Это нормально, детка

Колёсики быстро и громко шуршали по белой плитке больничного коридора. Врач в чёрном костюме старательно нажимала на грудь девушки. Атмосфера вокруг была невероятно напряжённой, казалось, что воздух выкачивают из коридора, казалось, что стены сближаются друг с другом, и коридор становится у́же и у́же. Каталка в сопровождении шести врачей въезжает в кабинет и скрывается за деревянной дверью. Девушка начинает дышать всё чаще, смотря через небольшое пластиковое окошко в двери. Когда каталка легко врезается в стену, голова девушки на ней чуть отклоняется в сторону. Совсем немного, так, что это никто не заметил, и это никому не помешало. С каждым резким движением руки девушки трясутся сильнее. Девушка смотрит то на табло, где показывают ровные линии, то на лицо девушки. Стены брюнетка уже видит краем глаза. Она понимает, что они всё ближе становятся к ней и друг к другу. Её дыхание сбилось, и она не может нормально вдохнуть, не издав тихого судорожного писка. Девушка прижалась щекой к окошку, смотря внутрь кабинета. Врач подносит маску с кислородом к лицу девушки и через пару секунд убирает, когда полная низкая женщина подвозит столик с дефибриллятором. Женщина что-то громко и чётко говорит, но за дверью всё равно плохо слышно, что именно она сказала. Другая женщина с белой косой накладывает на небольшую грудь девушки два электрода, следующая загорелая женщина нажимает на кнопку разряда. Брюнетка за окошком дёргается, когда девушка в кабинете приподнимается от разряда. Брюнетка снова смотрит на дисплей. Даже за дверью она слышит, как омерзительно пищит прибор. Линии на экране всё так же ровные. По щекам девушки начинают течь слёзы. Она шепчет мольбы о том, чтоб линии на табло искривились хоть немного. Врач подаёт ещё разряд. И потом ещё один. Стены почти сдавливают девушку, и она издаёт болезненный всхлип. Она поджала дрожащие губы и старалась не закричать на всю больницу. В этот момент она просто перестаёт верить в бога. Она даже не думает теперь, что он существует, что он ПОМОГАЕТ. Он не помогает. Никому. Он злой и противный садист, не жалеющий никого. Она больше не верит. – Не-ет, – сквозь слёзы шепчет она. Стены догнали её, воздух закончился, и девушка падает на пол. Она слегка бьётся головой о пол, и от этого писк в ушах становится невыносимей. Она чувствует, как слёзы безудержно текут по лицу, чувствует, что не может дышать. Боль во всём теле не даёт ей замечать что-либо вокруг. Врач не выходит, чтоб сказать ей бестолковые утешительные слова. Никого нет рядом. Теперь точно. Дженна подрывается в постели, чувствуя, что её щёки мокрые. Пока она пытается осознать, что происходит, чьё-то тёплое и мягкое тело легко наваливается на неё, а затем - тянет за собой немного в сторону. Ортега чувствует, как её обнимают. Пока она не видит человека - в комнате очень темно - и не отвечает. Но потом она слышит голос: – Тише, тише, всё хорошо, – он ласковый и тихий, словно это мурлычет кошечка. Когда приходит осознание происходящего, Дженна обнимает человека рядом, начиная громко плакать с новой силой, будто подстреленное животное. Она по-детски ревёт, и её наверняка будет слышно даже на улице. Девушка чувствует, как небольшая ладонь бродит по спине, ложась потом полностью. Шатенка начинает легко поглаживать спину Дженны через хлопковую майку. Ортега же стискивает футболку Эммы, зарываясь в плечо, пытаясь хоть немного заглушить свой плач. Эмма одной рукой, что лежит где-то, где спина соединяется с шеей, ближе прижимает к себе Дженну, другой рукой продолжая гладить её. Шатенка немного покачивается, сидя в кровати, будто укачивает маленького ребёнка. Дженнены мысли просыпаются, когда она понимает, что Эмма, развернувшись немного, включает светильник возле кровати со своей стороны. – Тихо, всё хорошо, всё в порядке, – продолжает Майерс своим нежным голосом. Дженна не понимает, что произошло. Она старается вспомнить то, что видела, и составить всё в одну логичную картинку. Но пока она всё ещё не понимает, что это было. Она хочет, чтоб кто-то сказал ей точно, чтоб она не думала сама. Мало ли она может надумать какую-нибудь непонятную информацию, о которой будет долго вспоминать впоследствии. И жалеть. И она снова плачет ещё сильнее, всё никак не может дышать нормально. Ортега задыхается не от нехватки воздуха, а от собственных слёз, которые стекают ей в рот, и которыми уже пропитана футболка Эммы. Рука Эммы всё так же прижимает девушку к себе, только теперь она ещё дотягивается до затылка, переползая к чёрной макушке. Эмма прижимается к макушке Дженны губами, задерживаясь на несколько секунд, потом целует. Шатенка гладит голову брюнетки одновременно с тем, как другую руку заводит уже под майку, водя с бо́льшим давлением, как бы показывая, что она настоящая, и, что она здесь. – Я рядом, детка, всё хорошо, – Эмма говорит громче, чем до этого. – Это просто сон, не надо бояться. Сон. Теперь-то картинка вроде как может собраться в нечто разумное. Это был просто сон. Дженна не поняла этого во время сна потому, что она видела фильм. Она видела фильм, где была Эмма, где её увезли в кабинет, и где её реанимировали. Это всё было в фильме. Дженна не поняла, что это был сон, ведь она точно помнила, что героиня Эммы в том фильме выжила. После двух разрядов её сердце забилось снова, на дисплее показали, что оно бьётся. А во сне не билось... Вот, почему Дженна подумала, что это не сон. Дженна, как можно сильнее, прижалась к подруге, вскинув голову, смотря затуманенным взглядом на спокойное лицо шатенки. "Эмми", - проскулила Дженна. Майерс приблизилась к Ортеге, поцеловала в подрагивающие губы и улыбнулась, отстраняясь, чтоб видеть её лицо. Шатенка подтянула девушку ближе так, чтоб она оказалась у неё на коленях. Дыхание Дженны стало понемногу выравниваться. Она, как котёнок, свернулась калачиком, а Эмма не отпускала её. Ортега глубоко дышала, когда подруга спросила: – Ты мне расскажешь, - девушка помедлила. - Что тебе приснилось? Дженна не знала, хочет ли она делиться своими проблемами, ведь это только её проблемы, а не чьи-либо ещё. И она не хотела, чтоб они были чьими-либо ещё. Но, с другой стороны, она подумала, что от этого ей должно стать легче. – Мне приснилось, что т... ты умерла, - выдавила Ортега. Сама себя она поймала на мысли, что впервые заикается. Наверно это значило, что она очень сильно переживала. – Это был момент из твоего фильма, где тебя привезли в больницу, и тебя реанимировали. Только в фильме э... это получилось, я запомнила точно. Ты та-ам задышала, на дисплее прибора это было показано. А сейчас, – девушка потупилась и свела брови, пытаясь договорить предложение. – А сейчас не.. нет. Она старательно сдерживала себя, чтоб не заплакать вновь. Эмма выдохнула, издав тихий смешок, покачала головой. Либо это Дженне просто показалось. – Всё ясно, это нормально, детка, это всего лишь глупый сон. - Дженне было совсем не ясно. И шатенка тут же пояснила. – Ты просто много работаешь и мало отдыхаешь, вот твой мозг такое и выкинул. Ортега устало выдохнула и положила голову на грудь девушки. В свете лампы лицо подруги выглядит таким... Таким живым и настоящим, что у Дженны не остаётся сомнений, что это и вправду был лишь глупый сон. Дженна нащупала руку Эммы и обхватила её чуть выше запястья. Ортега закрыла глаза и подтянула ноги поближе к груди. Эмма наклонилась вперёд и схватилась за край одеяла, которое Дженна откинула, когда проснулась. От этого голова Ортеги чуть отклонилась, как и всё тело. Если б Майерс не придерживала её, то она бы завалилась. Но подруга железной хваткой держалась за маленькое и хрупкое тело Дженны, не выпуская её ни на секунду. Эмма натянула одеяло на них обеих и откинулась медленно назад. Дженна - словно тряпичная кукла - послушно прильнула обратно к тёплому телу.