Взаимный интерес

Тени обволакивали комнату, не видевшую солнца уже много месяцев. В углу, на полу, сидел Томми, погруженный в свои мысли. Его ладони дрожали, пока он крутил в руках шприц, нетерпеливо поглядывая на песочные часы и кипящие колбы с мутной жидкостью на столе. Несколько лет назад Иннита стошнило бы от одного их вида. Глаза, потускневшие от бессонных ночей и постоянного стресса, непроизвольно дергались, а темные круги под ними только подчеркивали усталость и отчаяние. Тяжелый вздох вырвался из груди, когда весь песок оказался внизу. В этот момент он уже предвкушал, как все проблемы и страдания становятся неважными, затмеваются мгновенным облегчением. После всегда приходила пустота и отчаяние, но Томми не находил другого способа сбежать от реальности. Он лениво встал, потушил огонь на горелке и с явным недовольством принялся искать среди прочего хлама на столе ремешок. Тонкие пальцы, обрамленные тусклыми жилами, неуклюже схватили его, словно последний оплот в борьбе с невыносимой болью и пустотой. Дрожащими движениями он прижал предплечье к себе. Но стоило Томми моргнуть, как он обнаружил себя в совершенно другом месте. На мгновение парень даже потерял координацию и вынужденно расставил руки перед собой, чтобы не упасть. Хлопнул глазами пару раз, чтобы оправиться от шока и приготовиться к ещё большему. С грацией бешеной кошки он осмотрелся вокруг. Перед ним стоял Дрим-ебаный-Тейкен. Во всей красе — без маски, брони и кучи оружия. Стоял и смотрел таким же удивлённым взглядом. — Это довольно неожиданно, да? — возник незнакомый голос. Иннит обернулся на звук. Еще один непрошенный гость его жизни — ХD. — Какого хуя?! — Томми не выбирал выражения даже перед божеством. Дрим поджал губы, глядя на него. Кажется, он впервые был солидарен с Иннитом. — Выполняю желание одного смертного, — со смехом в голосе произнёс ХD. — Вы будете заперты здесь, пока не выполните определенные условия. Все это звучало как сюжет кошмарного сна Иннита, которых было несметное множество после его недельного пребывания в Пандоре много месяцев назад. После того инцидента ему потребовалось неприлично много времени на борьбу с клаустрофобией и бессонницей. И вот все повторяется — он заперт с Дримом наедине в обсидиановой коробке, еще и по велению самого, сука, Бога. Голова чуть закружилась от этого осознания. В прошлый раз это ничем хорошим не закончилось. — Что за условия? — холодно спросил Тейкен. ХD выдержал паузу, прежде чем ответить. — Сказать друг другу один искренний комплимент. Дрим завис, недоуменно глядя куда-то в стену. Томми же решил не давать себе время на раздумья. — О, легче легкого, — рассмеялся Иннит, поворачиваясь к Тейкену. — Ты невъебически хорош в том, чтобы быть придурком! По виду Томми было очевидно, что он правда верил в действенность этих слов. Казалось бы — и комплимент, и искренность. Но ХD явно так не считал. Через несколько секунд неловкой тишины божество разбило надежды парня. — Слова должны идти от сердца. Удачи! — будто с насмешкой он помахал на прощанье рукой и исчез. Иннит оскалился. — Как будто у тебя оно есть… Дрим усмехнулся этому комментарию. Параноидальные мысли заполняли черепную коробку Томми, и он сам не заметил, что слишком долго смотрит на Тейкена. — Чего пялишься? — спросил тот. Парень дернулся от неожиданности и поспешил отвести взгляд. — Непривычно твое уродское лицо без маски видеть, не зазнавайся, — буркнул Иннит. — Чего не прячешься? Наконец смирился? Дрим будто был невосприимчив к этому яду. — Ты в любом случае видел мое лицо чаще, чем кто-либо, какая разница, — ровно проговорил он и, чуть пораздумав, поправил себя: — Хотя нет, Квакити тебя, наверное, переплюнул. Томми невольно задумался об этом. Возможно, это действительно так. Дрим часто снимал перед ним маску, когда они еще были друзьями не были врагами, до Уилбура и Л’Мэнбурга. Он также пару раз снимал ее в изгнании. И она иногда слетала во время боя, и Иннит был уверен, что чаще, чем с ним, Дрим ни с кем не дрался. — Как думаешь, кто из твоих друзей-придурков мог попросить это у XD? — Дрим снова выдернул его из мыслей. — А с чего ты взял, что это не твои друзья сделали? — наигранно слащавым и милым голосом переспросил Томми, после чего с не меньшей театральностью продолжил: — Ах, да. У тебя их нет. Тейкен прыснул. Вообще-то, он был прав. Дрима окружали только заброшенные стены Пандоры. Панз иногда мелькал на горизонте, но дружбой это сложно было назвать — так, общий интерес. — Как думаешь, много ли людей, которых ты зовешь друзьями, назовут тебя так же в ответ? — прозвучал холодный голос Тейкена. Томми еле сдержал инстинктивную дрожь. Он уже забыл этот голос. Голос, который преследовал его в кошмарах. — Завались, явно побольше, чем тебя. — Я хотя бы не питаю ложных надежд. Иннит и не питал. — Милый браслет, — едко усмехнулся Дрим, глядя на затянутый на чужой руке ремень. Живот скрутило от стыда. Никто не должен был знать. Он не должен был знать. — Отъебись, я собирался принять лекарство, — на ходу выдумал Томми. Дрим расхохотался. — Ага, верю, — с сарказмом ответил он. — Особое зелье от тремора, красных глаз и бледности. Судя по синякам, принимать строго регулярно и только внутривенно. Презрительный взгляд Тейкена пронзал в самое сердце, словно острием ножа разделывая его самолюбие на кусочки. — Нужно быть слепым, чтобы не догадаться, — прыснул Дрим. — Серьёзно, твои глаза настолько красные, что тут только два варианта: или ты снова сидишь, или страдаешь от бессонницы. Вероятно и то, и то, да? Томми зажмурился от раздирающего чувства отвращения и к себе, и к человеку перед собой. — Насколько же все плохо, что ты снова упал до такого? — тон Дрима стал чуть спокойнее. — Все было просто отлично, пока я не попал сюда, — рявкнул Иннит. — Это ты тут гниешь в одиночестве. Радуйся, что хоть сейчас я составляю тебе компанию. Дрим поджал губы. — И надеюсь, что ненадолго. Меня уже тошнит от твоего лица, — добавил Томми. — Надейся, — тут же выпалил Дрим. Напряжение витало в воздухе, словно невидимый туман, готовый обрушиться на них в любой момент. Даже секунда тишины была настолько густой, что можно было почувствовать, как дыхание каждого из них становится звуком в этом мрачном пространстве. — Как ты думаешь, про тебя можно сказать хоть что-то хорошее? Не уверен, что кто-либо способен сделать это, — Дрим снова смеялся над ним. Томми перекрестил руки на груди и насупился. Тейкен задел за живое, но нельзя было дать ему понять это. — Просто скажи, что я большой человек с… эм… — его веселый тон быстро сменился замешательством — конец фразы он не успел придумать, чем вызвал у Дрима смешок. — С большими амбициями! И не соврешь. — Большие амбиции в чем? В проебывании всего своего былого потенциала? В потере всего, что было тебе когда-либо дорого? Или, может, в медленном саморазрушении? — едко проговорил Тейкен, разжевывая каждую букву. — Какие такие амбиции есть у наркомана в депрессии? — Заткнись. Томми раздраженно выдохнул. В определённой степени он даже скучал по этому — Дрим всегда бил прицельно. Находил те самые болезненные точки, о которых тот даже сам себе не признавался. Любой контакт с Тейкеном ощущался как сеанс с крайне токсичным психологом, о котором не просили, но который никогда и не нуждался в приглашении. Это так бесило. — Ладно, мне кажется, ты не понял, что сейчас происходит, — уже серьёзнее начал Дрим. — Это не розыгрыш и не сон. Мы не выберемся отсюда никаким другим путем. Выдержав секундную паузу, он не удержался от слов: — Если, конечно, не переубиваем друг друга, но тебе, полагаю, не очень хочется умирать. Томми напрягся. Это было первой возникшей мыслью в самом начале. Дрим мог бы легко убить его и выбраться отсюда, и на самом деле для Иннита было загадкой, почему тот до сих пор не поступил так. Осознание этого резко врезалось в сознание; именно в интересах Томми первым выполнить условие освобождения. Дрим с любопытством наблюдал за реакцией Томми. Свой интерес он даже не пытался спрятать (хотя, если бы попытался, вряд ли бы смог). Сейчас Тейкен мог с лёгкостью надавить на него. Гордость ничего не стоила перед страхом смерти. — Расслабься, я не собираюсь убивать тебя. Как минимум, сейчас, — рассмеялся Дрим. — Нет никаких гарантий, что это сработает и что я не останусь здесь умирать от голода. Томми вздернул брови. Это было что-то новенькое. Иннит смотрел на него почти как в изгнании, и Дрим не мог не восхититься этой безумной смесью храбрости и отчаяния. Ему хотелось отложить в памяти каждую секунду, которую он проведет в этом месте. Запомнить каждое изменение в лице Томми, каждое его слово. Это вызывало в Дриме достаточный интерес, чтобы продолжать провоцировать его. — Что ж, в отличие от тебя, у меня достаточно самоуважения, чтобы не тратить время на пребывание здесь и просто сказать это, — с напускной уверенностью произнес Дрим. — Можешь не верить, но я всегда считал, что в каждом есть что-то хорошее. Томми рассмеялся. Абсурдно было слышать это от Дрима. Тейкен немного смутился. — Я думаю, ты способен на большее. В тебе был потенциал. Может быть, что-то от него и осталось, — шёпотом проговорил Тейкен, отвернувшись от него: — Еще до Уилбура и Л’Мэнбурга я думал, что мы подружимся. Тогда мне правда хотелось этого. Ты был… веселым. Был в этом определённый шарм — говорить правду тогда, когда ее не ждут и принимают за ложь. Томми замер будто в оцепенении. Это точно должно было быть сном. Неужели он правда считал это комплиментом? Хотелось покрыть желчью каждое услышанное слово. Все это было глупо и несправедливо. Он сжал со всей силы кулаки и едко прошептал: — Ты поэтому решил превратить мою жизнь в ад? Потому что подружиться пытался? — Я никогда не преследовал такой цели. — Ты лишил меня всего! — прокричал Томми. Дрим обернулся и пристально посмотрел парню в глаза. — И ты сделал то же самое со мной. Глаза Дрима были потухшими. Никакого больше азартного огонька, за которым пряталось вполне взаимное желание задеть другого. Найти болезненную точку и пройтись по ней, превратить в грязную шутку. Томми во второй раз увидел Дрима без маски — не керамической, а той, что давно вросла в него, стала частью лица. Первый раз был много месяцев назад, во время его визита в Пандору. Тогда Иннит не понял, что произошло. Тогда он подумал, что извинения Дрима — всего лишь очередная манипуляция. Извинения Томми терпеть не мог. Не то чтобы в Дриме было что-то специфичное — он просто считал, что они не имеют никакого значения. Это всего лишь слово, пустой звук, не несущий за собой ничего более, потому что причиненный ущерб никуда не исчезал. Никакие слова Дрима не смоют шрамы с тела Иннита, не подарят сны без кошмаров и не вернут потерянные жизни. — И ты заслужил это. От начала и до конца, — выплюнул Томми. — Всю ту боль, что принес тебе Квакити — заслужил. Предательство друзей — заслужил. И нынешнее бессмысленное одинокое существование — тоже. Дрим несколько секунд не отводил от него взгляд, но после нервно моргнул и прикрыл глаза. — Может и так, — неожиданно усмехнулся он. — Но и ты недалеко ушел, Том. Твои руки такие же грязные. Иннит ничего не ответил. Это тоже звучало как правда. Дрим сказал это так, будто не один раз приходил к такой мысли самостоятельно. В этот раз в его взгляде и голосе не читалось насмешки или иронии. Томми пришел к выводу, что Квакити и впрямь удалось его сломать. Это казалось… неправильным. Раньше истории их шрамов не обходились без имен друг друга, но теперь, глядя на руки и лицо Дрима, он понял, что его нынешний вклад несущественен. Томми улыбнулся этой мысли — звучало как вызов. Рядом с Дримом Томми всегда чувствовал себя изломанной марионеткой. Подобием человека. Ведомым и жалким, потому что ему никогда не хватало сил и смелости разорвать нити. Но иногда он позволял себе думать, что никаких нитей и нет, а если и есть, то привязаны они с обоих концов. Что на самом деле Дрим мог контролировать его тогда, когда тот сам позволял. Танцевал под его дудку только если хотел этого. Эти мысли пугали, и Томми всегда прятал их поглубже в своем сознании. А когда не получалось, снова строил планы отмщения или забывался в наркотиках. Но сейчас Томми вдруг увидел перед собой просто одинокого слабого человека. Без оружия, без людей, которым было бы не все равно. Он перестал бояться. Он… будто посмотрел в зеркало. Стало совсем немного грустно. И противно; Инниту не нравилось находить себя в Дриме. — Знаешь, иногда я думаю, что мы все еще могли бы подружиться, — напомнил о себе Тейкен. — Если бы ты не был такой язвой, конечно. Он мягко рассмеялся. Томми прыснул. — О, завали, лучше быть одному, чем с таким другом. И тут же замолчал. Дрим удивленно вскинул брови. Кажется, Иннит впервые признал это вслух. Горькая мысль о том, что он действительно одинок и не нужен никому, медленно проникала в его сознание. Он задумчиво вздохнул и начал вспоминать времена, когда он чувствовал себя счастливым, когда у него были друзья рядом. Но сейчас все это казалось таким далеким и недостижимым. В какой момент все пошло наперекосяк? Не то чтобы Томми вообще мог винить кого-то. Когда Дрим оказался в Пандоре, Иннит не находил ничего лучше, чем затворничество и наркотики. Ему было хреново — и всем было. Ни для кого жизнь не приготовила «долго и счастливо» после ухода Дрима. Оказалось, не он один приносил в мир боль. Оказалось, что людям проще закрывать глаза на проблемы друг друга, пока они не касаются их самих. Томми молча наблюдал за тем, как они отстраняются от него, не пытаясь остановить. Ему нечего было предложить. — Терпеть не могу, когда ты делаешь это, — вдруг буркнул Тейкен, заглядывая ему в глаза. Иннит нахмурился. — Делаю… что? — Слишком много думаешь, — усмехнулся Дрим и, прежде чем Томми начал возмущаться, продолжил: — Это редко приводит к хорошим последствиям. В первый раз, когда я видел этот взгляд, ты рассказал мне о своем намерении уйти с Уилбуром строить ваш Неверленд. — Ты придурок. Тейкен пожал плечами. — О чем задумался хоть? — поинтересовался он. — Наконец дошло? Дошло. — О, да, окей, мистер придурок, ты меня раскусил, — закричал Томми. — Друзей у меня нет. С чего тебя это ебет вообще? — Не знаю. Я думаю, это к лучшему. — И что это должно значить?.. — озадаченно спросил Иннит. Дрим задумчиво прикусил губу. — Они не нужны тебе? — сказал он. — Не думаю, что кто-то из них когда-либо действительно волновался о тебе. Особенно твой любимый Уилбур. Томми оскалился. — Не смей говорить о нем. Это не твое ебучее дело! Больная точка. Опять. — Как думаешь, взрывая Л’Мэнбург, он думал о том, что убьет или ранит тебя и всех остальных? — Дрим проговорил это ровно и спокойно. — А может, он надеялся на это. В глубине души разум Томми никогда не избавлялся от этой страшной мысли, которая сейчас вновь пронзила его сердце как острый кинжал. Горькая правда о том, что его друг, человек, которому он безоговорочно доверял, мог лишить его жизни, словно ядовитый плод распространилась в его душе, оставляя лишь боль. Наверное, именно в те времена он впервые почувствовал, как медленно рушится его картина мира. Как теряется доверие к окружающим. — В любом случае, тебе лучше знать, — усмехнулся Дрим. — В чем-то ты прав: это не мое дело. — То-то же, — он выдохнул: — Я просто хочу выбраться отсюда. Тейкен хмыкнул. Они ходили по кругу, каждый раз возвращаясь к началу. Стены начинали угнетать и все больше давить на обоих. — Твоя очередь, — сказал он. И, прежде чем Томми успел съязвить в ответ, Дрим продолжил: — Давай попытаемся притвориться, что в нас обоих еще осталось хоть что-то хорошее. Иннит замер, глядя ему в глаза. Что-то изменилось после этой фразы. Пора было признать — до сих пор они только пытались уличить друг друга в очевидных личных проблемах, которые, как ни крути, у них совпадали: одиночество, скука и бесконечная тоска по некогда счастливому прошлому. Долгие годы вражды и ненависти пронизывали их отношения, как шаткий мост, разделяющий их на две непримиримые стороны. Каждый шаг, каждое слово было наполнено ядом, заполняя сердца обоих тьмой и холодом. Но сейчас, в этот самый момент, что-то изменилось. В глубине бездны они обнаружили друг друга, потерявших в этом мире все, за что стоило бы держаться. Они впервые поняли друг друга. Взгляды, прежде наполненные злобой и ненавистью, теперь мелькали нотками понимания и сострадания. — Я чувствую себя живым, когда ты рядом, — резко сказал Томми, не давая себе времени на сомнения. Щеки тут же покрылись трогательным румянцем. Он ждал, что Дрим начнет смеяться над ним, но тот замер с неясной для Иннита эмоцией на лице и тихо бросил, чуть улыбаясь: — Могу понять… И в то же мгновение обсидиановые стены вокруг них исчезли. Они обнаружили себя на поляне недалеко от Пандоры. Солнце уже начинало заходить, и прохладный майский ветер заставил обоих поежиться с непривычки. — Подожди, ты тогда сказал правду? — тут же возмутился Томми. — Я про тот бред о потенциале и дружбе. Дрим молча кивнул, глядя куда-то в сторону. — Ты реально идиот. Томми сказал это так легко и просто, что на мгновение показалось, будто между ними никогда не было никакой вражды. Будто они просто старые приятели, встретившиеся после маленького недопонимания. — Возможно, — буркнул Дрим. Они еще несколько минут безмолвно стояли и смотрели на уходящее в закат солнце. Каждый из них давно мог уйти или, на крайний случай, напасть — вещи вернулись к ним. Но Дрим не спешил возвращать на лицо маску, а Томми не особо беспокоил перочинный ножик, спрятанный в кармане как раз для такого случая. — Думаю, я мог бы убить тебя сейчас, если бы постарался, — странно и некстати пробормотал Иннит. — Ты, кажется, подрастерял сноровку. Это не звучало как угроза или вызов. Он будто не знал, что теперь делать и говорить, и сказал это просто так, чтобы разрядить обстановку. — Можешь попробовать, я не против, — ровно проговорил Дрим, и Томми не мог понять, шутил ли он. — Полагаю, тебе нечего терять. — Как и тебе, — выдохнул Томми. На языке вертелось только одно слово — усталость. В былые времена один из них уже точно лежал бы на земле с острием у горла, но сейчас все было по-другому. Причины этого изменения были слишком сложными и недосягаемыми для них, так что они продолжали молча наслаждаться закатом, будто так все и должно быть. — Не думаю, что когда-нибудь перестану ненавидеть тебя, — признался Томми. — Что ж, я всегда знал, что у нас много общего, — рассмеялся в ответ Дрим. Иннит тоже не сдержал смеха. — Не хочешь… выпить чаю? — неловко буркнул Томми, всматриваясь в собственные ботинки так, будто видел их впервые. — Ну, или подраться. Просто предлагаю. Дрим хихикнул. — Я не против. Только давай в другом порядке, а? Он молча пошел вперед по знакомому направлению к дому Иннита, и Томми направился следом. Впервые за долгие месяцы все казалось правильным.