Любовь – это не порок

      Еще в раннем детстве Вэй Усянь понял, каково это – терять. В один вечер его родители пообещали вернуться поскорее, и лишь неделю спустя, когда его выставили из гостиницы на улицу, он узнал об их гибели.       Потом была кошка, которую Вэй Ин кормил крохами того, что мог найти сам. Она была ласковой, игривой и пушистой, и очень согревала его по ночам. Во время погони кошка попыталась защитить его, но была растерзана собаками.       Потом была красивая сестрица из весеннего дома. Она тайком впускала Вэй Ина на кухню, чтобы тот мог поспать в тепле, а когда у него износилась одежда, достала ему новую. Но весной сестрицу выкупил богач. Больше Вэй Ин не видел ту сестрицу, а кухарка выгнала его взашей.       Но он продолжал улыбаться. Он хорошо усвоил урок, что людям не нравится смотреть на грязное и заплаканное лицо, они охотнее бросят булку улыбающемуся и наивному мальчишке.       Когда Вэй Усяня забрал Цзян Фэнмянь, в нем появилась надежда. Возможно, именно с ним Вэй Ин найдет дом, о котором так много говорили отец с матушкой. Дома не нужно будет прятаться, убегать от собак и драться с другими попрошайками за кусок хлеба. Он был готов стать другом для юных господ, хотел посвятить им всего себя.       Но он ошибался. Сначала он поссорился с Цзян Чэном, а потом, в попытках найти его, юный наследник подвернул ногу, а Цзян Яньли, не удержав двух мальчиков на себе, упала и поранила руку. Теперь на ее ладони останется шрам.       Пощечина от госпожи Юй болела сильнее, чем взятые разом все пинки и укусы, полученные на улице. В тот день Вэй Ин понял одну вещь: его любовь приносит несчастья. Она никому не нужна.       Вэй Усянь вырос холодным человеком. Он настолько заковал свое сердце в лед, что его не могло растопить никакое солнце. К Цзян Чэну и Цзян Яньли он относился исключительно как к юным господам, друзей среди шиди так и не приобрел. Никто в Пристани Лотоса не мог назвать ни его любимого блюда, ни любимого дела. "Если они вообще есть", – шептались младшие. Глядя на своего воспитанника, Цзян Фэнмянь каждый раз сокрушенно вздыхал. Не таким он хотел видеть сына лучших друзей. В Вэй Усяне не было ни игривой натуры матери, ни открытого характера отца. Если бы не внешность, глава Цзян и вовсе бы решил, что ошибся и привел в дом не того ребенка.       Весной, следовавшей после пятнадцатилетия Вэй Усяня и Цзян Чэна, Цзян Фэнмянь отправил их на обучение в Облачные Глубины. Он надеялся, что смена обстановки и новые люди смогут разбить каменную маску его воспитанника.       Вэй Ину с трудом удавалось держать все в себе. Как порой ему хотелось побежать вслед за шиди, окунуться в прохладное озеро и поплыть за лотосами. Ему хотелось пойти вместе с ними в трактир и пить до поздней ночи, а потом бегать по Юньмэну, воровать яблоки и писать надписи на заборах. Но при каждом таком порыве он вспоминал, как заканчивали все те, к кому он привязывался, и ответ "Не хочу" появлялся на губах сам собою. Его улыбка давно стала фальшивой маской. Он снимал ее только когда заплывал на лесное озеро. Там, в укрытии столетних ив, было его убежище. Он позволял себе выдохнуть, но даже тогда на его лице не появлялась улыбка. Только горечь и усталость.       Поездка в Гусу поначалу казалась бременем. Но чем ближе они подплывали к ордену, тем все выше казались горы. Вэй Усянь был ошеломлен их красотой. Темно-зеленые у подножия и сизо-голубые у вершин, они величественно вздымались и подпирали собой небеса. Сам воздух казался свежее и слаще, чем высококлассное вино.       Поднимаясь пешком по каменной лестнице, Вэй Усянь не мог оторвать глаз от окружавшей его природы. Здесь было тихо и спокойно, как и в его лесном убежище. Возможно, время в Облачных Глубинах будет не столь тягостным, как он ожидал.       Вэй Ин настолько волновался, что не смог уснуть той ночью. Выскользнув из покоев, он взобрался на стену, окружавшую резиденцию. Юноша ощущал странный восторг, словно он снова был мальчишкой. Небо было таким чистым, а звезды так близко – только протяни руку и можно схватить одну.       – Покидать комнату после отбоя запрещено.       От неожиданности Вэй Усянь вздрогнул и мигом прижал к груди руку, которую неосознанно протянул к небу. Внутри от испуга быстро билось сердце. Медленно юноша обернулся. И замер. Вэй Усянь понял, что пропал.       Лань Ванцзи просто не мог не привлекать внимание. Он был красив, умен и крайне силен. В последнем Вэй Ин убедился, когда второй молодой господин Лань стащил его с крыши за шкирку и отвел к дежурному адепту. Ввиду того, что это была лишь первая ночь по приезде приглашенных учеников, Вэй Усяню сделали простой выговор и вручили сборник правил, велев выучить их как можно быстрее.       Вэй Ин помнил, что ему нельзя привязываться к другим людям, но что-то каждый раз побуждало снова и снова взглянуть на Лань Ванцзи. Разве плохо любоваться красивым человеком?       Лань Цижэнь пребывал в недоумении. В своем письме Цзян Фэнмянь сказал, что вместе с наследником прибудет сын Вэй Чанцзэ, и в особенности он просил присмотреться к мальчику. Лань Цижэнь полагал, что причиной такой просьбы является неугомонный характер, доставшийся от матери. Но вышло все совсем наоборот: Вэй Усянь оказался замкнутым юношей. Он словно закрылся от всего мира. Если его младший племянник, Ванцзи, просто был необщительным и не мог правильно выразить свои мысли, то Вэй Усянь убивал в себе любые порывы. Цижэнь замечал, как порой на уроках загорались глаза юноши, а потом тот будто себя одергивал, и свет гас.       Вэй Усянь был прилежным учеником, он отвечал ровно, без запинок и без капли бахвальства. Однако, что-то не так чувствовалось в его ответах. Потом Лань Цижэнь понял, что они были четко по книге, там не было никаких рассуждений или самостоятельных мнений. Странно, ведь учитель всегда стремился к идеалу, а тут оказался недоволен. Невольно ему вспомнилась ночная охота, на которой он поступил согласно правилам, едва не разменяв жизни Цзян Фэнмяня и Вэй Чанцзэ. Вспомнились и слова разгневанной Цансэ, и ее меч, отсекший едва отросшую бороду.       Лань Цижэнь решил изменить структуру своих занятий. Он описывал перед учениками двоякую ситуацию, а потом заставлял найти решение. Результат превзошел его ожидания: ученики вступали в дискуссии, пытаясь доказать свое мнение. Из уст сыпались и правила, и традиции, знания которых так старательно добивался Лань Цижэнь. И наконец-то Вэй Усянь проявил себя. Он предлагал нестандартные решения, которых еще никто не высказывал. В противовес ему выступал Лань Ванцзи, и зачастую у них завязывался спор. По мере таких занятий Лань Цижэнь заметил, что ледяная броня ослабла у обоих. Порой их даже можно было застать за разговором после занятий.       Тогда учитель решил еще немного им помочь. Ссылаясь на то, что в знаниях они опередили остальных учеников, он выдал юношам задание исследовать степени озлобленности тварей и составить классификацию.       Задание было нешуточным, и юноши после занятий каждый день отправлялись в библиотеку. Прогресс был виден на лицо: в глазах Усяня появился блеск, а Ванцзи не хмурился по любому поводу.       Лань Цижэнь не торопил их с исследованием. Изредка он наведывался к ним в библиотеку, чтобы узнать, как продвигается дело. Каково было его удивление, когда однажды он услышал из окна заливистый смех. Что-то теплое и грустное заворочалось в сердце мужчины – так точно смеялась Цансэ-санжэнь. Ничего, это значило, что учитель выбрал правильные действия, чтобы вернуть Вэй Усяню вкус жизни. Все продвигалось очень хорошо.       Или он так думал. В один день, который казался совершенно обычным, Вэй Усянь пришел в его покои. Он был нездорово бледным и ужасно напуганным. Не успел Лань Цижэнь спросить, что случилось, как Вэй Ин рухнул на колени и выговорил надтреснутым голосом:       – Учитель Лань, отправьте меня обратно в Пристань Лотоса.       Лань Цижэнь невероятно встревожился.       – Вэй Усянь, успокойся. Скажи, что случилось?       Юноша посмотрел на него огромными от страха глазами.       – Я оскорбил Лань Чжаня. Я… – горло внезапно сперла паника, и юноша начал задыхаться.       – Вэй Усянь! – Лань Цижэнь мигом оказался рядом и схватил дрожавшего юношу за плечи: – Вэй Усянь, ты слышишь меня? Дыши! Слышишь меня?       Бледные губы разомкнулись, и Вэй Ин сделал судорожный вдох. В тот же миг из остекленевших глаз покатились слезы. Лань Цижэнь ужаснулся, но сейчас он должен был заставить ученика успокоиться.       Прошло достаточно много времени. Вэй Усянь все еще восстанавливал дыхание, а Лань Цижэнь передавал ему духовные силы, когда дверь тихо открылась, и в комнату вошел Лань Ванцзи.       – Дядя… – его речь оборвалась, когда он увидел происходящее.       – Ванцзи, – строго позвал его Лань Цижэнь, – подойди сюда и сядь. Лань Ванцзи послушался приказа и тихо опустился на колени рядом с Вэй Ином. Юноша вздрогнул в руках учителя.       – Ванцзи, – снова обратился к племяннику Цижэнь, – объясни, что между вами произошло.       Лань Ванцзи замялся. Он подбирал слова, пока не выговорил с раскаянием:       – Я навязался Вэй Ину. Неверно истолковал ситуацию и… поцеловал его.       Лань Цижэнь внутренне вздохнул. Его тайным страхом было то, что племянники совершат ту же ошибку, что и их отец. Навяжут свои чувства, а потом будут страдать от этого всю жизнь. И он не ожидал, что Ванцзи влюбится в юношу.       – Учитель, Лань Чжань ни в чем не виноват, – тихо выговорил Вэй Усянь. – Пожалуйста, отошлите меня. Со временем он забудет об этих чувствах.       Это неприятно ударило Лань Цижэня. Что ж, это случилось - невзаимная любовь.       – Лань Чжаню нельзя любить меня, – продолжал Вэй Ин.       – Что ты имеешь в виду? – спросил Лань Цижэнь.       Вэй Усянь поднял голову, взглянул на молчавшего Ванцзи и быстро отвел взгляд.       – Всех, кто мне дорог, постигают несчастия. Мне нельзя любить, я не хочу, чтобы с Лань Чжанем произошло что-то плохое.       Лань Цижэнь оторопел. Подождите-ка, смысл этих слов…       – Я нравлюсь Вэй Ину? – спросил Лань Ванцзи.       Вэй Усянь прикусил губу. По щекам потекли новые слезы.       – Да, – тихо выдохнул он. – Лань Чжань, я искренне хотел тот поцелуй. Но что делать, мне страшно… Обещаю, я уйду, забуду тебя…       Лань Ванцзи вырвал Вэй Ина из рук дяди и заглянул тому в глаза.       – Чушь, – и поцеловал его.       Вэй Усянь дернулся, но Ванцзи лишь крепче прижимал его к себе, пока юноша не сдался. Когда их губы наконец расстались, Ванцзи охватил лицо Усяня ладонями и заглянул тому в глаза.       – Нет людей, кому не позволено любить. И нет таких проклятий. А если есть, то я лично разрушу его. Прошу, Вэй Ин, поверь мне.       Новые слезы скатились из глаз юноши. Лань Ванцзи крепко прижал его к себе, укрывая от всего мира объятиями.       Любить – это не грех.       Вэй Ин попытается в это поверить.