Хушуры

Солнце, плавно садящееся за горизонт, окрашивало всё ало-оранжевыми тонами. Несмотря на снег, лежащий на улице, и -15 на термометре, в квартире было тепло и уютно. Вернувшийся с окружно́го собрания Дугар, щуря глаза от закатного света, проникающего через окна кухни даже в прихожую, расслабленно вздохнул — он наконец-то дома, впереди выходные, а скоро весна. В квартире пахло чем-то вкусным, кажется, какой-то выпечкой. Улыбнувшись, Ангарский поскорее скинул куртку, убирая на вешалку, и заглянул на кухню. Там, негромко напевая что-то на родном якутском, колдовал над плитой Айхан. — Ой, — Туймаада вздрогнул от неожиданности, когда внезапно оказался заключён в крепкие объятия. — Привет, минии наран, — негромко произнёс Иркутск, зарываясь носом в чужие чёрные волосы. — Привет, мин күндү , — улыбнулся Айхан, чуть разворачиваясь в обхвативших его сильных руках и коротко целуя возлюбленного в щёку. — Что готовишь? — поинтересовался Дугар, притягивая Якутск ближе. — Хушуры, — чуть смущённо ответил тот. На вопросительный взгляд Ангарского быстро объяснил: — Меня Ринчин научил их готовить, я подумал, тебе понравится. — Ла-адно, это приятный сюрприз, — улыбнулся Иркутск. Айхан вернул ему улыбку и слегка робко привстал на носочки, потянувшись за поцелуем. Дугар охотно наклонился, мягко целуя партнёра в губы и прижимая к себе за талию. Первым оторвался Якутск, просто-напросто устав удерживать равновесие в такой неустойчивой позе. — Иди переодевайся, мой руки и садись кушать, совсем голодный, наверное, — заботливо сказал Туймаада, играясь с галстуком парня. Ангарский по-доброму усмехнулся, ещё раз наклонился, оставляя на губах Айхана короткий лёгкий поцелуй, и ушёл в комнату. У них для объятий целые выходные и целая вечность жизни…