***
Левая щека Эвана кровоточила. Майкл подозревал, что рана была достаточно глубокой, чтобы на этот раз потребовались небольшие швы. Редкий случай. К сожалению, их отец предпочел бы, чтобы они истекали кровью на полу, а не в больнице, поэтому им просто нужно было отдать ему должное. Эван молча сидел на краю ванны, пока он работал, вычищая рану и добавляя вазелина. Он казался еще более взвинченным, чем обычно, его глаза следили за каждым движением тени, а руки и ноги дрожали. Майкл вздохнул, поджав губы. На этот раз травма Эвана беспокоила его. В конце концов, все это происходило с такой скоростью, что он обнаружил, что его искреннее беспокойство растет с каждым утром. У него было подозрение относительно того, что происходит. К сожалению, никакое любопытство, казалось, не заставило Эвана отказаться от кошмарного заявления об аниматронике. И Майкл пытался — много раз — заставить его отказаться от этого и, наконец, сказать ему правду. К сожалению, Эван всегда был упрямым, и Майкл терялся в догадках, как заставить Эвана признаться в этом самому. — …это отец причиняет тебе боль? Это было единственное, что имело смысл. Эван не мог ни с того ни с сего стать таким неуклюжим и продолжать так сильно травмировать себя. Его отец не ограничивался тем, что причинял боль ему. Причинял боль Майклу. От Эвана, казалось, было мало пользы в глазах отца, поэтому его в основном игнорировали. Но, может быть, теперь, когда Майкл действительно делал то, чем отец мог бы гордиться, он обратил свой гнев и жестокость на Эвана? Он наблюдал, как глаза младшего расширились, как у вытащенной из воды рыбы. Как только слова слетели с губ Майкла, мальчик отрицательно покачал головой, явно причиняя боль своей порезанной щеке. — Нет, это был не папа! — сказал Эван почти с отчаянием в голосе. — Ты знаешь, что это было! — Эван, отец сейчас не слушает. Тебе не обязательно лгать. Просто скажи мне. — строго сказал Майкл. Несмотря на то, сколько раздражения мальчик вызывал у него ежедневно, он не хотел, чтобы отец причинял ему боль. Но Эван снова отказался сотрудничать, когда его тело задрожало от его слов. — Это аниматроники, — он почти плачет, — Они приходят ночью и пытаются причинить мне боль. Это не папа, это они! Майкл раздраженно зарычал. — Боже, просто… — Он крепче сжал рулон бинта, который разрезал, — я пытаюсь помочь тебе! Ты меня не понимаешь! Просто скажи мне, что происходит, ради Христа! — Я говорю тебе, но ты не слушаешь! — Парировал Эван, прижимая руку к мокрой тряпке, прикрывающей его порез, — Они настоящие, и они причиняют мне боль! Майкл закатил глаза: — О да, большой и страшный Фредди Фазбер бегает по ночам и убивает детей. Я слышал это тысячу раз в школе, Эван. Попробуем ещё раз. Скажи мне, что на самом деле происходит. Он ожидал, что Эван замолчит. Обычно он так и делал, когда его загоняли в угол. Или начинал рыдать. Но вместо этого его встретил неожиданный гнев. Выражение лица его брата ожесточилось, и он пристально посмотрел на него. — Это. Реально. — сказал он, стиснув зубы. — Я… — он оборвал себя на секунду, прежде чем, казалось, подтвердить свои слова. — Я покажу тебе. Брови Майкла нахмурились. — Извини? — Я сказал, что покажу тебе. — Выражение лица Эвана оставалось суровым, хотя уголки его губ начали подрагивать, — Сегодня вечером. Останься сегодня вечером в моей комнате, и ты увидишь, что я не лгу! Майкл некоторое время смотрел на него, ожидая, что он расколется. Он этого не сделал, сохраняя невозмутимую позу и давая понять, что не отступит от своего заявления. Майкл цокнул языком. Конечно, почему бы и нет. Завтра не было занятий в школе, и вообще ничего не происходило, так что ему нечего было терять. Нет, на самом деле, ему было что выиграть. Наконец-то опровергнуть ложь Эвана, потенциально противостоять их отцу и, возможно, даже разбудить его посреди ночи в маске. Он никогда раньше не пытался напугать его посреди ночи. — Хорошо, малыш. Думаю, я так и сделаю. — Сказал Майкл с дьявольской ухмылкой. Лицо Эвана просветлело. Хотя он не был уверен, было ли на его лице облегчение или беспокойство. Он кивнул, подтверждая слова Майкла, но больше ничего не сказал, пока Майкл не закончил с ним, отправив его восвояси, прежде чем, вальсируя, вернуться в свою комнату и схватить Лисью маску.***
С подушкой, спальным мешком и скрытой маской в руке Майкл направился в комнату Эвана. Он был удивлен, что его брат не отозвал предложение после того, как Майкл безжалостно нападал на него в течение дня, но, казалось, это еще больше укрепило его уверенность. Может быть, Эван что-то планировал? Может быть, он собирался каким-то образом попытаться обманом заставить Майкла поверить ему? Мальчик не знал, и, честно говоря, ему было все равно. Сегодняшний вечер был посвящен тому, чтобы получить несколько неприятных ответов и, надеюсь, в какой-то степени хорошо провести время. Ровно в 11 часов вечера Майкл ворвался в комнату своего младшего брата, не потрудившись постучать. Пораженный вторжением, Эван вскрикнул, чуть не упав с кровати, на которой сидел. Майкл прищурился. Его брат сидел на кровати, но он явно не собирался спать. Он все еще был в одежде, его глаза были прикованы к будильнику на прикроватной тумбочке, прежде чем вошел Майкл. Он медленно сел, встретившись взглядом с братом. Майкл ухмыльнулся. — Тогда ладно, малыш. — Начал он, — Тогда где ты хранишь этих аниматроников? Лицо Эвана посуровело. -Они еще не появились… Майкл приподнял бровь. — Не сейчас? — Но они появятся! — Эван пробормотал, — Просто подожди. Майкл только раздраженно нахмурился и, фыркнув, опустился в изножье кровати. Он начал расстилать свой спальный мешок, но был остановлен младшим мальчиком, схватившим его за руку. Тебе это не понадобится. Майкл моргнул. — Я не буду спать в твоей постели, Эван… — Мы не будем спать. Это признание застало Майкла врасплох, его глаза расширились. Эван отпустил его руку, сообщение дошло. Возможно, на следующий день у них не будет занятий в школе, но идея провести всю ночь со своим младшим братом была нелепой по нескольким причинам. Во-первых, это было неловко. Не похоже, что Эван кому-то рассказал бы об этом. Майкл был почти уверен, что у этого сопляка нет друзей, но всегда был шанс, что проболтается он, и друзья Майкла наверняка посмеются над ним. И, кроме того, Майкл хотел, чтобы его младший брат выспался. Если его младший брат бредил, это была не его вина. И все же… Эван пристально смотрел на него, как будто бросал вызов встать и уйти. Но страх, скрывавшийся в его глазах, был очевиден. Майкл уставился на него в ответ, не находя слов. Внезапно что-то щелкнуло. Он зарычал. — Ты что, издеваешься надо мной? Эван, казалось, был застигнут врасплох такой реакцией, его дерзкое лицо мгновенно вытянулось, на смену ему пришли замешательство и страх. — Так вот почему ты все время такой уставший? — спросил Майкл требовательным тоном. — Ты просто постоянно не спишь по ночам, потому что боишься, что за тобой придут какие-нибудь глупые фальшивые роботы? — Они убьют меня, если я засну! — Эван возразил. -Они уже пробовали это раньше. Раздражение Майкла сменилось раздражением, когда он увидел слезы, выступившие на глазах Эвана. Если бы его не снедало любопытство (и ни малейшего беспокойства, однозначно) и желание доказать брату, что он неправ, он бы встал и вышел из комнаты прямо сейчас. Вместо этого он просто зарычал. — Клянусь Христом, Эван, тащи свою задницу в постель, пока я… — Нет. Глаза Майкла расширились. Эван не вел себя вызывающе. Обычно он соглашался со всем, что другие люди говорили ему делать, из страха перед их возмездием. Единственным исключением из этого правила было, когда он слишком сильно плакал, чтобы разобрать слова. Так что дерзкое неповиновение Эвана только что стало для него шоком. Тогда ладно. Майкл будет играть в его чертову игру. Если бы оказалось, что на самом деле их отец причинял ему боль, он мог бы ударить его по голове несколькими тысячами «Я же тебе говорил», прежде чем, возможно, отвезти его на хранение к Генри. И если он действительно просто страдал от бредового лунатизма, или ему снились кошмары, или что-то в этом роде, тогда Майкл мог просто перестать беспокоиться об этом и предоставить Эвана самому себе. Он мгновение наблюдал за Эваном, прежде чем усмехнуться. — Тогда ладно. Ты победил. Глаза Эвана расширились. — Я сделал это? — Я останусь. Но если ничего не случится, я убью тебя. По какой-то причине угроза не подействовала на его брата так, как обычно. Вместо этого он просто кивнул головой, возвращаясь на свое место на краю кровати. Понаблюдав за ним некоторое время, Майкл решил, что не совсем в настроении для светской беседы, и дал это понять, отвернувшись от брата. Эван, казалось, был не против. Так что тишина сохранялась. Эван все это время не двигался, просто обхватил ноги, плотно прижавшись спиной к каркасу кровати и уставившись в никуда. С точки зрения Майкла, это было довольно тревожно, но не похоже, чтобы его брат был полностью заморожен, поскольку его дыхание было ясным как божий день, судя по тому, как двигалась его грудная клетка. Не имея больше ничего, что можно было бы ему сказать, Майкл начал открывать некоторые ящики Эвана в поисках чего-нибудь, что потенциально могло бы отвлечь его от скуки. Найдя два затерявшихся комикса о Бэтмене, он сел на свой свернутый спальный мешок и начал рыться в них. Один из них он читал раньше, но другой, похоже, был более новым изданием. Возможно, что-то купленное Эваном на карманные деньги, которые он иногда получал от Генри. Итак, Майкл некоторое время листал оба комикса, читая их от начала до конца, анализируя каждый кадр, пытаясь понять, как бы он мог нарисовать Бэтмена в самых крутых позах, какие только можно вообразить. Всё это время Эван молча лежал на своей кровати и единственным звуком, разносившимся по комнате, было тихое попискивание его будильника. Минуты шли за минутами, и по мере того, как они достигали двузначных цифр, Майкл все больше осознавал тихое присутствие Эвана. Он пытался не обращать на это внимания, надеясь, что другой мальчик в конце концов устанет сидеть и ляжет спать. Майкл ни за что на свете не смог бы понять, сделало ли его присутствие брата более бодрым или нет. Тот, должно быть, знал, что он планировал напугать его ночью, так что был хороший шанс, что так оно и было. Механический звуковой сигнал часов позади них отвлек внимание Майкла от его мыслей. Ах, уже было двенадцать часов ночи. Он повернулся к Эвану, собираясь отпустить колкость по поводу того, как долго они ждали ничего, но был остановлен испуганным выражением широко раскрытых глаз брата. Он потянулся к прикроватной тумбочке, выдвинул передний ящик и достал фонарик, крепко вцепившись в него, пока смотрел мимо Майкла на пол и дальше в коридор за его приоткрытую дверью. — Начинается… — прошептал он. Майкл почувствовал, как всё его тело напряглось от неприкрытого страха в голосе Эвана. Это было по-другому. Что-то было не так. Майкл знал своего брата. Он знал, что заставляет его нервничать и какую реакцию он вызовет. Мальчик легко пугался. Он выплакивался досуха в хороший день. И он был самым большим слабаком на планете. И все же, на этот раз было что-то другое. Эван выглядел… настороженным? Начеку? Может, и не начеку. Эван всегда был настороже в эти дни. Он бы не назвал это убежденностью, а Майкл даже не употреблял слово «храбрость». Но это было что-то. И это было так непохоже на Эвана, что Майкл невольно нахмурился. Эван нерешительно встал с кровати, прошел мимо Майкла, который все еще сидел, прислонившись к кровати, на своем спальном мешке, и остановился посреди комнаты. Он на мгновение огляделся. — Что начинается…? — Майкл приподнял бровь и спросил. — Роботы теперь придут и убьют нас? Эван кивнул. Майкл издал неловкий смешок. — Верно. И нужно ли нам, например, призывать их- Он был резко прерван братом, который громко шикнул на него, полностью заткнув. Он моргнул. Эван никогда раньше не шикал на него. Это было что-то новенькое. Майкл чувствовал, как с каждой секундой растет его раздражение из-за странного поведения Эвана, но он почти боялся сказать младшему остановиться. Что-то подсказывало ему, что у его брата, в кои-то веки, хватило убежденности постоять за себя, и он не хотел, чтобы их отца посреди ночи разбудил громкий спор. Эван включил фонарик, на мгновение ослепив Майкла. Он привык к темноте, поэтому внезапная вспышка света была, мягко говоря, неприятной. Он прикрыл глаза рукой, пока они привыкали к перемене. — Ослепи парня, пока занимаешься этим… — пробормотал он. Эван никак не отреагировал, медленно заглядывая между дверями в своей комнате, поводя фонариком по сторонам. Майкл сделал движение, чтобы встать, но легкое шарканье спального мешка заставило Эвана резко обернуться и направить фонарик прямо ему в лицо. — Эй,— прошипел Майкл, — прекрати это. Эван уставился на него на мгновение, прежде чем снова перевести взгляд на двери. Майкл зарычал. — Эван. — он твердо сказал. — Посмотри на меня. Его брат не сдвинулся с места. — Эван. — Майкл повторил. — Ты издеваешься надо мной? Вернись сюда, черт возьми! Эван медленно оглянулся, на его лице было нерешительное выражение. — Нет никаких чертовых роботов. Тебе просто снятся какие-то дурацкие кошмары, и из-за недосыпания ты страдаешь! И, эй, тебе удалось уговорить меня остаться здесь с тобой! Но я отказываюсь это делать, если ты собираешься вести себя так неразумно! Так что ты можешь либо вернуться в постель, и я останусь с тобой, либо я возвращаюсь в свою комнату. Что-то похожее на ужас промелькнуло на лице Эвана, когда его тело напряглось. — Нет! — Он покачал головой, — Нет, мы не можем, они- — Они сделают что? — Майкл рассмеялся. — Боже, ты такой слабак. Не можешь справиться с несколькими страшными снами, и вдруг ты становишься гребаным бардаком? Возвращайся в постель, или я заставлю тебя. — Он встал, подчеркивая свою точку зрения. Его действие показало лисью маску, завязанную у него за спиной. Глаза Эвана на секунду задержались на ней с гримасой. Они оба знали, что Майкл планировал напугать его, так что он не выглядел преданным. Просто усталым. И он перестал бы выглядеть усталым, если бы действительно выспался, с ворчанием подумал Майкл. Он требовательно шагнул к брату, который на мгновение, казалось, хотел отступить, чтобы избежать встречи с ним, но быстро замер, бросив взгляд на шкаф позади него. Он сглотнул пересохший воздух и встретился взглядом с Майклом. — Т-ты не понимаешь. — Сказал он дрожащим голосом. — Они в моей постели! На это Майкл просто закатил глаза и без предупреждения поднял Эвана на руки, как новобрачную невесту. Он ожидал какого-то отпора. Возможно, Эван какое-то время будет сопротивляться, умоляя Майкла опустить его, пока он, наконец, не выдохнется и не устанет настолько, чтобы заснуть. В этот момент Майкл сможет вернуться в свою комнату и оплакать потерянный сон. Эван справился бы с любыми ночными кошмарами, но, по крайней мере, утром он не был бы настолько измотан, чтобы навредить себе. Чего он не ожидал, так это животного визга ужаса, который вырвался у его брата в ту секунду, когда он понял, что делает Майкл, заставив старшего в шоке уронить мальчика и немедленно закрыть Эвану рот. Они оба замерли на секунду, Майкл всматривался в коридор, ожидая, что их отец появится в любую секунду и убедится, что Майкл заплатил за то, что разбудил его посреди ночи. Эвану, по крайней мере, хватило приличия тоже выглядеть испуганным, его глаза расширились, наполнились слезами, когда они метнулись через комнату. Через некоторое время Майкл подтвердил, что их отец, по крайней мере, не был настолько зол, чтобы ворваться в комнату Эвана посреди ночи, и он вздохнул с облегчением. Он даже не был уверен, вернулся ли их отец сегодня домой с работы, но он определенно не хотел выяснять это таким образом. Он выпустил Эвана из своих объятий, ноги брата неуверенно коснулись пола, когда пошатнулись, чтобы удержаться в вертикальном положении. Обретя равновесие, он предательски посмотрел на своего брата. Это стало последней каплей. — К черту все это. — Майкл тихо сплюнул, — Папа не надерет мне задницу только потому, что ты не знаешь, как справиться с несколькими ночными кошмарами. Я иду спать. Оно того не стоило. Эван явно вел себя неразумно ночью, скорее всего, из-за недосыпания, и с этим ему придется разбираться самостоятельно. У Майкла не было желания оставаться рядом, пока Эван метался по полу, боясь собственной тени. Майкл подлатал бы его, если бы он снова поранился, но, конечно, с меньшим беспокойством, чем раньше. Он не мог поверить, что его мысли обратились к чему-то столь серьезному, как-то, что их отец причинял ему боль, когда реальный ответ был просто в том, что его брат был идиотом первой степени, который не мог отличить реальность от вымысла. Может быть, если бы он напугал его сильнее, эту проблему можно было бы решить? Экспозиционная терапия и все такое. Ожидая, что Эван отпустит его без боя, Майкл наклонился и поднял свой спальный мешок и подушку, поворачиваясь к приоткрытой двери. Как только его рука коснулась дверной ручки, пара маленьких ручек дернула его назад, едва не опрокинув от силы захвата. Майкл с рычанием повернулся к брату. — Дай мне, блять, уйти, Эван. Его брат отчаянно замотал головой, с открытыми дикими глаз. — Я слышал их. — сказал он хриплым голосом, дрожащим на каждом слоге, — Кто-то снаружи, я слышал их. Не уходи, не уходи, пожалуйста, не уходи… Они убьют тебя- Майкл толкнул Эвана на пол и с усмешкой повернулся обратно к двери. Он положил руку на ручку и одним быстрым движением распахнул дверь. Светящиеся фиолетовые глаза уставились на него, едва не вывалившись из своих орбит. Два ряда острых зубов в одной гигантской разлагающейся пасти. По всему телу были разбросаны провода, плесень и разложение, грудная клетка была открыта, а внутри виднелись механические детали. Он был весь изношен, как зомби, который только что выкопал себе путь из земли. Он был гигантским. Он был злым. Это было зрелище, которое встретило Майкла по другую стороны. Кролик Бонни никогда не был источником страха. Он был просто одним из аниматронных талисманов в пиццерии их отца, который танцевал, пел и развлекал детей. Ничто в нем нельзя было назвать пугающим. Но сейчас…? Страх, пробежавший по венам Майкла, был более ошеломляющим, чем когда-либо испытываемый. Он сжал его желудок, скрутил и перевернул вверх дном. Он заморозил его вены и превратил кровь в лед. Существо было там. Оно было осязаемо. Это было ужасно. И всего несколько мгновений спустя Майкл обнаружил, что оно хотело его смерти. С таким же успехом его тело могло быть привязано к земле, как гора к земной коре, потому что, когда кошмарный кролик пошевелился, этого не сделал он. И оно не просто пошевелилось, оно сделал выпад. Раскинув руки, словно намереваясь схватить Майкла и проглотить его целиком, аниматроник с криком прыгнул в комнату, и Майкл увидел, как его жизнь промелькнула у него перед глазами. Он вошел с ним в контакт. Это длилось недолго, когти были всего в нескольких дюймах от его лица. Он почувствовал, как острый край задел его нос и из пореза тут же потекла влага. Хотя сила была почти нулевой, удара холодного когтя было достаточно, чтобы Майкл был сбит с ног. И в мгновение ока оно исчезло, деревянная дверь заняла свое место, когда его брат захлопнул её, приложив весь свой вес, чтобы удерживать её в таком положении, и держась за дверную ручку так, что костяшки его пальцев побелели от напряжения. Раздался стук, существо пыталось вернуться в комнату, но Эван не позволял ему этого. Его лицо утратило прежнюю пугливость, вместо этого сменившись сосредоточенностью. Каждая секунда казалась часом, поскольку стук продолжался, несколько раз дверь чуть не распахнули рывком, что привело лишь к тому, что выражение лица младшего стало жестче. А затем, одним последним толчком, все прекратилось, монстр решил, что оно того больше не стоит. Затаив дыхание, братья услышали эхо шагов по коридору, прежде чем они полностью исчезли. На мгновение время остановилось, когда Эван нерешительно отпустил дверную ручку, открыл дверь и направил луч фонарика в коридор, подтверждая, что путь свободен. Затем он отпустил её, оставив дверь открытой, и оглянулся на Майкла. Он все еще лежал на полу, конечности были как желе, когда он использовал все свои силы, чтобы не упасть на спину. В ушах звенело, и он смутно понимал, что Эван спрашивает, все ли с ним в порядке. Он не ответил, его разум был слишком занят попытками придумать что-нибудь, что могло бы объяснить то, чему он только что стал свидетелем. Он все еще чувствовал, как кровь вытекает из пореза на переносице, подтверждая, что ему это не померещилось. Но больше ничего не имело смысла. Что это вообще было? Как это сюда попало? О боже, как это сюда попало- Дверь все еще была открыта. Отчаянным движением Майкл вскочил на ноги и захлопнул дверь. Кем бы ни был аниматроник, он не позволит ему завладеть эти местом. Это было бы безопасно, пока дверь закрыта- Эван оттолкнул его в сторону и снова открыл дверь, направив луч фонарика в коридор. Убедившись, что там ничего нет, он снова оставил дверь открытой. — Нам нужно иметь возможность видеть. — Объяснил он с наигранным спокойствием в голосе. — Они могут просто открыть дверь, если она закрыта. Выражение лица Эвана было почти нечитаемым, но он пристально смотрел на Майкла. Чего-то ожидал от него. Если бы разум Майкла был яснее, он, вероятно, сразу бы понял, что это было за нечто, но пока его мысли метались, а тело дрожало от ужаса, его разум был затуманен. Всё, что он знал, это то, что это нечто не могло добраться до них. Почему Эван был так спокоен?! Он явно выглядел испуганным, но вокруг него была аура хладнокровия, придававшая ему уверенности в своих действиях, в том числе в том, что он оставлял дверь открытой. Майкл этого не понимал. Он попытался открыть рот, чтобы заговорить, но слова несколько раз застревали у него в горле. — Чт… — пробормотал он, — Что было… Как… Кто… — Бонни. — беспомощно подсказал Эван, все еще глядя на него, рука, держащая фонарик, подергивалась. — Он приходит очень часто. — И ты ничего не сказа- Майкл оборвал себя, как только понял свой собственный вопрос, потому что Эван действительно сказал ему. Постоянно говорил. Он говорил ему об этом каждый день, и, судя по всему, его вопрос только что показал, насколько Майкл не слушал. Потому что Эван не злился. Он бывал расстроен и раздражен, но никогда не зол. Но сейчас. Всего несколькими неуместными словами он довел брата до кипения. — Почему я ничего не сказал?! — Прошипел он, яд сочился в его тоне с большей свирепостью, чем Майкл когда-либо слышал от него, — Ты издеваешься надо мной?! — Эван, я… — Заткнись. — потребовал он, добившись желаемого эффекта. — Я пытался сказать тебе! Я всегда пытался сказать тебе! Ты не слушал! Ты никогда не слушал!!! — И он снова заплакал. Майкл, однако, ничего не сказал. Он даже не мог найти в себе сил разозлиться. Он просто застыл, когда его брат закричал на него так громко, как только был способен, точно показывая, что он чувствует. — Ты только сделал все хуже! Ты сделал все намного хуже! — Он рыдал. — Ты был единственным, кому я мог рассказать, а ты мне не поверил! Каждая ночь такая, Майкл! Они приходят и пытаются убить меня каждую ночь, а ты никогда мне не верил! Это не кошмары! Они реальны! Майкл застыл, его дыхание с каждой секундой становилось все более прерывистым. Серьезность ситуации медленно доходила до него, и чувства, которые сопровождали это, были ошеломляющими. Он не знал, что делать или что сказать, поэтому просто стоял и смотрел, как кровь продолжала стекать по его носу, каплями падая на ковер. Но в данный момент он мог сосредоточиться только на одном. — Есть ещё…? Эван, медленно переводя дыхание, пытаясь успокоиться, хотя гнев все еще присутствовал в его чертах, кивнул. — Да. Они… В одно мгновение воцарилась мертвая тишина, остались только звуки затрудненного дыхания Майкла и- Он резко обернулся, направив луч фонарика на кровать. Три одинаковых на вид крошечных Фредди теперь были на ней. Там, где их раньше не было, и выглядели так же страшно, как Бонни в коридоре. Их маленький размер никак не остановил новые волны ужаса, которые охватили Майкла, когда он встретился взглядом со зверями. Их зубы были достаточно острыми, чтобы пустить кровь. Они пронзительно закричали, когда свет Эвана попал на них, и в одно мгновение исчезли под кроватью. Под кроватью. Они были с ними в комнате. Они были с ними в комнате. Глаза Майкла начали метаться из с тороны в сторону так же, как и у Эвана в начале ночи, отчаянно пытаясь поймать одного из передвигающихся монстров. Каждую ночь, кричал ему разум, твой брат проходит через это каждую ночь. Борется за свою жизнь. И теперь ты тоже. Ты умрешь. О боже, он собирался умереть- Аниматроники были внутри. Они были снаружи. Им некуда было бежать. Они были загнаны в угол, их убьют. И все же… Эван бросился к двери, принимая командование на себя, в то время как застывшая фигура Майкла неподвижно стояла посреди комнаты. Он направил фонарик в коридор, приложил ухо к тонким стенам и прислушался, а также проверил каждый угол комнаты, как обычно. Он больше не обращал внимания на Майкла, вероятно, ожидая, что тот выйдет из своего нынешнего состояния, просто сосредоточившись на обеспечении их выживания. Только когда Эван открыл шкаф и посветил туда фонариком, колени Майкла, наконец, подогнулись. Потому что то, что лежало за дверцами, было последней каплей, которая подтолкнула Майкла к краю. Это был Фокси. Искалеченный и ужасный. Пронзительные глаза, острые зубы и длинный металлический язык, торчащий из его разбитого рта. Он прятался там раньше. Он пробыл некоторое время в этом шкафу, хихикая про себя над тем, какая бесценная реакция будет у Эвана, когда он выбросиься на него с маской на лице. И его брат справился, вскрикнув от чистого мучительного страха, когда Майкл с ревом выскочил из своего шкафа. Он оставил брата дрожать на полу, когда навис над ним, смеясь над его жалкой реакцией. Сейчас ему было не до смеха. В этом не было ничего смешного. Его лисья маска все еще была пристегнута к спине и казалась тяжелее, чем обычно. Чувство вины. Это было ошеломляющее чувство. Оно нахлынуло на него, когда он наблюдал, как Эван светил фонариком на шкаф, пока Фокси не скрылась из виду. Он боялся его не из-за каких-то ночных кошмаров, скорее, Майкл заставил его думать, что они стали преследовать его днем. Странное поведение Эвана, его раны, его реакции, его страх… Теперь все обрело смысл. Все это было из-за того, о чем Эван говорил ему с самого начала. Но можно ли винить Майкла за скептицизм? Вся эта ситуация была нереальной! Это было то, чего не должно было быть, и все же это происходило вокруг него. Его дыхание все еще не успокоилось, и по мере того, как в комнате становилось тихо каждый раз, когда аниматроник исчезал из поля зрения, звук его дыхания эхом разносился в темноте. Эван не смотрел на него, в последний раз осматривая шкаф, чтобы убедиться, что монстр внутри был отброшен назад. Когда он был удовлетворен, он, наконец, повернулся обратно, встретившись взглядом с широко раскрытыми глазами Майкла. Секунду они не двигались, просто смотрели друг на друга, пока между ними происходил безмолвный разговор. Мне жаль. Мне страшно. Мне жаль. Ты наконец-то веришь мне? Эван повернулся к двери справа от себя, перестав молча смотреть вниз. Майкл знал, что должен хотя бы попытаться сделать что-нибудь, чтобы помочь. Все, что угодно, чтобы убедиться, что никто из них не умер, но он не мог. Он был приклеен к полу и дрожал, мысли неслись со скоростью мили в минуту. Эван и раньше выживал в одиночку. Он мог бы сделать это снова, верно? Верно? Майкл попытался отключить свой мозг. Он попытался запихнуть все свои мысли поглубже в голову, чтобы он мог встать и сделатьчто-нибудь! Сказать что-нибудь! В любое другое время его бы затошнило от одной мысли извиниться перед Эваном. Особенно из-за такой глупости, как несколько жалких розыгрышей и запугиваний. Но прямо сейчас всё, чего он хотел, это взять себя в руки, обнять брата и извиниться. Извиниться за то, что не поверил ему и за то, что сделал их дом еще более небезопасным, чем он уже был. Присутствие их отца и без того делало их дом достаточно небезопасным. Как и сказал Эван, Майкл сделал все намного хуже. Мысль пришла Майклу в голову. Это было некрасиво, но это было единственное, что могло иметь хоть какой-то смысл. Все это как-то связано с их отцом, не так ли? Майкл изо всех сил сосредоточился на своих мыслях, по его лицу стекал пот (или это могла быть кровь), он думал о действиях своего отца с тех пор, как он начал пугать брата. Он подумал о его внезапном одобрении, о его внезапной гордости. Он знал, что происходит с Эваном, и хотел, чтобы это продолжалось. Это было единственное объяснение, которое имело смысл для Майкла. Но он все еще не понимал почему. Зачем все это вообще было нужно! Чудовищные аниматроники напоминали творения их отца. Это было явным признаком того, что он, должно быть, имел к этому какое-то отношение. Их отец был умен, но Майкл должен признать, он не думал, что он настолько умен. В чем причина? Зачем ему понадобилось строить что-то подобное? Как он мог подбрасывать их в комнату Эвана так, чтобы тот не замечал каждую ночь? Майкл не понимал. И Майкл бы что-нибудь услышал! Если бы монстры были здесь так долго, сколько продолжались бессоные ночи Эвана, а по утрам он был ранен, тогда Майкл обязательно услышал бы их или увидел. Эти твари были огромными! Не то чтобы он иногда не просыпался ночью, чтобы сходить в туалет. И все же он ничего не видел. Наиболее логичным выводом было то, что Эван лгал, но неопровержимые доказательства против этого все еще стекали у него с носа. Теперь на его рубашке были пятна крови, и когда он посмотрел вниз, то увидел мокрые капли крови, которые стекали на покрытый ковром пол Эвана. Продолжая смотреть, он заметил кое-что еще. Старые коричневые пятна. Это была засохшая кровь, вероятно, от всех тех случаев, когда Эван получал травмы в течение ночи. Присмотревшись, идентичные коричневые пятна можно было найти и в других местах на полу. Майкл не мог не посмотреть на своего брата, который не обращал на него никакого внимания, когда носился по комнате как сумасшедший, на его лице ясно читалось изнеможение, но адреналин не давал его глазам закрыться. Повязка на щеке, которую Майкл наложил этим утром, теперь казалась гораздо более заметной. Как он ее получил? Удар слишком близко к лицу? Как долго травма оставалась непродезинфицируемой в течение ночи? А как насчет других ночей? Ночей, когда аниматроники ранили его ноги? Майкл всегда считал, что его хромота была слишком драматичной, когда он залатывал ему рану на ноге. Конечно, он не мог нормально ходить. Он же всю ночь бегал на раненной ноге! Снова раздался громкий скрежещущий звук, когда Эван направил фонарь на кровать. В исступлении Майкл прижал руки к ушам, пытаясь заглушить ужасный звук трех мини-Фредди, вторгающийся в его мозг, в то время как его тело сотрясала неконтролируемая дрожь. Несмотря на опасность, окружавшую его со всех сторон, он не мог поднять глаз. Он уткнулся лицом в колени и свернулся калачиком там, где сидел. Он подумал об Эване. Как часто мальчик оказывался именно в таком положении после того, как он выскакивал из-за угла, смеясь над его чересчур драматичной реакцией. Ах. Вдобавок ко всему, теперь он был лицемером. Горячие слезы текли по его лицу. Он был напуган. Невероятно напуган. Он паниковал. Он паниковал и не мог остановить это. Никогда прежде Майкл не чувствовал себя настолько загнанным в ловушку. Выхода не было, и в каждом месте комнаты, которое можно было использовать в качестве укрытия, находился аниматроник, готовый разорвать их обоих на части. Он не мог смотреть. Он крепко зажмурил глаза, пытаясь контролировать свое дыхание, но ничего не добился, только издал еще больше сдавленных рыданий, которые изо всех сил пытался унять. Что-то пронеслось мимо него, заставив его в тревоге вскинуть голову, опасаясь худшего, но вместо этого его ничего не встретило. Глаза были прикованы к двери рядом с ним, он был полностью застигнут врасплох, когда в поле его зрения появился Эван, очевидно, тот, кто прошел мимо него ранее. Он ничего не сказал, вместо этого протянув руку. Он крепко сжимал в пальцах обмякшее тело Фредбера, голова его свесилась вперед, лицо было скрыто шляпой. Выражение лица Эвана было пустым, но он все еще дрожал. Когда Майкл не ответил, его брат бросил медведя на пол перед ним и бросился назад, чтобы проверить Фокси в шкафу. Майкл уставился на медведя на земле, его разум временно отвлекся от паники, когда волна замешательства накрыла его. Эван, должно быть, взял медведя с кровати, но именно там были мини-Фредди. Майкл не понимал, зачем он рискнул пойти туда только для того, чтобы отдать ему медведя. Он помнил, как Эван цеплялся за медведя, как за спасательный круг, каждый раз, когда Майкл пугал его. Каждое утро он крепко прижимал его к груди, как будто это был его единственный источник утешения. Майкл предположил, что в некотором смысле так оно и было. Степень его собственной жестокости поразила его в полную силу. Почему ему это нравилось? Почему ему нравилось доводить брата до слез. Он уже знал ответ на этот вопрос. Одобрение отца и впервые в жизни чувство власти над кем-то другим. Что, если бы Майкл оказался в ситуации Эвана, а отец был бы тем, кто съежился на полу? Майкл знает, что он не помог бы ему так, как Эван пытался поступить с ним сейчас. Ни за что на свете. Но Эван был добрее Майкла. Несмотря на то, что он был единственным, кто обеспечивал их безопасность прямо сейчас, он воспользовался моментом, чтобы хотя бы попытаться помочь жалкому состоянию Майкла. Трясущимися руками он поднял медведя. Он оказался тяжелее, чем он ожидал, но у него не было возможности задуматься об этом. Вместо этого он вцепился в него, как это делал Эван много раз до него. Он поднял его к себе, прижимая к груди. Это не успокаивало — его чувства все еще были на пределе, — но в какой-то степени заземляло. Казалось, что держание чего-то физического помогало ему вспомнить, насколько реальной была их ситуация. И вместе с реальностью ситуации пришла внезапная мысль о собственной бесполезности Майкла. Он несколько минут вдыхал и выдыхал, вздрагивая от животных, но в то же время роботизированных звуков, которые издавали аниматронные монстры каждый раз, когда подходили слишком близко. Он пытался, по крайней мере, заставить свой мозг работать должным образом. Это было трудно сделать, когда опасность все еще присутствовала, но в конце концов Майклу удалось остановить слезы. Он медленно распрямился, но не отпустил Фредбира, обхватив его рукой за шею, сосредоточившись на том, чтобы поддерживать ровное дыхание. Чувствуя, что конечности напоминают мокрое желе, он поднялся на ноги. — …чем я могу помочь? Его голос был скрипучим и слабым, но это привлекло внимание Эвана. Мальчик на мгновение растерялся, переводя взгляд с Майкла на свой фонарик и, наконец, на одну из дверей в коридоре. — …скажи мне, если что-нибудь услышишь. Закрой дверь, если услышишь, что он приближается. — коротко сказал он. Это было самое малое, что Майкл мог сделать, и он это знал. Он, пошатываясь, подошел к левой двери и прижал ухо к стене. Немного придя в себя, он внезапно почувствовал, как что-то твердое было в горло Фредбера. Если бы он не сжимал мягкую игрушку так крепко, был шанс, что он бы этого не заметил, но теперь ему было ясно как божий день, что внутри медведя что-то есть. Однако у него не было ни секунды, чтобы задуматься об этом, он сунул Фредбира под мышку, чтобы освободить обе руки, и положил одну ладонь на дверную ручку. И он слушался. Он предупреждал Эвана, если слышал шум. Он держал дверь закрытой. Он слушивался. Было пугающе легко войти в привычку, время от времени меняя двери по команде Эвана. Снова и снова он просто делал то, что велел ему младший брат, стараясь держать свой разум достаточно сосредоточенным, чтобы быть в состоянии выполнить поставленную задачу, и в то же время достаточно затуманенным, чтобы не впасть в очередную паническую атаку. Они поддерживают эту схему в течение нескольких часов. Никаких перерывов. Никаких ненужных разговоров. Просто совместная работа, чтобы выжить. То тут, то там были опасные ситуации. Один из мини-Фредди почти сползает с кровати. Использование их объединенной силу, чтобы не дать Чике выломать дверь, и неловкий момент, когда Майкл проверял шкаф, а Эван принял маску Лисы, все еще висящую на спине Майкла, за аниматроника и направил свой фонарь прямо в глаза Майклу. Он быстро бросил маску под кровать Эвана и не оглянулся. Пока они работали, Майкл смутно осознавал, что чистый адреналин был единственным, что поддерживало его на данный момент. Он предположил, что с Эваном было то же самое, но, учитывая, сколько раз его брат проходил через этот сценарий, он не мог быть уверен. Все, что делал Эван, было отработано. Он точно знал, какие ходы предпринять против каждого из монстров и какое действие сделать следующим. Несмотря на разницу в возрасте, если кто и контролировал ситуацию, так это Эван. Но от Майкла не ускользнуло, как дрожали его ноги каждый раз, когда он стоял неподвижно. Как мешки под его глазами казались куда глубже после каждой встречи. Каждый раз, когда Майкл смотрел на него, он чувствовал, как извинение вертится на кончике его языка. Он отчаянно хотел попытаться донести до Эвана, насколько ему жаль. Жаль, что он проходил через все это в одиночку, и жаль, что Майкл сделал все, что было в его силах, чтобы усугубить ситуацию. Он держал рот на замке. Не сейчас. Сейчас было самое время сосредоточиться. Время в конце концов превратилось в размытое пятно. На лица, хотя они по-прежнему внушали ужас, стало легче смотреть, если о них думать как о препятствии, которое нужно преодолеть. Майкл был так погружен в свои дела, слушал, звал Эвана, держал дверь закрытой, что не обратил на это внимания, когда раздался громкий писк будильника Эвана. Эван, с другой стороны, застыл, взглянув на часы. Он уронил фонарик на землю с громким лязгом, заставив Майкла в ужасе повернуться к нему, когда свет погас. — Что ты делаешь? — крикнул он, паника разлилась по его венам, когда его чувства стали остро осознавать темноту, которая их окружала. Эван ответил не сразу, вместо этого, медленно подойдя к часам и выключив их. Время показывало шесть утра. — Все кончено. — Тихо сказал он. Майкл моргнул, его паническое дыхание снова участилось. — Что? — Все кончено. Мы в безопасности. — Что ты имеешь в ви- Как мы в безопасности- — Я собираюсь спать. И прежде чем он смог полностью предоставить Майклу ответы, которых тот так отчаянно жаждал, Эван рухнул на кровать, отключившись еще до того, как его тело коснулось матраса. Майкл просто стоял там, смертельно неподвижный, все еще держа руку на двери, которую он держал закрытой, чтобы Чика не вошел. Он застыл в шоке, глядя на своего спящего брата. Он чувствовал себя потерянным. Эван сказал, что теперь они в безопасности, и, очевидно, он был достаточно уверен в этом утверждении, чтобы лечь спать. Но Майкл не мог этого сделать. Что, если Эван ошибался? Как всё могло закончиться в тот момент, когда часы пробили шесть? Он нерешительно отпустил дверь, уронив при этом Фредбира на пол, и зашаркал к фонарику. Он надеялся, что Эван не будет возражать, если он включит его, потому что он ни за что на свете не собирался рисковать и секундой дольше оставаться один в темноте. Даже при включенном свете Эван не пошевелился. Майкл сомневался, что что-нибудь могло разбудить его в этот момент. Он постоял там мгновение, внимательно прислушиваясь. Ничего не было слышно. Он проверил шкаф и несколько раз выглянул в коридор, но по-прежнему ничего. Действительно казалось, что монстры просто исчезли. Он почувствовал, как к нему подкрадывается изнеможение, когда он почти поверил в то, что может быть в безопасности. Но нет. Что, если Эван был неправ? Что, если Эван проверял его, чтобы Майкл был вынужден защищать его в течение последних двух часов ночи, чтобы Эван мог, наконец, отдохнуть. Честно говоря, он бы не разозлился, если бы это было так. Но что бы это ни было, Майкл отказался последовать примеру Эвана. Итак, он вышел на середину комнаты с фонариком в руке и стал ждать. Минуты превращались в час, но Майкл не колебался. Он не позволял своим глазам закрыться, сидя посреди комнаты и направляя фонарик на любую тень, которая могла выдать малейший намек на движение. Но ничего не было. Они действительно были в безопасности. Все было кончено. Это не укладывалось у Майкла в голове до тех пор, пока будильник Эвана снова не зазвонил в восемь утра. Крошечные лучики света начали просачиваться через окно в коридоре. День был в разгаре. Майкл опустил фонарик на землю, звук будильника каким-то образом заставил его устать еще больше. Он даже не выключил его, просто слабо посмотрел на своего брата, который с большим трудом заставил себя подняться с кровати. Было очевидно, что мальчик даже близко не выспался, вероятно, бодрствуя по одним и тем же двум часам каждый день. Выключив часы, он посмотрел на Майкла, который все еще сидел посреди комнаты, и встретил его с таким же сонным выражением лица. Эван выглядел так, будто хотел удивиться, что Майкл все еще здесь, но у него просто не хватило на это сил. Его ноги мягко ступили на покрытый ковром пол и, бросив на Майкла лишь быстрый взгляд, он, спотыкаясь, вышел в коридор. Было физически тяжело подняться на ноги и последовать за братом, но Майкл справился с этим. Он шел — в меру своих возможностей — за ним, пока они вдвоем не добрались до ванной. Эван явно предвидел это, поскольку он только окинул Майкла измученным взглядом, когда они вошли. Эван сел на край ванны, когда Майкл закрыл дверь, и повернулся к зеркалу. Сказать, что он выглядел ужасно, было бы преуменьшением, под глазами у него были большие черные мешки, похожие на две кровоподтеки на лице. Его кожа была бледной, а волосы растрепались из-за потери геля, который он наносил ранее утром. Но все это было мелочью по сравнению с засохшей кровью, которая облепила всю нижнюю половину его лица и запачкала рубашку. Порез на носу оказался даже глубже, чем он ожидал, подумал он про себя и прислонился к зеркалу, чтобы рассмотреть его поближе. Теперь, когда адреналин выветрился, из раны исходила тупая пульсация, которой раньше там не было. Некоторое время он стоял неподвижно, разглядывая свое отражение. Или, может быть, он тянул время. Он чувствовал на себе взгляд брата. Воздух в комнате был тяжелым, его тяжесть почти давила. Эван ждал, что он что-нибудь скажет. Он молчал, потянувшись под раковину, где они хранили свои медицинские принадлежности, полотенца и мочалки. Он схватил несколько вещей и принялся вытирать кровь со своего лица и раны. Он работал медленно, из-за бессонной ночи у него замедлилась реакция, но он справился, и все это под взглядом Эвана. С каждым движением он чувствовал, что ломается, слова поднимались с его языка, пока не оказались на кончике. Он закончил вытирать кровь и начал накладывать повязку на нос, когда, наконец, сломался. Его руки замерли, когда он прерывисто вздохнул. Если воздух в комнате был тяжелым, значит, его чувство вины было абсолютно сокрушительным. Он больше не мог этого выносить. Он чувствовал себя так, словно только что проглотил камень, когда ему удалось собрать достаточно душевных сил, чтобы встретиться взглядом с братом. В прошлый раз, когда они вот так смотрели друг другу в глаза, у них не было возможности что-либо сказать, они были слишком озабочены выживанием, чтобы по-настоящему поговорить о происходящем и вине Майкла Он превращал жизнь своего брата в ад, и ради чего? Пытался отпугнуть его страх перед аниматрониками с помощью какой-то извращенной формы экспозиционной терапии? Пытался избавиться от ужаса и паранойи Эвана, заставляя его постоянно оглядываться в течение дня? Но ты знаешь, что они говорят. Это не паранойя, если они действительно хотят тебя заполучить. — Эван. — Начал он, прогоняя слюну через пересохшее горло, — Я… Боже, почему это было так тяжело? Он знал, что был неправ, но глупая, упрямая, высокомерная часть его всё ещё держала эти слова близко к груди, не позволяя брату услышать их. Но ему нужно было их услышать. Это было самое малое, что Майкл мог сделать. — Мне жаль. — С большим трудом выдавил, — Эван, мне так жаль. Я не знаю, что я… я просто… я должен был послушаться тебя. Его брат не сказал ни слова, все еще просто смотря. — Я не буду… — Майкл почувствовал себя маленьким. Он никогда не чувствовал себя маленьким перед своим братом. Он должен был быть большим злым волком, но сейчас он был похож на съежившуюся собаку, поджавшую хвост. Может быть, это просто из-за недосыпа он так себя чувствовал, но не похоже, что это имело значение. — Я больше не буду тебя пугать. Я обещаю. Мне так жаль, Эван. Наконец, Эван отреагировал, его глаза расширились от услышанного. — Ты… обещаешь? — Голос звучал так, словно он не до конца верил в это. Даже после всего, чему Майкл был вынужден стать свидетелем этой ночью, Эван все еще был готов усомниться в его утверждении. Да, Майкл заслужил его сомнения. Не то чтобы этот опыт изменил то, насколько сильно его раздражали плач и постоянное нытье Эвана. Он был уверен, что эти вещи все равно будут сводить его с ума. Не то чтобы ему не нравилось пугать своего брата. Несмотря ни на что, он знал, что в какой-то момент захочет сделать это снова. Эван снова заплачет, и он снова разозлится. Но стена вины и, самое главное, понимание того, что Майкл теперь несет, — это все, что ему нужно было, чтобы знать наверняка, что он никогда не сделает этого снова. Размышляя об этом дальше, Эван изменился. Майкл до сих пор этого не замечал, но, поразмыслив еще немного, это стало очевидно. Он все еще плакал и вел себя смиренно, но до того, как это было вызвано чем-то смутно расстраивающим. Теперь казалось, что, когда дело касалось чего-либо, не связанного с аниматронниками, Эвану удавалось вести себя с чуть большим достоинством, чем раньше. Единственное, что действительно выводило его из себя, — это аниматроники и все, что с ними связано. И из-за ужасов ночи неудивительно, что он ревел из-за этого днем. В конце концов, день должен был быть безопасным. И Майкл заставил его усомниться даже в этом. И, учитывая, как Майкл отреагировал на них, каким лицемером он был бы, если бы продолжал оскорблять его из-за этого? — Я обещаю. — Майкл повторил, вкладывая больше убежденности в свои слова. — И мне действительно жаль, Эван… — Все в порядке… Это было не так. Они оба это знали. Но они могли вернуться к этому позже. Прямо сейчас Майкл позволил себе расслабиться. Небольшая тяжесть свалилась с его груди после извинений. Он повернулся обратно к зеркалу, потратив несколько секунд на то, чтобы закончить накладывать повязку, которую оставил на краю раковины. Когда он был удовлетворен, он задумчиво поджал губы, задавая Эвану вопрос. — Ты знаешь, почему… они здесь? Эван покачал головой. — Они просто появились однажды, — тихо сказал он. — Когда? — Потребовал Майкл. Эван на мгновение замолчал, по-видимому, вспоминая. — …может быть, примерно в то время, когда папа подарил мне Фредбира? Я не уверен… Фредбир. Это название заставило Майкла вспомнить о плюше, за которого он цеплялся большую часть ночи. Он понимал привязанность Эвана к нему. Ни один из нападавших на них аниматроников не был похож на Фредбира. Фредди, конечно, был там, но золотого медведя нигде не было видно. Он вспомнил, как в ужасе сжимал медведя. Внутри него было что-то твердое. Эван сказал, что аниматроники начали появляться примерно в то время, когда он получил медведя… Что-то подсказывало Майклу, что здесь есть связь. Однако он не озвучил свои подозрения, вместо этого вздохнув. — Ладно… тогда ладно… — Он глубоко вздохнул. — Ты останешься сегодня в моей комнате. Это заявление застало Эвана врасплох, заставив его, спотыкаясь, сповшнуть с ванны и подняться на ноги. На его лице была легкая тревога. — Что?! — Он разинул рот. — Но ты же это ненавидишь. Майкл кивнул. — Я имею в виду, конечно, мне не нравится, когда ты в моей комнате, но мысль о том, что ты снова останешься один, мне не нравится еще больше. Я не даю тебе выбора, Эван. — Он пытался говорить сурово, но усталость явно проскальзывала в интонациях, — Ты остаешься. Несмотря на его выбор слов, Эван, казалось, снова был близок к слезам, но на этот раз это было от облегчения. Он кивнул, казалось, потеряв дар речи, умудрившись прохрипеть лишь одно слово. — Спасибо. Майкл подавил желание закатить глаза от подступивших слез, но он также почувствовал, как у него что-то сжалось в груди от такой реакции. Его новое чувство явно расходилось со старым. Поэтому смехотворно неуверенным движением Майкл быстро взъерошил волосы Эвана и попытался изобразить, как он надеялся, убедительную улыбку. Однако его брат проглотил её, ответив на это своей незаслуженной улыбкой.***
Потребовалось некоторое время, чтобы заставить Эвана отойти от него. Понятно, почему его брат цеплялся за него на протяжении всего дня, отрываясь только для того, чтобы сходить в ванную. И хотя Майкл почувствовал облегчение от того, что его брат явно не испытывал к нему ненависти, несмотря на все, что он делал, он не мог не заметить знакомого раздражения из-за прилипчивости. Но, к счастью, на этот раз это не было вызвано искренним желанием избавиться от брата. Он, наконец, выкроил немного времени, когда дело близилось к вечеру. Эван вырубился на диване, когда они вдвоем смотрели телешоу. Убедившись, что его брат действительно спит, Майкл медленно на цыпочках вышел из комнаты. Он осторожно шел по коридору, чувствуя, как мурашки начинают ползти по его коже. Он провел большую половину этой ночи, осматривая коридор в поисках чудовищных аниматроников, и, несмотря на то, что это был его собственный дом, это нервировало его. Он медленно со скрипом приоткрыл дверь в комнату Эвана, заглядывая внутрь прищуренными глазами. Казалось, ничего необычного. Его спальный мешок и подушка, которые он принес раньше, все еще были на полу, а лисья маска, несомненно, под кроватью. Майкл посмотрел вниз, и вот, как раз там, где он его уронил, перед дверью лежал Фредбер. Двигаясь быстро, поскольку от вида комнаты у него мурашки бежали по коже, он схватил три предмета и фонарик, на всякий случай, и поспешил закрыть дверь и вернуться обратно по коридору. Он забросил спальный мешок, подушку и фонарик в свою комнату, прежде чем перейти к единственному предмету, который намеревался забрать. Медведь был тяжелым в его руке, как в переносном, так и в прямом смысле. Майкл все еще не сомкнул глаз после бессонной ночи, и самый легкий предмет казался набитой книгами сумкой. Дополнительный вес того, что было внутри медведя, определенно не помогал. Майкл еще раз сжал его, ощущая очертания предмета, отчетливые, как день. Замечал ли Эван когда-нибудь это? Майкл сомневался, что он полностью не обращал на это внимания, но, вероятно, был слишком дезориентирован и уствавшим каждый день, чтобы обращать на это внимание. В тот момент медведь был единственным источником утешения, который, казалось, остался у его брата. Но Майклу медведь не особенно нравился. И теперь у него была причина не доверять ему. В конце концов, это был подарок отца. Уильям Афтон имел к этому какое-то отношение. Это практически воняло им. Это не могло быть простым совпадением. Тот факт, что монстры выглядели как его творения. Медведя подарили Эвану примерно в то же время их появления. Он вошел на кухню и положил медведя на столешницу, прежде чем потянуться к ящику. Покопавшись в его содержимом, ему не потребовалось много времени, чтобы найти предмет, который он искал. Пара длинных черных ножниц. Вернувшись к медведю, он перевернул его на живот, оставив спину открытой. Надавив пальцами на шею медведя, он почувствовал предмет внутри нее. Нахмурился. Он всегда ненавидел этого медведя. Отчасти потому, что это было сделано их отцом, но также и потому, что он рассматривал его как средство от прилипчивости и нытья Эвана. В конце концов, если бы мальчик цеплялся за медведя, ему не нужно было бы цепляться за Майкла. Если его что-то расстраивало, он мог пойти и найти утешение в медведе. Но подарок не оправдал себя. Скорее, он просто чувствовал его бесполезным продолжением Эвана. Он фантазировал о том, как разрывает медведя на части на глазах у своего брата. Но Майкл не был настолько жесток. Конечно, его чувства к брату прошлой ночью перевернули все с ног на голову, но это не обязательно означало, что это касалось и его чувств к Фредберу. Особенно теперь, когда стало ясно, что медведь как-то причастен к страданиям его брата. Тем не менее, он знал, как много Фредбир значил для Эвана. Но он делал это для его же блага. Они ничего не смогли бы сделать, если бы ничего не знали. Он вонзил раскрытые ножницы в спину медведя, не настолько сильно, чтобы разорвать ее, но достаточно сильно, чтобы оборвать несколько ниток. Его рука неожиданно замерла. Снова возникло это чувство. Чувство вины. Сделать это без объяснений означало бы разрушить то небольшое доверие, которое он завоевал у Эвана прошлой ночью. Оно исчезло бы, как и все медвежьи конечности, если бы Майкл добился своего. Но он все равно должен был это сделать. Чтобы получить хоть какую-то подсказку о том, что именно они будут делать. И все же, имело бы это значение, если бы Эван счел это последней каплей жестокости Майкла? Сейчас было самое время попытаться наладить их разрушенные отношения, а не разрывать их еще больше. Майкл с усмешкой опустил ножницы и бросил их рядом с медведем, прежде чем вернуться в гостиную, где Эван все еще спал на диване, несмотря на шум телевизора. Инстинктивно Майкл хотел громко хлопнуть в ладоши, чтобы разбудить его, но сумел остановить себя. Вместо этого он опустился на одно колено и осторожно потряс брата. Это заняло секунду, но, в конце концов, Эван приоткрыл один глаз. — Хей, Эв. — начал Майкл, стараясь, чтобы его голос звучал мягко. Если он собирался заставить Эвана согласиться на это, его брат должен был убедиться, что его намерения были добрыми. — Подойди на секунду. Сонный и, возможно, немного раздраженный из-за того, что его разбудили, его брат поднялся на ноги и последовал за Майклом на кухню. Вид медведя Фредди на столе, казалось, разбудил его, когда его глаза слегка расширились при виде этого зрелища. Прежде чем он смог начать расспросы, заговорил Майкл. — Ладно, не психуй. — Он медленно поднял руки, пытаясь показать, что не хотел причинить вреда, — Ты сказал, что кошмары начались примерно в то время, когда папа подарил тебе Фредбера. Эван нерешительно кивнул. — Я просто немного подумал… И… Просто почувствуй это. Он схватил медведя одной рукой, а Эвана — другой. Он поднес руку брата к шее и спине медведя, прижимая их друг к другу, чтобы убедиться, что Эван почувствовал предмет внутри. Его лицо застыло в замешательстве. — Да…? — Ты ничего не чувствуешь внутри? — Чувствую. Я уже знал, что внутри было что-то тяжелое. — Ты знаешь, что там? Эван покачал головой. — Подумай об этом, — сказал Майкл, — Отец был тем, кто подарил тебе медведя, а потом начали появляться аниматроники, выглядящие точно так же, как творения отца? Эван нахмурился, продолжая держать руку на медведе, несмотря на то, что Майкл отпустил свою. — Я думаю, что бы там ни было внутри, это может иметь какое-то отношение к… — Это связано? — Точно. Эван не волновался. Пока все хорошо. Его брат нахмурился еще больше. Он взял медведя из рук Майкла, глядя ему в глаза. На мгновение Майкл забеспокоился, что его брат понял, что он собирается сделать, и убежит с медведем. Вместо этого он пробормотал: — Иногда он разговаривает со мной… Майкл повторил его слова — Медведь… разговаривает с тобой? Эван кивнул. Майкл прислонился спиной к кухонной стойке, обеспокоенно глядя на брата сверху вниз. — И что он говорит? — Приятные вещи. Полезные вещи… — Эван продолжил, — Я догадывался, что внутри него был динамик или что-то в этом роде… — И ему нравится… на самом деле разговаривать с тобой? Отвечать и все такое? Или он просто говорит что-то? — Он отвечает. Я могу с ним разговаривать. В животе Майкла возникло неприятное ощущение. Он сглотнул. — Ты же знаешь, что медведь на самом деле не живой, верно? Выражение лица Эвана опечалилось, но он кивнул. Хорошо, тогда, по крайней мере, это не будет препятствием в том, что будет дальше. — Нам нужно проверить, что у него внутри. При этих словах Эван посмотрел на него, в его глазах мгновенно промелькнула тревога. Его взгляд, наконец, метнулся к ножницам, лежащим на прилавке, быстро складывая два и два. Даже если бы он был способен мыслить логически и понимать, почему это был необходимый шаг, был шанс, что Эван просто предпочел бы проигнорировать это. Если бы это было так, Майкл знал, что он разозлился бы не только на него, но и на себя. В конце концов, именно он сделал Эвана таким зависимым от медведя, в то время как он мог бы быть единственным, кто его слушал. Последовавшее молчание было напряженным. Майкл выжидающе смотрел на Эвана, в то время как его младший брат не сводил глаз исключительно с медведя. Майкл потянулся за ножницами, зная, что это может вывести Эвана из себя. Действие сработало, младший перевел взгляд на него, резко вдохнув, когда заметил движения Майкла. — Подожди… — Эван, ты знаешь, это… — Позволь мне сделать это. Майкл застыл. — Что? Эван попытался напустить на себя храбрый вид. — Дай мне ножницы. Потрясенный внезапным проявлением решимости, Майкл нерешительно протянул ему ножницы. Эван крепко сжимал их в руке. Если бы младший мальчик был немного старше, Майкл думает, что он мог бы их сломать. Но вместо того, чтобы швырнуть их через всю комнату, он, казалось, был полон решимости действительно выполнить задание. Положив Фредбера на кухонный стол, он нерешительно перевернул его на живот, по-видимому, осторожно, чтобы не повредить мешок с ватой. Он раскрыл ножницы и приставил их к спине медведя. Майкл просто разинул рот, не веря, что его брат действительно пойдет на это. Он оказался неправ, когда Эван опустил ножницы вниз, проделав дыру. Он не двинулся дальше. Через мгновение выражение лица Эвана изменилось, став страдальческим, когда он посмотрел на своего брата умоляющими глазами. — Не могли бы мы вылечить его… — Он сказал это со слезами на глазах. — Он все еще мой друг. Я не хочу этого делать. Сглотнув, Майкл почувствовал, как у него пересохло в горле. Всего день назад он посмеялся бы над этой мыслью, но сейчас… Он подумал про себя. — …мой друг Джереми умеет шить. Дядя Генри тоже. Если мы сделаем это осторожно, я уверен, мы сможем попросить кого-нибудь из них привести его в порядок? — Сказал он, плотно сжав губы. Эван кивнул, обдумывая слова Майкла. Глубоко вздохнул, прежде чем полностью разорвать медвежью спину двумя быстрыми движениями. Он быстро убрал ножницы, как если бы они начали гореть, подержи он их еще немного. Майкл взял дело в свои руки, не желая, чтобы его брату и дальше приходилось осквернять собственный предмет комфорта. Осторожно, поскольку он знал, что Эван внимательно наблюдает за ним, он покопался в начинке медведя. Ему потребовалось всего пара секунд, чтобы добраться до твердой внутренности. Он крепко ухватился за неё и потянул. Это был динамик, как и подозревал Эван, но сбоку к нему было что-то прикреплено. Майкл нахмурился. Он не слишком разбирался в технике, но знал, как выглядят микрофоны. Когда они не поддались, Майкл потянул сильнее. Они, казалось, были соединены с внутренней частью головы медведя. Он отодвинул набивку головы в сторону, пока не увидел, к чему подключены провода. К его глазам. Он нахмурился. Не было никакого способа извлечь это без повреждений. И снова Эван, казалось, взял инициативу в свои руки, оттолкнув руки Майкла от проводов и обхватив их своими. Он дернул. Провода с хлопком вышли из медведя, забрав с собой его глаза. Эван явно не ожидал, что глаза вылезут наружу, когда он в шоке уставился на них, подключенных к концу провода. Майкл скорчил гримасу. — Может быть, мы сможем найти ему новые глаза? Эван без слов сунул провода и глаза в руку брата. Пробежав по ним взглядом, Майкл очень быстро определил, что это такое. — Камеры…? Это было не похоже ни на что, что он когда-либо видел раньше. Он даже не думал, что такие маленькие камеры вообще возможны, но вот они, четкие, как божий день. Но когда он осмотрел оборудование, которое они вытащили из медведя, кое-что стало ему кристально ясно. Камеры. Говоритель. Микрофон. Устройства, предназначенные для наблюдения. Намерения Уильяма были очевидны. Майкл все еще не понимал, как ему это удалось, но в данный момент это не имело значения. Не имело значения, как кошмарные аниматроники попали сюда, потому что было очевидно, что отец каким-то образом поместил их туда. Но почему? Уильям всегда рассматривал Эвана как дополнение. Майкл был его неудачей. Его сыном ошибкой. Он ясно давал это понять в большинстве случаев. Элизабет была его маленькой принцессой. Его идеальным ангелом. По крайней мере, когда она была жива, он бесконечно баловал ее. И это оставляло Эвана посередине, ни на одном из двух концов. Казалось, что он почти не существовал для Уильяма в большинстве дней, его присутствие признавалось только тогда, когда это каким-то образом приносило ему пользу. Но это? Это свидетельствовало о чем угодно, только не о безразличии. Их отец наблюдал за ним. Слушал его. Разговаривал с ним через медведя. У Майкла просто не укладывалось в голове. Было ли это каким-то экспериментом? Пытался ли он напугать Эвана? Это, безусловно, объяснило бы, почему он поощрял поведение Майкла, если его намерениями было заставить Эвана бояться аниматроников. Ужасающая мысль пришла Майклу в голову. Их отец, должно быть, наблюдал за ними прошлой ночью. Он почувствовал отвращение, вспоминая о том, как тогда крепко прижимал медведя к груди, находя в нем подлинное утешение. Что, если он наблюдает сейчас? Быстрым движением Майкл собрал всю электронику, бросил ее на кухонный стол, схватил разделочный нож из одного из ящиков и разрубил их на куски. Паранойя, которая грызла его, немного отступила. Он оглянулся на брата. Эван бережно баюкал останки Фредбира, на его лице отражалось миллион эмоций, но глаза казались почти пустыми. Он начал плакать. Молча. Все его тело дрожало. Майкл вспомнил, как их отец подарил Эвану медведя. Это было за ужином. Он преподнес его в такой экстравагантной манере, объяснив, что сделал его сам, чтобы помочь эмоциональному состоянию Эвана. Что медведь станет новым лучшим другом Эвана. Это был первый подарок, который Уильям сделал ему за много лет. Хотя выражение его лица смягчилось от проявления эмоций Эвана, внутри Майкл чувствовал ярость, какой никогда раньше не испытывал. Эван, казалось, пришел почти к тем же выводам, что и Майкл, судя по взгляду, который он бросил на него, когда они встретились глазами. Хотя вместо гнева была только темная бездна печали. Майкл опустил голову. — Мы здесь не в безопасности… Эван издал рыдание чистой муки и бросился в объятия Майкла. Инстинкт на долю секунды подсказал Майклу сбросить его, но он быстро подавил его, вместо этого обхватив брата руками, давая ему утешение, в котором он так отчаянно нуждался. Эван подавился рыданием, уткнувшись лицом в рубашку Майкла. — Почему? Зачем ему это делать?! Майкл вздохнул. — Я не знаю, Эв… Он крепко обнял своего брата, позволив Эвану выплакать все слезы, которые у него были. У него больше не было сил злиться на него. Отныне каждая капля его ярости будет направлена на их отца-монстра.***
Майкл не мог не волноваться из-за отсутствия их отца. Исчезновение мужчины на несколько дней не было редкостью, но время показалось ему слишком подходящим. Майкл логически понимал, что отец не мог постоянно наблюдать через Фредбера. Для этого ему нужно было находиться рядом с каким-то монитором. Без разницы. Они уезжают завтра, независимо от того, попытается их отец остановить их или нет. Они лежали в постели Майкла, голова Эвана покоилась на сгибе локтя брата, он держался за его руку. Было всего несколько минут до двенадцати ночи. Эван настоял, чтобы они не пытались заснуть, пока не будут полностью уверены, что аниматроники не смогут зайти в комнату Майкла. Майкл сомневался в этом, предположив, что аниматроники, вероятно, каким-то образом были связаны либо с комнатой Эвана, либо с Фредбером, поэтому с ними все будет в порядке, если они оставят медведя и его оборудование на кухне. Но, тем не менее, он согласился с этим, чтобы успокоить нервы Эвана. Его глаза слипались весь день из-за усталости от всех новых откровений и предыдущей ночи без сна. Ни один из них не сказал ни слова о Фредбере после того, что они узнали. Майкл не знает, хочет ли Эван все ещё держать его при себе. Если бы он этого не сделал, Майкл был бы полностью готов потратить часть своих карманных денег на новую мягкую игрушку для него. Такую, которая не включала бы в себя полную установку мониторинга. Его лисья маска навсегда останется под кроватью брата. Эта вещь не несла ничего, кроме стыда и вины Майкла. — Куда бы мы пошли? — Спросил Эван. Они вдвоем уже упаковали две сумки, наполненные только самым необходимым, таким как фонарик Эвана и спальный мешок Майкла, за исключением некоторых вещей их сестры и нескольких фотографий, и все это без Уильяма. Они собирались уехать сразу по утру, хотя никаких планов действий полностью не обсуждалось. Майкл промурлыкал. — Мы всегда могли бы пойти к дяде Генри. — А дядя Генри не сказал бы папе о том, что мы у него были? — Усомнился Эван. — Я, наверное, мог бы объяснить ситуацию, — рассуждал Майкл, — И, кроме того, если он действительно собирается рассказать отцу, мы всегда можем переночевать у Джереми? — Разрешили бы это его родители? — Даже если бы они этого не сделали, я уверен, Джереми было бы все равно. Он, вероятно, попытался бы спрятать нас. И плюс, это только временно, пока мы не разработаем настоящий план действий. Майкл сжал руку брата и одарил его, как он надеялся, успокаивающей улыбкой. — У нас есть варианты. Все будет хорошо. Мы разберемся с этим вместе, малыш. Эван выглядел так, будто хотел возразить, но усталость, затуманившая его мозг, не позволила ему. Поэтому вместо этого он, казалось, дал этим словам утешить себя. Было больше двенадцати. Они оба на некоторое время затаили дыхание, но не было слышно никакого шума. Не было стука дверной ручки. Просто тишина. Это заняло некоторое время, но, в конце концов, усталость победила. Истинное чувство безопасности так и не охватило их, но присутствие друг друга, казалось, помогало. Когда Майкл понял, что его сознание угасает, он также почувствовал, как тело Эвана медленно отпускает напряжение и расслабляется. Майкл позволил своим глазам закрыться. Всю ночь они спали мирно