Последняя ночь перед замужеством

      На Нилу надели лёгкий шёлковый платок, скрывающий лицо, и повели на церемонию омовения.       Это был последний вечер, когда Нилу остаётся незамужней — завтра проведут свадебный обряд, и она уйдёт в дом своего мужа, станет меньше видеться с подругами и полностью посвятит себя семье. От этих мыслей становилось тоскливо, но Нилу старалась сохранять радостное и скромное выражение лица.       Всё-таки свадьба — это праздник, о котором мечтает каждая девушка.       Когда-то Нилу тоже мечтала о свадьбе, но о совершенно не такой и не с тем человеком, который завтра возьмёт её в жёны. Она даже не могла обмолвиться об этом: семья слишком чтила традиции, а за любое отступление от них жестоко наказывала. Поэтому Нилу оставалось только безучастно наблюдать за тем, как её знакомят с женихом, как готовят церемониальный костюм, как плачут женщины её семьи, отдавая в чужой дом — пусть тот человек слыл порядочным и добрым, уход из семьи был несчастьем для всех.       На омовение Нилу торжественно провожали все подруги и родственницы, а под руку её вёл отец, но среди них ей хотелось увидеть только одного человека — Люмин. Мечта и тайная любовь Нилу следовала где-то в конце процессии, а она не могла даже обернуться, не то чтобы найти её взглядом — самое трудное испытание. Единственное, чего желала сейчас Нилу, — то, чтобы её настоящая возлюбленная шла рядом с ней, держала под руку, улыбалась только её и больше никому.       Под тусклыми сводчатыми потолками девичьей бани поставили ширму, закрывавшую Нилу от остальных. Енгя Фарузан поставила перед Нилу чашу с кефиром и стала втирать его в её волосы.       — Жизни тебе, Нилу, долгой-долгой желаем да здоровой, — ласково пожелала ей Фарузан, а после отвела Нилу в помещение поменьше, где была каменная ванна для омовения.       Здесь её оставили одну.       Каменный пол приятно грел ноги, отверстие в потолке скупо освещало купальню — вода в ванной чуть бликовала. Нилу нерешительно и медленно сняла с себя наряд, спустилась в ванну по каменным ступенькам и принялась обтирать себя водой и мылом. Это было символом очищения от прошлой жизни, с которой Нилу расставаться не хотелось. Но обряд есть обряд, и ему надо было следовать.       Нилу невольно захлестнули воспоминания о том вечере, который они с Люмин провели здесь вдвоём, и сердце отдало глухой болью.       Люмин… Путешественница из далёких земель, владеющая магией. Смелая и свободолюбивая, она отличалась ото всех, кого знала Нилу, и пленяла своей красотой и непосредственностью. Нилу была влюблена в неё искренне и сильно, и Люмин стала для неё тайной возлюбленной. Они много времени проводили вместе: Люмин рассказывала про обычаи других стран и обещала Нилу показать ей их. Она обещала, что однажды они сбегут из этой страны и больше не будут прятаться, а Нилу ей верила и мечтала о том, как они всю жизнь проведут только вдвоём.       — Д-давай… сделаем это…       Нилу прижалась к Люмин всем телом, чувствуя, как кожа быстро нагревается и становится влажной. Люмин тепло улыбнулась. Взмахом руки в бане стало жарче, под потолком поплыл пар, и дышать стало труднее.       Люмин нежно провела ладонью по лицу Нилу. Её извечно прохладные руки укалывали холодом. Контраст горячего и холодного чувствовался остро — Нилу тихо выдохнула от нарастающего возбуждения и потянулась за поцелуем, которым Люмин её без промедления одарила.       — Всё, что ты захочешь, — шепнула она.       Люмин медленно сняла пештемаль, в которую была завёрнута Нилу, и ткань покорно упала на пол, обнажая нежную кожу. Нилу ещё никогда ни перед кем не представала полностью обнажённой, поэтому сильно смущалась своего тела. Поджавшись, она неловко посмотрела на Люмин, которая изучала её взглядом.       — Люмин, ты тоже… — Нилу потянула к ней руки, чтобы тоже снять с неё пештемаль.       Перед Нилу открылся прекрасный, почти волшебный вид на ключицы и грудь Люмин, которых больше ничего не скрывало. Низ живота сладко заныл, и Нилу в стеснении поджала колени.       А Люмин, казалось, совсем ничего не смущалась — она ещё раз поцеловала Нилу и взяла её на руки, чтобы вместе с ней сесть на бортик каменной ванны и усадить её на колени лицом к себе. Иллюзорный туман окутал их, заглушил все звуки мира, что осталось только их сбивчивое дыхание.       Нилу не было страшно. Она знала, что преступает через традицию сохранять целомудрие до свадьбы, но от этого только сильнее хотелось большего.       Последние сомнения улетучились, когда Люмин продолжила целовать и ласкать Нилу. Её нежные и явно опытные руки касались самых чувствительных мест, заставляя подрагивать и забывать о дыхании. Нилу знала, что из-за магии их никто не услышит, но всё равно сдерживала себя.       — Эй, — мягко позвала её Люмин. — Со мной ты можешь быть смелее.       — Тогда… Я хочу поцеловать тебя ещё раз.       Поцелуи были похожи на сладость, такие же желанные, и их всегда хотелось больше. Нилу была в них неумелой, но Люмин будто направляла её, учила, и это учение было лучшим, что когда-либо было у Нилу.       Голова кружилась от новых ощущений, от эмоций, от любви, что казалась бесконечной и всеобъемлющей, как небо. Нилу была влюблена, а потому была готова отдать себя всю воле возлюбленной.       Люмин проникла в неё одним пальцем, тихо-тихо успокаивая и шепча нежности, но Нилу не было больно — она полностью отдалась эмоциям и чувствам, пока что новым, однако она надеялась, что они станут её жизнью. Прижимаясь к Люмин всем телом, Нилу боялась пошевелиться и только сильнее цеплялась за спину возлюбленной. Мир плыл перед глазами от запретных, головокружительных ощущений — и взорвался яркими искрами, бросая всё тело в сладкую дрожь.       Нилу вышла из каменной ванны — мокрую кожу обдало холодом, поэтому она быстро завернулась в красную пештемаль. Как странно — красный цвет символизировал целомудрие и непорочность, а Нилу уже была порочна, отчего ей хотелось сорвать с себя эту ткань как можно скорее.       За ширмой её переодели, и опять в красное, потом усадили на коврик. Заиграла весёлая музыка — баня заполнилась праздными разговорами.       Люмин сидела в одном из самых тёмных углов и неотрывно наблюдала за Нилу, которая, обойдя всех своих подруг, наконец подошла к ней.       — Когда мы сможем сбежать? — одними губами прошептала Нилу, ведь это было всё, чего она желала в этот момент. Люмин улыбнулась.       — Скоро, девочка моя, — так же тихо-тихо ответила она и уже громче сказала: — Иди повеселись.       — Тогда идём со мной. — Нилу протянула к ней руки, однако Люмин только покачала головой.       Родственницы мужа внесли угощения, и начался пир. Нилу с рук угощали печеньями и шербетом, замужние женщины делились знаниями, а незамужние рассказывали истории из своей жизни. Больше всех внимания, конечно, заслужила Люмин: выйдя в центр помещения, она достала неизвестный струнный инструмент и стала петь. Её песни были о чести и свободе, о силе и красоте, о тяге к путешествиям и тоске по месту, где она никогда не сможет побывать. Женщины заворожённо слушали её, а Нилу предалась мечтам о том, что скоро и она тоже станет свободной. ✦ ✦ ✦       День церемонии прошёл в напряжённом ожидании. Нилу облачили в красно-белые одежды, многочисленные серебряные украшения позвякивали при малейшем движении и блестели в лучах закатного солнца; Нилу вели в дом жениха, где уже провели обряд бракосочетания, а теперь она должна была встретиться с ним.       На пороге дома её встретили родственники жениха, которые кидали ей в ноги серебряные монетки и желали счастья и семейного благополучия. Было застолье, где гости веселились от души: женщины танцевали, друзья жениха таскали ему еду со стола, ведь его самого на свадьбе не должно было быть.       И только под самую ночь, когда гости разошлись, а Нилу осталась в комнате одна, к ней наконец-то спустился жених.       Аль-Хайтам выглядел вежливо и даже немного отстранённо, когда о поздоровался и взял её за руку.       — Я рад тебя видеть, Нилу. Добро пожаловать.       А Нилу хотелось только плакать.