Проиграв бой, катаной не машут

Проиграв бой, катаной не машут. Тобирама мог сколь угодно грязно выражаться в адрес клана Учиха на собраниях своего клана, имел полное право бросаться холодными оскорблениями в сторону врагов на поле боя, но открывать рот и хамить, находясь в плену, было глупо. Стоя на коленях перед главой клана Учиха, побеждённый, изрядно потрёпанный, с заблокированной чакрой и связанными за спиной руками, Тобирама Сенджу выбрал вести себя тихо и смирно. Ему ещё повезло, что его не прикончили сразу. Дважды повезло, что вместо пыточной притащили в главный дом селения клана Учиха, усадили на дзабутон, напоили подогретым саке, не били пока и не допрашивали. Враги проявляли милосердие, не стоило их бесить. Изуна прижался со спины, он тоже выпил. Погладил напряжённые плечи Тобирамы. - Нии-сан, можно? - никогда в голосе извечного противника Тобирама не слышал таких мягких просительных интонаций. Он вздрогнул в странных полуобъятиях, но силой воли подавил нервную реакцию. Если бы Учихи хотели Тобираму истязать, уже бы истязали. На такое разрешение просить не нужно. Однозначного согласия на что бы то ни было Тобирама на лице старшего из Учих не уловил. Мадара ничего не сказал младшему брату, не кивнул даже, выражение его лица, на первый взгляд, не изменилось, но Изуна будто бы получил ответ, прижался теснее, запустил руку в короткие белые волосы, сгрёб их в кулак и потянул, вынуждая Тобираму наклонить голову вбок, а сам впился губами в шею. - Хах... - само сорвалось с губ. Тобираме ничего не оставалось, кроме полного подчинения воле Учихи. - Какой ты покладистый. - похвалил противник, на миг оторвавшись. После чего сменил стратегию: теперь покрывал шею пленного короткими настойчивыми поцелуями с лёгким прикусом. Тобирама не двигался, оценивал происходящее. Ничего страшного не происходило: тепло вокруг, тепло внутри от выпитого натощак саке, тепло от тела прижимающегося Учихи. Уставшее тело, не способное всё время находиться в напряжении, расслаблялось. Он слегка выгнулся в пояснице, принимая более удобную позу, слегка опустил голову, насколько позволила рука в волосах, из-под полуприкрытых век наблюдая за Мадарой. Тот отошёл на несколько шагов, опустился в позу лотоса и тоже наблюдал за Тобирамой. - Неудивительно что ты проиграл. У тебя нет шарингана. - сладко прошептал Изуна, вылизывая алые следы от собственных поцелуев на бледной шее. Не голос, а сахарная патока. Ещё одну интонацию Учихи Изуны Тобирама слышал впервые. Спорить Тобирама не стал. Спорить было глупо. Разумеется, у него имелось на этот счёт собственное мнение, отличное от мнения Учихи. Есть у шиноби шаринган или нет, не суть важно. Важно, кто победил на поле боя. Тобирама в бою проиграл и сейчас совсем один в стане врага, безоружный и бессильный, мог полагаться только на себя и собственную хорошую дипломатию. Он откинул голову на плечо Изуны, облокотился на него телом и прошептал в ответ, стараясь звучать как можно более слабо: - Да, у меня нет шарингана. Мне... всегда было тяжело в битве с тобой. Бесстыдная ложь. К тому же, Тобирама проиграл вовсе не Изуне, его захватил Учиха Мадара. Последний усмехнулся, раскусив фальш, а вот Изуна повёлся: задышал чаще, прижался ещё плотнее, начал облапывать за бёдра и торс. Он был возбуждён и желал Тобираму так явно, жалобно и пылко, что тело самого Тобирамы не осталось к этому безучастным. - Отдайся мне, пожалуйста, отдайся... - зачастил младший Учиха, выцеловывая плечо Тобирамы и холку. - А разве... - Тобирама облизнул губы. В руках желающего его Учихи его собственное тело пылало. - ...разве уже не отдаюсь? Это стало для Изуны последней каплей, тот застонал и потянул с Тобирамы штаны. Обхватил рукой спереди, сжал тесно, правильно, обласкал рукой. Его пальцы проникли в тело Тобирамы, сразу два, влажные от смазки, гладили, разминали, мягко ломая естественное сопротивление тела. На Мадару Тобирама старался не смотреть, но взгляд иногда против воли скользил по патлатой фигуре в тёмно-сером домашнем кимоно. Возбуждён Мадара не был. По крайней мере, не физически, но явно наслаждался зрелищем. Подготовка была недолгой, определённо недостаточной. Не то чтобы Тобирама в этом смыслил... Но то, что к нему прижалось, было куда крупнее тонких изящных пальцев Изуны. Это в Тобираму не поместится! Он попытался отодвинуться. Разумеется, отодвинуться ему не дали. Изуна прижался к нему, удержал рукой за бедро, надавил, размыкая своей плотью неподатливые мышцы, начал входить. Неотвратимо протискивался, заполняя одним слитным очень медленным движением. Тобирама тяжело дышал, стискивая связанные за спиной руки в кулаки и кусая свою нижнюю губу. Больно не было; принимать в себя Изуну было тяжело. Должно быть, это отражалось на его лице. Мадара напротив следил за Тобирамой с ехидной улыбкой. Выражение его лица как будто без слов говорило Тобираме: "Ну что, поиграл в жертву великого и сильного Изуны? Доигрался." Тело Тобирамы было очень узким там. Он чувствовал, насколько тесно его тело обхватывает упругий член Учихи, совсем-совсем плотно. Изуна несколько раз менял угол движений, пытаясь найти наиболее комфортный им обоим. Тесные короткие толчки в горячей сопротивляющейся плоти, сбитое дыхание обоих, жаркие ласки в такт толчкам... Кровь, стекающая по подбородку от прокушенной губы Мадары, толкнула Тобираму за грань. Старший Учиха прокусил себе губу и даже не заметил. Мадара смотрел на всё это, как будто хотел бы принять участие в самом действе, вот только на месте на месте Тобирамы видел кого-то другого.