Чище всех святых

      — Нет, Кавех, ты не просто плаксивая сука в привлекательной оболочке. — говорил мне ты, когда я выдавливал из своих глаз слезы, сидя перед тобой на коленях.       — Ты не должен стараться казаться счастливым, когда внутри происходит так много всего и при этом ни одна из эмоций не является приятной. — говорил мне ты, а я смеялся тебе в лицо, давая понять, что мне не нужен механический психолог.       — Кавех, тебе не нужно ублажать меня каждый раз, когда ты хочешь извиниться. — а я уже лез к ширинке, хлопая ресничками, доказывая, что меня не так легко обмануть.

***

      Сегодня я презентовал проект, на который потратил уйму нервов и бессонных ночей. Вложился так, как никогда не вкладывался ни в один из проектов ранее. Он был практически идеален. Нет, он правда был идеален: семиэтажный дом в готическом стиле, нагроможденный величавыми башнями и колоннами, с шикарнейшим детализированным фасадом и витражными окнами; дом был окружен еще большим парком, богатым на водоёмы и растительность. Заказ одного влиятельного человека Фонтейна — они так помешаны на роскоши, что я сразу же согласился, хоть сроки были крайне малы. На презентации меня встретил переполненный зал, в который съехались люди из самых различных частей Тайвата. Тогда я решил, что они все желали увидеть самыми первыми проект, исполненный мной. Но как же я ошибся.       — Им был нужен я — Кавех, а не мой чёртов проект. Ты понимаешь это?       — Ну?       — Всё эти люди приехали, чтобы увидеть меня. Чтобы сверлить меня взглядами. Чтобы коснуться моего тела. Чтобы задать мне вопрос.       — Послушай... — ты подошёл к столу за которым я сидел, схватил бутылку и, обнаружив, что она на половину пуста, задал вопрос, — какая эта за сегодня?       — Первая. — улыбнувшись, отвечал я, прекрасно помня, что какое-то время назад избавил стол от трёх пустых бутылок. — Такое чувство, словно ты пытаешься выставить меня алкоголиком.       — Это не так, Кавех.. — сев напротив меня, ты продолжил. — прости. В последнее время ты часто возвращался домой жутко пьяным. Скажу честно: мне не особо хочется проводить эту ночь снова в уборной, пока ты избавляешься от всего скопившегося дерьма и признаешься мне в любви.       — Пьяным свойственно вести себя глупо. И вообще, каждый ценил бы друга, что сидит с тобой в такой волнительный момент жизни. — моя улыбка стала ещё шире, ведь то, как ты реагируешь на мои слова — прелесть.       — Так мы снова друзья?       — Мы никогда и не были любовниками.       — Тогда я могу уйти?       — Решать тебе. — твои глаза так сузились. Кто-то явно не ожидал услышать такого ответа. Что ж, порадую тебя ещё раз. — Хотя.. если ты оставишь меня одного, то я напьюсь и буду звонить людям, что после сегодняшней презентации не перестают меня напрягать своим вниманием. Кстати! — я манерно подхватил ножку бокала, подставляя его к своим губам. — там очень много влиятельных мужчин, Аль-Хайтам.       — Зачем же им звонить, если они тебе так неприятны? — это каменное выражение лица. Думаешь, я шучу?!       — Деньги, секс, алкоголь... — поставив бокал обратно на стол, я привстал со стула и через весь стол приблизился к твоему лицу. — Ты ведь мне ничего из этого дать не можешь. — я схватил тебя за ткань одежды. — Ни денег, потому что не считаешь нужным тратиться на друзей. Ни алкоголя, потому что, видите ли, я мерзок в состоянии опьянения. Ни секса, потому что я не особо смахиваю на особь женского пола.       — Никогда не поверю, что ты решился на такие речи за пол бутылки. — холодно ответил ты.       — Что я и говорю. — Я специально приблизился ещё ближе к твоему лицу, чтобы ты сменил своё мнение. — Неужели тебе так противен этот соблазнительный запах свободы?       — Я ненавижу пьяных людей. Если ты так хотел поговорить, то давай сделаем это завтра, когда ты отрезвеешь?       — Лучше б ты вообще не приходил, если не можешь порадоваться за меня более адекватно. — я снова присаживаюсь на свой стул, пытаясь отодвинуться от тебя как можно дальше. — Ни секса, ни денег, ни алкоголя...       Ты молчишь. Неужели так сложно связать хотя бы два слова и удостоить меня чести услышать этот голос? Ты находишься в моём доме, но всё равно пытаешься показаться кем-то более значительным. И этот кто-то значительный сидит тише мыши, даже глаз на меня не поднимая.       — Может пора покинуть помещение? Неужели ты не видишь, что мне неприятно находиться с тобой в одной комнате?       — Уйду — и ты снова сотворишь какую-то глупость.       — Да какая тебе вообще разница? — я стукнул кулаком по столу. — Если я захочу, то проведу эту ночь наиглупейшим образом. Самым-самым глупым! Только покинь мой дом — глупее чем наедине с тобой я эту ночь точно не проведу, можешь не волноваться.       Ты встал из-за стола и, не глядя на меня, начал собирать свои вещи. Я видел, что ты зол, но пока что не так сильно, как опечален. Ты едва догадываешь как плачевно выглядишь прямо сейчас, но так даже лучше — не желаю наблюдать парад лицемерия с Аль-Хайтамом в главной роли.       — Молодец-молодец, только свой полупустой кошелёчек не забудь! — пальчиком указываю на стол, за которым ты минуту назад спорил со мной.       Роботом ты приблизился к столу, забрал кошелёк и направился к входной двери. Неужели снова решил играть в молчанку? Ты ведь такой взрослый человек, Аль-Хайтам, но продолжаешь вести себя, как обиженный ребёнок.       — Даже на прощание не отправишь воздушный поцелуй? — опечаленно спросил я, глядя на удаляющийся силуэт.       — Я бы с удовольствием, но..       — Что же?       — Ты сам сказал, что мы просто друзья.       Я тоже покинул стол. Покачиваясь из стороны в сторону, я приблизился к твоему мощному телу, на которое оперся правой рукой, чтобы сохранить равновесие. Я хотел снова съязвить, но в этот момент ты показался мне таким привлекательным, что вся желчь куда-то исчезла.       — Аль-Хайтам, но ведь друзья тоже могут обмениваться поцелуями... — моя речь уже не казалась мне складной, словно я говорил монотонно, пережевывая каждое слово. Свободной рукой я коснулся твоего лица. — Можно целовать щёки, лоб, нос... — спускаюсь чуточку ниже. — Шею, в частности затылок. — на мгновенье я поймал взгляд твоих глаз на себе. Знал бы ты, как я смутился, но надеюсь, что это было не так заметно. — А ещё есть плечи, ключицы, грудь, , спина, торс. — улыбаюсь и смотрю тебе прямо в глаза. — Друзей можно целовать в абсолютно любые места на теле, только не в губы, Аль-Хайтам.       — По-моему, ты только что прогонял меня, разве нет? — я вижу по твоим глазами и языку тела, что ты не хочешь уходить, иначе ручка бы так сильно не терлась об мою.       — Но ведь я так пьян, только посмотри! — приложив свободную руку тыльной стороной ко лбу, я изобразил театральную гримасу — трагическое событие объединяло нас. — Смотри, я еле стою на ногах! Ведь каждый может мною воспользоваться теперь. Каждый! — притворно захныкал. — Знал бы ты как много желающих, милый Аль-Хайтам!       — Если ты не станешь им звонить, то никто и не воспользуйся твоим положением.       Ты отодвинул меня от своего каменного тела, нагроможденного мускулами, и я снова почувствовал себя слабым и уязвимым в этом пространстве. Лёгкими шагами ты приближаешься к входной двери, а я стою, опираясь на стену, и думаю: почему ты так жесток со мной? Разве ты не понимаешь меня? Разве я не близок тебе, чтобы ты проявил внимание, чтобы не оставлял наедине с бутылкой?       — Аль-Хайтам, я не хочу снова звонить этим мерзким мужчинам...       — Кавех, я не заставляю тебя им звонить.       — Я не хочу, чтобы они раздевали меня, касались, целовали... — мне тяжело сфокусировать взгляд на твоей фигуре. Вдруг ты уже ушёл, а я стою как полный кретин и веду эмоциональную беседу с самим собой?       — Они сделают это по твоему желанию.       Ты рядом.       — Не оставляй меня, Аль-Хайтам, я не хочу чувствовать себя грязной шлюхой. Пожалуйста.       Чувствую касание твоих рук до моего лица. Руки большие, жилистые, а сама кожа невероятно обезвоженная — руки любимые, самые нежные и дорогие. Мне неожиданно для себя захотелось почувствовать твои касания на всем теле, без каких-либо исключений.       — Прости, что не понял сразу. — ты крепко прижал меня к своему теплому телу, при этом целуя в висок. Видимо, мой запах не так противен тебе, как ты говорил. — Прости.       — Я не знал, что ты можешь быть таким мягким. — шептал я. — Проводи меня до спальни, пожалуйста.       Не говоря лишних слов, ты привёл меня в нашу комнату. Уложил меня в постель, а затем, сняв с себя некоторые элементы одежды, разделил со мной эту вместительную кровать.       — Какой-то человек из Мондштата сегодня зажимал меня в туалете, когда я решил незаметно отлучиться. — начал я, когда твой взгляд приобрел серьезный вид, а грудь перестала колыхаться как в коридоре. — Он касался меня в самых интимных местах. Говорил, что я слишком красив, чтобы быть хорошим архитектором и, вероятнее всего, мой проект совсем не принадлежит мне.       — Как же охрана? Неужели никто не помог? — я цеплялся за каждое сказанное тобою слово, в надежде услышать то, что мне было так нужно.       — Ты думаешь, кому-то есть до этого дело? — тянусь руками к твоей шее.       — Почему ты не позвал меня на это событие? Клянусь, я бы никому не позволил смотреть так нагло, касаться тебя так пошло и безнравственно. — гладишь мою руку.       — Потому что я сам в состоянии справиться... я так думаю каждый раз. — жмусь к твоему телу, потому что ты самый тёплый из всех людей.       Ты глядел на меня влюбленными глазами, хотя все остальное выражение лица ничуть не переменилось. А я смотрел на тебя и не мог поверить, что такой гениальный человек может быть так близок со мной по своему собственному желанию. И я понимаю, что ты меня хочешь. Может быть только из-за этого и остался. Я пьян, красив и влюблён в тебя. Ты чувствуешь это и хочешь воспользоваться. Мне не противно это. Я бы сам был не против раствориться в тебе.       — Кавех, — Ты одарил мою ладонь кратким поцелуем, — я сейчас с тобой не потому что хочу испытать твоё тело. Ты сильно ошибаешься, если думаешь иначе.       — Да-да...       Эти слова звучали для меня подобно провокации. И я полез к тебе: начал слишком пошло целовать пальцы твоих замученных рук, целовать их с таким взглядом, словно это самое прелестное, к чему я когда-либо прикасался. А ты был смущен или напуган? Я не разобрал тебя.       — Кавех, прекрати, пожалуйста. Я не хочу твоего тела. — отвел взгляд от моего лица, стараясь притянуть руки к себе.       — Я не в твоем вкусе? — оторвавшись от ласки, задал вопрос я.       — Ты красив, это правда так, Кавех. — я заулыбался: ты ни капли меня не удивил. — Но это совсем не значит, что я ложусь с тобой в одну кровать только, чтобы присунуть.       — Зачем вообще тогда лезть ко мне, если не хочется меня взять?       — Я не хочу, чтобы ты ощущал себя испорченным, омерзительным. Я понимаю, что не смогу помочь тебе, сказав, что для меня ты — величайший архитектор и гений — Кавех, а не соблазнительный парень с феминной внешностью, с которым только о сексе и можно думать. — Ты прижал меня к своему груди, а на моих глазах отчего-то замерли слёзы. — Даже если мне и хотелось когда-либо слиться с тобой в танце душ, то я бы уделял внимание в первую очередь ТЕБЕ, а не своим желаниям. Я был бы нежен, чтобы ты не изнасилованным себя ощущал, а любимым.       В этот момент я не выдержал и поцеловал тебя в губы. Также как и руки, они были сухими, но самыми чувственными и аккуратными. Мне не хотелось опошлять движения наших тел, поэтому я двигал губами медленно, а дрожащим языком ласково касался твоего. Твои руки ослабли, ты расслабился, а значит стал свободен.       — Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя шлюхой, когда ты чище всех святых.