Перестенёк серебряный

Василису чёрная волшба заморкая доставила за три девять земель в царство Кощеево. И сам Кощей пред ней в чённом одеянии и короне ходит! — В гости по своей воле ходят, — отзывается Василиса Прекрасная. — А ты бы разве пришла ко мне по своей воле? — вышагивая рядом, спрашивает Кощей. — Нет… По своей воле я бы ни за что не пришла, — глухо отозвалась девушка и мыслила досадливо: «остерегала Яга меня от Чернокнижника этого, да не уберегла тётушка!» — То-то и оно! Не Кручинься, Василисушка, смотри, как тут у меня красиво! — увлекал Кощей и чары на деревце наложил, да так, что оно стало золотое, а капельки драгоценными камнями обернулись. — Камень драгоценный тебе подарю, когда ты за меня замуж выйдешь, — сказал чернокнижник, абсурдная мысль заставила Василису звонко рассмеяться. Девушка вынула своё зеркальце и показала ему. Кощей глянул на своё отражение, взял зеркальце, да разбил его. — Не хорош?! Так вот же и ты, Василиса Прекрасная больше не будешь хороша! — колдун приказал слугам внести огромное зеркало. Василиса закрасовалась, похвалила себя: — Да что ты молвишь, хороша я. Разве что растрепалась маленько, так это поправимо. А потом в зеркало глянула и обомлела. Вниз посмотрела — на руки, на ноги… Лягушка! — И быть тебе, Василиса Прекрасная лягушкой три года и три дня. Может ты за это время и поумнеешь. А сейчас ступай в своё болото. Ускакала лягушка, горько слезами обливаясь. Погорячилась она знатно? Может стоило помягче быть, свободу удалось бы выторговать, да тётушкой пригрозить? Эх, Кощей мудр, скоро ей о восемнадцати вёснах стукнет, да перестарок никто замуж брать не поспешит! Хоть и красна, да умна, да ручки золотые! Пригорюнился Кощей, что вспылил с порогу, да волшбу не отменишь! Ещё несколько лет ему одиноким волком тешиться, пока Василисушка не расколдуется, да не одумается! Может стоило ему посговорчивей сделаться, да живой природы наколдовать, раз девица так ей пленилась. Да, странная она, девы просят и украшений, и добра побольше… Ой, красна дева, хороша! А возраст здесь не помеха. Перестарок — предрассудки. С каким может такая прекрасная быть подвохом? Предрассудки всё! * * * Пустил Иван-Царевич стрелу на болото. Увидел ляшушку, да сказ батюшкин нарушить побоялся. Возрадовалась лягушка шансу на миллион и захотела Кощея вокруг пальца обвести! Вот тётушка Яга обрадуется! Научилась Василисушка волшбу обходить, да к ночи девицей оборачиваться. Сыграли свадебку с Ванюшей. Да, муженёк-то простофилей оказался — спалил кожу лягушачью, рузрушил часть заклинания. Кощей точно почувствовал, взбудоражила магия его сон! Встрепенулся, девицу встречать приготовился. — Ох, Иван-Царевич! Что же ты наделал?! Если б только три дня подождал, я бы навечно твоей была! Прощай! Ищи меня за три девять земель в царстве у Кощея! Прощай, Иван! — Василиса обернулась белым лебедем и волшба понесла её прямиком в царство чернокнижника. * * * Кручинилась Василиса Прекрасная долго и с Кощеем говорить не хотела. Только пела в вечера: — Ох, и горька моя песня девичья, ты лети до Иван-Царевича. Долетев, ты скажи: прощай, не тужи… Девица ждала свего часа расплаты, а Кощей всё не приходил, будто забыл о ней. Будто интерес потерял! И сквозил ветерок в её просторные покои, да нянюшки ухаживали за ней так хорошо и пригоже, что сумели подружиться с царевной. Чернокнижник наблюдал за ней в блюдце, по которому крутилось яблочко зачарованное, дивился, да горько вздыхал. Иван! Что за Иван-Царевич такой?! Кощей поправил наряд, явился на порог покоев Василисы, постучался, получил разрешение и вошёл. — Я думала, нянюшки, — как-то расстерявшись, молвила девица вместо слов приветливых. — Хорошо поёшь, Василиса Прекрасная! Но подумай сама: сезон сменяет сезон. Зима, весна, лето, сейчас осень: листья золотые да багряные. Не придёт твой Иван. Иль ты мой урок не усвоила? — изречался Кощей, внимательно наблюдая за реакцией Василисы — удивлённый взгляд. «А говорили Премудрая! За кручиной своей и дела не смыслила…» — Вижу, не думала, ты об этом, милая. Разреши, я тебе поясню: вдруг не так ужасен я, как многие меня величают? Внешне тёмная магия нанесла мне изъян, да не только же за внешнее цепляются!» Черноокая девица внимательно осмотрела чародея: на лицо староват. Староват ли?! Зарос полностью! Борода эта неприятная, да ус тонкий! И ещё и лысый! Плевать туда только! — Вот что, Кощей, прав ты будешь, да только обрей лицо начисто. Не пригляден ты таким мне! Я не знаю, сколько лет тебе, но думаю, что с волосами у тебя проблем нет, раз они есть на лице, значит и на голове будут. Преобразишься, приходи. Тогда и поговорим, — высказалась Василиса, оглядела Кощея снова, тот кивнул, не возражая. Стукнул посохом, появились птицы заморские на радость девице. — Крупу тебе нянюшки доставят, — добродушным тоном высказался Кощей и собрался уходить, но услышал вслед. — Сама сотворю им лакомств. Умеет ворожить его будущая жена… Прекрасно! — Удовлетвори моё любопытство, Василиса Прекрасная, разреши поглядеть твои чары, — вежливо попросил чернокнижник. — Отчего же нет, коль просишь языком человеческим, да не сердишься понапраслине, — девица сегодня явно сговорчивой оказалась, соскучилась по разговорам интересным. Василиса продемонстрировала, как умеет с обстановкой управляться, как из лучей платок шёлковый тянуть. — Бааа, какая светлая магия! Как лучится! — изумился Кощей и постыдился собственной тьмы… — Вышить платок к завтраму? — поинтересовалась Василиса. — Рукодельница! — восхищённо крикнул Кощей. Улыбка красила колдуна, глаза с озорством блестели. Может приведёт себя в порядок, да слюбится? Только вот боится Василисушка близко к себе любовь подпускать. Прахом оборачивается. — Вышей, хорошая, — спокойнее попросил Кощей, и, посчитав, что сегодняшнюю партию он выиграл, удалился, пожелав хорошего вечера. Подивило Василису его доброе поведение. Но долго не поялялся колдун, с неделю. Закручинилась девица красная снова, да замечает, что ждёт она чернокнижника больше, чем Ванюшу. И платок шёлковый готов. Расшит и сияет. * * * Завёл Кощей себе зеркальце, побрился, как велено было. Глядит на себя, прихорашивается. Водицу ароматную завёл, в баньке напарился. С волосами не ладится, растут больно медленно, едва заметные. Помнится, лет двести назад волнистые вились, густые, да седые… Вот и избавился, чтобы не видеть серебра неприглядного, да только хуже сделал. Старался-старался, а синюшную бледность с кожи свести не смог, тёмная магия прокляла… Тосковал по Василисе Кощей, но ослушаться её наказа не смел. Голова не волосилась как следует и Кощей рискнул, заглянул к красной девице, показать промежуточный результат. Оживилась Василиса, первая подошла и ларь с платочком вручила. Принял подарок Кощей, огладил попугайчика заморского. Всё-таки приятнее иметь живность обычную, а не золотую. — Кощей, как ты преобразился! Тётушка моя тебя точно не узнает! — диву давалась Василиса, плохо скрывая любопытство к прибранному чернокнижнику. — Кто же твоя тётка? — поинтересовался Кощей, чтобы поддержать разговор. Василиса затихла, отвернулась и отошла к окну. — Обидел тебя, чем, Василиса Прекрасная? — Кощей позволил себе подойти к возлюбленной и успокаивающе положить ладони ей на плечи. — Боюсь я любить тебя, Кощей Бессмертный. Любовь моя прахом оборачивается, — горько вздохнула Василиса и пустила слезу одинокую. — Ну-ну, милая, я же бессмертный. Тьмой ведаю, а ты светом. Какая великая из нас выйдет пара. Восполнишь мои пробелы в светлой магии и заживём. Но в тьму погружать я тебя не буду. Дорога ты мне, люба, — откровенничал Кощей, поглаживая девичьи плечи. — Тётка моя сказывала, что в игле твоя тайна. Только, где сыскать её я не спрашивала… — Твоя тётка Яга? — опешив от новости, Кощей вскинул ладони к потолку. Василиса Прекрасная обернулась, чтобы заглянуть в глаза Кощею, он выдержал её взгляд. — Иван-Царевич не больно умён. Чарами не владеет. Он кожу лягушачью спалил… Кощей бросил ей неосторожное: — И ты хочешь нянькой ему стать на всю жизнь, нерадивому? Василиса с досадой ответила: — А ты хочешь в жёны перестарок взять? Мне двадцать первая весна идёт, я, конечно, цвету, как яблоня рясная, но… Кощей остановил речь девицы, чувствуя, что он на верном пути: — Позволь мне кольцо предложить тебе. Тебе перстенёчек с камушком, золотой аль серебряный? Василиса смутилась такому вниманию, зарумянилась и дала ответ: — И после колечка в неволе держать будешь? — Скрепив брак со мною, ты будешь иметь столько же прав, сколько имею здесь я. Перечить тебе я не стану, только золотой уголок в царстве мне оставь. Можем отправиться в страны заморские. Ворожбой заняться. Всё, что захочешь. — Серебряный перстенёк хочу, да камушек аметистовый, — ответила Василиса, чёрные очи осматривали лицо Кощеево, близкое к ней. Поедут они в страны заморские, да может синюшность смягчить удастся. — Нянюшки помогут с платьем подвенечным, — подсказал колдун Василисе и снова коснулся её предплечий, мягко поглаживая. Он уже собрался уйти к себе. — Не уходи, Кощей. Я чары знаю, чтобы причёску подправить, — молвила Василиса. Сказать ей хотелось немного иное, но она не решилась. — Только серебристые они, — предупредил Кощей. Василиса взмахнула руками, прошептала заговор и увидела перед собой густую волну серебряных волос. — Намного краше стал, — произнесла Василиса и закусила нижнюю губу. Буркнула лишнее. Кощей осмелился и плавно склонил голову к лицу Василисы. Она не отпрянула и он позволил себе поцеловать её. Не упрямилась бы сначала… Не стоило слушать чужого мнения. У Яги есть зуб на Кощея, а у Василисы не было никогда и зачатка вражды. Чуть счастье своё не проглядела! Одна мудрая мысль посетила Василису: — Кощеюшка! Мы сначала тайну твою перепрячем! Нет, ты сам её перепрячешь, чтобы никто не знал! — После свадьбы я займусь этим, обещаю. И приняла Василиса перстенёк серебряный, да в царстве Кощеевом стала равной ему. Бороздили они страны заморские, возвращались в царство, ворожили, да горя не знали.