***
Когда паникой охватило тело, я почти перестала дышать, только сейчас осознав, что все время делала это механически, совершенно не нуждаясь в воздухе как таковом, а отвратный запах паленых фитилей, был не внешним окружением, а тем, что застыло в легких, как табак, после десятка выкуренных одним днем сигарет. В происходящее верилось с трудом и сейчас, сжимая тонкими пальцами перила балконной изгороди, наблюдая за внешним хаосом, мне едва ли удавалось оставаться в здравом рассудке. Алое небо было не закатом, как я думала изначально. Это был естественный, — или, что более вероятно, искусственно воссозданный, поскольку солнца в небе я так и не увидела, — цвет небосвода, с рванными, сероватыми облаками, впитавших в себя багрянку верхних цветов. Город вокруг напоминал стереотипный мегаполис. Даже отсюда, с вершины точенных башен замка, я прекрасно видела грязь и копоть этого места. Попытки убедить себя в том, что это просто город американских хроник, какой-нибудь Лас-Вегас или Лос-Анджелес, успехом не увенчались, ведь мое подсознание, как бы сильно я с ним не боролось, просто не смогло выстроить логику того, как я вообще могла попасть в США за такой, как мне казалось, короткий срок. Идея о том, что могло пройти больше суток с момента моей «отключки» не возникло, впрочем это и не имело значение. Сейчас для меня самым жутким и главенствующим был позыв паники и страха. В такие моменты я почти не контролировала ни слова не тела, совершая кучу глупостей. Эмоции, так или иначе взяли вверх, заставив меня отшатнуться, уперевшись спиной в чужую руку, очевидно подставленную позади меня заранее, не позволив оступиться и упасть. — Какого черта? — Не узнавая свой голос я шептала, обернувшись на хмурое, бледное, дьявольское лицо. От такого неприятного обращения Люцифер, предсказуемо поморщился, и я уверенна, он сдерживал себя от язвительного комментария, по типу: «Он прямо перед тобой». Почему-то прямо сейчас мой юмор не выручал, а лишь сильнее загонял меня в тупик. Давай, Элль, ты должна взять себя в руки. Это просто дурной сон, или розыгрыш, проделки сознания, все это лишь воображение. Сейчас я ущипну себя и все пройдет. Не прошло. А вот боль ощущалась. Что показалось странным, на какую-то долю секунды. Хотя, если я в действительности в аду, то в этом и смысл. Не чувствовать ничего кроме боли… От этих мыслей пробил озноб. — Это какая-то шутка, я не могла умереть. Не в очереди за выпечкой, блять! — Это же каким я должна быть неудачником, чтобы скончаться в очереди?! В очереди, Карл! Не в опасной битве со злейшим убийцей, не в пылу страсти, даже не от теракта или поганой старости, а в очереди! Сдалась мне с утра эта булочка? Нутрициология были прав… Хлеб убивает. Краем глаза, сквозь внутреннюю истерику, я снова заметила выжидающий желтый взгляд. Справедливости ради, глаза у Люцифера были не совсем желтые, а скорее красные с циррозом, вот эта странная желтизна белка. Почему я вообще рассматриваю его лицо?! Я мертва, чтоб его. — Поверь, я видел и более глупые причины смерти. — И это, по его мнению, должно меня утешить. Впрочем, его голос вывел меня из паники и я, хмурясь с неким ужасом шепчу: — Какой дерьмовый понедельник. — Стон слетает незамеченный мной и пальцами лицо мну, словно хочу содрать с себя кожу. Как же паршиво. — Сегодня среда. Заткнись. Просто …. Нет. Даже если я умерла, я не могла попасть в Ад, моя жизнь была слишком короткой, чтобы я успела согрешить. Какая-то ошибка. Грубая, роковая, ошибка. В пылу бреда, оправданий и поиска истины, я снова ловлю на себе его глаза, в очередной раз понимая, что он просто пялится, и, в гипнозе, прослеживаю траекторию его глаз. Визг стоял оркестровый. — Где моя одежда?! На корточки сажусь, прикрывая себя всеми конечностями, на чистом рефлексе. Я что… Все это время была голая? Все эти минуты? Как такое можно было не заметить? Еще и черт этот усмехнулся. Че лыбишься? Улыбка у него, к слову, жутковатая, клыкастая и действительно опасная, как у пираньи, только зубы крупнее, шире. Слыша звук щелчка, я приподнимаю голову, видя как передо мной стоит маленький красный, другими словами это существо не описать, — бесенок. Самый клишированный из всех, кого я могла себе представить. На козлиных ножках, с бычьими рожками. — Его имя Осмол. Он нем и безобиден. — Видно этот экскурс Люцифер решил озвучить, увидев мой ужас на лице. «Осмол» как дерево? Не очень мило имя… Взгляд зацепился за ткань в крохотных коготках, - ладони у существа не наблюдалось, острые, в какой-то степени кошачьи когти шли прямо из запястья, соединённые прожилками мышц, - беса, и я непонимающе моргнула. — Это одежда. Если хочешь можешь и дальше ходить нагая. Поверь мне - всем плевать. Всем, но точно не мне. Наверное поэтому я робко стянула из рук Осмола ткань и, все на тех же корточках, гуськом, развернулась к Люциферу спиной, натянув на себя, как оказалось, платье. Тонкая светлая ткань, казалась почти неуместной для такого грязного пейзажа города, за которым я по-прежнему наблюдала с высоты балкона, а золотой пояс и вовсе казался излишним. Мысли кружились в голове едким порохом и мне с трудом удавалось сдерживать себя от глупых вопросов и споров. К сожалению, терпение мое было не вечным. — Верни меня домой.***
Эта девчонка сведет меня с ума. Я действительно, действительно старался быть к ней терпимым, дал ей одежду, хотя, если честно, смотреть там не на что, по ощущением она умерла от голода, все эти кости… Мне ли судить? Я и сам не особо мясист. Стоп. Конечно, я могу судить, я же Дьявол! Мне чужда мораль и…. Куда она делась? Обернувшись, я заметил, что девчушка пошагала обратно в мой кабинет, весьма агрессивно топая босыми ножками по камню. Не сидится же ей… И какой вздор: «Отправь меня обратно» … Если бы я мог, Ад был бы пуст. Ступая за ней следом, я все еще старался проявить терпение. На гнев, если честно, сил не было. Хотелось бы поскорее избавиться от ее присутствия в своем доме. А хотелось ли? Впервые за шесть лет здесь так шумно. И впервые за шесть лет я думаю о чем-то кроме… Золотое кольцо на пальце предательски блеснуло и я, скривив губы, решил вернуться к своей горделивой проблеме. — Ты умерла. Ад — конечная точка твоей души, я не могу тебя отправить на Землю. Уф… Как же мне не нравится этот взгляд, он словно кричит мне «Сейчас будет скандал». Может просто превратить ее во что-нибудь? Например в прах. — Я не останусь здесь. Я не могла умереть, и уж точно я не сделала ничего, за что можно попасть в ад. — Какая же она… Стереотипная. Все они говорят одно и тоже. Даже Каин. Этот парень был невыносим, проел мне с Ли-… Мне, — плешь о том, что просто хотел порадовать Бога. А Богу, вы можете мне верить — глубоко насрать кто кого и за что. — Ты уже здесь, нравится тебе это или нет. Теперь ты одна из моих подчиненных. Ты грешник в Кругу Гордыни. Чем быстрее ты с этим смиришься, тем проще станет твое существование здесь. И что она сделала на мои распирания и пляски перед ней? Отвернулась, горделиво подняв подбородок, словно я не Король Ада, а некрасиво размазанный по стене комар. Люди… Невыносимые божьи твари. — При всей моей любви к упрямым женщинам, ты сейчас буквально ходишь по краю. — Может хотя бы сталь в голосе остудит ее пыл. О! Как я был слеп и наивен. — Да неужели? Ева, как по мне, была более чем кроткой женщиной. — От фырканья могла бы и воздержаться. Возможно, мне стоит пересмотреть свои принципы по поводу следования заповеди «Не убей…». Зачем я вообще ей следую? Ее шея такая тонкая… Как у гуся. Свернуть можно за секунду. — Это только на первый взгляд… Поверь, она была не из робких. — Но мы не будем говорит со смертной душой о прошлом, Люцифер, давай, нужно выставить ее за дверь. Однако, стоило мне только открыть рот, действительно злясь, из ее бездонного рта вылился очередной вопрос. — Как я вообще сюда попала? Я хочу знать как отсюда выбраться. Я не святая, да, но я точно не сделала ничего чтобы оказаться в Аду. Упрямая и тупая… Как же от нее устал, я хочу выпить, залезть под одеяла и не видеть смертных больше никогда, а в итоге вынужден выслушивать ее препирания. Возможно в глубине души я просто мазохист. — Из Ада невозможно выйти. Для смертной души есть только «вход». Ты можешь рвать на себе волосы и кусать локти, но это не поможет. Видимо ее упрямство дало трещину. Я буквально вижу озноб по ее телу. — Я могу хотя бы знать, за что конкретно меня кинули в… — А лицо то, как скривила… ну да, не люкс отель, и пыль тут вековая. Я просто забываю открыть двери слугам, для уборки. — Сюда. — У тебя грех на душе. Вероятно, ты сделала что-то, за что не можешь себя простить. Но поверь мне: Ринг Прайда не самое худшее место в Аду. Души, попавшие сюда не всегда монстры, по меркам человечества. — Усмехнувшись я как-то совсем раскис, скалясь, потирая переносицу краем когтей. — Даже я когда-то был Ангелом, но пал из-за гордыни. — Мне тебе посочувствовать? …Какая же она сука. Еще и брови так выгнула, словно издеваясь. — По крайней мере твой грех очень очевиден. — Почему я стал ее передразнивать? К чему это? — Ох, ну давай. Будет интересно узнать из-за какой хрени я буду вечность вариться в котле. Откуда только люди берут эти идеи? Котлы, крюки, сковородки. Не Ад, а кулинарное шоу. Словно мне хочется вечность слушать эти крики, из-за которых невозможно спать. — Очевидно во всем виновато твое эго. — Я не страдала гордыней. — Она хмурится, на этот раз по-настоящему задетая словами. Ну да… А я единорог. Одно из этих двух выражений — не правда. Игра началась. — Ты явно осознаешь себя не так хорошо, как тебе кажется. — Зачем я вступаю с ней в спор, почему я все еще с ней разговариваю, для чего мне этот интеллектуальный спарринг с очевидным победителем? Неужели я настолько заебался сидеть в одиночестве, что теперь хватаюсь за любую долю общения? Нет… Все еще не настолько плохо, я уверен. — Ох, какая к черту разница? Если для Бога грех — желание жить независимо и свободно, то пусть будет так! — Кричать точно не стоило… Какая же она вспыльчивая. Но, я полагаю, это нормальная реакция. Ей страшно, она в неизвестности… Знакомое чувство. Ирония в том, что Бог действительно считал эти черты грехом, только вот не он определяет, кто попадет в Рай, а кто в Ад… Это привилегия самих людей. Но сейчас вдаваться в подробности философии бытия нет смысла. — В любом случае ты теперь здесь… и я бы предпочел, чтобы ты уже покинула мой дом, твое присутвие здесь излишне. — Неожиданно для самого себя, я звучал весьма холодно. О нет, нет, я знаю этот взгляд, я его видел столько раз… Пожалуйста, не нужно осыпать меня этим снова. — Действительно. Да. Я пойду. Совершенно не беспокойся обо мне и о том, что у меня тут ничерта нет и я понятия не имею как работает это место. Без проблем. — Вот и сарказм. Видимо она действительно не понимает, что говорит с Дьяволом. Или понимает, но строит из себя дуру… Второй вариант более вероятен. Это видно по ее взгляду, осанке, манере речи. Даже то, как от страха дрожат ее колени, но она упрямо держит голову высоко. Такие здесь долго не существуют. — И ты все еще отрицаешь, что твой грех — гордыня? То, как ты говоришь, злишься, все это как на ладони показывает… — ...Мое желание выжить. — И дурную привычку перебивать… Ладно, Морнингстар, давай, ты не ударишь женщину. Просто дай то, что она хочет и забудь это как страшный сон. — Хорошо. Я расскажу тебе о структуре Ада… И после этого ты уйдёшь. Это звучит как сделка? Элль задумалась. Это хороший признак, значит она действительно не дурочка и знает, что делает. — Это звучит как хорошее начало. Ну… Или мне показалось.