***
Каково же было удивление Уолкера, когда ещё вчера он и остальные ниндзя были всеобщими любимчиками, а теперь на экранах телевизоров всей страны возникали один за другим срочные репортажи в общественных местах, где сообщалось о беззаконии героев. В том числе были и парк развлечений, и музей, и ещё не мало значимых и многолюдных объектов. Джей глазам отказывался верить, как и остальные, ведь тогда все они находились в Стиксе в поисках бывшей правой руки Мастера Чена и никак не могли подобного сотворить. Но комиссар полиции и разъяренные мирные жители были другого мнения. И тогда на них, словно на зверей, началась охота. Приходилось прятаться, как мышки за метлой, нельзя было довериться даже тем, кто вчера казался другом. Но прятаться долго они не смогли. Каждого поочерёдно выследил и поймал Ронин. Чёртов двуличный предатель всегда там, на чьей стороне преимущество и деньги. Потом начали исчезать люди. Сначала мастер Ву и Мисако, потом Кай, не на шутку Джей испугался что скоро и его черёд придёт, постоянно оглядываясь по сторонам. Вместе с людьми начали исчезать и части города целыми кусками, оставляя кратеры. И не составляло сомнений, с кем это было связано. Тусклый образ никак не покидал сознание Джея. Он понимал, что причина по которой он принялся за поиски о так называемом «Надакане» заключалась не только в том, чтобы помочь в сборе информации для команды. Но рассматривая очередной веб-сайт с совиными кругами под глазами, мастер молнии уже готов сдаться, сунув телефон в карман, но он не решался. Никаких подробностей о неизвестном доселе образе было не найти, а вся хранящаяся информация не представляла из себя большую ценность, так как выдалась слишком пустой, как для «капитана зловещего Фрегата Злосчастья, что властвовал над всеми морями Ниндзяго». Раздражённо вздохнув и закрыв очередную вкладку сайта Джей выключил телефон и вздрогнул, увидев на погасшем экране собственное лицо, где царил неузнаваемый ужасный беспорядок. Пребывая в ступоре с долю секунды, он, пытаясь уйти от плохих мыслей, неуверенно улыбнулся, широко и откровенно, да только уголки неуверенно тряслись. Воспоминания накатывались новой волной. Уолкер никогда не забудет холодные стены лабиринта изо льда. Каждый раз, когда он прокручивал это событие в своей голове, вопросов становилось все больше, но ответы так и не находились. Смутный облик человека возник на стылой поверхности перед ним. Шатен слышит, как Коул ругался об отсутствии отражения, пока остальные обсуждают их будущее, шумно переговариваясь, становясь отдалённым эхом. У Джея же замерло всё от головы и до кончиков пальцев, ведь то, что он увидел, совсем не представлялось понятным. Первым делом нарисовались черты взрослого мужчины с бородой и усами, в котором еле-еле узнавался сам он только по кроличьим глазам, в которых не сохранилось прежнего блеска, точнее сказать, в одним из них. Что с ним произойдёт, Джей не мог и предположить, но это создало впечатление чего-то потрясающего и захватывающего дух, тут же по-детски выпалив: — Ого, какая повязка, видели б!.. Он был не один. И в тот же миг Джей притих, а лицо побледнело, как чья-то мелькнувшая тень, которую смог отчётливо разобрать лишь спустя несколько мгновений. Тень возвысилась за его не широкой спиной, из-за чего сам Джей даже резко обернулся за плечо, но кроме отдалённой ледяной стены никого там не увидел. Лишь сейчас он заметил, что человек, которого и человеком назвать было проблематично, имел четыре руки, высокий тёмный хвост на голове, смугловатую кожу и чуть хитрые, прищуренные глаза. Взгляд, который перетёк в совсем другое русло, был не ясен. Джей хотел попятиться, но ноги приросли к земле, а с губ вырвалось встревоженное «А?..». В первые несколько секунд он банально не мог понять, что происходит, пока смысл не стал постепенно закрадываться в голову, словно паразит, захватывающий сознание носителя целиком. Верхними кистями рук незнакомец приобнимал плечи мужчины, из-за чего всё внутри похолодало, а нижней левой гладил талию, вызывая у взрослого подростка к тому же ещё и настоящий диссонанс, когда перевел взор на тёплую улыбку своего уставшего, прикрывшего глаз, будущего, к которому он уже не хотел так спешить. Убрав ладони в перчатках с плеч, не-совсем-человек показал правую нижнюю руку, от которой осталась одна культя и красовался металлический крюк, после чего немного придвинул им лицо и склонил голову, утягивая в грубый поцелуй не сопротивляющегося мужчину. Вскрик был сдержал крепко прижатыми ко рту ладонями, пока Джей напряжённо вдыхал глубже воздух носом, от чего в глотке становилось как в пустыне, а в глазах возникали разъедающие зрение тёмные пятна. Мастер молнии бесконтрольно закачал головой из стороны в сторону, как игрушка, у которой случилось короткое замыкание, но ни отвести глаз, ни успокоится, поглаживания предплечья дрожащими руками, не представлялось возможным. Он же любил Нию в конце концов, с которой хотел бы провести остаток дней, даже если та видит свалочную мышь вроде него лишь в качестве друга. Его привлекали девушки, красивые девицы с кудрями и озорной улыбкой, милые, умные, умеющие постоять за себя… В нахмуренных глазах начала зарождаться грусть. Он не желал такого будущего, и смотря на происходящее, как на страшный и безумный сон, Джей в тот страшный миг мечтал лишь проснуться. Непонимание, страх и спутавшиеся мысли мешали думать рационально, но вместе с тем уже тогда понял, что не сможет кому-то рассказать об увиденном. Джей устало вздыхает, сглатывает вязкую слюну. Воспоминания о недавнем отодвигались на второй план, и теперь своей задачей Джей считал спрятаться от бегающего по комнате взгляда сидящего напротив Коула, надеясь, что тот не придавал этому особого внимания. — Что с тобой, ты ж комиксы только читаешь? — не громко, не настойчиво, скорее из любопытства подал голос мастер земли, как Уолкер вскрикнул, едва не выронив телефон на пол. — Чего?! Не-ет, совсем нет, мне всегда всякое такое нравилось, просто, хе… — Голова синего ниндзя вытянулась, но взгляд упал к прижатым друг к другу ногам, — вы не замечали никогда, да и было бы неплохо лучше узнать врага! — Нервозно засмеялся Джей, яростно жестикулируя правой рукой и сжимая устройство до боли в костяшках другой, — да?.. Один лишь невнятный взгляд призрака давал понять, что тот ему не поверил, но решил не тревожить мысли товарища, закрыв неприятную тему.***
Изнеможённые мышцы никак не хотели двигаться. Внутренне Джей был так утомлён, что даже руку сил поднять не находилось, и он лишь сильнее прижался горящим затылком к прохладной ткани подушки. И был рад пролежать дальше так ещё часов пять, если бы не яркие, но редкие лучи солнца, что надоедливо светили прямо в лицо откуда-то по левую руку. Ко всему прочему к сознанию медленно стали подкрадываться странные ощущения. Словно бы он находился на корабле, который ощутимо мерно покачивался из стороны в сторону из-за волн, что ударялись о борт… На каком ещё таком корабле?.. Оцепеневший Джей сильно хмурится и, не открывая глаз, пытается восполнить недостающие кусочки памяти, чтобы найти толику смысла в происходящем, потому что он не понимал где находится, не понимал и того, что его будет ждать дальше… Джей неосознанно сжал мятую простыню и поджал сухие губы. Единственное в чём он был уверен, это в том, что их корабль был разнесён вдребезги во время кораблекрушения. Многие другие из коротких и обрывающихся в неожиданных местах воспоминаний были скрыты туманом, вводя в заблуждение. И сколько бы Джей не пытался вспоминать, с каждым разом становилось всё затруднительнее и запутаннее, поэтому он бросил эту затею. Более беспокойно становилось от тяжести метала, что окаймлял лодыжку его правой ноги и затруднял движения. Не составляет труда понять, что это — местикамень, иначе ему не было бы так скверно. Когда противный, постепенно нарастающий в районе желудка страх больше не давал не то, что спокойно лежать, а даже дышать воздухом, что застревал в глотке, Уолкер постарался разлепить глаза. Сначала было тяжело, очень не хотелось этого делать, но в конце концов свинцовые веки поддались и глаза заслезились от плотного, ослепляющего оттенка солнечного заката. Первым он увидел деревянный потолок, обвешенный невзрачными дощатыми балками, что совсем не было похоже на привычный потолок Дара Судьбы, не было чувства дома. Джей сел на скрипнувшей койке полностью, но сделал это слишком резко и тут же болезненно застонал, схватившись дрожащими пальцами за лоб, на котором нащупал множество марлевых повязок. На секунду мир погряз в новом мраке, он загнанно задышал ртом и прочно зацепился взглядом за кого-то у окна. Таинственный незнакомец стоял уверенно, держа руки за спиной, поэтому разглядеть его лицо было проблематично. С каждой секундой хотелось впасть в истерику, а страх сначала покалывал живот, после чего накатывал короткими, но резкими волнами. Только вот он не мог себе позволить отчаяться окончательно, он должен был держаться молодцом, что выскользало из его рук с каждой попыткой и побудило отодвинуться от края кровати, совсем немного, но он забыл о кандалах. Последовал сжимающий душу короткий лязг цепей. Привлекать внимание не входило в его планы, но бездействующая фигура развернулась в тот же миг, в который раздался звук, в тот же миг и вглядываясь пустыми, бездушными глазницами внутрь проснувшегося от анабиоза пленника. У него было суровое выражение, почти тоскливое. Джею показалось что уголки губ на миллиметр потянулись вверх, и до того, как издал хоть звук, голова незнакомца с скрипом перевернулась вполоборота, демонстрируя другое лицо. У поёжившегося парня аж глаза округлились и внутренности сжались, выдавив тихий писк. Он ударился бы затылком о стену, когда вжался спиной в изголовье деревянной кровати, если бы не пересёк это впершимися локтями. Как жаль, что пространство было ограниченным и стена не поддавалась мольбам, а он не является призраком чтобы просочиться сквозь неё. Сердце отбивало совсем безумный ритм, просясь вырваться сквозь клетку костей, когда в него начало вглядываться с большим интересом ощерившаяся морда демона, недобрая улыбка которого разрывала все от уха до уха, обнажая по краям два выпирающих жёлтых клыка внушительного размера. Человек будто посмеялся над ним, склонив голову набок, и вместе с тем был рад видеть по неясной причине. Хотя человек ли это, раз оно подобное умеет? Похожий на человека незнакомец прищурил глазницы, из-за чего его отсутствующий взгляд стал казаться заинтересованным, а уголки губ снова незаметно приподнялись. После, за всё время не проронив ни слова, он поспешно удалился из прохладного лазарета, оставив Джея наедине с запутанными мыслями и постепенно нарастающим осознанием… Осознанием, что его похитили. Трудно сказать кто. Только вот больше волновало не кто, а зачем. Прошла минута, вторая, но обстановка в комнате ничуть не нормализовалась. Джей всё так же чувствовал спиной косяк кровати и вместо того чтобы успокоиться, ему становилось хуже и хуже. Лишь надежда, что он оказался не один в этом беспокоящем мысли месте, придавала энергии держаться. А если нет? Сможет ли он выбраться отсюда своими силами? Ответ был очевиден, если он не сможет найти способ сбросить крадущий силу его стихии камень с ноги. Опять парень схватился за голову и устало лёг на подобие кровати, на сей раз прикрывая лицо. Его тело содрогнулось и послышался раздирающий, впоследствии уничтожающий изнутри война всхлип, а на глаза стали наворачиваться слезы неизмеримой паники. Он действительно не знал, где находится и что с ним случилось. Ещё прочнее слабеющее тело приковывало к постели то, что он не мог никак вспомнить о событиях до попадания в плен, о том, как оказался в кандалах. Джей глотал булькающие звуки из горла, изредка делая глубокие, но прерывистые вдохи ртом, пока сердце сжимали обручем панические мысли. И становилось по-настоящему тошно от того, что они не хотели отступать. Надо линять отсюда. Среди мельтешащей паники он пытался сложить план побега, после которого надерёт задницу тому, кому понадобится, как обычно. Но на деле он и сам понимал, что не только полностью ослаблен, но и не знает куда бежать. Его и раньше похищали, но с ним всегда были друзья, а в этом страшном месте он чувствовал только полное одиночество, но сильнее его тело вынуждало дрожать то, что не было того, с кем он мог бы отшутиться… Быть может он действительно единственный, кто сейчас может себе помочь, и эта мысль согрела бы, но не придала ни сил, ни надежд, вызвав новый поток слёз. Неторопливо время клонилось вперёд, Уолкер стал понемногу отходить от панического прихода, чувствуя остывающие дорожки на щеках. Рукой шатен стёр их и опять нащупал грубоватую повязку на лбу, скривившись, но только из-за того, что он не мог сдержать эмоции. Неопределённая тяжесть совсем сбивала мысли и не давала сосредоточиться ни на одном важном моменте, усталость же заполняла все сосуды и вены, пронизала каждую клеточку тела. За что ему всё это?***
Закат уже был в самом разгаре, а яркие лучи стремились в последний раз на сегодня осветить белоснежные облака и тихую землю, чтобы завтра вновь взойти и озарить своим светом. Скрипнули половицы, дверь отворилась и в неё зашёл всё тот же странный двуликий незнакомец. Глаза Джея не медля распахнулись, и он рефлекторно взметнул руку чтобы пустить волну электрического разряда, будучи застрявшем в усыпляющих мыслях, только вот напрочь забыв о противном местикамне. Жест приобретал значения мольбы не приближаться, но визитёра это лишь побудило издать совсем лишённый всякого человеческого смешок вперемешку со скулежом. Визитёр тем временем уже стоял у изножья, и Джей бы снова постарался спрятаться, если бы не внезапное появление ещё одного сопровождающего. Сначала мастер молнии подумал, что это очень мускулистый мужчина в самурайском шлеме, но внезапный грубоватый женский голос заставил его в непонимании поднять бровь, держа вторую нахмуренной. Неужели у них нет ни одного нормального? Выражение мужчины в демонической маске становилось более хмурым с каждой утраченной в комнате минутой. Их цель была ясна, как день: поднять на ноги Уокера и одеть кандалы на руки, но как только двуликий пытался что-то предпринять, Джей тут же изворачивался и пытался как можно дальше спрятаться и укутаться под одеялом. Но получилось очень плохо, даже нечто забавное было в этом зрелище, но никому было не до смеха. — А ну живо вставай, капитан ненавидит непунктуальность, и сильно сомневаюсь что он сделают поблажку даже тебе! — рявкнула ужасающе красивая женщина, которая ожидала около дверного проема со скрещенными руками. Хотя, конечно, ужасающего в ней было порядком больше. Когда великанша подошла ближе, её угрожающая фигура и агрессивный взгляд, излучающий желание придушить, парализовали Джея. Он сдался, да и куда он денется, всего лишь оттягивая неизбежное? Была небольшая надежда на то, что их капитан окажется нормальнее своей шайки, учитывая, что они намерились тащить с какого-то перепугу к нему, но, вспоминая об негуманности методов пиратов из статьи, что осталась в пострадавшем комке из воспоминаний, Джей отбросил поспешные и самонадеянные мысли. Он просто забегал наперёд, где сможет договориться, не видя другого метода сбежать, после чего освободится и ему не прийдётся думать об одиночестве в окружении друзей, что стали ему второй семьёй. Сперва, когда с ноги сняли кандалы, Джей распахнул глаза шире, практически пустив слезу вновь, когда заметил насколько та исстрадалась, покраснев в том участке, где кожа соприкасалась с металлом. Но он не позволил себе выглядеть более жалко перед недоброжелательными врагами. После его вывели из комнаты и направили дальше по длинному коридору, поворот, и снова однотипные стены коридора. Джей мимолётом осматривал их, пока им на встречу не попался кто-то из остальных пиратов, с неухоженными усами, по оружию на поясе и общему одеянию можно было понять, что он стрелок. Даже если Уокеру это было не интересно, он не мог не поймать себя на такой мысли, ведь очень любил комиксы на пиратскую тематику, где разгуливали подобные типы. Только вот его сейчас встревожила одна вещь. Ужасно сумбурное чувство застряло в горле, а колкий страх лишь выводил тупиковость мысли на планку выше. На секунду он задумался о словах женщины. Почему это их капитан должен был проявлять большее понимание, чем к своим же подчинённым? Это казалось даже более, чем странным, даже более, чем не совсем нормальным, если это слово может быть приписано пиратам. Безымянный стрелок, что проходил мимо, широко раскрыл глаза, рассматривая пленника с головы до ног, из-за чего хотелось огрызнуться и ударить ему ногой по подбородку. Но он рассматривал его так, будто бы уже знал, и Джею показалось, что тот хотел даже подать голос, но не вырвалось и звука, снова оставляя с непониманием во взгляде. Мастер молнии лишь спустя пару мгновений заметил, что они остановились перед массивной деревянной дверью. Краем уха вздохнувший с тревожностью Джей услышал у уха предупреждающее резкое шипение: — Веди себя прилично. Затем в дверь постучали и после короткого, но уже в достаточной мере пошатнувшее уверенность Джея «входите», отворили. Джею пришлось войти, его практически насильно затолкали удерживая за руки, и тут же закрыли изнутри. Догшанк и Дублон, а именно так звали сопровождающих, как оказалось позже, подтолкнули мастера молнии на пару метров вперёд, а сами замерли послушными собаками сзади, ожидая приказа. Сразу бросилось в глаза, что комната была немалых размеров, больше, чем комната в которой он открыл глаза. Посреди располагался большой накрытый стол, будто бы для многих гостей в честь праздника или великой победы, но кресел пред глазами было лишь на двоих. Первое предназначалось для него, а вот то, что сразу напротив, пустовало. Джей не сразу обратил внимание на рабочий стол, который располагался много левее возле окна, и уж точно не мог сразу заметить сидящего за ним широкоплечего мужчину, что смотрел пока в окно. Была видна лишь половина профиля его лица и часть обмундирования, но этого было достаточно чтобы ладони Джей сами собой сжались и начали непроизвольно потеть, а ногти впились в кожу, чего он не понял, пока острая боль не заявила о себе, вынудив прошипеть. Он и сам отвёл взгляд, пытаясь успокоить участившееся сердцебиение. Ведь точно знал, что уже видел его раньше. Тотчас воспоминания попытались пробиться сквозь гущу тумана, а губы малость приоткрылись, но он не мог связать мысли чтобы сформулировать связку слов. Ведь сейчас он словно пытался всмотреться в знакомую картинку на телевизоре, но всё окутывал шум помех, как бы он не пытался исправить качество, и он прервал попытки, пока не начало подползать чувство, что он бесповоротно сломан. Уолкер не сразу заметил прищур глаз на своём теле, но когда это случилось, то чуть не отшатнулся, если бы ему было куда деться. Мужчина тем временем, не разворачиваясь на стуле, преподнёс к лицу деревянную трубку, дабы спрятать за ней проглядывающуюся живую улыбку, и вдохнул всей грудью отвратительный Джею яд, пуская вальяжно по комнате стремящееся вверх молочное облако. Вместо того чтобы тут же раствориться, оно перевоплощалось: сначала показались длинные уши, потом короткий хвост, тело удлинилось, приобретало особенную форму, но самым завораживающим было то, что вместо того, чтобы умереть в столкновении с потолком, облако будто ожило и начало плавно вырезать круги по комнате. Под потолком было ещё много таких облаков и все это время Джей не мог отвести по-детский блестящий взгляд. Шатен почти забыл и о кандалах, и о сохнущих дорожках на щеках. И тут же чуть не подавился возмущением, как только откуда не возьмись возник крупный тигр и перегрыз шею несчастному кролику. Привлеченный коротким смешком Джей перевел негодующий взгляд на капитана, который сейчас уже всем корпусом был повёрнут к ним и сидел за стулом, по всем параметрам более роскошном, что ожидало уже его. По спине пробежала дрожь, как будто молния ударила, ибо смена положения оказалась резкой и пытающейся вызвать дискомфорт, но остались только крупицы от недавней паники, новая обстановка была всяко приятнее недавно царившей у него в голове. Однако это не значило, что ниндзя не хотел принимать то, что видел. Он столько времени пытался спрятать этот образ глубоко в подсознании, надеясь, что он затеряется и ему никогда не придётся встретиться с ним лицом к лицу. Как же наивно! Мастер Ву не раз объяснял — всё, что мы видим в отражении кристаллических стен, рано или поздно сбудется, это необратимо, и его слова никогда не являются словами на ветер. Юноша знал эту правду не понаслышке. Но тогда он не мог принять будущее таким, даже сейчас происходящее не укладывалось в мыслях. Только вот сейчас он не имел права отрицать, что перед ним и находился тот, с кем переплетена его судьба. Ведь прежде всего перед ним находится их подлый враг, и внутренний отчаянный крик был прерван безразличным, но твёрдым голосом капитана: — Снимите кандалы. — Ну ничего себе самоуверенный! Не хочешь, случаем, чтобы я тебя поджарил?!.. — Сдавленно рявкнул Джей своим писклявым голоском, испугавшись того, как надрывно, неубедительно и болезненно он звучал, совсем уж себя не узнавая. Но вот капитана это не побеспокоило, его лицо выражало безмятежность, лишь в глубине глаз мелькнула, как нахмурившемуся парню показалось, грусть, которая, была перебита смеющимся, но не по-злому, голосом. Вместе с ртом улыбались и янтарно-светлые глаза: — Ну что же, быть может мне хочется облегчить тебе пребывание здесь. Или развлечь нашего милого гостя, — он подпёр голову рукой, продолжая выедать изнутри взглядом, не обращая внимание на спрятавшихся в тени подопечных. — Или я просто уверен, что ты ничего мне не сделаешь, — после паузы прозвучало более холодно, но не сильно менее весело, что не могло укрыться от тонкого слуха, пока уверенность глаз устремилась в шаткую стойкость его. На грязных лицах переглянувшихся пиратов возникла неуверенность, но ослушаться приказа они не имели права. Дублон осторожно подошёл к мастеру молнии и после щелчка, тут же отступил, как от ударившей молнией перед носом. Капитан кивнул, чуть махнув рукой, и сопровождающие исчезли за дверью, оставив их один на один. Ноги Джея уже приросли к полу, приближаться он был не намерен, даже если путь только один. Вместо этого появилось желание привычно отшутиться, скрывая то, как ему некомфортно, бросить неловкую фразу, нервозно хохотнуть в конце концов. Но колкий страх, что сейчас охватывал и оседал в глотке, не позволил. Впервые за долгое время он не находил что ответить. Всё ещё не понимая жестокость своей незавидной судьбы, память продолжала его предавать, продолжала скрывать важный кусок воспоминаний, из-за чего ему показалось, что он больше никогда не вернёт память, выполняя этот сизифов труд. Некоторое время стояла полнейшая тишина, приводящая Джея в негодование и нарушаемая лишь вдыханием убийственного дыма объектом его непонимания, имя которого вертелось у Джея на языке, но произносить его он не хотел. Так же он знал, что оставаться с Надаканом наедине очень опасно. — Прошу, присаживайся, ты же здесь желанный гость и наверняка очень проголодался. — Подал полный расслабленности, но и заинтересованный, насмешливый голосок расположенного к гостю хозяина. Появилось желание закрыть уши, чтобы тягучий голос не проникал в мозг, оставляя на коре отпечатки, что звонко отбивались эхом. Его было одновременно неприятно слушать, и вместе с тем этот голос почти сводил с ума своей играющим благозвучностью. Вновь завились, обвивая полушария мозга, мысли о побеге, тем более руки более не сковывало ничего, все было наиболее благоприятным для надуманного. Но интуиция же говорила, что делать этого и пытаться не стоит. В данный момент он мог только отвечать, пытаясь атаковать словами: — Настолько желанный, что я в цепях проснулся, а-хах? — уголок потянулся нахально вверх, но внутри все было парализованным. Джей попытался прогнать это состояние, расслабиться, но лишь на чу-чуть, не теряя бдительности, насколько ему позволяли его ограниченные накопленные силы. Он все ещё в трёх метрах от врага, который не спешил выкладывать планы. — Хмм, действительно, мы ведь ничего не знаем о бойкости твоего характера и о том, что ты — ниндзя. — Небольшие смешки со стороны джинна уже начали действовать на иссякающие нервы, но последние слова он произнёс более напористо, отведя на секунду глаза, — но мне не нужно держать тебя в оковах, чтобы не дать тебе удрать. — Чуть ухмыльнулся всё же он, отложив курительную трубку, чтобы снова полностью обратить внимание на мастера молнии. — Д… Д-да с чего бы это?.. — Неприятные и пугающие внутренние переживания, что скручивали ему кишки, вызывали чувство тревоги в нём и вынудили повернуть лицо боком. Происходящее нервозному Уолкеру было не то, что неприятно и вызывало волны щекочущего дискомфорта, а даже унизительно. И с каждым произнесенным словом ему становилось только хуже и запутаннее, в равной мере как и от того, что он перешёл в оборонительную позицию так быстро. Никогда ещё прежде он не помнил, чтобы так недовольно и вместе с тем отчаянно себя ощущал только от одного тона голоса. — Выбор за тобой. Ты можешь спокойно поужинать здесь, со мной, — на этом он акцентировал особое внимание, чуть взмахнув рукой, обозначая ассортимент специально приготовленных деликатесов прошлого века, этого пиршественного стола на двоих, от чего у Джея живот заурчал, — поговорить, обсудить кое-что, например то, как ты сюда попал… Либо же ты можешь проявить дерзость, я приложу тебя хорошенько об этот же стол и тебя бросят с потрохами в яму для заключённых, где ты будешь дрожать как осиновый лист всю ночь, — Надакан откусил как ни в чем не бывало кусочек мяса с шампура и, проглотив, добавил более радушно, — ни в чём себе не отказывай! На пиратском же корабле, в конце-то концов! Понимание произнесенного начало постепенно приходить само собой, ведь Надакану было достаточно нескольких слов, чтобы его сковало изнутри даже сильнее чем неприятно обжигающие холодом наручники парой минутами ранее, из-за чего Джей продолжал стоять на месте, не решаясь подойти. Тем не менее, не ответить он себе не позволил, он не мог позволить просто так пойти на такие прогибы, не мог себе позволить оставаться скованным, когда у него всё ещё есть голос и острый язык: — Да тут и выбирать нечего, придурок! Стоило ему перевести полный огня взгляд — Надакан исчез со своего места. Словно по волшебному щелчку пальцев, на пару секунд оставив слегка дымящийся след, оставив его без ответа, но ошибочно было со стороны Уокера не насторожиться. За секунды джинн материализовался по правое плечо от парализованного мастера молнии и сразу положил руку на левое, охватывая его полностью. Ноги шатена стали ватными и в этот раз он сильно отшатнулся, мгновенно высвободившись, предпочитая держать крупного мужчину в радиусе поля зрения. Он не хотел не то, что рядом его видеть, лучше уж вообще не видеть, а о каких-либо близких прикосновениях и речи быть не может. — Выбирай, шутник, или я сделаю выбор за тебя. Уолкер на это лишь чуть ли не жалобно пискнул, понимая, что ему стало, несмотря на усилия, невозможно трудно сопротивляться голосу с акцентом, а так же как что-то скользкое и приторное потянуло в кишках от того, что он не мог не находить его привлекательным. Непривычным, будто бы приторно-сладким, подобно вытекаемой из его уст лжи, и в то же время абсолютно серьёзным. Его обладатель был слишком непонятная личность, подобные которой Джей никогда прежде не встречал. Но то, что с ним начало происходить порядком уже выводило из себя. Он повернулся к капитану весь нахмуренный и, пытаясь не думать о голоде, раздражённо бросил: — Ладно, гх!.. — поднял руки словно под прицелом пистолета. Все силы уходили на то, чтобы не показать слабость, разорвав зрительный контакт, — но это было моё решение, понял?! — Конечно, быть может твоим решением так же было оказаться здесь, — Надакан издал пару смешков, оказавшись возле свободного стула, чуть его отодвинув одной рукой, приглашая усесться парня с неугомонным характером, который становилось все труднее проявлять. Дальнейшее ожидание могло показаться отказом, поэтому ниндзя настороженным шагом направился к столу, словно всё это подстроено и его сейчас же прибьют. Но юноша отбросил параноидальную мысль с раздражённостью, твёрдо поняв: если бы хотели, убили уже давно. А значит, Надакану что-то нужно было от него, как бы это странно ни звучало. Но мысль засела в голове до такой степени основательно, что Джей был просто не способен думать о чём-либо другом. В той же мере как и то, что откуда-то он знал о его характере… Довольно бредово, ведь откуда? Окружающая действительность казалась не очень благоприятной. Стол, богатый разнообразными кушаньями, тонкие лучи позднего заката, благодаря которым в комнате преобладал полусвет, перетекающий в полутень. Всё это бесцеремонно проникало в подсознание на уровне фона, не давая ни малейшего проблеска спокойствия. Большое внимание Джей уделил ассортименту еды и блюд, что предстали перед ним. Изделия из мяса, овощей, разнообразные фрукты, ароматные и пряные деликатесы. Внутренний голод слишком сильно затуманивал рассудок, усыплял бдительность. Поэтому, усевшись за стул, он уже не мог резко среагировать на действиями джинна, сердцем чуя, что взгляда тот не отводил. Лишь спустя пару мгновений хмуро и злобно зыркнул, лишь чтобы убедиться в своей правоте, когда тот вновь оказался по другую сторону, вынудив в очередной раз дёрнуться от беспринципного поведения. Разглядывать долго еду он не мог, и тут же закидывает самый большой кусок сочного мяса, который тает на языке, упрашивая не останавливаться. Скромность никогда не была тем словом, которое к нему было бы применимо. А когда по телу мгновенно разлилось приятное тепло, когда долгожданная пища отправляется в желудок, побуждая брать ещё и ещё, жадно поедая вкуснейшие яства, словно изголодавшийся зверь, он не смог обращать внимание даже на вынужденно напряжённую обстановку. Он даже не задумывался о возможном присутствии яда. — Хоть мы и из разных миров, но нас уже сближает приязнь к отличной еде. — Внезапно подал голос Надакан, полный оптимизма. Джей предпочёл проигнорировать сильное, но правдивое заявление, продолжая неаккуратно брать всё и сразу голыми руками, а потом облизывать пальцы в соку, не желая представлять, какую реакцию это вызвало. Смотреть в ответ Джей себе запретил, смиряясь с ощущением просверлённых дыр в макушке, но ему не нужно было долго думать, чтобы понимать — тот явно получал восторг, наблюдая за его утолением волчьего голода. Почему? Он пока не мог себе найти ответ, просто ожидая, когда добродушию придёт конец и карты будут раскрыты. Мастер молнии даже представить не мог сколько времени уже не питался. Судя по громко урчащему животу, заставляя стыдливо поморщился, и тому, что он даже не посмотрел на столовые приборы, достаточно. Будто слыша его размышления, Надакан издал пару смешков и тоже приступил к трапезе. Ел он придерживаясь всех правил этикета, скрупулёзно разделывая пищу, что мог заметить Джей коротко зыркнув на противоположный край, полагая, что это осталось незамеченным. Несколько минут длилась тишина, прежде чем Надакан вновь не нарушил покой. — Как самочувствие? Уолкер, остановив прямо у широко открытого рта очередной кусочек шашлыка, приоткрыл глаза, с неодобрительным прищуром рассматривая без доли насмешки лицо напротив, и, натянув милую улыбку, с веселой фальшью, что резко перетекло в настоящее обвинение, ответил: — Прекрасно! Лучше не бывает! Я ведь каждый день попадаю в плен к тем, кто даже на людей не похожи, ещё и пираты, — угрюмо сжав кулак, его мимика говорила сама за себя. Он показал на джинна пальцем, не давая спасть яростному тону ни на миг, — ты похитил меня! Что я ещё должен чувствовать?! — Я не похитил тебя, — отрезал Надакан, закатив глаза, но чуть опустил плечи в предвкушении, ухмыльнулся и стукнул пальцем о край достаточно громко, — а спас. Глаз ниндзя дёрнулся в непонимании, что застыло на его физиономии, а по виску начала стекать весомая капля пота, проникая под ткань уверенно синей формы, что никогда не шло в ногу с его неуверенностью, особенно сейчас, когда не было никого, кто мог бы помочь и перевести внимание джинна на себя. Внутренний голосок, так похожий на Нию, уверял, что доверять словам не стоит ни на миг, но также у него не было доводов о том, что это ложь чистой воды. Только вот доверять пирату себе хуже. Подлые и хитрые, без угрызения совести и сострадания, их всегда так изображали. Поэтому он склонился к ответу, который ему больше нравился. — Я тебе не верю, — парень твёрдо выставил указательный палец, — ты уже обманул моих друзей, со мной такое не проканает, тебе нельзя верить! — Джей сложил руки на груди, весь аппетит исчез, вместо этого желудок полнился негодованием, — и вообще, скоро они спасут меня! Чуть склонив по-совиному голову и испустив короткий смешок, выражение лица Надакана начало становится коварным, а глаза словно спрашивали: «ты сам-то уверен в сказанном?», прищурившись, пока на лице играла неразборчивая улыбка, а голос совсем измывался: — Уж не говоришь ли ты о тех самых друзьях, что отправили тебя в одиночку на верную гибель? — джинн положил две левые руки на стол, расслабившись, правыми же опёрся о подлокотник сиденья. Но его заинтересованный взгляд все ещё цеплялся за облик с выпученными глазами. — А?.. — его лицо в миг побледнело, а неконтролируемый смех застрял в глотке вместе с нарастающим комом. Это позабавило Надакана в той же степени, как и выступившие более явно струйки испарины, что уже каскадом стекали в никуда. — Бедный парень, так сильно ушибся? Уж постарайся вспомнить, что ты и твои «друзья» забыли на острове Тигровой вдовы. В голове резко и беспощадно возникли чёрно-красные образы, вызывая кошмарную агонию, словно тысячи игл нестерпимо острых и отравленных пульсировали изнутри, а Джей мог только страдальчески мычать. Чувствуя упадок сил в дрожащем теле, он концентрировался то на полу, то на ноге с не сходящим покраснением. Воспоминания возымели эффект хуже действия яда. Подобно искрам, они прорывались сквозь непонимание, тут же сгорая. Но одно соединяло рваную паутину из черного и красного — животный страх. Он и сейчас заставлял его сердце бешено колотиться, схватиться неспокойными руками за голову с единственным желанием — чтобы все прекратилось. — Вспоминай. — Командный тон вынудил Джея помотать головой. Более тревожно и отчаянно. Вызывая тем самым головокружение, что опасно нависало над ним. Он процедил жалостливое «нет», и звучало это настолько жалко, что он мог заплакать в ту же секунду. Веки его дрожали, а сам он вскочил со стула, который практически опрокинул. Но это не то, о чём мог поволноваться ссутулившийся парень хоть на секунду — всё было заполонённым воспоминаниями, и он был бы рад, будь это наваждение. Сладкая ложь, а не горькая правда. Он бежал. Первое, что удалось разобрать среди неукротимого хаоса. Его тело прошибал волна за волной холодный липкий пот, ведь юноша знал от чего он бежал. Дыхание сбилось давно при следующем резком переходе мелькающих картинок, что стали единовременно тягучее мёда, и все же он ухватил невообразимо тяжким трудом из разнообразия бреда за правду событий вчерашнего дня, за самый яркий фрагмент. Морда гигантского паука с выпирающими колоссальными хелицерами и неисчислимым количеством агрессивных глаз будут сниться ему в кошмарах, после которых он не найдёт спасения даже в плюшевых игрушках, с которыми спал. Он помнил, как эти жуткие глаза смотрели ему в спину. Воспоминания таяли вместе с его звенящим в ушах криком о помощи. Воспоминания были слишком страшные и громкие, что причиняли дискомфорт и сводили с ума. Слишком живые, резкие, парализующие. Слишком… травмирующие. Неудивительно, что его впечатлительное сознание решило заблокировать воспоминания без его ведома, только чтобы томная занавесь разума была распахнута, и только одни гипнотизирующие слова Надакана поспособствовали этому. В голову тут же ударяются другие множественные образы, которые не только вводили его в заблуждение, но и взбесили тем, что он ничего не мог понять, попросту хмурясь на то, что не имело смысла. Неожиданно для себя Джей, проявив невнимательность, столкнулся со стеной. И наступило полное забвение, ширма закрывалась. Всё обволакивающее и пугающе. Но он вынырнул из давящей на разум тьмы, как из-под воды, чтобы завопить о помощи в последний раз, наиболее отчаянно и жалко, пока грохот сзади был уже совсем близко. Слабеющие руки облокотились о крепкую стену пещеры, которая начала панически расползаться на сотни двоящихся линий. Это был конец. Конец того дня. Он помнил, как с пропускающим удары сердцем готовился принять неоглядную смерть. А всё из-за того, что он не смог открыться друзьям, которые так много ради него сделали, но он всё равно не смог открыть постыдную тайну. Он помнил, как сильно у него всё сжалось, когда те выбрали его тем, кто будет идти, не оглядываясь на то, во что это могло вылиться, не оглядываясь в тот момент на него самого. Но тогда это казалось тем, что он заслужил… Надежды не осталось, только вот фатальный удар задерживался. В последний миг оканчивающейся плёнки из его памяти шокированные глаза Джея были направлены на паука, который повержено и бездвижно лежал перед носом, а до ушей донёсся теперь уже знакомый ему низкий баритон слов, что так и остались им не расшифрованными. — Это… Не так… — громко Джей говорить не мог, слова еле связывались и чудом было то, что он смог хотя бы это. Он вновь взялся за марлю, мягко обмотанную поверх лба, и сжал её. Не желая верить своим же воспоминаниям, которые становились только натуралистичнее. Появилась мысль, что ему подменили воспоминания. Но в этом не было смысла… Бледнеющий мастер молнии поморщился и скосил глаза вбок от выжидающе стучащего пальца, что создавал те же интервалы, как и кровь, что капала тогда на сырую землю. Его кровь. — Зачем?.. —сконфуженные глаза на миг всмотрелись в образ капитана, хранящего небольшое беспокойство за прищуром пелены довольства, пытаясь выявить ложь, подтверждение своих догадок, но вместо этого оставляя лишь в замешательстве. И всякие звуки прекратились, погружая комнату в омут тишины. — Всё просто. Ты загадал желание, а я его исполнил, — пират материализовался около окна, что было по левую руку от Джея, в паре метров, и краем глаза держал непонимающего ниндзя в поле зрения, — но даже если бы не загадал, даже если бы я не был джинном, я бы всё равно тебя спас. Мастер молнии чуть прикрыл глаза, взглядом уловив, что Надакан отвлёкся на вид за окном, представляя себя обезоруженным. Ошибочно. Словно разгорающийся пожар, лишь одна искра бурлила внутри юноши, он не мог никуда деть напирающее нахальство и гнев, которые начали переполнять ещё не вернувшееся в норму сознание, что ещё не было покинуто шоком. Тем не менее, одёрнувшись, он не вводил себя в заблуждение, ведь он всё еще находился в роли пленника. Поэтому Джей аккуратно, но слегка пошатнувшись, направил руку в сторону спины пирата, скрупулезно напряг пальцы, между которыми в миг с шипением возникли искорки электричества, разрываясь и расходясь, словно корни, в следствии чего рука озарила пространство. Но как только он полностью собрался с мыслями направить рвущийся поток его точных, холоднокровных эмоций, цель исчезла из поля зрения. Всего несколько мгновений и юноша ощущает, как его запястье резко и уверенно перехватывают, из-за чего поток дёрнулся, и всё рассыпалось на мелкие ниточки, спустя секунды оттуда не осталось и этого. Джей ощущал присутствие за собой: за спиной и плечом, а также запястьем. Его глаза округлились от неожиданного разворота ситуации, а вырвавшийся из напрягшейся гортани нервозный смешок перебил шепот, пылкий и уверенный, прямо в ухо, что оставило его со спёртым дыханием и побудил позвоночник сделать отчаянную попытку вырываться из тела. Бесформенное, но приобретающее кислотные краски, непривычно безумное и неодолимо пугающее, а что самое гадкое, двойственное чувство нависшей опасности… Непрерываемо. Ещё больше подливало масло в убийственный огонь то, что обдало жаром при этом не только мочку, но и участок шеи, что не скрывала плотно ткань. Его тело претерпело замыкание. — Потому что я желаю, чтобы ты вышел за меня замуж. Слабеющий разум вскрикнул. Джей никогда прежде в жизни так не надеялся, что ослышался, но чем дольше ему приходилось находиться в одной комнате с этим существом… Тем сильнее ошарашенность перерастала в панику, что разъедала грудь, пока конечности деревенели. Это не то будущее, которое он хотел… Ниндзя не мог говорить, язык заплетался, в точности как и мозг, прямо в бантик. Вместо него говорил сознание, которое хотело покинуть реальность и хлопнуть дверью. Но, как на зло, пришлось ответить первым взбредшим в голову: — Ээ… Кхе-хех, да ты тоже ш-шутяра тот ещё! — заикнулся он, но показал пальцем на грудь джинна с непроницаемым лицом, пытаясь скрыть волнение и оставаться сильным единственным известным ему способом. Едва ли у него это получилась, ведь с настолько тревожащими ситуациями ему ещё не приходилось сталкиваться «стенка о стенку». На лбу выступила испарина от этой мысли, пока та же рука, что и указывала на джинна, не унималась в своей дрожи. Округленной стороной крюка Надакан приподнял подбородок Джея так, чтобы они едва ли не целовались. Это спровоцировало воспоминания из проклятого отражения наброситься на него, когда Джея из будущего обхватили идентичным образом. Поэтому оптимизм джинна его и пугал, и раздражал до нельзя. Тот будто знал какие эмоции это вызовет в нём, знал о воспоминаниях, вынуждая тем самым пытаться вырвать ещё более отчаянно. С такого расстояния представлялось возможным рассмотреть всё: от морщин до едва проглядывающейся… Печали. — Я не тот, кто будет о подобном шутить, — он провёл рукой по пересечённой брови Джея и сложил одну пару рук за спиной, негромко продолжив: — Только не думай, что все безосновательно, весельчак. Понимаешь ли, есть такая вещь, как последствия. Но вмешательство твоих друзей и тебя в жизнь другого мира привело… К совсем иного рода… — на этой ноте он хмуро взглянул в сторону, однако, не переходя на угрюмость второй ногой, вернул былой тон, задорно улыбнувшись, — Но все поправимо. В этом мне и поможет твоя рука! — он буквально взял её, и поднёс, словно бы просясь поцеловать. Сейчас его разум словно находился под водой, погружаясь глубже на необъятное дно подсознания, что нещадно его поглощало, одаривая вопросами без ответа. Слова джинна становились размытыми, Джей даже не переваривал смысл, пребывая в онемении. Но стоило ощутить рецепторами чужую медвежью лапу, как это подействовало не хуже пролившегося на кожу кипятка. Он одёрнул её, резко и решительно, и наполовину спрятал за веками искрящиеся молниями глаза, угрюмо буркнув, постепенно переходя на писклявый крик: — Да почему мне должно быть не плевать?.. Я не помогу. И вообще, ты в курсе что для свадьбы согласие нужно?! — сложил руки на груди и неспокойно, но нахально повернул головой, оценивая всё лишь одним глазом, неизменно живым. Несмотря на то, что паника оставалась незначительным фоновым сопровождением, в его глазах мир продолжал нестерпимо двоиться, но сейчас все дополнялось учащённым сердцебиением, что тошно ощущалось уже в глотке. Оно колотилось так громко, что всё, о чём получалось думать, так это о том, чтобы его не услышали. — Ох… Наивный, значит… — он потянул нижнюю правую руку к подбородку, чтобы почесать, но одёрнулся. Никакой ладони и в помине уже не было, только крюк, который он принялся лениво рассматривать. Хотелось только верить, что ему лишь показалось, как голос стал немного нежнее. — С собой разговариваешь, что ли, хах?.. — поднял правую бровь он, при этом схватившись одной рукой за край стола. Пусть Джей и говорил дерзко, показывая зубы, но делал он это чтобы не ощущать полноценно слабость. Даже если поведение останется проигнорированным, ему было главное не проиграть позорно самому себе. С другой стороны приходилось удерживать норовящее впасть в обморок тело, которое в эту слабость и тянуло, как намагниченное. Все прививало ему меланхолию, граничащей со злостью. Пират, забыв о крюке, повернул голову и бросил косой взгляд на Джея. Даже этой мимолётной реакции было с лихвой достаточно, дабы ощутить всю суровость и недоброту намерений новой потенциальной угрозы, что он по своей глупости мог навлечь. Ведь на секунду из головы совсем вылетело в каком положении находится. А оно не было к нему расположено, не было расположено и будущее, которое давно решило его предать, как и дрогнувшие губы. Пират снова двинулся, на этот раз не к окну, и хорошо что не к нему, а вправо, куда и перетёк взгляд парня. Джею становилось комфортнее и уютнее, когда он знал, где тот находится, и поймался на мысли, что становилось плохо, не зная местонахождение подонка. Ведь Джей понятия не имел чего ожидать дальше от не очень нормального существа, ещё и из другого мира с неизвестно какими правилами. — Нет, с тобой, дурачок. Но поскольку ты дурачок, то получается, действительно сам с собой. — Подал неожиданно унижающий, при этом весёлый голосок. У мужчины вызрела улыбка с презрительными оттенками, чтобы скрыться обратно под мрачным гостеприимством. Но смена была достаточно медленной, дабы ниндзя всё увидел, и всё не давало ему покоя последующий вечер, что переливался в ночь, создавая на всём резко выделяющиеся тени, где ничто не было исключением, как и в комнате. Но Джей не мог просто взять и начать рассматривать преобразовывающееся помещение. Все его мысли витали только вокруг того, как же хотелось по-настоящему врезать джинну, который оставлял его с чувством подавленности только одной улыбкой. Парень, обычно отчаянно полный жизни, теперь себе места не находил и был вынужден сложить руки на груди, пока кончики рта тянулись вниз, а насупленные брови новой волны негодования, потряхивались. Это спровоцировали на сей раз утешительную улыбку, которую он видеть не желал, но она заставила его прокусить изнутри щеку, сопя. Опасность, которая исходила от Джея соизмерялась только с злостью котёнка, на что джинн прикрыл глаза, покачав головой. Джей уже и не мог вспомнить, доводилось ли ему ощущать себя так неудобно и совсем вне контроля над ситуацией. Показалось, словно с ним поводятся, как с ребёнком. И теперь он уже и не хотел, и не мог думать об безопасности, когда через нос едва ли не шёл пар. Барьер снят. Вновь руки затряслись, заискрились, зашипели, и беспрепятственно выплеснули стремительный обстрел явлением природы, тонкими корнями, полными неестественного желания искалечить. Но Джей промазал. Мало того, что промазал, так ещё и был вынужден лицезреть, как электризованный выплеск задел карту… Их материка. Лицезреть, как решительно особенно яркий сейчас огонь стремительно пожирал каждый участок под волнующий дьявольский смех. От того, что именно он его поджёг, что-то жуткое скользнуло внутри кишок. Пусть и не намеренно, но теперь ему приходилось сдерживаться маленькие крупицы слёз, что показались не краюшках глаз, ведь что-то подсказывало, что такое будущее и ждёт их мир. Будто бы услышав тягостные мысли, со стороны донёсся ещё не покинутый весельем голос джинна, что притворно вытирал выступившие слёзы: — Ну же, не серчай! Можешь что-то загадать. Что душе угодно. Я же исполняю желания, которых у тебя осталось целых два, — будто бы не замечая, какой ураган разворачивался в намерениях парня, шире открывшего глаза, и не сменяя тон, продолжил, — конечно, только если это не будет желание погибнуть или… — Тогда я хочу, чтобы ты прекратил быть!.. — импульсивно загорланил Джей, выпуская весь воздух из лёгких, когда угрожающая опасность улыбки ровных зубов резко оказалась вплотную. Надакан безжалостно закрыл ладонью рот, вместе с ним и пол лица, охватывая челюсть с двух сторон, так, чтобы Джей мычать только мог, безуспешно пытаясь вырваться. — ..Что-то более неразумное, — грозно прошептал в радиусе слышимости с расстояния, где снова была видна каждая деталь немолодого лица с ярко выраженными скулами и паточными глазами. Но Джей с метающимися глазами, этого не мог и не желал рассматривать. Он был в состоянии только мычать, как пойманный в капкан кролик, и хвататься за большую руку чтобы отстранить. Все мысли были только на ней сосредоточены, на том, какой громадной она была, даже в сравнении с его двумя, на том, что тому и усилий не надо было прилагать, дабы перекрыть ему воздух. Но это же побуждало дёргаться только рьянее, доказать, что он не собирается сдаться, даже в абсолютно безнадёжной ситуации. Ведь у него всё ещё есть друзья, всё ещё есть семья, к которой он вернутся любой ценой. Ему хотелось верить, что выход есть всегда. Это было спасительным кругом и топливом. Даже если его способности сейчас были бесполезными, ведь разум накрыла паника, которая не позволяла сконцентрироваться на элементе. Но он знал, что не только способности делали его сильным, даже будучи в хватке этого чудища. Он не мог сдаться так просто… — Запомни, хитростью меня не победить. — Заключил мрачным тоном Надакан, разжимая пальцы, прежде чем усадить ниндзя обратно за стол где тот жадно хватал воздух, давясь им. Неожиданно мужчина погладил его утешительно по волосам. Джей губу себе прокусил, его снова накрыла пелена ярости и неясной отваги, переваливая за страх. Ведь этот джинн просто невыносим! — Тогда я желаю, чтобы ты оставил меня в покое! — Выпалил молодой человек, переходя на крик, что осел в углах комнаты. Он заскрежетал зубами, но, тем не менее, вскинул руки, готовящиеся к новой атаке, вглядываясь решительно и беспощадно. Только вот всё оставалось в иллюзорном покое, что вынудило Джея перевести излучающие знак вопроса глаза на неясно и печально вздохнувшего джинна, который поклонился и отвёл одну руку в сторону. Тем не менее, он не скрывал раздражение из-за непредусмотрительности Джея. — Твоё желание для меня закон. Помни, у тебя осталось последнее. Джей не успел уловить смысл. Не успел и озлобиться на себя за банальщину в просьбе. Последнее, что он увидел перед глазами, была насмешливая ухмылка капитана. Затем пол исчез, вся комната исчезла, когда он только начал понимать, что летел в свободном падении, при этом ощущая спиной тяжесть стула, который делал его падение ещё быстрее. Юноша издал невольно вырвался громогласный, продолжительный крик. А на горизонте виднелось тихое ночное небо с поднимающейся луной и темными облаками, что резко контрастировало с его горячей паникой на устах и в глазах, которой он захлёбывался. Его тело объял ночной холод, но… Казалось бы, свобода! Руки уже потянулись вперёд, чтобы сложить печать, призвать дракона, спастись. Увидеться с другими, с Нией, которая была словно перед ним, только пальцы протяни! Но когда он дёрнул руками, обнаружил, что те были крепко связаны проклятыми цепями за спинкой, из-за чего он закричал ещё громче, пока горло не сорвёт, барахтаясь, как вне себя. Сквозь пелену слёз, которые он не смог остановить, виднелся необъятный океан, который желал его проглотить, после того, как он превратится на его поверхности в лепёшку, который был в двадцати метрах от него, насмехаясь холодным безразличием. Джей продолжал рвать горло, часто делая вдохи-выдохи, и когда воздух больше рвал уши, часто делая вдохи-выдохи, давясь воздухом уже в комнате, и откашливая его. Снова он почувствовал телом деревянный пол, который был бы рад обнять, будь его спаситель живым существом. Глаза все ещё слезились, но он взглянул туда, где видел в последний раз проклятого джинна, который всегда ковёркал желания, перед которыми невозможно устоять. С кряхтением и одышкой юноша поднялся, слегка покачиваясь. Оковы снова вернулись на ногу, но они не были к чему-то привязанными. Те лишь отрезали ему способности, но не способность к передвижению. — Это ты, конечно, оригинально придумал! — Джей сжал зубы, сейчас он здесь один, и навряд ли Надакан это слышал. Но даже если нет, он чувствовал потребность что-то сказать. Пусть даже говорить было тяжело, и дрожащий голос звучал измученно, лишь пытаясь казаться сильным. Взгляд юноши, когда взгляд начал проясняться, а голова не так болеть, невольно переместился к столу. С удивлением он понял, что на гладкой деревянной поверхности не было никаких яств и огрызков, которые были совсем недавно. Вместо них, привлекал своей золотой покраской, как какую-нибудь ворону, лежал какой-то предмет. Сощурившись, оказалось что это металлический медальон. Старый, но по-своему привлекательный для любителя таких вещей, как Джей. Он неуверенно приблизился и с недоумением рассматривал гравированную цветком поверхность. Рука потянулась, чувствуя безнаказанность, ведь всё указывало на то, что ему хотели что-то показать. Он положил в слегка дрожащую от недавнего страха ладонь и задумчиво провел пальцами по узору. В воздухе завилась таинственная аура, и совсем тихий женский голосок даровал неспокойное чувство того, что трогать медальон не стоит. Но оно было не достаточно внушительное, чтобы не открыл. Внутри его поприветствовала старая, выцветшая фотография, уже пожелтевшая. И ему могло бы показаться удивительным, что уже тогда были фотоаппараты… Но от того, чтобы изображено на фотографии, Джей отшатнулся, с грохотом упал и вскрикнул ещё громче, чем когда он падал вниз, пряча глаза в руке. Он увидел знакомые черты. И всё бы ничего, вот только это были его черты. Всё казалось нереальным, но он не мог отрицать того, что всё ещё в ней находится.