«take a look at my boyfriend he's the only one I've got»
— это слишком глупо с твоей стороны. — ты преувеличиваешь, хен. хао не убирает от лица карандаш, продолжая склоняться над зеркалом. от усердия он высовывает кончик языка, ругаясь под нос каждый раз, когда грифель карандаша идёт в совершенно другом направлении. стрелки получаются неровными. хао говорит, что это испортит его макияж. джиун отвечает, что никакой разницы и незаметно. его не волнует то, как выглядит хао. ему достаточно факта, что хао до сих пор не отчислили — быть может, у них даже есть шанс доучиться вместе еще полтора года. — я сделаю все, чтобы победить, — говорит хао. так ли важна для него победа, как важна лишь мысль о ней — непонятно. он безумен, когда дело касается соперничества. ханбин точно такой же. джиун не уверен, видел ли он их когда-нибудь не спорящими и не бросающими друг на друга неоднозначные взгляды. он не мог дать объяснения их поведению или залезть им в голову — и это при условии, что он общается с хао уже который год! вероятно, хао был одним из самых непредсказуемых людей в жизни джиуна. более непредсказуемым был только мэттью, с которым ханбин близко дружил. они учились на предпоследнем, третьем, курсе университета, и им предоставили практику в одной известной IT компании. следовало как можно лучше зарекомендовать себя, чтобы в дальнейшем получить рабочее место. основная цель компании — найти лучшего из лучших и обеспечить ему место в компании: вакансия висит уже пару месяцев в поиске подходящего кандидата, и все бесполезно. цель университета — укрепить положение в рейтинге образовательных учреждений. цель большинства студентов – выжить. ханбин и хао имеют другие приоритеты. они спорили постоянно. у них не было никакой, абсолютно никакой причины для ненависти друг к другу: они виделись только пару раз, но уже были готовы перегрызть друг другу глотки. это казалось странным. — он самоуверенный, — говорит хао, когда джиун спрашивает о причине неприязни. — я ненавижу таких самоуверенных людей. казалось, что это пройдет. только вот время шло, а ситуация никак не улучшалась. им всем приходилось работать в одной компании. ему сказали перебирать бумаги вместо того, чтобы заниматься разработкой игры. лишних рук у начальства не было, а джиуну по чистой случайности не хотелось работать. программирование — не то, чему бы ему хотелось заниматься по жизни. в один из таких дней джиун разминается, сидя в кресле, вытягивает ноги. время близится к полудню. ветер бьет в лицо, когда он выходит на улицу в надежде покурить. — не найдётся зажигалки? мэттью давится сигаретным дымом, и джиун хлопает его по спине. быть может, подбираться к человеку сзади — не самая лучшая идея. — не знал, что ты куришь, хен, — говорит мэттью, когда шарит по карманам и все же протягивает джиуну зажигалку. они с мэттью не общались близко — так, виделись пару раз в университете и то только потому, что хао и ханбин… да, они постоянно ссорились. джиун никогда бы не познакомился с мэттью, если бы эти двое не хотели подраться каждый раз, когда попадались друг другу на глаза. джиун сейчас бы не залипал на каждое движение мэттью и не подавлял желание сказать, как красиво он выглядит, если бы хао и ханбин не ненавидели друг друга просто так. — ханбин упоминал, что они с хао были знакомы ещё в школе, — говорит как-то раз мэттью, привычно заходя в кабинет джиуна. видимо, мэттью, как и джиун, до последнего избегал любой работы, связанной с компьютерами. это было немного странно: тратить несколько лет на обучение, чтобы потом не работать по специальности; именно это делал джиун. он был не против провести пару часов в день с мэттью или провести с ним целую жизнь. — значит, их ненависть продолжается уже несколько лет, — замечает джиун. — не думаешь, что их нужно помирить? — тоже так думаю. я устал бояться, что они друг друга убьют, — отвечает мэттью и делает небольшую паузу, будто размышляя, стоит ли говорить то, что крутится у него на уме. — как-то раз я заметил у ханбина синяки на шее! вероятно, они с хао тогда подрались. — как он умудрился поставить ему синяки на шее? — не знаю. — на губах мэттью появляется ухмылка, которую он тут же убирает. и джиун точно не смотрит на его губы, раз это заметил, (точно нет!). — у меня есть кое-какие подозрения, но, боюсь, они слишком глупые. у джиуна тоже возникают подозрения — так, только на секунду: не собираются ли хао и ханбин вправду друг друга убить? это не самым лучшим образом отразится на репутации их университета. по крайней мере, будет крайне проблематично отмывать чужую кровь. подозрения исчезают вовсе, когда джиун спрашивает хао об этом случае напрямую. хао отвечает, что это все было недоразумение, что их неприязнь не переходит допустимых границ. но кончики его ушей краснеют, а сам он спешит скрыться прочь. джиун не придает этому значения. он не придает этому значения и тогда, когда хао приходит в компанию в одно время с ханбином, значительно опаздывая. он замечает взгляды, которые они кидают друг на друга через все помещение. — это невозможно, — говорит хао в один день, когда они сидят в комнате общежития одним вечером. — я не понимаю, что в этом коде не так. я все проверил по меньшей мере пятьдесят раз! джиун тоже не понимал. да, он примерно представлял, как эти коды работают: он изучал основы программирования, но не знал других деталей. — скинь какому-нибудь знакомому программисту свой код, и он найдёт там ошибку, — советует джиун. — ты же со многими общаешься. — я уже кидал. — хао трет виски. усталость отражается на его лице большими кругами под глазами; на столе стоит десяток кружек. — даже ханбин сказал, что там нет никаких ошибок. может, проблема далеко не в этом? то, с какой простотой и легкостью имя ханбина срывается с его губ, заставляет джиуна замереть. он точно услышал то, что услышал? — ханбин? вы с ним общаетесь? — спрашивает джиун. между ними повисает тишина, которая не повисает обычно. слышно, как дергается карандаш в руках хао и как движется стрелка часов. — иногда, — отвечает хао. джиун может почувствовать его напряжение. — врагов надо держать к себе близко, знаешь ли. его голос остается уверенным: казалось, в мире не было ничего, что могло эту самую уверенность пошатнуть. но в этот момент привычное безразличие исчезло с лица хао, а придумывание ответа заняло больше времени, чем обычно. джиун снова не придает этому значения. вероятно, врагов вправду нужно держать к себе близко — но были ли хао и ханбин такими уж врагами? вряд ли их взаимодействия можно назвать такими… ужасными. скорее, они просто друг друга недолюбливали — но ничего больше. — спорим, между этими двумя что-то есть? — говорит мэттью через пару недель. может, к тому моменту проходит уже несколько месяцев: джиун не знает, джиун тратит все свободное время на то, чтобы написать курсовую работу и не сойти с ума, и совсем теряет счет времени. они с мэттью начинают общаться. в определенный момент джиуну кажется, что они даже становятся друзьями — теперь их общение не сводится к обсуждению одной лишь учебы, а мэттью начинает задавать много разных вопросов и часто таскать джиуну любимый кофе. тогда они сидят в квартире мэттью — среди ноутбуков, десятка тетрадей и пустых банок энергетиков. джиун часто остается у него ночевать. мэттью не против этого. со своей бывшей девушкой, которая некоторое время жила у него в квартире, он расстался давно, а к одиночеству до сих пор не привык. джиун не нашел варианта лучше, чем помочь другу. упоминание бывшей девушки выбивает из его легких воздух — но джиун точно не ревнует, определенно нет! написать код, необходимый для создания игры, не получается. мэттью пинает пустые банки энергетика и идет на кухню, чтобы проветрить мозг, пока джиун лежит на кровати и просто смотрит ему вслед. до конца семестра и начала летних каникул осталось около двух месяцев. самое сложное — дожить. но он ведь справится, верно? в конце концов, он всегда может пойти работать и бросить учебу. от навязчивых мыслей его отвлекает не то шаги, что доносятся со стороны коридора, не то щелк входной двери. значит, мэттью снова пошел курить. у джиуна резко возникает желание пойти вместе с ним — быть может, тогда станет немного проще. с мэттью можно поговорить на любые темы. джиун доверял ему настолько, что, возможно, мог бы рассказать все неловкие истории из своей жизни — включая то, как однажды парень джиуна… — блять. джиун замирает, все еще держа ручку двери, когда эту самую дверь открывает. раздается громкий голос ханбина. вероятно, хао сказал бы джиуну спасибо, если бы он прямо сейчас убил ханбина дверью. несчастный случай, верно? но этого не происходит. да и сам хао сейчас стоит возле ханбина и осторожно обнимает его за плечи. разве врагов обнимают так? — что ты здесь делаешь? — тот же самый вопрос могу задать тебе, хао. джиун опирается на дверной косяк, преграждая этим двоим вход в квартиру. ханбин стоит на месте, хао просто молчит. придумывает, что сказать. — я пришел сюда забрать свой проект, — выпаливает он, прежде чем убрать руку с плеча ханбина. он подходит к джиуну ближе, смотрит так серьезно, что джиун снова сдается, пропускает хао внутрь. за ним, без лишних слов, заходит и ханбин — все тот же высокий паренек-отличник, которого хао так старательно проклинал и от упоминания которого сразу менялся в лице. каждый такой случай джиун помнил. стоило преподавателю упомянуть ханбина во время пары, хао сжимал челюсть и что-то чиркал на полях тетради. стоило джиуну во время обеденного перерыва сказать, что ханбин сегодня надел красивую рубашку, которая неплохо подчеркивала его фигуру и тату, то… — еще раз скажешь про него что-то, особенно в таком ключе — я никогда больше не сяду с тобой за один стол. джиун не имел в виду ничего такого — ханбин не был в его вкусе от слова совсем. но оценить чужую красоту он мог. даже мэттью, являясь самым гетеросексуальным гетеросексуалом из их четверки (быть может, даже из всего университета — джиун не знал), часто говорил, что ханбин выглядит неплохо. каждый раз, когда ханбин проходил мимо мэттью или спрашивал у него домашнюю работу — а это происходило по меньшей мере пару раз в день — мэттью говорил, что готов умереть на месте от красоты ханбина. каждый раз, когда ханбин публиковал новую фотографию в социальных сетях, комментарии под его постом превращались в набор случайных букв и комментариев мэттью. там он задавался вопросом, свободен ли ханбин сегодня вечером и не хочет ли пойти вместе с ним на свидание. иногда он добавлял туда пару заигрывающих смайликов. любой бы подумал, что мэттью немного влюблен в ханбина — разве это не очевидно? но на деле он просто был немного эмоциональным, а его любовь к лучшему другу не знала никаких границ. и даже джиун, который был далек от проявления любых эмоций так открыто, это понимал. этого не понимал хао, который по непонятной причине избегал мэттью. только вот полностью избегать его у хао не получалось: мэттью и ханбин по-прежнему были близки. именно по этой причине мэттью знал об этих двоих куда больше, чем знал джиун, и относился к ним с большим подозрением. — ты видел это?! мэттью со всей силы бьет джиуна по спине, и джиун давится тем же самым кофе, который мэттью ему купил. половина содержимого стакана оказывается на столе. — извини, — говорит мэттью просто ради приличия, вытирает салфеткой кофе со стола. он умудряется этой самой салфеткой зарядить джиуну по носу. видимо, вправду встревожен чем-то. джиун смотрит туда, куда смотрит мэттью, и не замечает ничего необычного: да, ханбин и хао стоят на другом конце столовой, около выхода, да, они даже смеются — но что им еще следовало делать? драться? тем более, недавно хао заявил, что они с ханбином делают совместный проект, и именно по этой причине они отложили былую неприязнь до лучших времен. — что не так? — спрашивает джиун, а мэттью смотрит на него так, будто он спросил самую глупую вещь в мире. — ты правда не видел этого? — от возмущения мэттью, кажется, готов ударить по столу, но воздерживается. — ханбин только что взял ручку из кармана штанов хао, а хао даже не шелохнулся! будь у джиуна во рту кофе, вероятно, он бы захлебнулся. — и что в этом такого? — ты не понимаешь? джиун-хен, они точно встречаются! — одна лишь мысль об этом придавала мэттью такой энтузиазм, какой не придавала ни любая другая вещь в этом мире. будто в доказательство своих слов, мэттью лезет в карман джинсов джиуна, и джиун сразу отскакивает. щеки начинают пылать от этой внезапности: да, он был не против близости с мэттью, но определенно… не такой. — о чем я и говорю! никто не позволит другу лезть в свой карман, так еще и задерживать там руку, — довольно улыбается своим мыслям мэттью. джиун все еще не понимает, как эти мысли у него работают, но лишние вопросы задавать не хочет. он уже знает, что у мэттью нет абсолютно никаких тормозов. — спорим на совместный ужин, что хао и ханбин встречаются? ну или, как минимум, спят друг с другом. тормозов не остается полностью, когда дело касается спора. мэттью, с его желанием быть первым (видимо, научился этому у ханбина) и любовью к бесплатной и вкусной еде, бросал вызовы просто так. джиун не был таким, но от совместного ужина с мэттью точно не отказался бы. — спорим. и джиун готовится искать доказательства или опровержения этой теории тогда, когда ему становилось совсем скучно. но из-за проблем, возникающих в компании, на это не остается свободного времени. даже мэттью, который профессионально заговаривал зубы начальникам и получал лишние часы отдыха, сейчас проводит время только наедине с компьютером. джиун делает примерно то же самое. со судьбой программиста приходится смириться до тех пор, пока джиун не уйдет на летние каникулы. потом настанет второй семестр, учиться станет легче — джиун на это надеется. но пока ему оставалось только мучиться, проводя все свободное время за разработкой новой игры и засыпая с включенными на компьютере видеоуроками. начальница позволила ему даже оставаться здесь на ночь — многие сотрудники, ослепленные тягой к программированию, делали то же самое. джиун это самое программирование не очень любил, зато любил делать перерывы каждые десять минут и спускаться вниз, за кофе. застать возле кофемашины хао — последнее, чего джиун ожидает. — нам с ханбином нужно закончить проект в ближайшие дни, — объясняет хао не колеблясь, хоть джиун этого самого объяснения не спрашивает: по какой еще причине хао торчал бы в здании компании в двенадцать ночи? больше они ни о чем не говорят, только стоят рядом и пьют кофе из дешевых пластмассовых стаканчиков. джиун слишком устал, чтобы сейчас разговаривать с кем-то по душам, а хао слишком сосредоточен на предстоящей работе, чтобы тратить время на болтовню. тишина не кажется неловкой, но становится более давящей, когда хао уходит. джиун смотрит ему вслед, замечая, что на хао сейчас рубашка ханбина — та самая, которую джиун тогда назвал «сексуальной». она была достаточно длинной, чтобы доходить до бедер, но слишком открытой, чтобы не закрывать руки и ключицы. ханбину она подходила по размеру, в то время как хао она была немного большой. шелковая ткань с изображенными на ней цветами свисала с его плеч. джиун снова не придает этому значения: друзья могут обмениваться одеждой, и в этом нет ничего странного. он сам часто брал у хао одежду, когда слишком не хотел стирать свою. хао никогда не возражал. но среди этой одежды практически не находилось места рубашкам. хао носил их только по особо важным случаям, но рубашку ханбина он надел просто так. подозрительно. через полчаса джиун снова спускается вниз и на сей раз встречает там ханбина. он болтает без умолку, рассказывая что-то об игре, над которой они с хао работают, и активно жестикулирует, так и намереваясь разлить чай в своем стакане. все, на что смотрит джиун, — на его толстовку. она была блеклой, слишком блеклой для ханбина, который любил выделяться, и наверняка принадлежала хао. джиун этому даже не удивляется. джиун не удивляется и тогда, когда на следующий день они снова тусуются вместе. укол ревности проскакивает внутри — с каких пор ханбин стал для хао лучшим другом? почему джиун вдруг отошел на второй план? но с появлением рядом мэттью все резко встает на свои места. — гарантирую, что они встречаются. — он снова ловит джиуна в столовой — кажется, это становится единственным местом, где они пересекаются. очередной обед, очередной бесконечный день. до объявления результатов, кто же все-таки попадет на должность главного программиста в эту компанию, остается неделя. — у тебя есть доказательства? — спрашивает джиун. чужие отношения — одна из немногих тем, которые вызывали сейчас малейший интерес. остальные темы, особенно слишком серьезные, перегружали мозг. но джиун не хочет верить, что они с мэттью скатились до обсуждения сплетен. — ну да? ханбин сказал, что скоро познакомит нас всех с его новым парнем. он говорит, что он настоящий душка! — тогда это точно не хао, — смеется джиун. назвать хао душкой — значит не знать, с какой жесткостью он выставлял джиуна из комнаты при любой провинности на первом курсе, и не догадываться, с каким спокойным лицом он убивает тапкой пауков в их ванной. хао иногда был невыносим. — ну-ну, — тянет мэттью. джиун снова подозрительно долго смотрит на его улыбку. неделя проходит слишком быстро — джиун даже не замечает, как в один момент оказывается на вечере, посвященным объявлению результатов. он чудом не забывает взять с собой диск с игрой; мэттью постоянно держит его под руку и наливает ему в бокал все больше вина, обосновывая тем, что надо веселиться. вокруг — множество людей, которых джиун видит впервые в жизни. яркость девичьих платьев смешивается с блеклостью официальных костюмов; цокот каблуков теряется в музыке, что доносится с колонок. официанты ходят по комнате и предлагают напитки — джиун не выдерживает и под одобрительным взглядом мэттью опустошает один, потом другой, затем третий… зал начинает плыть перед глазами, яркие прожектора бьют прямо в лицо — к моменту, как к ним подходит одногруппница мэттью и начинает рассказывать про сложности организации этого мероприятия, сам джиун уходит. ему срочно нужно подышать свежим воздухом, пока алкоголь окончательно не ударит в голову. найти выход среди десятка одинаковых дверей становится невозможным. джиун случайно сворачивает в чей-то кабинет и замечает, как два человека обжимаются в полумраке. это было последнее, что джиун мечтал увидеть: сейчас он хотел не откинуться и не блевануть на паркет — самому же придется убирать! да и джиуна не волновала чужая личная жизнь. благо, он даже не рассмотрел лица этих парней, только слышал их голоса. лучше бы он их не слышал, как думает сам джиун. влезать в чужие отношения — противно, становиться третьим лишним и хранить неясную тайну, боясь лишний раз проболтаться, — еще более противно. джиун еле находит нужную дверь, ведущую на улицу, и просто дышит некоторое время. он уже замерзает, а пальцы на руках начинают, по ощущениям, отваливаться, когда приходит хао и затаскивает его обратно в помещение — в коридор, где так же темно, как было в том кабинете. — зачем ты так напился? укладка хао, которая обычно была идеальной — и сейчас должна быть идеальной полностью! — превратилась в безобразие; его щеки красные, а дыхание отчего-то сбито. джиун не хочет задавать лишних вопросов, но один плюс один сложить может. разве у кого-то, кроме хао и ханбина, которым директор компании доверял все ключи, был доступ к тому кабинету? — я случайно. меня мэттью споил, — говорит джиун. — с мэттью я еще поговорю. — хао берет джиуна за плечи и ведет в зал. — ты ничего странного, кстати, не замечал? тогда они уже приближаются к залу, а музыка все еще стучит. на сей раз слышно даже голос ведущего. — а должен был? хао оглядывается, будто в смятении. на нем снова рубашка с цветами, но на сей раз другая, черная — точно ханбина. — ну мало ли, — выдыхает он, а джиун только мотает головой. он натыкается взглядом на ханбина, который сейчас с одногруппниками на другом конце зала; отсчитывает десять секунд, прежде чем хао уходит к нему, обещая, что совсем скоро вернется. джиун не может сдержать смешка. видимо, ужин с мэттью все-таки придется оплачивать ему. — ты куда пропал? я тебя уже везде обыскался, — чуть ли не кричит мэттью джиуну на ухо, пытаясь переглушить громкую музыку. в его руках по-прежнему крутится алкоголь. — я искал хао. мэттью кивает в ответ и слегка бьет джиуна по рукам, когда тот тянется к его стакану: — ты и так много выпил, достаточно с тебя. у джиуна нет желания противиться. остаток вечера он пьет только сок. вокруг них крутится множество людей. мэттью был крайне популярен благодаря его умению находить общий язык, и было крайне удивительно, что он до сих пор был одинок. неужели за полгода после расставания с девушкой он никого не нашел? мэттью был самым гетеросексуальным гетеросексуалом из всех гетеро, которых джиун только знал. он мог часто говорить, как его восхищает та или иная девушка, как классно она выглядит или «джиун, ты только посмотри на нее! я был бы благодарен, если бы она на меня наступила!». слышать подобное от мэттью стало чем-то вроде нормы. но он вряд ли дал бы девушке разрешение пройтись по нему туда-сюда каблуком, даже если бы она попросила. в комплиментах мэттью всегда было что-то особенное; что-то особенное было и во взгляде, которым мэттью, изрядно напившись, одаривал находящихся вокруг него парней. обычно гетеро-парни не смотрят так на других парней. — насколько будет уместно предложить ему переспать? — спрашивает мэттью, все еще потягивая сладкий напиток из стакана через трубочку и пристально смотря на одного парня. кажется, его зовут шень рики и он учится на втором курсе. джиун не знает про него ровным счетом ничего, кроме того факта, что он приехал из китая и сейчас часто участвует в разных конференциях. умный, симпатичный парень, но никак не умнее и не симпатичнее джиуна. но, учитывая тот факт, что прямо сейчас директор университета назвал его имя в микрофон… вероятно, рики был куда умнее джиуна, когда дело касалось компьютера. пока джиун молился, чтобы его не отчислили, рики сейчас шагал навстречу директору, чтобы получить заслуженную награду. — переспать? — спрашивает джиун, как только до него суть сказанного мэттью. человек, которому нравятся только девушки, готов переспать с рики? — разве ты не по девочкам? мэттью не сводит взгляд с рики, смотря на него так пристально, как не смотрел ни на кого. джиун испытывает желание выпить полбутылки вина, лишь бы заглушить неприятное чувство внутри. — я бисексуален. если я не делаю часто комплименты парням, это не значит, что они меня не привлекают. на сей раз джиун выдерживает пристальный взгляд мэттью, прежде чем отвернуться. мысли накатывают одна за другой — странно было бы предполагать, что мэттью гетеро, хотя он ни разу об этом напрямую не заявлял. но тогда бы джиун изначально не строил с ним дружеских отношений. попытался бы проявить романтический интерес, но никак не подавлять его — только вот стоила ли эта игра свечей? сейчас, вероятно, слишком поздно что-то менять, да и джиун не особо этого хочет. он не будет рисковать дружбой в пьяной попытке получить взаимность. — а я гей, — говорит он между делом, сочтя обмен фактами из своей жизни вполне интересным занятием. мэттью пускает смешок. — что ты хочешь этим сказать? предлагаешь мне с тобой переспать? — говорит как-то серьезно. джиун молчит пару мгновений, даже не зная, с чего начать объяснение, но в итоге просто выпаливает: — говоришь глупость. — как знаешь. но знай, что хорошую дружбу хорошим сексом не испортишь, — смеется мэттью и хлопает джиуна по плечу, прежде чем двинуться в сторону. к тому моменту директор уже отпускает рики, и он исчезает с поля зрения. мысль, что мэттью может предложить переспать другому парню, и этот парень может согласиться, немного… напрягает. джиун обещает разобраться с этим попозже — у него еще будет время, — а пока сосредотачивается на хао. надежда, что он займет место в этой компании, затмевает незначительные переживания. — ханбин сказал, что их с хао через пару минут будут вызывать на сцену. заранее готовься оплачивать мне ужин, — шепчет мэттью джиуну. он отчего-то был убежден, что хао и ханбин расскажут о своих отношениях прямо сейчас, прямо на этом вечере. джиун в этом сомневался. — я и так готов оплатить тебе ужин. — джиун пытается отстраниться, найдя ощущение дыхания мэттью на своей шее немного… смущающим. мэттью отстраняется первым. — ты бы просто мог об этом попросить. — так неинтересно, — тянет мэттью. джиун не слышит, что он говорит, поэтому притягивает его к себе ближе за талию: он правда не нашел другого способа. быть может, не искал его. — тебе не кажется, что ты слишком спешишь? ты еще даже не сводил меня на свидание. — сейчас эти двое скажут, что они встречаются, и я официально смогу отвести тебя на свидание. ты не этого хотел? у пьяного джиуна язык работает быстрее, чем работает мозг, и он наклоняется к лицу мэттью. о последствиях этой ночи он даже пока не думает — будет размышлять об этом только завтра, когда немного смутится собственной настойчивости. но все в порядке, пока все сделано по согласию, верно? они взрослые люди, и… мэттью притягивает его к себе ближе за галстук и, не замечая малейшего сопротивления, целует первым — быстро, едва касаясь губ джиуна своими.***
на следующий день джиун думает, что это немного странно: он практически не помнит дальнейшую церемонию награждения, не помнит, кому все же досталась важная должность. мэттью тоже не вспомнит об этом на следующее утро — джиун размышляет об этом, когда накидывает на него одеяло. они оба проснулись в одежде, значит, между ними ничего не было. тогда почему у джиуна так болит спина, а на коленях синяки? — что с тобой? хао заявляется в квартиру мэттью с настроением, какое вряд ли свойственно ему в десять утра в воскресенье. обычно в это время хао нельзя было разбудить ничем, но сейчас он стоит при джиуне при полном параде, с аккуратно накрашенными стрелками — и те хао не умел рисовать, зато, вероятно, хорошо умел рисовать ханбин. — ничего. я вчера напился и не помню ровным счетом ничего. хао глубоко вздыхает и начинает рыться в кухонных ящиках мэттью. — именно по этой причине ты вчера ушел с мэттью, даже не предупредив меня? — ставит перед джиуном стакан воды и лекарства. — хорошо хоть время провели? — хорошо! джиун решил полезть на дерево и случайно ебнулся. — доносится голос мэттью раньше, чем появляется сам мэттью. — потом мы пошли к морю, но по дороге джиун снова упал. я без понятия, как мы дошли до дома и не убились. мэттью проходит дальше по кухне, из одежды на нем — боксеры и старая растянутая футболка. лицо все заспанное, опухшее — джиун даже не удивляется и думает, что у него самого лицо не в лучшем состоянии. джиун перестает дышать, когда мэттью без всяких промедлений садится к нему на колени и сам тянется к стакану с водой, чтобы залпом его опустошить. хао смотрит на них не моргая. — видимо, у вас тут своя гейская атмосфера, — говорит наконец он, когда мэттью взъерошивает джиуну волосы. воспоминания урывками возникают в памяти, и на сей раз джиун даже не колышется. учитывая, сколько раз они с мэттью вчера целовались, было бы странно сейчас избегать любого физического контакта сейчас. джиун никогда не будет стесняться проявления любых чувств на людях, как никогда не стеснялся своей ориентации. хао ничего больше не говорит — просто заваривает кофе и садится за стол. мэттью остается сидеть на коленях джиуна и поднимается на ноги только в момент, когда в дверь кто-то стучится. — ханбин-а! радость дружеской встречи оказывается слишком громкой и занимает много времени: джиун не видит сам, но может предположить, что сейчас мэттью висит на ханбине полностью и постоянно твердит, как он рад его видеть — будто бы они не виделись еще вчера! в груди неприятно колет. вероятно, люди называют это ревностью. — ты видел это? — хао сует ему в руки телефон. вопросов становится только больше, когда джиун смотрит на видео, загруженное на аккаунт мэттью. они с джиуном там не целуются, они там в одежде — значит, все в порядке. но тогда почему все в комментариях поздравляют мэттью и говорят, что завидуют его красивому бойфренду? — объясни, — просит джиун, и хао смеется уже в открытую. — обычно подобные видео снимают про своих вторых половинок, это тренд такой. мэттью загрузил его вчера вечером, и… и джиуну не становится понятнее от слова совсем. он был слишком далек от трендов, в то время как мэттью, кажется, пытался снять каждый из них. — хочешь сказать, все думают, что мы с мэттью встречаемся? — весь город видел, как вы с мэттью сосались возле университета. думаю, и без этого видео все об этом догадались бы. идиотская привычка ханбина — врываться в самый неподходящий момент и влезать в чужой разговор. эту привычку они делят с мэттью пополам. ханбин взъерошивает волосы хао и берет из его рук чашку с чаем, из которой хао только что сделал глоток. — почему всех волнует чужие отношения?! разве это не личное дело каждого? — возмущается мэттью. он стоит возле дверного проема, скрестив руки на груди. — мы просто решили заснять хороший тренд! — ага, и именно поэтому в старостате думают, что сейчас с вами сделать, — продолжает ханбин. — напиться на официальном предприятии, а потом еще и сбежать с него — это просто гениально! надеюсь, вас не отчислят. — не отчислят, мы же не сделали ничего противозаконного, — защищает джиун. — зачем лезть в личную жизнь людей? — именно! — добавляет мэттью так, будто они с джиуном совсем недавно не спорили, встречаются ли хао и ханбин. но то была простая шутка, а никак не слухи, за которыми наверняка наступят последствия! ханбин продолжает пить чай, хао — смотрит на него пристально, будто указывает — сейчас самое время. — нас обоих устроили работать в компанию, — говорит ханбин, прежде чем поставить чашку с чаем на стол. теперь из нее пьет хао. — считайте, теперь мы будем появляться в университете только пару раз в месяц. — вас обоих?! разве так можно было? — спрашивает мэттью, замирая. его брови хмурятся, губы поджимаются: любое изменение его настроения, любой поток мыслей сразу отражается на его лице. джиуну это кажется очаровательным. — можно, — отвечает ханбин, и хао, будто в подтверждении, кивает головой. здесь точно что-то не так. — выходит, вы зря так ненавидели друг друга все это время? — спрашивает джиун. — не ненавидели, а просто не хотели говорить о том, что встречаемся, — говорит хао. джиун мог поклясться, что, будь его под рукой вода, он бы вылил ее хао на голову. то, с какой непринужденности он говорит об этом и как спокойно смотрит джиуну в глаза, переходит все границы. все молчат. ханбин — даже ханбин, который остается спокойным в любой ситуации! — сейчас крутит кольца на пальцах от нервов. хао продолжает пить злосчастный чай, считая его единственным спасением. и мэттью становится единственным из них, кто абсолютно точно не нервничает. — джиун, ты должен мне еще одно свидание. — и подходит, взъерошивает волосы джиуна второй раз за день. неужели у него и ханбина это способ такой выразить привязанность? — я же говорил, что хаобины встречаются. это было очевидно! очевидно. джиун вряд ли бы обращал внимание на мелочи в отношении этих двоих, если бы не мэттью. джиун вряд ли бы проводил в голове параллели, раз за раз приходя к тому факту, что они не могли ненавидеть друг друга. ненависть проявляется по-другому. желание соперничать никак не мешает влюбленности.***
ханбин и хао вправду учились в одной школе и вправду соревновались во всем, чем только можно, желали присвоить себе первое место. это обычная тактика, которую подкрепляла система образования — если ты не будешь лучшим, ты не будешь никем. хао никогда не хотел становиться этим самым «никем». с первых дней учебы в университете, с первых занятий он заявлял о себе уверенно и не стеснялся ставить себя на первое место. примерно то же самое делал и ханбин. ханбин поступил в тот же университет, куда поступил его школьный соперник, и сделал это точно (!) не по своей воле: да, у него был выбор, да, он мог бы учиться в другом месте и больше никогда не видеть чжан хао, но по непонятной причине они снова оказались вместе. в том, что он специально подавал документы только в этот университет, узнав, что сюда поступает хао, ханбин признался только на третьем свидании. до этого о мотивах ханбина хао мог только догадываться. в планы самого хао никак не входила влюбленность в ханбина. и на собрания старост хао ходил на первом курсе точно не потому, что ханбин постоянно на них торчал, и задавал надоедливые вопросы ханбину только не для того, чтобы он его заметил. хао точно не был в нем заинтересован, но не мог сдержать победной улыбки, когда ханбин все же дал ему свой номер. они обещали держать свою дружбу в секрете, чтобы избежать лишних слухов, и это давалось относительно легко: они и без того пересекались в университете редко, а в свободное время встречались на нейтральной территории. когда они начали встречаться, стало немного сложнее. хао нервничал, ханбин — не особо. нет сложности в том, чтобы убедить окружающих: они ненавидят друг друга и желают всего самого худшего. тяжелее было держать грань между соперничеством, которое подкреплялось желанием быть первым, и любовью к своему партнеру. любовь всегда побеждала. хао даже не переживал на этот счет. в один день ханбин дожидается хао после занятий в университете, чтобы вместе съездить в центр города. провести несколько часов, гуляя по переполненным улицам и обедая в дешевом фудкорте, — не самый плохой вариант. его предложил именно хао, которого все считали тем еще привередой. — я договорился с ребятами из компании, — говорит ханбин. — нас обоих возьмут работать. хао в этом не сомневался, как не сомневался в том, что отдал бы место в этой компании ханбину, если бы потребовалось, — учитывая, как много времени он вкладывал в разработку их игры. встречаться, когда вы общались до этого пару лет и узнали друг друга, — несложно. делать это втайне оказалось сложнее. — ты ведешь себя очевидно, — выговаривает один раз ему ханбин, когда после очередного собрания старост хао дожидается его. никого, кроме них, в кабинете нет: пустая аудитория, свободная от сотни человек, вечно шепчущих что-то и мешающих сосредоточиться. настоящая свобода. вместо того, чтобы как-то возразить, хао просто кидает в ханбина тетрадку — ту самую, которую он оставил на столе преподавателя. никто, кроме ханбина, не соглашался проводить эти нудные собрания — даже хао, который обычно перехватывал любую инициативу и не засыпал даже на самых скучных парах, считал подобное мероприятия скучным. из самого веселого здесь был ханбин, который сосредотачивал на себе внимание серьезным — даже чересчур! — выражением лица и очками, что спадали на переносицу. они смотрелись на ханбине слишком хорошо; на ханбине прекрасно смотрелось все что угодно. — радуйся, что я не поцеловал тебя при всех, — говорит хао спокойно, наблюдая издалека за тем, как ханбин убирает остатки вещей в рюкзак.— уже представляю реакцию наших одногруппников, если мы расскажем им обо всем. ханбин глубоко вздыхает, все еще собирая рюкзак. хао комкает листок бумаги, чтобы снова кинуть в ханбина — так, чтобы подразнить и лишний раз привлечь к себе внимание. но внимание привлечь не удается — ханбин смотрит на то, как мимо него летит ком бумаги, молча поднимает ее и выбрасывает в мусор. — «если»? хочешь сказать, мы не скажем им об этом в ближайшее время? — а ты бы хотел? для хао это стало привычкой — скрываться. у него нет необходимости демонстрировать свою любовь к человеку на публике. но делать вид, что человек, с которым ты видишь свою дальнейшую жизнь, тебе ненавистен, немного выматывает. хао сам был бы не против открыто выражать свои чувства и не жить со страхом, что их поймут неправильно. рассказать об этом даже друзьям было страшно; еще страшнее было бы вызвать ненависть гомофобных преподавателей. хао и без того еле сдерживался, чтобы не сказать им пару хороших слов во время лекций. несмотря на уровень своего образования, они все еще оставались отвратительными, часто озвучивали гомофобные и сексистские вещи. в такие моменты его сдерживал лишь ханбин, который сжимал его бедро под партой и тихо проговаривал, что они того не стоят. сейчас у хао наконец появится существенная причина заткнуть им рот. — да, я бы хотел этого. я устал скрываться ото всех, — отвечает ханбин. он немного колеблется, но все же подходит к хао. тот все еще сидит за партой и вздрагивает, когда ханбин обнимает его со спины и целует в макушку. рядом с ханбином спокойно. быть может, ради него хао был бы готов даже отчислиться. — и как мы это сделаем? мое предложение засосаться на глазах у всех все еще в силе? — хао немного запрокидывает голову в надежде встретиться с ханбином взглядом, но ханбин избегает этого взгляда. садится рядом с хао. — дурак. — ханбин берет пальцы хао в свои, начинает перебирать. ханбин был слишком тактильным, постоянно показывал любовь физически. хао показывал любовь по-другому: он мог заказать ханбину доставку на дом, если знал, что он сегодня не хочет готовить ужин, мог оплатить ему очередные курсы, а по вечерам вытаскивать на улицу — особенно в моменты, когда ханбин долго задерживался за учебниками. хао также таскал с собой лишнюю толстовку на случай, если ханбин снова оденется легко: этот гений отрицал существование прогнозов погоды, а хао не хотел, чтобы он заболел. — что-нибудь придумаем, — говорит хао. у них еще есть времени, у них впереди — вся жизнь. вероятно, еще найдется подходящий случай. наиболее подходящим случаем оказался утро после награждения.***
на награждение они собирались вместе: последние недели они все равно жили вместе в квартире у ханбина, приходя туда только для того, чтобы поспать. хао подбирал ханбину подходящий костюм («только не говори, что за годы учебы ты не нашел ни единого нормального пиджака!»), пока ханбин помогал ему с макияжем. про то, что хао совсем не умеет рисовать стрелки, ханбин тактично промолчал. яркие вспышки били в лицо, а их руки были по-прежнему переплетены — хао и ханбин пробивались сквозь толпу до тех пор, пока не разъединились. хао нужно было скинуть презентацию их совместного проекта, пока ханбин хотел найти мэттью и джиуна. поиски успехом не обвенчались. зато их нашел сам джиун в том самом кабинете, куда они зашли, чтобы просто передохнуть. черт бы побрал постоянную тактильность ханбина и его желание целоваться там, где этого делать не стоит, верно? — без понятия, как я ему это объясню, — тут же начал паниковать хао, ходя по кабинету кругами. верхний свет по-прежнему не был включен. всеобщее праздное настроение осталось в стороне. — джиун в любом случае узнал бы это. тебе не кажется, что ему и мэттью нужно об этом рассказать? — говорит ханбин. чувство стыда или страха не было ему знакомы, зато это все было слишком знакомо хао. — мы не делаем ничего криминального, чтобы так долго это скрывать. верно, в этом нет ничего криминального — но делало ли это страх менее значительным? но имел ли хао право идти у него на поводу? — вероятно, ты прав, — выдыхает хао. ханбин как всегда прав.***
они не продумывали, что будут делать после объявления результатов — ничего существенного в их жизни не изменится. чувство соперничество исчезло вовсе, как только пришло осознание всей выгоды: нет ничего лучше, если хотя бы один человек из пары будет работать в хорошей компании и хорошо зарабатывать. они определенно найдут, на что потратить деньги. — почему вас двоих взяли на работу? разве так можно? — спрашивал джиун уже десятый раз. точно не верил, а его скептицизм переступал все черты дозволенного. — так нужно. мы оба талантливые, молодые и обаятельные. какие качества еще нужны хорошим работникам? — выступает хао, а ханбин смеется: — просто так получилось. обещали, что дадут работу только одному, самому лучшему, а лучших оказалось два. два. они будут работать вместе, и сейчас имеют все возможности для дальнейшего карьерного роста. вероятно, хао не мог мечтать об этом, когда в школьные годы с завистью смотрел на ханбина. — повезло вам, повезло, — тянет мэттью. он снова сидит у джиуна на коленях и снова перебирает его волосы. джиун даже не обращает на это внимание. — не в плане, что вам прям повезло… я просто рад за вас! будьте счастливы. еще немного, и мэттью расплачется — эта мысль не покидает хао. он косится на ханбина, тот лишь жмет плечами — дескать, ничего страшного. все образуется. определенно образуется. они вдвоем все еще будут посещать университет, все еще будут ссориться по мелочам и скучать на лекциях, по их окончании дожидаясь мэттью и джиуна во дворе. хао все еще будет приходить к джиуну в комнату в самые неподходящие моменты и задавать самые неподходящие вопросы; мэттью все еще будет виснуть на ханбине при любом удобном случае и ловить на себе непонимающие взгляды своего бойфренда. — он так выражает свою любовь. тебе не о чем беспокоиться, уж поверь, — успокаивает его хао, хлопая по плечу. тогда они сидят в ресторане после тяжелого учебного дня; экзамены остались позади, а хао и ханбину на время дали отпуск — совмещать учебу и работу оказывается немного выматывающе, но что не сделаешь ради опыта, верно? впереди долгие летние вечера, светлые ночи и запах мокрого асфальта после дождя; впереди — мокрые от пота майки, что неприятно липнут к телу, и вкус мятного мороженого на языке. впереди — последнее лето перед выпуском и серьезным шагом во взрослую жизнь. но это все будет потом, никак не сейчас, когда единственная проблема джиуна — отсутствие кондиционера в помещении и неловкое поведение мэттью. вероятно, к этому следует привыкнуть. тем же вечером ханбин публикует видео с хао с тем же самым трендом, который некогда делал с джиуном мэттью — ничего необычного. при желании это можно было бы списать на хорошую дружбу, не добавь ханбин незамысловатой надписи: «my bf» и красное сердечко. наверняка возникнут проблемы, с которыми придется разобраться. но это все будет потом.