Отопление

      Длинный язык до добра не доводит. По крайней мере, Цунг не воспринимал эту фразу в полной мере её серьёзности, думая, что лишь хороший фильтр слов способен её опровергнуть. Умение говорить остро и колко, в нужной мере с язвительностью и иронией, но, при этом, балансировать на краю лезвия, коррелируя свои колкие выпады умением извиваться и подстраиваться в нужный момент под собеседника приносило свои плоды. Только благодаря изворотливости, толике харизмы и огромному умению врать в глаза и не краснеть он до сих пор оставался жив. Под руководством Синдел он позволял себе чуть больше, время от времени срываясь на своих лаборантов, которые время от времени попадались под руку крайне не вовремя.       Тем не менее, сейчас, после того, как они расправились с Титаном Шан Цунгом — мысли о том, что он буквально убил свою копию, всё ещё неприятным холодком изредка бегали по спине — жизнь особо не менялась. Шан Цунг всё ещё пытался найти лекарство для лечения тарката, скорее уже чисто из принципа. Хотя, отказываясь признаваться самому себе, ему хотелось снова оказаться во дворце, потому что там, хотя бы, было теплее и было удобно работать.       Обстоятельства вынужденно заставили визави жить там, где придётся, и, по ощущениям, он вернулся туда, где Дамаши его и нашла. Жить чуть ли не на окраине Внешнего Мира, вдалеке от остальных было для него и пыткой, и расслаблением. Но до этого у него хотя бы было какое-никакое место жилья и передвижения.       Посетителей он не принимал, понятное уж дело. Изредка до него доходили вести от Куан Чи, в основном принесённые какой-то живностью, чаще всего это была черная, как смоль, ворона. С очень умными глазами, а её оперение на свету отливало насыщенным изумрудным. Птица издавала некое приглушённое нечто, похожее на урчание, но этим звуком явно показывала, что ей приятно, особенно, когда её гладят по голове, чешут под клювом и дают разные вкусности, например, ящериц или лягушек.       Змей во всей округе Шан Цунг оберегал как самого себя.       Склянки и колбы были постоянными гостями и чуть ли не собеседниками в тяжелые моменты, когда и нервы сдавали, и хотелось бросить всё, отречься от своих способностей, уйти в Земное Царство и затеряться там. В такие моменты он менял своё место временного жилья, пытаясь уйти туда, где его душе будет спокойнее, а грудь перестанут сдавливать неприятные эмоции.       В последнем письме от своего, так скажем, друга, он получил краткую сводку новостей — Куан Чи продолжал быть в курсе событий всего того, что его касается, и в курсе того, что его касаться не должно было совершенно.       «Шан, думаю, тебе стоит вернуться».       Эта фраза была в самом конце письма, сразу после ответов на предыдущие вопросы мужчины, каких-то новых рассказов и некоторых нужных бумаг, которые запрашивал визави.       Мужчина нахмурился, недоверчиво морщась и смотря на листок бумаги под разными углами, словно это писал не Куан Чи вовсе. Все письма хранились у него в книгах, на всякий случай; Цунг никак не мог их сжечь, хотя, для конфиденциальности, надо было бы. Шан поднял голову, смотря на небо над собой. Солнце садилось, становилось холоднее, в воздухе появлялся туман.       В этот раз мужчина остановился недалеко от какого-то людского поселения, просто потому что ему всё же претила мысль побыть в окружении хоть кого-то. В паре минут ходьбы от домов была и река, что было как раз таки ещё одним весомым аргументом в пользу выбора именно этого места. Конечно, питаться рыбой и ещё раз рыбой было не очень вкусно, но альтернатив никаких не было. Но зато он нашёл природное месторождение лечебных трав, которые росли чуть ли не на деревьях — он собрал их, высушил несколько на солнце, что-то подверг стерилизации и консервации, а из свежих листков и корней пытался сделать новую формулу сыворотки, так как делать настой на спинномозговой жидкости уже зараженных не является полноценным лечением в случае Императрицы, а лишь купирует синдромы, не убивая сами бактерии. Каждую ночь он проводил за своими записями и опытами, почти без отдыха и сна, лишь когда уже отключался на ходу, то ложился спать.       Наверное, Цунг выглядел совсем не очень, ведь каждый раз, когда он шёл, даже не насквозь, а лишь рядом с людьми, на него косо смотрели, словно он из мертвых восстал.       Тем не менее, визави всё же смог привести себя в порядок, даже собраться успел перед полным заходом солнца. Щетина неприятно колола лицо, глаза жутко болели, руки на свету казались ужасно бледными, даже было видно вены на костяшках, которые, кстати, краснели почти при каждом действии.       Он заранее отправил с вороной ответ, в котором просил как-то помочь ему выйти обратно из изоляции в «люди». Какой способ придумает Куан Чи его не волновало, просто хотелось поскорее покинуть эти места, поесть что-нибудь — желательно не рыбу — и лечь спать. Цунг был уверен, что дай ему волю, он проспит сутки, а то и больше.       А ещё пообщаться хоть с кем-нибудь. Даже с Лю Каном.       Думать о Боге вызывало у мужчины неприятные мурашки и онемение конечностей, а снисходительную улыбку, которой тот одарил колдуна в последний раз, хотелось высечь из памяти бамбуковыми прутьями. Мужчина не мог терпеть такого вида эмоции в свой адрес.       — Не понимаю я его, хотя, вроде, он не настолько сложен, и разбираться в нём труда не составляет, — говорил под нос мужчина, пакуя оставшиеся колбы и измерительный инвентарь, очень надеясь, что хотя бы эти стекляшки доедут до пункта назначения в целости и сохранности. Препараты, травы и настойки, приостановленные в процессе приготовления, также были тщательно упакованы, мужчина продолжал вести беседу сам с собой, то и дело отвечая себе же вслух, словно обращаясь к тому или иному предмету своего окружения.       — Не думал, что жизнь в вынужденном одиночестве так сильно скажется на тебе, — голос заставил его обернуться, улыбаясь уголками губ. Куан Чи стоял напротив, скрестив руки на груди, а позади него был открыт портал, отсвечивая фиолетовым и чуть зеленым. По углам портал искрился золотым, и искры падали на траву, сразу теряясь в них, — рад тебя видеть.       — Взаимно.       Сил на иную реакцию не хватило, они кончились окончательно после того, как Цунг переступил портал, держа в руках свои вещи. Он заснул сразу, как только его голова коснулась чего-то мягче земли — кровати. И он идеально рассчитал свои силы — действительно уснул на сутки, и даже на чуть больше.       Прийти в рабочее состояние не занимало так много сил и времени, как думал визави, пытаясь окончательно проснуться после такого долго сна. Ровно как и привести себя в порядок было не так тяжело.       На одежде стало больше зелено-черных элементов, что смотрелись довольно гармонично с окружающей его атмосферой. Из неизменного у мужчины осталась лишь его заколка со змеёй, что всё также украшала его волосы , держа пучок волос крепко и не давая волосам распадаться.       Работать стало намного проще и быстрее, так как у Куан Чи мало-мальски, да были нужные предметы для дальнейшей работы — по крайней мере, лягушек для опытов было предостаточно. Стенды для препарирования, железные щипчики, колбы, склянки, петли для работы с жидким материалом — всё было под рукой, что не могло не радовать.       Исследования ускорились, принося всё больше и больше энтузиазма. Визави крайне забавлял тот факт, что, по факту, Лю Кан ведь всемогущ, но почему он не знает, как вылечить таркат? Или не хочет?       Кто ж его знает. Цунг нахмурился, возвращаясь из своих мыслей и принимаясь дальше освежёвывать лягушку, снимая с неё кожу. Но Шан снова погрузился в свои мысли.       Не то, чтобы мужчина отрёкся от своих идеалов и целей, просто раз они уже победили Титана, то нет смысла дальше создавать армию и строить злые планы. Однако, это мало кто понял, потому визави сам ушёл, конечно же, почти сразу понимая, что без лаборатории будет ох как несладко.       Где-то в сердце теплилась мысль, что если он найдет лекарство, то, может быть, его перестанут гнать взашей? Простят? Не будут считать врагом?       Навряд ли. Мужчина пожал плечами, не имея понятия, как всё обернётся дальше.       В один момент некромант обратился к колдуну, предлагая тому отправиться с ним на периодические сборы, где все обменивались краткими новостями, планами и какими-то опасениями, вынося то и дело на общее обсуждение какие-то важные вопросы.       — А я там зачем нужен? Мне тут в принципе очень даже неплохо.       — Я бы на твоём месте посетил бы его. Всё же, в земных чемпионах и во внешнемирцах есть толк, по крайней мере, некоторые из них... забавно общаются, — Куан Чи еле заметно закатил глаза, намекая, как понял Шан, на того вечно громкого и раздражающего актёра.       — Я просто послушаю вас. Мне же даже обсуждать с ними нечего, — всё же согласился колдун, вставая из-за рабочего стола, направляясь за некромантом. Из открытого портала доносился шёпот, неясный и многослойный, словно это была ревербация. Мужчина не помнил, что портал может издавать такие звуки. Или что из него может идти ветер, развевая волосы за плечами, и если бы не заколка, то всё было бы куда хуже.       После краткой и ослепляющей вспышки прохода через телепорт, мужчина зажмурился, потирая переносицу пальцами.       Храм Лю Кана. Визави закатил глаза, цыкая.       — И у вас каждое собрание проходит тут? — спросил Шан, равняясь с некромантом, ощущая некое напряжение, словно внутри него натянули струны до предела, словно на цисяньцине, и один щипок пальцами — струна лопнет, отстреливая в лицо и оставляя шрам.       — В прошлый раз собрание было у Шаолиньских монахов, в этот раз — здесь, — отвечал мужчина, кидая взгляд краем глаза на визави, который нахмурившись, остановился на месте, смотря куда-то в землю под ногами, — что-то не так?       — Ты специально заставил меня пойти, зная, где сегодня вы собираетесь? Куан Чи не ответил, и в лице не менялся во время ответа, но по глазам всё было предельно чётко видно.       Шан Цунг, буквально убеждая себя в том, чтобы не развернуться и не уйти обратно, шёл за товарищем. Некромант изредка оборачивал голову, смотря, где же колдун. Тот шёл, конечно, но не так быстро: всё же накопившаяся усталость брала своё.       Когда оба зашли в просторный, светлый зал и блики солнца дали колдуну в глаза, и тот поморщился, потирая глаза костяшками, снова пытаясь их открыть и сфокусироваться на хоть чем-то. Он не сразу заметил, как в зале воцарилась тишина, и то, что на наго направлены были все взгляды присутствующих в комнате.       Ну, а что он ожидал? Пропасть на чёрт знает сколько, не давая никому никаких знаков, а затем прибыть на собрание, словно ничего и не было? Словно на нём не стало больше шрамов, словно он не спал сутками, пытаясь как-то выжить буквально без ничего? Магия работала, конечно, но из-за усталости, почти постоянной, она работала некорректно, и потому рассчитывать на что-то объемное или сложное он не мог.       Максимум — простенькое заклинание на огонь или лечение, потому что ссадины и царапины были его вечными спутниками.       Наверное и то, что его одежда была наполовину чужой, а на половину такой поношенной, и его усталые глаза, вкупе с отросшими волосами создавали впечатление, что колдун побывал так далеко, что даже рассказывать не хотелось бы лишний раз.       Лю Кан, конечно, знал, что колдун ещё жив — он периодически проверял общее состояние таймлайна целиком, заглядывая одним глазком в течение той или иной судьбы, жизни и статуса человека. Однако кроме того, что он жив, Бог ничего о нём не знал. Потому он смотрел на мужчину так, словно крайне не ожидал того увидеть, что отчасти и было правдой. Не сводя с него своих белых глаз, он проводил визави глазами до того, пока Шан не сядет рядом с некромантом, откидываясь на спинку стула и соединяя руки в замок, задумчиво смотря на остальных.       Конечно, все остальные сразу сделали вид, что тоже не смотрели на Цунга с тотальным шоком, словно они всё так же продолжали общаться.       — И так, у нас все, наконец-то в сборе, и мы можем начать. В прошлый раз мы начинали с Рейдена, в этот раз начнём, пожалуй, с Куая Ляна и Томаша. Расскажите, как продвигаются дела в Ширай Рю?       В принципе, всё прошло очень даже полезно для Шана, так как он смог быстро и спокойно вникнуть в прошедшие события, нынешние вещи и будущие планы. И что стало с Би-Ханом после того, как визави видел его в последний раз; и планы Шаолиньских монахов с обучением новых адептов; и какие планы у Императрицы с Принцессой на правление внешним миром.       В принципе, вот последнее его и интересовало больше всего. Мужчина пытался делать вид, что он не слышит злости в чужом голосе, которая была явно направлена на визави, а вдумчиво слушал чужие диалоги.       А ещё пытался игнорировать тот факт, что на него постоянно боковым зрением смотрит Лю Кан, почти не моргая. Словно он отвернется, и колдун снова исчезнет.       Цунга дёрнуло, по плечам пробежались мурашки, он испытал дежавю, словно это уже было. От чужого взгляда было неприятно, руки и язык чесались что-нибудь сделать или сказать, но мужчина терпел. Особо ничего интересного после всего этого не было, забавно было только слушать рассказы Кейджа и Такахаши о том, как обстоят там, в Земном царстве. Зато, как говорил актёр, он скоро начнет разрабатывать что-то очень грандиозное и важное, вроде как фильм.       — И перед тем как вы все разбежитесь по своим миркам и уголкам, я хочу сделать ма-а-аленькое объявление, — протянул актёр, привлекая всеобщее внимание, вставая на стул, чтобы его было всем видно, — в связи с тем, что некоторые из нас соизволили пропасть на некоторое количество времени, — Шан закатил глаза, — плюс из-за высокой нашей загруженности, — мужчина кивнул в сторону Китаны и Мелины, — у меня возникла идея, как решить не если не все, то половину наших проблем так точно.       То, что предлагал Кейдж, и что по его словам, могло мгновенно передавать сообщения между друг другом, так что смысла делать собрания уже не будет, помещалось в руке. Честно, мужчина подумал что это какое-то новое или хорошо забытое направление магии электричества, потому что это нечто, что было у актера в руке, умело и передавать послания, и на нём были фотографии, и оно даже умело говорить, что было крайне странно и вызывало опаску.       Почти ничего не объяснив, у колдуна в руках оказалось это, вроде бы его Джонни назвал телефон. Говоря вдогонку что-то сортом «вы всё поймёте, там интуитивно», мужчина отпустил всех с собрания, направляясь вместе с Кенши в сторону портала к себе, в земное царство. Бросив пару шуток в сторону Рейдена и того, что у него, наверняка, телефон никогда садиться не будет, все разошлись.       Конечно, и визави, и некромант, по прибытии домой долго сидели и пытались понять, что с ними делать.       Методом проб и ошибок, почитав инструкции и всё же поняв, как включать и работать, стало чуточку легче. Но, как оказалось, придётся столько всего сделать для корректной работы всего этого, придется хорошенько поработать и запариться.       Например, придется протянуть электричество. Но, с другой стороны, это будет удобнее в других аспектах — свет будет не по возможности и от лампы на древесном топливе, а обычный свет.       Шан такое видел, когда был там, далеко. В каждом месте были абсолютно разные этапы урбанизации и удобства жителей, организации в селении, и, соответственно, разный уровень развития. Так что то, что им понадобилось наличие электричества, было очень славно, а там, глядишь, и другие удобства будут, например, вода или тепло. Ах, было бы шикарно.       Повозившись с Сектором, с упрашиванием, с его работой, с контролем его работы, а также с тем, что он наверняка пытался узнать, где же был колдун, то ещё и за его попытками понаблюдать за мужчиной, некромант и колдун остались, в конечном счёте, довольны.       Земное Царство и то, что хранил в себе телефон, поражало. Все необходимые знания, труды, записи, формулы — всё было в минутной доступности. Мужчина смог сверить свои знания с тем, что было в свободном доступе, свои записи с чужими, и нашёл официальное название траве, которую смог набрать и насушить перед уходом с леса. Это оказалась довольно редкая и целебная трава, что было довольно важно и удачно. Работа ускорилась в два или в три раза.       Очередной ночью, когда Шан оставался в лаборатории на ночь, когда уже было давно за полночь, телефон включился, на него пришло какое-то уведомление. Мужчина даже не сразу заметил, так как крайне кропотливо сидел и работал над мазками крови, пытаясь понять, в чём же природа заболевания — может, бактерия? Вирус? Простейшее?       — Лишь бы не вирион, — в полголоса под нос прошептал мужчина, хмурясь и ближе приближая увеличительное стекло к глазу. Красители было нечем закреплять, так что приходилось смотреть мазки, так скажем, «с ходу и на бегу».       Телефон снова подал признаки жизни, пикнув и засветившись экраном.       Цунг уже слышал, но раз ему пока что пишут — он надеялся, что ему никто не будет звонить так поздно — это не так важно и может чуть подождать. Мазок окончательно высох, пропитавшись красителем, и стал непригоден для изучения. Ну, зато он смог опознать по клеточной структуре, что зараженные клетки, точнее их внешняя стенка, состоит из протеинов и липополисахаридов, то есть придется как-то искать липолитирующие средства. Проблематично.       «Тебе идёт зеленый».       Визави обернулся, но никого рядом не было. Очень странное сообщение вызывало неоднозначную реакцию, по плечам пробежались мурашки. Пальцы взяли в руки телефон, печатая ответ:       «Не самое лучшее время сообщать такое, я ведь мог спать».       Спустя несколько минут, за время которых Цунг думал, кто же писал ему всё это, пришёл ответ: «Тем не менее, ты не спишь. Хотя выглядишь уставшим».       Посмотрев вверх, на отправителя, он увидел лишь цифры, номер, но там не было ни имени, ни чего-либо ещё.       Интерес взял вверх, визави отстранился от рабочего стола, решив, что пройтись и размять спину и ноги, которые были в одной позе чёрт знает сколько, будет отличной идеей. Да и заодно поговорить сможет.       «А с кем я вообще говорю?», — напечатали быстро пальцы, отправляя сообщение. На самом деле, не много кто после нововведений имел причину, смысл, и банально храбрость писать визави. Да ещё и начитнать диалога со странного, но всё же, комплимента.       «А какие у тебя есть предположения?»       Мужчина застыл, потому что не заметил, как чуть не врезался лбом в стену. Он развернулся, смотря в окно, а где-то на горизонте стало еле заметно светлеть, светало. Резко стало как-то зябко, захотелось что-нибудь выпить, но весь кипяток и чай вместе с тем до утра были недоступны, так что из вариантов было одеться теплее и пойти спать. Но раз мазки уже в непрезентабельном виде и в нерабочей форме, то и смысла работать на сегодня больше не было.       Выключив лампу и свернув свои исследования до утра, мужчина вышел в коридор, направляясь к себе, на ходу распуская волосы.       «Нет», а затем, чуть подумав, стёр и написал заново, — «хотя есть — одно. Но неужели тебе стало интересно как у меня дела? С чего бы вдруг?»       Сил ждать ответа не было, и поэтому, расправив кровать и залезая ледяными ногами под ткань, мужчина дрогнул, так как теперь помимо холодного ночного воздуха его обхватывала холодная ткань. Пока он лежал на месте, не двигаясь, экран телефона снова включился, а на экране блокировки вспыхнуло сообщение:       «Ты пропал на несколько месяцев и всерьёз удивляешься тому, что я интересуюсь?»       «А то, что ты сам мог всё узнать через», — Цунг нахмурился, кусая щёку изнутри, пытаясь вспомнить название или, может быть, придумать, — «свои способности, а не задавать мне такие странные вопросы в третьем часу утра, тебя не смущает?»       Подождав пару минут и убедившись в том, что Лю Кан — это был он, сомнений не было — уже точно ему ничего не напишет до утра, оставив в покое, Шан, наконец-то, лёг по-удобнее и закрыл глаза, снова слыша краем уха звук уведомления. Но телефон снова в руки брать не хотелось, так что мужчина даже не обернулся, лишь плотнее закутываясь в одеяло и засыпая.       Утром он вспомнил, что ему ночью пришёл ответ на собственные слова, и было бы славно посмотреть, что же там ему написали. Но почему-то сообщения не было.       Решив не заострять на этом внимание, весь следующий день он снова провёл за работой, изредка составляя компанию Куан Чи, когда тот предлагал поискать что-то важное для себя или для мужчины в книгах и старых записях. Всё же у некроманта было предостаточно книг, в которых можно было что-либо найти, а с тем, что теперь у них под рукой буквально есть доступ к чему угодно — искать ответы на вопросы было легче и легче.       «В чем заключается смысл продолжения поиска лекарства от тарката?».       Сообщение всплыло на экране, и Цунг, раздражённо вздохнул, закатил глаза и отключил его обратно, возвращаясь к своим делам.       — Кто был? — раздался голос за головой, и мужчина обернулся, встречаясь со взглядом своего товарища.       — Да так, один не самый приятный знакомый, — отвечал мужчина, пожимая плечами.       Куан Чи хмыкнул, отходя и вставая позади, упираясь бедрами в край стола, что стоял у другой стенки в комнате, скрещивая руки. Он молча смотрел на то, как визави искал нужные себе слова в книгах, пытаясь составить и выдумать, как и что делать дальше с опытами.       План был прост, как швейцарские часы — разрушить липополисахаридную стенку и посмотреть, что будет дальше и как будут себя вести клетки.       То, что у него на руках были образцы крови и ликвора Императрицы, уже тянуло на пару лет в кандалах, но колдун искренне надеялся, что когда он найдет лекарство — его простят. Хотелось жить спокойно, не боясь за свою безопасность. Хотя сейчас, конечно, всё спокойнее, чем было, но всё же, хотелось жить спокойнее.       — Знакомый у тебя безымянный? — Шан обернулся, смотря на то, как Куан Чи, как оказалось, очень тихо подошёл поближе, смотря на экран, где всё ещё висело сообщение.       — Не могу придумать, как его записать.       — А кто он, всё-таки? — спросил некромант, заглядывая через плечо на то, что выписывал сейчас колдун из книг.       Визави замолчал, пытаясь уйти от ответа его отсутствием, поправляя волосы и разминая запястные суставы, что успели затечь в такой долгой и монотонной работе.       — Лю Кан, — шёпотом ответил мужчина, на что некромант удивлённо вскинул брови вверх и, кратко улыбаясь уголками губ, ответил:       — Ну, оно не удивительно, что он тебе пишет, ты бы видел—       — Замолчи, прошу.       Куан Чи, отстраняясь, похлопал Шана по плечу, и, с кратким смешком — что в обычном случае было невообразимо представить — вышел из комнаты, оставляя визави в одиночестве и раздумьях. Не хотелось думать, на что ему хотел намекнуть некромант, но чужой голос тонко намекал, что Бог явно интересуется чужим состоянием. А ради какой цели — неизвестно.       Голову всё так же резко осенила мысль.       Доступ к сети был, а значит, что Цунг мог абсолютно спокойно продолжить свои диалоги с другими, посмотреть на то, кто чем сейчас занимается. Он закрыл книги, отложил в сторону бумаги и, дёрнув плечами из-за холода — всё равно было довольно прохладно — взял в руки телефон.       Ого, а он и не знал, что Императрица всё же вместе со своей телохранительницей. Колдун догадывался об этом, так как их взгляды меж собой были временами да заметны и слишком не похожи были на обычные отношения подчинённой и руководителя.       «Таня, я бы на твоем месте оберегался её зубов, и возможность заразиться таркатом. Вдруг он передается половым путём» — пальцы быстро набрали сообщение, и Шан Цунг, подумав, поставил в конце двоеточие и скобку, формируя улыбающееся лицо.       Внутри всё похолодело от предвкушения чужих споров и гневных сообщений, и колдун позволил себе кратко улыбнуться, лишь уголками губ.       Прям как в старые добрые.       Половина фотографий, которые попались под взгляд визави, были снимки «парочек». Или какие-то красивые виды с места пребывания и житья Кенши.       На счёт последнего стало интересно. Ведь в связи с тем, что японец лишился зрения, есть ли у него в телефоне что-то на подобии помощника, который бы зачитывал вслух текст, или который бы сам под диктовку записывал сообщения? Ну фото явно сделал Кейдж, а ведь пользоваться технологиями всё равно как-то надо.       «Интересно, а твой телефон оснащен шрифтом Брайля? Или, может, он вслух тебе сообщения зачитывает?» — быстро наклацал пальцами Шан, пытаясь сдержать улыбку, так как вроде бы это и не шутка, и не подкол, а чистый интерес, но, с другой стороны, это было низко и подло.       Оставив комментарий, и проведя пальцем по экрану, Цунг смотрел дальше. Вот и Соня Блейд, показывает своё кольцо на безымянном пальце, а бриллиант красиво сверкал от освещения в кадре. Красивое кольцо, стоило признаться. Цунг посмотрел на свою руку, думая, что кольцо на его пальце будет выглядеть максимально...странно.       Смотря ниже, на фото, уже от Шаолиньских монахов, он понял, что в кадре был Лао, лежа в, судя по всему, лазарете, а под фото была подпись «никогда не пытайтесь побриться своим оружием».       В голове родился ответ, и, не медля ни секунды, визави открыл секцию комментариев, печатая ниже:       «В следующий раз убедись, что лезвия шляпы достаточно остры, чтобы проткнуть тебе сонные артерии на шее, или височные на голове» — и отправил, откладывая телефон в сторону. Он теперь сидел с более поднятым настроением, улыбаясь уголками губ, и снова потянулся к своим записям.       По телу пробежалось тепло, словно для того, чтобы ему стало теплее, надо было лишь как-то отвлечься, и по возможности поднять настроение. Остаток работы прошёл довольно продуктивно, по крайней мере, колдун понял, что бактерии, раз после опытов с окрашиванием мазков он получил некоторые результаты, не берут окраску, а ещё разрушаются при наличии антибиотиков, точнее, конкретной группы.       Скорее всего, это палочки.       С таким отличным выводом, Шан решил, что на сегодня было достаточно работы, и, записав на бумагу все свои выводы и возможные предположения, чтобы утром не забыть, направился спать.       Он не смотрел в экран телефона с того момента, как оставил там несколько комментариев.       Переодевшись, и уже почти забравшись под ледяное одеяло, в дверь постучали. Снова встав с постели, и, иногда дёргаясь от мурашек, что бегали по телу от холода, мужчина открыл дверь, высовывая сначала голову, а затем уже и половину корпуса:       — Рад что ты не спишь, есть важная вещь для тебя, — перед дверью стоял некромант, скрещивая руки на груди.       — Слушаю, — Цунг старался звучать менее сонно и устало.       — Меня не будет завтра, и, скорее всего, послезавтра тоже, мне надо с кое-кем повидаться лично, кое-что передать.       — Конечно, никаких проблем, — Шан был безмерно благодарен за то, что Куан Чи вообще разрешал ему тут жить. На время, как успокаивал себя колдун, ведь стоит ему сделать лекарство рабочим и эффективным вплоть до апоптоза зараженных клеток и смерти возбудителя, то он сразу сможет жить сам, отдельно.       — Тебе ведь никуда не надо завтра? — уточнил всё же некромант, уже разворачиваясь и направляясь к себе.       — Нет, — отвечал Шан, — доброй ночи.       — Доброй ночи.       Расходясь на такой ноте, Цунг ощущал себя печальнее, так как даже не с кем будет пообсуждать свои новые открытия по теории возникновения и лечения тарката. Да и просто кого-то пообсуждать будет не с кем, а ведь учитывая то, что их общие знакомые выкладывают на общее обозрение, есть и кого, и что обсуждать.       Например, как наличие комментариев забавного сорта от Сектора под публикациями и фотографиями Би-Хана, отчего и колдун, и некромант кидали друг другу косые взгляды, еле держась от того, чтобы колко не подшутить.       Или например то, что на некоторых фотографиях в профиль Сони Блейд было видно, особенно на одежде с открытой талией, что у неё очень интересно и закономерно округлился живот. Очень специфически, лучше так сказать.       Будет скучно, конечно, но что поделать? Дела есть дела.       Так думал Шан Цунг, устраиваясь на спине, головой на подушке, и переплетая пальцы на груди, смотря на потолок и обдумывая все сегодняшние события.       А ведь он не ответил на сообщение Лю Кана. Визави поджал губы, не имея желания вставать с уже нагретой постели, потому просто при помощи магии открыл портал, засунул в него руку, и достал оттуда телефон. Как и ожидалось, за время, пока он не сидел, смотря в экран, у него появилось много уведомлений.       Каждый, кому было не лень, прокомментировал слова визави, как цензурно, например, Рейден, так и нецензурно, например, Джонни.       Мужчина расплылся в улыбке, кусая щеку, чтобы не рассмеяться. Люди так забавно обижались на его слова, и конечно он заранее знал о такой реакции, но решил немного развеселиться, напомнив о себе.       «Да как ты смеешь» мешались с «Клянусь, при нашей встрече я откручу тебе голову», и где-то даже мелькнул комментарий от Куан Чи, по сути напоминающий собственный, и Цунг уже лежал, улыбаясь и радуясь своим действиям.       Всё же они идеальный альянс, пусть и не такой смертоносный, как было раньше.       Визави, проснувшись утром, даже по первой не заметил разницы, ведь в обители Куан Чи и так и так было довольно тихо, но всё равно, осознание того, что ты один в гостевом доме — било по нервам и было неприятно.       Подумав, что сегодня он не будет заниматься опытами — иначе его глаза перестанут воспринимать информацию корректно и работа откатится в прогрессе назад — Цунг решил прогуляться в принципе по всей местности, которая являлась и входила в территорию Куан Чи.       Некромант жил в доме, который напоминал колдуну что-то сродни готического, выдержанного в черных и мрачных тонах, замке. Без башен, высоких витражных окон и всего прочего. Из приятных вещей в его обители было подземелье, хоть и не большое, но определённо не такое влажное, как подземелье уже у покойной Императрицы Синдел. В нём было крайне удобно проводить свои часы за работой, но если бы ещё там было не так холодно, то было бы вообще просто замечательно.       Одна из небольших гостевых комнат была отдана визави, и тот с благодарностью принял такую возможность. Но, тем не менее, его собственных вещей было так мало, что даже при полной распаковке всего, что осталось у колдуна после его путешествий, этого едва бы хватило на две-три полки.       Визави было довольно часто холодно, даже не смотря на то, что на улице был разгар весны, а своих теплых вещей у него не было. Просить о чём-то ещё было немного неловко, с учётом всего того, что его бывший союзник — ныне просто друг — для него сделал, но ещё хуже было бы если бы он здесь простыл. Вздохнув, визави достал телефон, и набрал сообщение:       «Могу ли я спросить, нет ли у тебя чего-нибудь теплого? Мне при работе очень холодно,а чего-то потеплее чем то, в чём я сейчас хожу — у меня нет»       И только Шан убрал телефон обратно, намереваясь выпить что-нибудь горячее, как в уши въелся звук уведомления, и он быстро посмотрел, что же там. Не может быть, чтобы Куан Чи так быстро…       «В моей комнате, в шкафу. Бери что хочешь»       На душе стало легче, губы тронула улыбка, а ноги направились по коридору в чужую комнату. Та комната, где спал и предко пребывал Шан, была с одного края этажа, в конце короткого коридора; комната Куан Чи была чуть дальше.       Зайдя внутрь, Цунг прикрыл дверь, и осмотрелся. О, вот и шкаф, у другой стены, а рядом и зеркало в пол, что было очень удобно. Открыв двери, мужчина двигал одежду, пока глаз не зацепился за что-то напоминающее халат. На вид он темного оттенка, а на свету отливал благородной зеленью. На ощупь был словно хлопок, но очень мягкий и теплый. Решив, что он лучше явно ничего не найдет, да и смысла нет искать в аккуратно сложенных вещах, визави достал его, удивляясь тому, что его друг сам такое не носит. Или может ему не так холодно, как колдуну? Словно Цунг как хладнокровное создание, например, змея, что при любом перепаде температур и в спячку впадает, и вообще ведёт себя менее активно.       Как показалось Шану, он не налезет на уже имеющуюся одежду, так что, резко вздохнув, словно он окунается в ледяную воду, колдун снял с себя желтое хаори, пояс и бинты с рук, что закрывали царапины, шрамы и синяки. Они были на его руках почти сразу после того, как визави покинул родные и знакомые земли. Сейчас колдун смотрел на свои запястья, на предплечья и на то, что бОльшая часть всех повреждений зажила, а некоторая часть пропала вовсе, оставляя после себя тонкие белые следы.       Но после того, как Цунг надел на себя халат, он понял, что, наверное, он смог бы его надеть и на свою одежду: халат временами при любом неловком или резком движении спадал с плеч, оголяя лопатки и грудь, отчего становилось холодно. Но когда он хорошо сидел на плечах, то в нём было намного теплее, и даже почти всегда холодный кончик носа стал нормальной физиологической температуры, а костяшки кисти перестали быть настолько красными.       Визави взял в руку телефон, печатая своему другу:       «Я тут нашёл у тебя халат один, можно я его заберу себе на время?»       И пока он ждал ответа, мужчина смотрел на свои штаны, думая, а стоит ли эту часть одежды оставлять на себе, и когда телефон снова нарушил тишину уведомлением, Цунг посмотрел на экран:       «Халат? Не помню такого, покажи-ка»       Шан нахмурился. А как показать? Он вспомнил, что через телефон, вроде бы, можно также отправлять и фото, и даже аудио-сообщения. Вот на счёт последнего он удивлялся дольше всего.       Встав напротив зеркала, чтобы его было хорошо видно, Шан задумался на мгновение, что это выглядит немного странно — у него было видно ключицы, грудь и верхнюю часть живота, на котором было видно, под некоторыми углами, рёбра и рельеф мышц.       Запахнуться сильнее не получалось, а переоденется он потом, визави сделал пару снимков, сразу же рассматривая, нормально ли всё выглядит.       На каком-то фото у него очень красиво с плеч спадала ткань, оголяя острые углы ключиц и еле заметную россыпь веснушек. Благодаря ним, как думал колдун, он не выглядит как ходячий труп; хоть что-то живое в его внешнем виде.       Решив, что это самая лучшая фотография, он отправил её, предварительно подписав «смотри, вот такой» и нажал на кнопку отправить. Он выключил телефон, принявшись крутиться перед зеркалом, рассматривая халат, вдруг у него есть карманы, тогда он маловероятно отдаст его обратно, уж больно он хорош.       Пришло два уведомления, почти друг за другом.       «Ты не скинул ещё фото? А то я всё никак не могу вспомнить, о каком именно ты халате говоришь?» от Куан Чи.       «Неожиданно» от Лю Кана.       Цунг молниеносно взял в руки телефон, открывая его и округлёнными от страха и удивления глазами смотрел на то, что в переписке с его другом не было фото. А вот в переписке с Богом, которого он успешно игнорировал вторые сутки подряд, висело фото. С подписью.       «Это было не тебе» — удивительно, что Шан всё ещё пытался как-то исправить ситуацию. Но смотря на то, что под иконкой чужого номера был статус «печатает», хотелось выть. Или выкинуть телефон об стенку, в окно. Или сжечь его.       «А кому тогда?»       У визави дрогнула рука и дёрнулась бровь. Он бы даже при всём своём желании не смог бы объяснить, кому, почему и зачем он хотел это показать. Вариант его игнорировать был очень даже хорошим, потому что он был единственным. Даже если он удалит сообщение, всё равно Лю Кан будет о нём помнить, и смотреть на него будет ещё более неловко.       И как только Цунг откинул телефон на стол, чтобы переодеться обратно, точнее, надеть хаори и пояс под низ, как вдруг телефон зазвонил. И на экране был, к великому сожалению, не некромант.       Тяжко вздохнув, Шан сбросил вызов. Но потом он снова зазвонил, и колдун снова его сбросил, отключая звук.       Мысль о том, что вот всё так обернулось, и теперь тот, кого визави всячески избегал, увидел его с такой стороны, заставила мурашки пробежаться по спине. Почему Лю Кан вообще пытается как либо с ним пообщаться? Зачем ему? Неужели колдун ему интересен?       Помотав головой, отгоняя эту мысль, мужчина посмотрел на экран, сразу жмурясь, потому что чужое сообщение заставило дыхание не то, что нарушиться, а скорее остановиться в шоке на мгновение:       «Я бы мог тебе сказать, что я думаю на всю ситуацию, да не знаю, что ты подумаешь обо мне»       Колдун, уже оказавшись в своей комнате, и откинувшись спиной на кровать, нахмурился, печатая в ответ:       «Давай, божок удиви меня»       Что-то внутри сжалось от предвкушения, и по рукам пробежалась дрожь волнения, дыхание спёрло в ожидании.       «Думаю, что ты бы отлично смотрелся и без него»       Цунг нервно улыбнулся, не зная, как реагировать на это. Тем не менее, спустя пару минут в голове возник предварительный сюжет развития данного диалога, и тот принялся печатать дальше:       «Да? Так сними»       Это было жутко рискованно, и теперь отступать уже было некуда — сообщение было доставлено. Лю Кан быстро набирал ответ:       «Шан, сейчас доиграешься ведь»       Губы расплылись в ехидной улыбке, и по телу пробежалось тепло, даже пальцы на руках и на ногах перестали быть ледяными.       «Неужели? А что ты сделаешь? Приедешь и накажешь? Стоит ли мне начинать бояться твоего праведного гнева?» — визави вкладывал все свои навыки красноречия, едких шуток и тонких подколов в свои сообщения, понимая, что злит Бога всё сильнее и сильнее.       И только после отправления, мозг решил очень услужливо показать наглядно, как его может наказать Бог: до дрожащих ног и ноющей поясницы, сорванного голоса и красных ушей. И Цунг соврёт, если скажет, что такое наказание ему не понравилось бы.       Частые мысли о Боге такого контекста в последнее время часто посещали голову, оставались под коркой сознания и очень красочно разворачивались во время сна, отчего колдун просыпался с мокрым лбом и стоящим членом. В такие моменты хотелось зарыться в одеяло и раствориться в нём, настолько было противно и стыдно от себя. Время от времени переворачиваясь на живот, и словно в тайне от себя, он несколько раз двигался бедрами в матрас, вызывая у себя приятную дрожь по телу, поверхностно дыша в кулак. Вспоминая чужие руки на своей талии, становилось тяжело дышать, и заодно намного понятнее, почему Шан вообще уходил отсюда.       Забавно, что для признания своих чувств ему понадобилось несколько месяцев в одиночестве, одно собрание, пара диалогов с Куан Чи и эта глупая фотография.       Телефон снова пикнул, нарушая тишину и вытаскивая визави из своих раздумий.       Фото. Колдун пару мгновений вглядывался в него, чтобы понять, что это и с какого ракурса. Это были бедра Лю Кана в его обычных темно-синих штанах, а правой рукой он…       Выключив экран, визави молча положил его рядом с собой, и в благоговейном шоке посмотрел в потолок. Диалог начал набирать градус, это никак не входило в планы Шан Цунга. Очертания чужого члена под тканью были видны, конечно, не очень чётко, но от размера стало жарко. А от мысли, что он будет внутри него стало ещё жарче.       Рука сползла вниз, чисто подсознательно, сжимая самого себя через ткань штанов, а в комнате раздался шелестящий вздох. Колдун не успел заметить, как возбуждение перешло за грань фазы плато, и теперь член неприятно упирался в ткань.       И только Лю Кан подумал, что раз Цунг ничего не ответил, то ему нужно удалить последнюю фотографию, как вдруг в чате всплыло новое сообщение:       «Хочешь забавный факт?»       Ну началось.       «Хочу» — печатать одной рукой было достаточно проблематично, но тем не менее, Лю Кан быстро набрал текст, отправляя его в ответ.       «Знаешь, где моя вторая рука?» — пришло от визави, и Богу понадобилось несколько мгновений чтобы понять, о чём он говорит.       «Шан.»       В это время колдун, медленно водя по своему члену ладонью, закусил губу, понимая, что Лю Кан повёлся на его хитрости, и теперь был в его власти.       «Было бы славно, если бы вместо моих пальцев были твои» — в этот момент бедра прострелило новой судорогой удовольствия, и стало не до телефона. Таз подкинуло вверх, ягодицы напряглись, спину выгнуло дугой, а голова откинулась на подушку.       Удовольствие накатывало волнами, колдун не имел желание или времени, чтобы заниматься таким чаще, а сейчас всё напряжение за несколько месяцев нашло лазейку, и охватило его с головой.       Потому, когда у него зазвонил телефон, и он взял трубку, он даже не задумывался о том, кто ему сейчас может звонить. Приложив телефон к уху, держа его левой рукой, Шан сказал:       — Слушаю, — а затем задохнулся, услышав чужой тяжелый голос.       — Как быстро? — в голосе явно чувствовалось возбуждение и предвкушение.       — Быстро. Жаль ты не видишь, — пальцы сжались под головкой, и Шан не сдержал стона, жмурясь и выгибаясь на постели. Он всё ещё был в одежде, край штанов неприятно давил на бедра, и визави спихнул их с себя, оставаясь в халате на распашку. Грудь холодило, но от чужого голоса тепло разливалось внутри.       — Не спеши со словами, — голос Лю Кана тоже выдавал его с головой, в то время как он сам, зажимая телефон между плечом и ухом, правой рукой медленно и с нажимом водил кулаком по члену, изредка кусая губу, особенно в моменты чужих стонов, что даже через динамик телефона отлично передавал чужое возбуждение, — а если бы я вдруг оказался рядом?       — Проверил бы, правильно ли я понял твои размеры. Ртом.       В трубке послышались гудки, Лю Кан сбросил вызов. Шан не знал, он последние слова сказал честно или так, в шутку. И всё бы было отлично, ровно до того момента, пока не раздался по комнате лёгкий хлопок, и кровать промялась где-то в районе ног визави.       Шан застыл, раскрыв глаза, смотря в белые зрачки мужчины напротив. Он всё ещё был в неглиже, в локтях висел халат, член лежал на животе, и на коже уже была мутная капля предэъякулята.       Чужие глаза метнулись с глаз визави на его губы, нервно вздымающуюся грудь, мазнули по животу и замерли на члене.       Осознание дошло не сразу, и как только колдун дернулся, пытаясь и закрыться, и встать с локтей, как его намерения пресекли, касаясь своей ладонью горячей кожи на члене, сжимая под головкой. Глаза метнулись вверх, на то, как Цунг кусал губу, сжимая кулаки на ткани, а затем и вовсе упал на лопатки, заламывая брови.       — Лю Кан! — вскрикнул визави, выгибаясь в спине, стоило чужим рукам подтянуть его поближе, раскрывая бедра. Он попытался оттолкнуть мужчину, но в итоге запястья визави оказались в захвате над головой, и даже если бы он хотел как-то сопротивляться, то у него бы не было на то сил — Бог его сильнее. Да и сопротивлялся он лишь на словах, на деле — толкаясь бедрами навстречу.       И когда Шан начал ощущать, что ещё чуть-чуть, и он кончит, чужая рука исчезла с члена, и визави толнулся в воздух, пытаясь вернуть себе трение. Визави открыл глаза, смотря на Бога, и замер, смотря на то, как он снимал с себя свою одежду, оставляя только повязку на голове.       Член изредка блестел под солнечными лучами. А ведь колдун не успел заметить, что постоянная пасмурная погода сменилась на солнце.       От взгляда Лю Кана по спине бежали мурашки, останавливаясь в районе солнечного сплетения, а собственный член заинтересованно дёрнулся.       Цунг посмотрел на блестящую головку, и метнул взгляд выше. Кивнул головой на край кровати, и подождал, когда Лю сядет на край, сам визави одним слитым движением оказался на коленях между чужих ног, смотря снизу вверх. Член касался лица, и щек, то и дело перескальзывая на губы.       — Ты хотел проверить, не так ли?       — Мне кажется, я ошибся, — отвечал колдун, притрагиваясь щекой к члену, потираясь и всё так же смотря в глаза над собой. Бог втянул воздух сквозь зубы, сжимая руки в кулаки и комкая ткань постели под собой. Кожа щеки заменилась на кожу губ, а затем и на язык, что прошёлся по всей длине с основания и до головки, мокро чмокнув последнюю, — я ожидал, что он будет больше.       Лю Кан нахмурился, положив руку на чужой затылок, и надавил, отчего член почти без проблем оказался внутри, проскальзывая по мягкому нёбу головкой и утыкаясь в заднюю стенку глотки. Шан расслабил горло, потому что понимал, что сейчас не стоит как-то сопротивляться, и лишь покорно принял до конца, сам впуская почти что всю длину, ровно пока на глазах не навернулись маленькие слезинки, а гортань не начала сокращаться в рефлекторном приступе кашля.       Он выпустил его изо рта, проводя языком по длине, целуя бёдра внутри и ехидно смотрел вверх, на то, как его буквально едят глазами.       — Смотри и наслаждайся. Но без рук.       Проведя рукой несколько раз по всей длине и слушая вздохи сверху, он снова вобрал в рот почти до конца, утыкаясь носом в лобок, и убирая руку с головы, поднял глаза наверх. Набирая темп, колдун не забывал время от времени сглатывать слюну вперемешку с предэъякулятом, но всё равно по подбородку текло несколько капель, а губы блестели от влаги.       Лю Кану ужасно сильно хотелось сжать пальцы в чужих волосах, насадить его глубже и слушать, как он задыхается от темпа, и после кончить на лицо, наблюдая за разводами белесой жидкости на лице, пока визави пытался бы восстановить дыхание, вытирая рот запястьем.       Шан чувствовал, что мужчина над ним вот-вот кончит, так как еле заметно толкался бедрами навстречу, не сводя своих белых глаз, что пронизывали Цунга насквозь. А судя по тому, как в дыхании начали слышаться стоны кончит он буквально сейчас.       Он предсказал верно, и в горле через пару мгновений стало влажно, сперма стекала вниз, вызывая кашлевой рефлекс, и пришлось отстраниться, сглатывая и кашляя, вытирая рот запястьем. Лю Кан повернул колдуна за челюсть на себя, открывая рот пальцем.       Слова не вязались, особенно после того, как визави прикусил чужой палец, всё ещё улыбаясь.       Подтянув наверх и опрокинув Шана на лопатки, Бог навис над ним, смотря на шрамы на пальцах, и уже поднёс чужие руки к губам, как визави их отдёрнул, словно недовольный кот. Разве что не шипел.       — Без нежностей. Ты пришёл сюда лишь за одной вещью, — Цунг отвечал, смотря на Лю Кана, и отполз из-под мужчины.       — Ошибаешься, — и губы коснулись собственных. Целовался Шан крайне редко, всего лишь один раз, и расценивал такое проявление чувств чем-то слишком нежным, не под стать ему самому и всей ситуации в целом. Но когда во время поцелуя чужие пальцы, исследуя тело, коснулись бёдер в опасной близости от члена — что ныл по прикосновениям — Цунг застонал, жмурясь и раскрывая бёдра шире.       Лю Кан улыбнулся, подтягивая под себя мужчину и заводя его ноги за свою спину.       Резко визави понял, что ему вовсе не холодно.       И уже давно как не холодно. Тепло шло и от Лю Кана, что с напором изучал чужой рот, переплетаясь языками и кусаясь, и откуда-то изнутри. Нет, в паху уже давно было жарко, тепло шло из груди, и стало как-то не по себе.       — Что, — голос сорвался, Шан облизал губы, — что это за магия? — никуда, кроме чужих глаз не было сил смотреть.       — Никакой магии нет, — отвечал Бог, целуя уголок губ, спускаясь поцелуями, засосами и укусами на бледную шею, оставляя красные следы почти везде, особенно под кадыком и на стыке ключиц. Большие ладони сминали бедра, гладили кожу на коленях, спускаясь внутрь бедра и поглаживая тазовые кости. На талии руки чувствовали себя лучше всего, и огладив все мышцы передней стенки живота, Бог провел двумя пальцами под членом, касаясь кольца мышц.       — Хватит нежничать со мной, я не сломаюсь, — на выдохе произнёс визави, против своей воли обнимая Лю Кана за плечи и скрещивая руки за шеей, и громко ахнул, когда внутри без всякого сопротивления оказались чужие пальцы, расходясь на манер ножниц, растягивая мышцы.       Заметив, что колдун не издаёт никаких звуков боли или стонов недовольства, и отодвинулся, вставая на вытянутой руке, смотря в хитрые глаза и растянувшуюся на лице улыбку.       — Знаешь, а ведь мне есть, с кем сравнивать, — отвечал колдун, кусая губу, — и не стоит так удивляться. Чем я, по-твоему, могу отплатить моему другу за его щедрость, м?       Злость кипела наравне с возбуждением, и хотелось вытрахать из чужой головы мысли о ком-либо, кроме самого себя. Потому он толкнул пальцы глубже, отчего колдун выгнулся дугой на постели, заходясь скулежом в чужое плечо, пытаясь нащупать комок нервов.       Царапая чужие плечи и скуля чужое имя, Шан плавился под чужим телом, вскидывая голову вверх, чем незамедлительно пользовался Бог, кусая с такой злостью, но затем целуя с такой нежностью, что пальцы на ногах поджимались.       — Ты ведь понимаешь, что я тебя не отпущу?       — Прекрати, — мысль о том, что Лю Кан хотел его и планировал всё это давным-давно, заставляет все внутренности сжиматься в нетерпении и предвкушении. Когда пальцы нашли то, что искали, по бедрам колдуна прошлась судорога, и тот зажал Лю Кана с двух сторон ногами, царапая тому спину, — Верховные Боги, прошу, прекрати меня мучить.       Укус в плечо ощущается очень ярко, и визави дёргается, сжимая чужие пальцы внутри себя. Методично доводя колдуна до исступления, Лю сам думал что с ума сойдет. Член снова встал, размазывая по чужому животу смазку, а изредка соприкасаясь с членом колдуна. Шан хныкал и скулил, целуя чужую шею в моменты, когда держать рот закрытым не получалось.       — Лю, пожалуйста, пожалуйста, — самообладание начинало давать сбой, тело всё горело и жаждало ощутить себя заполненным, вознесенным и достойным любви, — Лю…Кан…       —Чего ты хочешь? — шёпотом спросил Бог, кусая шею и переходя на мочку уха.       Это было уже выше его сил, и Цунг, на удивление, быстро сдался:       — Пожалуйста, Лю Кан, войди в меня, — и под конец его слова превратились в сдавленный стон, так как член вошёл внутрь почти до конца с первого раза и практически без сопротивления.        Всё равно дав себе передышку, смотря на то, как Шан пытается приспособиться и привыкнуть к иным размерам внутри себя. Головка проминала мягкие и влажные стенки, и отлично упиралась в простату, отчего по конечностям било током.       Сев на колени, Лю Кан подтянул под себя тело мужчины снизу, и за талию поднял его таз со своего члена, а затем снова насадил на себя, кусая губу и сдерживая резкий вдох сквозь зубы.       Шан выгнулся и ухватился за одеяло и край халата, который всё ещё лежал под ним, комкая их в руках.       Начиная с медленного темпа, но ускоряясь, Бог смотрел и слушал, как колдун взывает к нему на разный манер, выгибает спину как при судороге и прижимает к себе ногами, не давая тому отстраниться. Стеклянные глаза, полные удовольствия и наслаждения, смотрели в белые светящиеся. Когда он был особенно глубоко, то через живот проступала головка, и Лю Кан хмурился, но не от злости, а от того, что держаться на краю и не кончать становилось тяжелее.       Тату на руках, как показалось визави, в некоторые моменты словно оживали, а драконы на руках двигались, уползая вверх, на плечи, и изгибаясь подмышкой возвращались обратно.       — Какой же ты податливый, — и рука сжалась вокруг шеи, перекрывая доступ к кислороду, — красивый, — вторая рука держала колдуна за талию, — мой.       Это стало последней каплей, и у Шана словно внутри что-то оборвалось, а вкупе с малым количеством кислорода, его мысли и ощущения метались в голове как петарды в консервной банке, оставляя после себя ничего. Никогда его голова не ощущалась так легко, словно не было никаких переживаний и проблем. Словно и уходить не надо было.       Он целенаправленно избегал того, кто мог помочь ему найти свое место в мире и в внутри себя. Наверное, подсознательно Шан это знал, но не хотел принимать, а когда к душевному рвению быть с кем-то добавились плотские проблемы — всё стало слишком очевидно.       Но признавать это сил не было.       Лю Кан кончил внутрь, тяжело дыша и сжимая чужую талию, да так, что на ней наверняка останутся пятна. Собственный член лежал на животе, а чуть выше — из-за того что бедра Цунга были выше уровня его сердца — и почти до самой груди, были белесые капли, что на свету чем-то напоминали жемчуг.       Визави пытался отдышаться. Бог тоже.       — Всё? Так, давай слезай, мне ещё—       — Если ты думаешь, что мы занялись всем этим потому, что ты допустил небольшую ошибку с адресатами, то ты ошибаешься.       Колдун, уже подтягиваясь на локтях из-под Лю Кана, удивлённо застыл, и в неверии нахмурил брови, отчего между ними залегла складка. Мужчина провел по ней пальцем, и Шан Цунг ещё сильнее удивился.       — А почему тогда?       — А то ты не знаешь. Шан вздохнул, всем своим видом показывая, что в загадки играть он сейчас не в состоянии, и кивнул головой, мол, договаривай.       — Ты так молчишь, словно и не знал об этом с самого начала.       Цунг отвёл глаза в сторону, медленно, но всё же, кивая, соглашаясь.       — Тогда зачем уходил?       А Шан и не знал точной причины. Просто ему надо было побыть одному.       Воспользовавшись тем, что колдун в замешательстве, Бог подался вперёд, снова мягко целуя Цунга, оттягивая губу, поглаживая его по рёбрам и по бедру.       На пустую и разгрузившуюся голову пришла гениальная мысль — провести несколько опытов на мышах, и если они смогут обрадовать антитела, то можно будет подумать уже об иммуноглобулинах, о прививках и о лечении вообще всех таркатанцев.       Разорвав поцелуй и встав на ноги, пусть и не твердо, так как у него болело всё, ниже поясницы, мужчина натянул халат, сразу же направляясь в лабораторию, так как теорию он может забыть, а такие гениальные мысли лучше проверять немедля.       Лю Кан вздохнул, понимая, с кем он связался.