Рысавд и Фывошэ

Жили-были на белом свете тараканы. Только свет, они, конечно, не жаловали. Жили, в общем-то, себе под холодильником и ни о чём не подозревали. Рыжий цвет их говорил о принадлежности к многочисленной расе – великим и ужасным прусакам. Великие – потому что ещё не остыли в памяти потомков глубоко значимые свершения их предков. Ужасные – потому что свершения эти были столь велики, что автоматически считались ужасными. Ужасные и великие предки внушали потомкам свои величие и ужас как высшую степень почитания и трепетного страха. «Будьте такими же, как мы, дети наши, – передавались слова когда-то живших на свете героев. – Пребудет пусть с вами знание о непобедимости и несокрушимости нашей. Любые невзгоды мы стоически преодолевали. Следовали мы нитью сквозь долгие века. Восславляли народ наш. Не в коем случае не поддавались мы неприятелю. Мы жили в постоянной жестокой борьбе, и в этом нашли своё счастье. Мы привыкли воевать и отстаивать свои права. Если придётся вам, дорогие потомки, отстаивать наши границы от кого бы то ни было, вспомните нас и решите окончательно, сможете ли вы посрамить ваших великих и ужасных предков. Сможете ли вы предать наш всемогущий и огромный народ? Хватит ли вам дерзости растоптать славную память и всеобщие достояния? Вы – потомки тех, кто вселяет страх даже самым высшим на свете чудищам! За вами будущее мира! Не сверните с пути, проложенного ранее! Захватите же власть, по праву вам принадлежащую!» История этих существ действительно простиралась на долгие годы. В более раннем мире, тараканы, все, конечно, на сегодняшний момент уже давно сложившие на плаху головы и скрутившие на груди лапы, творили просто невообразимые вещи. Они могли захватывать целые дома (и даже деревни!) выживая оттуда людей, то есть этих огромных уродов – чудовищ! Правда ли это – никому не интересно. Потомки лишь хотели знать, что их предки были героями, способными постоять за себя и расу. Даже если кто-то усомнится в правдивости сих преданий, то другие тараканы его осмеют и выставят дураком, который решил вдруг оспорить неоспоримую истину, будучи тем, кто ничего не добился и не совершил в своей никчёмной жизни. Вот никто и не смел даже думать о лживости этих слов, передаваемых как напутствие от матери к дочери и от отца к сыну. Так и жили тараканы в сегодняшний день: со знанием о былом геройстве, мечтой о таком же геройстве в настоящем и надеждой на такое же геройство в будущих поколениях. С прошлым и будущим всё понятно. Но почему же в настоящем им удаётся только лишь мечтать? Это, на самом деле, довольно просто. Связано это с их крайнем притеснением большими чудовищами и чудовищами низшей расы – теми, кто имеет четыре ноги, длинную шерсть и ест вкусный, почти всегда доступный для употребления тараканов корм. Кажется, этих низших чудовищ называют котами. Но не суть. Как бы то ни было, а тараканы в настоящем никак не могли выйти на хоть какой-то новый уровень геройства, так как явно не являлись властителями нынешнего мира. Властителями были чудовища. Которых некоторые опасались и боялись, а некоторые вполне серьёзно сражались. Эта борьба, этот баланс, никогда не нарушались. Ни стороной чудовищ, ни стороной тараканов. Последние понимали, что слишком слабы перед нововведëнными средствами, коими не редко пользовались люди, а сами люди до того впадали в страх перед рыжими существами в пятнадцать человеческих миллиметров, что забывали о всех возможных козырях и установках современности. Да и тараканы не дураки – сидят, где не видно, и высовываются только ночью. В общем, сожительство людей и тараканов было взаимно неприязненным, но активно практикующимся. Потому что тараканы, как бы они не превозносили своё величие и ужас, принципиально не могли существовать без людей. Вот такая аксиома. В одном многоквартирном доме, в одной из трëхкомнатных квартир проживала многодетная семья. Большое бородатое чудовище – самое внушительное по размерам и басистому голосу. Чудовище другого пола, составляющее пару первому – весьма опасное и почти всегда орущее на чудовищ поменьше: милое чудовищное созданье того же пола, что и мать и созданье абсолютно не милое того же пола, что и отец. Было и третье меньшее чудовище, которое позволяло себе безнаказанно орать на всех вышеперечисленных. Оно почти всегда спало в своей кровати, но когда просыпалось, просыпался и весь остальной дом. Даже соседи: чудовища те ещё. И сожительствовало им древнее племя тараканов, мирно живущее себе под холодильником, как любили люди называть это прелестное место, где и темно, и тепло, и где все остальные блага рядом – только лапу протяни. Не то чтобы семья не замечала это племя, которое, кстати, было не таким уж и большим. Просто времени как-то у них не было серьёзно и основательно им противостоять. Да и тараканы они, знаете, не дебилы, чтобы попадаться на глаза. Худо им было только с чудовищем Орущим, которое домашние звали либо Мамой, либо Катей: она дольше всех любила находиться на кухне и, следовательно, представляла больше опасности, чем все остальные члены семьи. Она и её любимчик, бывший чудовищем низшим, то бишь тем, кто ходит степенно на четырёх лапах, строит из себя хозяина, разбрасывает всюду свою длиннющую шерсть и называется Пушком, представляли особую опасность для тараканов. Остальные члены семьи почти нормальные ребята. Если не считать того случая, когда они все, втроём (чудовище бородатое – Павел или Папа, чудовище милое – Ксюша или Доча и чудовище не милое – Антоша или Сын) начали верещать, прыгать и показывать одной из длинных своих конечностей на одного из современных представителей великого племени прусаков – таракана по имени Щюхвос. Он был храбрым малым. Собирался показать этим людишкам, у кого на самом деле они живут дома. У него получилось вселить страх в умы непобедимых чудовищ, но, к сожалению, его убили самым жестоким в мире оружием – тапком. Позже бездыханное тело Щюхвоса соплеменники нашли в мусорном ведре, называемом в их народе «Дыра желаний». Нашли и похоронили со всеми почестями, как героя. Как того, кто показал, что не кончена ещё история предков, отдавших жизнь за честь и славу их рыжего несокрушимого народа. Кстати говоря, имена в мире сих благородных насекомых даются не просто так. Буквами называется каждая их конечность. Шесть ног – и букв шесть. Тараканы, конечно, не догадывались о том, что такое буквы, однако, они умели перерабатывать звуки и называть этими звуками своих сородичей. Чему только не научишься, живя рядом с огромными говорящими на странном языке чудовищами. Была у тараканов и своя иерархия, также передаваемая, как идеология жизни, из поколения в поколение. Конкретно у того племени, живущего под холодильником в семье Булатовых (а именно так и звали по фамилии всех членов той самой многодетной семьи), осуществлялось правление так называемого князя, который власть свою по истечение срока правления передавал одному из своих самых лучших по всем возможным тараканьим качествам сыну, который становился княжичем вплоть до свержения или случайного умерщвления князя извне. Княжич имел право жить как правящий отец: с достатком вкусной еды и с самой красивой самкой, которая автоматически становилась перед лицом народа княжной, а после и княгиней. Остальные тараканы делились по обязанностям на множество всяких разрядов по типу слуг и патрульных. И каждому таракану его жизнь действительно нравилась, будь он князем или слугой. Ведь они имели так много благ, что хватало на всех и каждого! А то, что чудовища периодически пробовали с ними бороться – ничего. Прусаки привыкли выживать и бороться. Тем и гордились, что ещё живые. Однако их вечная война породила один единственный страх: настоящую любовь. В которой ни один таракан не может жить без другого. Война отнимает жизни и не спрашивает, есть ли у тебя тот, кто будет переживать за твою смерть. Просто безжалостно берёт и отправляет тебя в мир иной, не заботясь о такой бесполезной вещи, как любовь. Отсюда и то, что называют боязнью. Боязнью очень уж сильно привязаться ко второй половинке. Ведь если вторую половинку убьют – первая будет невообразимо страдать и в конце концов также умрёт: скоропостижно и несчастливо. А это, в какой-то степени, ужаснее даже, чем потерять веру в славу своего тараканьего народа. Хорошо, что уже давно тараканы разучились любить. Или же... нет?