Дань бессмертному чувству

      Дейдара постучал в дверь, через пару секунд толкая её бедром. Внёс разнос с чашками и тарелками. Этот ежедневный ритуал лишь для отвода глаз. И хоть одна из тарелок всегда оставалась нетронутой, сама видимость была необходимой. — Доброе утро, мастер. — Взгляд скользнул по щуплой фигуре подростка. Сейчас Сасори оставался в своём истинном облике, не прибегая к укрытию в Хируко. До этой миссии он слишком редко выбирался из марионетки-защиты, поэтому, его внешний вид начинал сбивать с толку. Дейдара порой, путая реальное с выдаваемым, глядел лишь на лицо совсем юного парня и забывал, что перед ним взрослый мужчина. — Тебе нужно сходить на рынок. — Монотонный голос выдавал указы как и прежде. Но в прошлом это звучало свирепо, благодаря Хируко, а сейчас пугало ещё сильнее из-за холодности. — Что-то нужно купить, хм? На самом деле я собирался поискать подходящую глину, поэтому и сам собирался. — Они больше полутора недели жили в маленьком домишке на окраине неприметной чужой деревни. Выданное задание Пейном: Заполучить информацию о свитке ста змеиных хвостов, которой владела некая старуха из Деревни Чая. В её доме они и поселились. Дейдара не особо понимал, почему его мастер так увлечён этим заданием, но догадывался, что это как-то связанно с Орочимару.       На данный момент всё складывалось не плохо. По крайней мере старуха нашлась без длительных поисков, впустила их жить в свой дом и даже не глядела с подозрением. Пришлось притвориться молодыми ремесленниками и скрыть любые признаки своей принадлежности к миру шиноби. И если Дейдара просто натянул перчатки повыше, то с Сасори приходилось не всё так просто. Одежда скрывала его тело, но скрыть отсутствие сна, аппетита и усталости было сложнее. Сам кукловод не привык прятать эти отличия, которыми гордился. Да ещё и его актёрские способности оставляли желать лучшего. Он ведь даже не моргал! Дейдара иногда напоминал об этом, но порой, внимательная старуха долго глядела на задумавшегося Сасори, забывшего имитировать дыхание. — Тогда иди сейчас. Нужна бумага. — Но я ем. — Поешь позже. Иди. — Акасуна уже который день работал с деревом. И если сперва Дейдара думал, что подобное придётся тому по душе, то сильно ошибся, столкнувшись с реальностью. Им ничем нельзя было себя выдавать, поэтому, пока один неуклюже пытался освоить гончарный круг, из раза в раз находя причины не работать, второму ничего не оставалось кроме как выпиливать и шлифовать детали мебели. Как оказалось, подобная работа его раздражает посильнее чем самые глупые высказывания напарника или разрушенные планы. Дабы не выводить на эмоции ещё сильнее, Дейдара предпочёл просто покорно согласиться, вставая и покидая дом. — О? Вы на самом деле ничего не едите, как я и думала. — Скрипучий старческий голос раздался над самым ухом Сасори, заставляя того, наконец, испытать настоящие эмоции — неподдельное удивление. Мужчина мгновенно среагировал, разрывая дистанцию до возможной и оказываясь совершенно в противоположной стороне комнаты.       Старуха подошла беззвучно и незаметно? Это не с проста. Когда он не защищён телом Хируко, такие каверзы могут плохо обернуться. — Я так и знала. Вы — шиноби. Выдающиеся, стоит сказать. — Женщина кивнула в подтверждение своих собственных слов, пожевав что-то беззубым ртом. Сасори глядел на эту отвратительную картину старости, испытывая искреннее омерзение. Он никогда не постареет. Никогда.       Женщина походила на его бабушку. Сколько помнил эту женщину, та будто всегда была уже дряхлой. Никакой привлекательности, никакой грации и вообще хоть чего-то, что могло казаться красивым. У них обеих, даже голос, словно был похож. Скрипучий, низкий, но ставший звонким, когда возникало веселье или ликование. — Ты давно это поняла. Зачем тянула? — Сасори наконец сумел призвать простейшую марионетку из свитка. Та щелкнула, готовая стать хотя бы щитом. Но, в ответ не последовало никакой попытки напасть. Старуха смеялась, раздражая мастера ещё сильнее, вызывала поведением осторожность и опасения. — Я стара, но моё зрение в порядке. И я знаю, зачем вы тут. Кажется, твой друг ушёл? Так будет лучше для него. — Подобные заявления казались угрозой, но старческая, морщинистая рука вытянула из рукава свиток. — Вот, можешь забрать его. В обмен на мою жизнь. Хотелось бы дожить свой век в покое. Не говори ничего другу. Хочу, чтобы ещё пару дней вы пожили так же, как до этого момента. — Весьма странное условие. Но это всё ещё было лучше, чем сражаться, привлекать внимание всей деревни и пускать на смарку полуторанедельные старания. — От куда мне знать, что это не ловушка? — О, милый, мне вас не одолеть. Ты великий кукловод из Деревни Песка. Такая развалюха как я и полу часа не выстоит. Вижу, ты всё-таки не лишён эмоций. Удивлён, что мне известна твоя личность? — Женщина хитро прищурилась, посмеиваясь, что больше напоминало карканье старой птицы. –В прошлом, твои работы спасли мне жизнь. Уже в то время говорили, что Сасори из Деревни Песка стал отступником и покинул родное селение. Но его труды передали для обучения поколениям кукловодов. Бойцы используют твои марионетки по сей день, а медики научились делать хорошие протезы благодаря оставленным материалам. — Затянув рукав своей широкой кофты, старуха обнажила руку, в которой безошибочно угадывался протез. — Этот свиток — моя благодарность тебе. — Смысл их миссии лёг на стол, а старуха покинула комнату, оставляя Сасори с чувством недоумения. Он сел на табурет, не решаясь коснуться свитка. Эта важная вещь и они могут просто забрать его, покинуть дом сейчас же. Задерживаться совершенно не хотелось. Сасори предпочёл бы покинуть этот дом и деревню как можно скорее. Последние дни они только и делали, что жили слишком спокойно, а он притворялся живым. Завтраки по утрам, пока Дейдара жевал свою кашу или лепёшку, длинные ночи, когда тот долго ворочался из-за горящей свечи за рабочим столом кукловода, занятого делом, как начинал рассказывать новости из деревни, слишком быстро оказываясь «своим» среди местных и узнавая от всех последние сплетни, запомнив имена. Порой, только его болтовня отвлекала от раздражения при выпилке очередной трости для соседского старика или табуретки. Лучше уж слушать эти глупости, ничего не значащие для них обеих, чем слишком много думать о том, что он, из великого кукловода, превратился в плотника. Это ужасно раздражало, но так привлекало своей простотой. Возвращало в прошлое, когда он ещё был ребёнком. Слышал по утрам шорханье ног бабки, не спеша, до ночи, занимался марионетками, слушал такие же сплетни и ел остывшие завтраки. И одновременно это пугало. Пугало, как тянуло к подобной жизни, как тяготила их преступная реальность. Никому из них нет ни дома, ни покоя. А сейчас, иллюзия жизни, с бестолковым Дейдарой, который ещё слишком юн, чтобы погибать в боях, которого он защитит, посадит дома за завтраки и лепку горшков, слишком манила.       За окном стемнело, когда Дейдара, гремя сумками, вернулся в их небольшую, общую комнату. Наверняка уставший, да ещё и осознающий, что за такие феноменальные задержки, Сасори будет его уничтожать морально. Но тот молчал, продолжая вести карандашом под линейку на очередном чертеже своей работы.       Опасливо к тому подойдя, Дейдара увидел, что чертеж знаком. Пару раз уже удавалось видеть нечто подобное, когда удавалось подобраться к рабочему столу старшего. — Мастер, не стоит сейчас заниматься подобным. Я боюсь, как бы нас не… — Всё в порядке. Свиток у меня. — Карандаш от нажима щёлкнул в грифельном кончике, ломаясь. — Что? Но я видел старуху во дворе. Она жива… — В голосе слышалось полное недоумение. Сасори, которого знал Дейдара, убил бы эту женщину. Странно всё это. — Значит, мы уходим сегодня? — Нет. Через пару дней. Всё останется как было. — Сасори прекрасно понимал недоумение своего напарника, но не собирался объяснять данное, не логичное решение. Сам боялся того, что согласился на эти безумные, по всем меркам, условия. Ещё больше пугали причины — он хотел продлить манящее чувство покоя и обыденности. Придержать Дейдару в безопасности, в среде, где ему комфортно. Среди сплетен, рыночного шума, в учёбе работы с гончарным кругом. Стоило бы на последок самому себе признаться: Он боится привязаться к подрывнику ещё больше, но как и всегда хочет продлить момент до вечности, сохранить это ощущение на всю свою бессмертную жизнь.       Дейдара привычно хмыкнул, задумываясь и как всегда, совершенно не понимая своего мастера. Зажег лампу, освещая чертеж под линейкой, не пытаясь что-то понять. Просто подчинился, как и обычно — Похоже… Это ведь рука? — Да. — Хотите сделать новую марионетку? — Нет. Это подарок. — Сасори прикрыл глаза, будто утомленно вздыхая. — Нет, скорее, ответная благодарность. Не задавай глупых вопросов. Где тебя носило столько времени? Ненавижу ждать. Я убью тебя, если продолжишь игнорировать мои слова.