Супружеский долг

Они готовились к этому дню как могли. Точнее Остап готовился один. Как всегда ему всё приходилось делать самому! Наверное так было потому, что Кису бы инфаркт схватил, если бы он узнал, чем Бендер собирался с ним заняться… Пока Остап ходил в аптеку, для того, чтобы приобрести всё необходимое для этого интимного процесса, Ипполит Матвеевич уже полчаса разговаривал сам с собой о том, как тяжела стала его жизнь, после знакомства с Бендером. Тогда Воробьянинов ещё не представлял, что буквально через 30 минут она станет ещё хуже… —- Ипполит Матвеевич не расхаживал по комнате из угла в угол, как это обычно делают люди, которые взволнованы — а он был взволнован после через чур возбуждённого утреннего поведения Остапа, который вдруг спешно убежал в аптеку. Так вот он не ходил — нет, он сидел на кровати. Ему было достаточно просто говорить самому с собой. И он говорил с чувством, толком и расстановкой, со вкусом жалуясь самому себе. Его словесный поток был прерван неожиданным появлением Остапа: великий комбинатор вертел в руках маленький тюбик и сурово допрашивал: -Киса, ты с кем разговариваешь? Совсем чтоли с ума сошёл? Ипполит Матвеевич тревожно вглядывался в подозрительно спокойное лицо Бендера и тюбик в его руках, силясь разглядеть надпись на нём. В его глазах, в которых плясали маленькие озорные искорки, бывший предводитель дворянства старался прочесть какие именно претензии будут сейчас ему предъявлены: давний «кобельяж» с Лизой, вина за смерть великого комбинатора или истерика по поводу того, что бриллианты в стульях они так и не нашли. -Что же это, Ипполит Матвеевич, — жёстко сказал Бендер, — это совсем не дело — отказывать в близости молодым и красивым! -Какой близости? — ужаснулся Воробьянинов. -Сами знаете какой. Интимной! Сейчас я буду это исправлять. Попрошу тебя, Киса, раздеться, — строго проговорил Остап Киса, который только что жаловался на тяжелое бремя, возмущённо поднялся с кровати, на что Остап, отреагировал незамедлительно, стремительно приблизясь к постели и уложив мужчину обратно на подушки, при этом стягивая с Ипполита Матвеевича брюки вместе с бельём. -Нет! Не смей! — закричал Воробьянинов, сводя ноги вместе.-Ты не имеешь права! -Насчёт прав, молчал бы, Киса! Сознательным надо быть. Раздвинь ноги! Супружеский долг нужно отдавать! — с этими словами Остап вытащил из кармана пиджака презерватив и потряс им в воздухе. Спустя несколько минут, после предварительных ласк, когда на Остапе уже не было одето ровным счётом ничего, а Киса немного успокоился под действием поцелуев, молодой человек решил действовать дальше: -Я вхожу! — решительно заявил Бендер, направляя член внутрь Ипполита Матвеевича -Нет, не входишь! -Как же не вхожу, — усмехнулся Остап, совершая первый лёгкий толчок, — когда именно вхожу! -Ах ты…! — подавился было Ипполит Матвеевич, но дальнейший поток праведного гнева был прерван новыми толчками, которые последовали незамедлительно, но не раньше, чем Остап убедился в том, что Кисе не было больно Вскоре они уже лежали разгоряченные и расслабленные. -Кис, а Киса? Может ещё один раунд? — игриво подмигнул Ипполиту Матвеевичу Остап. Воробьянинов сначала строго посмотрел на него, а потом покраснев щеками, тихо пробормотал: -Можно… -Что-что? — удивленно переспросил Бендер -Я сказал, что я…не против, только нужно будет одеяло постирать, оно… испачкалось …- ещё больше стушевавшись, ответил Ипполит Матвеевич -Отмоется! — сказал Остап, и поцеловав Кису в губы, схватил одеяло и побежал в ванную — за новым контрацептивом. -А я тебе говорю, что не имеешь права! По закону брак между мужчинами невозможен, только между мужчиной и женщиной. Может быть я ещё найду себе жену! — донеслось комбинатору ему вслед -Кисуля, не занудствуй, а то я захочу третий раунд, а тебя и спрашивать не буду! -Как будто ты меня до этого спрашивал! — сварливо отозвался «предводитель» -Киса, не злись, тебе не идёт! К тому же я уверен, что тебе понравилось! И не просто понравилось, а также сильно как мне! -Не смущай меня… -А ты не смущайся и учись принимать правду с широко открытыми глазами и разведёнными ногами, Киса! — весело прокричал из ванной Остап Ипполит Матвеевич Воробьянинов перевернулся на другой бок. Как его только угораздило в своё время связаться с этим пройдохой… Жил же себе спокойно… Так нет! Сначала мошенничество! Теперь — гомосексуализм! А потом что — убийство?! Ипполит Матвеевич тревожно подавился кашлем — убийство уже было. Да ещё какое… До сих пор откупиться не может — приходиться вот теперь и собственной филейной частью расплачиваться. Срам! Ну ничего-ничего: «не мы такие — жизнь такая!» — вот уж верно сказано! Рано или поздно они с Остапом будут греть бока в Рио де Жанейро — это уж как пить дать! Если конечно к тому времени не затрахают друг друга до смерти… Приближающиеся по коридору шаги дали Воробьянинову понять, что новый раунд постельных баталий не за горами. Он счастливо улыбнулся