пытаться понять, кто же зовёт его так нежно и тихо…