Заткнись и целуй меня

— Это конец, — выдает Морис, свернувшись калачиком на большой кровати импровизированной студии звукозаписи, что являлась по совместительству его местом проживания. Ему бы обязательно кто-то ответил, если бы присутствовал, но именно в этом месте сейчас он находился наедине со своими глупыми мыслями, безумными и не очень идеями и парочкой привидений, в существование которых он почему-то верил. — Никуда не годится. Отвратительно. Ещё с давних пор старший из детей в семействе Белкер — собственно, сам Морис — был пристрастен к просмотру различных анимационных работ японского производства. Возмущенный отсутствием адекватных озвучек для некоторых любимых сериалов, около года назад он решил заняться любительской деятельностью по созданию звукового сопровождения некоторым аниме. Склонный к чрезмерной самокритике, сейчас он вошел в период кризиса среднего возраста, заключающийся в отсутствии удовлетворенности в своей работе. Главной проблемой стала невозможность правильно передать голоса женских персонажей. «Что такого, это же любительская озвучка!» — скажете вы. Но стремление к идеальности во многих вещах передалось по наследству Морису от матери и проявлялось в самых необычных ситуациях. Даже заклинание изменения голоса не помогало: Белкер был разочарован в результате. Шквал негодования, буря размышлений привели парня к возможному решению. Морис резко подорвался с кровати, еле устояв на ногах с темнотой перед глазами — возраст давал о себе знать, уже давно не 15 и даже не 20. С полминуты помедлив, парень переместился к своему компьютеру, плюхнулся в удобное кресло и тут же начал щелкать по клавишам. Решение было крайне глупым и наивным: написать на один из популярных в Магнете форумов с предложением объединиться с кем-нибудь для звукозаписи. Может, какая-то девушка где-нибудь в своей квартире сейчас сидит и так же, как и он, ноет о неидеальной записи и отсутствии навыков в создании мужских голосов. Да, на это и надеялся Морис, до конца не уверенный в работе пришедшего в голову метода. Ожидаемо, что ответ не пришел в тот же час и ту же секунду. Увы, мы живем не в дорамах или аниме, однако, Морис обычно забывал об этом. Именно поэтому он с разочарованным стоном закрыл вкладку форума, закрыл глаза руками и отъехал на стуле назад. — Бесполезно! Совершенно бесполезно! Может, я плохо разобрался в приложении с повышением голоса? Я в маггловских вещах часто путаюсь… И он вновь приступил к попыткам исполнить свои прихоти самостоятельно, лишь иногда прерываясь на очередные возмущения. Как и подобает подавляющему множеству творческих людей, о сотворенных в порыве идеи вещах Морис быстро позабыл. Так и висело объявление на форуме, одиноко и совершенно непоколебимо, и не видел создатель вопроса даже ответа на собственные поиски, пока не загремел Белкер на сайт случайно по ссылке от друга уже спустя неделю. Тут-то он и разглядел неизвестное уведомление, а затем и сам ответ — радости не было предела, несмотря на то, что взаимное предложение могло быть уже недействительно, так как поступило около 5 дней назад. Морис тут же заспамил в личные сообщения своей спасительнице: привет, мол, я тот-то, давай дружить, ну, работать, ну, озвучивать, ну, ты поняла, жду ответа и прочее-прочее-прочее. Собеседница не заставила долго себя ждать: зашла на сайт уже через 5 минут, на все предложения выше ответила лаконичным «Ок, когда и где?» Морис даже опешил тогда от такой реакции: ни представления ответного, ни заинтересованности в самом Белкере. Впрочем, его успокаивал только тот факт, что навредить ему никак хрупкая девушка не сможет. Однако первая их встреча сорвалась, ещё не назначившись: оказалось, девушка — как выяснилось после какого-никакого диалога, Линда Шефер — жила в Финляндии, но в моменте была в отъезде на большой промежуток времени. Именно поэтому первые записи ребята пытались создавать дистанционно. Работать было очень сложно: порой чрезмерно активный Морис раз за разом натыкался на стену непонятного безразличия собеседницы. Безразличия, к слову, не в работе: озвучивала она с энтузиазмом, быстро и почти всегда с хорошим качеством. Но Морис, черт бы побрал, творческая личность, к тому ещё и мечтательная местами: он думал, что в команде будет царить мир, дружба и полная жвачка, близкие, почти семейные отношения получится выстроить со своим партнером по озвучке, но выходило… то, что выходило. Бездушно и слишком «по-деловому». Не было ни фирменных шуточек, ни долгих разговоров о сюжете аниме и психологии героев, не было ничего. Даже не так: было все, кроме этого. Уже через месяц совместной работы стало появляться все больше спорных ситуаций, когда ни один из них не мог принять или понять позицию другого. Споры все чаще затягивались надолго, а почву имели совершенно пустую: не та интонация в записи, не договорено окончание, слишком тихо или слишком эмоционально. Через пару месяцев Морис даже наткнулся в своей голове на мысль о прекращении совместной работы, но понимал, что пока не найдет замену, остановит процесс звукозаписи полностью. И такой план действий его не устраивал. Белкер пытался спустить все на отсутствие личного присутствия партнеров при записи, когда нет личного диалога. Через мессенджер считывается лишь часть эмоций собеседника — вот и дефицит чувственного восприятия, и взаимопонимания оттуда пришли. Но сейчас Морис сидит около своего компьютера, а позади на его же кровати развалилась 9 часов назад прилетевшая из Германии Линда, которая отрицает его точку зрения о преувеличении эмоций в фразе путем замены слов. — Это бессмысленно, к тому же, ты почти полностью меняешь значение. — Неправда! Смысл тот же, зато какие краски будут в этом выражении! — Глупо, — Шефер, поведя плечами, принимает сидячее положение. — Давай ты подумаешь об этом позже, а пока запишем то, что уже есть. Я устала тебя слушать. — Ты пришла сюда пять минут назад. — Ты утомляющий. — Допустим, — Морис поджимает губы и щелкает косточками на руках, чтобы подавить нарастающую агрессию, меняет вкладку на экране, — ты первая? — Очевидно. Как Морис и замечал ранее, Линда всегда записывалась очень быстро и сразу по всем требованиям. Создавалось ощущение, что у нее за плечами огромный опыт озвучки различных произведений (если это так, Белкеру будет почти стыдно за его работы), может, и в профессиональной сфере. Как он не догадался пробить её имя хотя бы по маггловским сайтам? Морис ставит это задание в своей голове в список ближайших дел, сохраняет очередную запись и слышит: — Я устала, теперь ты. В этом и состоял главный минус Шефер: она делала быстро и качественно, но не в полном объеме. Морис скоро начнет считать, сколько раз за вечер записи Линда укажет на свою утомленность. — Ладно. И с первой же сегодняшней фразой Белкер тут же прокалывается: заплетак языкается и язык заплетается — прямо кофе два в одном с пенкой в виде улетевшего в далекий комос голоса. После нескольких попыток Морис бьется головой об стол, как привык делать это в одиночестве, но тут же подскакивает, представляя, каким психом выглядит в глазах партнерши. Шефер лишь смеется — впервые за все время знакомства (даже в чате парень так и не дождался стандартного смайлика, плачущего от хохота, не то, чтобы какого-то «хахаха» или тем более «АХВХЫХАХЫВХА»). — Не выбей остатки мозга, а то вообще забудешь, как говорить, — комментирует Линда, откопавшая в своем рюкзаке пакетик с соком и открывающая его. — Поддержала, нечего сказать. — И не пыталась. Просто дала совет, — фыркает Шефер. Морис с шумом выпускает из себя воздух, подобно проколотому надувному мячу. Проблемы в общении не ушли при личной встрече ни в первый день, ни через несколько месяцев. Иногда их записи проходили атмосферно: в моменты проработки текста на фоне играли опенинги, подсветка, которую зачем-то Линда притащила однажды с собой и развесила по комнате Мориса, играла роль. Но Белкера лишь катали на эмоциональных качелях: после каждой белой полосы наступала непроглядная тьма, в которой его ожидало лишь непонимание и равнодушие к чувствам и жизням друг друга. Несмотря на агрессию и ненависть к коллеге, возникавшие во время записи, вдали от микрофона (буквально в пяти шагах, на пуфиках около кровати парня) Морис ощущал уже небольшую близость с Линдой. Разговорить её было непросто, но к полугоду их общей работы вне Магнета случилось пару бесед почти по душам: парень узнал, что его партнерша младше него на каких-то полтора года, в Финляндии живет с 20, а сама родом из Чехии, хоть и не помнит оттуда ничего: в 3 переехала с родителями в Баварию. Ещё Морис выяснил, что Линда обожает k-pop, занималась пару лет назад кавер-дэнсом, а сейчас лишь занимается в тренажерном зале пару раз в неделю и бегает по утрам, чтобы поддерживать тело в форме и не перегружать голову умственной работой. Да, и по профессии основной она журналист, хоть и в основном сейчас выступает в роли ведущей. В тот же вечер Морис пытался допытаться до сестры Ники, какие песни популярны у названных Линдой (G)I-DLE и как вообще их различать. Младшая в ответ завалила вопросами, подкрепив все фразой «Это все та девочка с твоих последних записей, да? Жду приглашения на свадьбу)» и разрушив в брате остатки здравого ума. Но все эти странные действия Морис оправдал тем, что хочет поладить со своим партнером в звукозаписи, послушал многие песни незнакомых ему корейских групп. Помогло ли это выстроить отношения с Линдой лучше? Если бы. — Идиотка! — Козёл! — Тупица! — Осёл! — Да почему я животное?! Создавалось лишь ощущение, что стало только хуже. Каждый будний день заканчивался этим. — Для вас старалась команда Sheriam, до новых встреч! — не успел Ри закончить фразу, как на него наехала Линда. — Мы же собирались поставить название Shefri! Ты конченный? — закатила глаза шатенка. — Или замолчи, или я тебя заткну, — прошипел парень, которому пришлось перезаписывать часть аудиозаписи, зачем-то делая это несколько раз. Может, чтоб на следующий раз были готовые концовки, но звучащие не одинаково? Впрочем, какая разница — всё равно слишком много бубнит. — И это ты меня затыкать собирался… — спустя минут десять с прошлой фразы Мориса, после которой последовало других выражений ещё с миллион, пробормотала Линда. — А, чёрт, хрен с тобой, — она резко развернула голову парня в свою сторону и решительно увлекла его в поцелуй. Сказать, что Морис был ошарашен — ничего не сказать. Он, скорее, был в некультурном ахуе. — Ты что творишь, чокнулась, что-ли?! — Затыкаю теперь я тебя, много болтаешь, — облизнулась шатенка. Такого окончания очередной записи Морис не ожидал. Больше — не предполагал ни в одной из его странных фантазий, касающихся Линды. Но он не мог сказать, что ему это не нравилось.