Страх

       Как бы не хотелось этого признавать, Валера боялся. Он старался казаться сильным, смотреть страху в глаза, но каждый раз отводил взгляд, ведь у страха эти глаза были ледяными, мёртвыми. Они усмехались, холодно и надменно, и будто говорили: «Ты тоже скоро умрёшь». От этого становилось не по себе.        Валера хотел быть сильным, но ночью очень боялся засыпать, сжимая трясущимися пальцами подушку. Даже в «домике» из простыни, полог которого никто не мог поднять, он совсем не чувствовал себя в безопасности и каждый раз задерживал дыхание, стоило тени от руки появиться перед глазами.        Валера много раз говорил сам себе, что не боится, и смело смотрел страху в глаза. В эти мёртвые, холодные серо-зелёные глаза. А Лёва всё время улыбался всё такой же безжизненной, но отчего-то довольной улыбкой, строя из себя живого человека. Валерка боялся, но взгляда отвести не мог. Проще было не смотреть на Альберта или Беклю, но не на Хлопова. Тот являлся его ночным кошмаром, которого не удавалось избегать.        Анастасийка. Милая девочка с двумя косичками, в белом сарафане. Она была настоящим лучиком солнца, который каждый день спасал Валерку от гнетущих мыслей. Увы, как только на горизонте появлялся Лёва, этот луч тут же угасал, оставляя место холоду и страху. Даже держа Сергушину за руку, Лагунов больше не чувствовал того тепла и, к своему ужасу, не мог отвести глаз от Хлопова.        Тот улыбался ему и, когда представлялся удобный случай, подходил, спрашивая, как дела, и уверяя, что он ему не враг. Валере очень хотелось в это верить.        — Ты почему за меня заступился? — Спросил он, когда все ушли умываться, получив выговор после неприятного инцидента с огнём. Хлопов соврал Наталье Борисовне и с помощью своих тушек помог Валерке избавиться от улики в виде спичек, что грело душу и вызывало желание рассыпаться в бесконечных благодарностях.        — Ты интересный. Я не хочу, чтобы ты уезжал, — эта странная и пугающая улыбка вновь возникла на губах Лёвы. — Мы с тобой друзья. Так и не понял? — У Валеры сердце сжалось от этого обманчиво-хитрого тона.        — У друзей кровь не пьют, — он постарался придать голосу уверенности и твёрдости. Вышло не особо.        — А у кого тогда? — Лёва усмехнулся и ушёл.        Разгадать загадку вампира было не так просто. Однако Валерка продолжал бороться, и постепенно желание защитить Настю отступило на второй план. Теперь ему хотелось спасти всех, хоть это и казалось ему безумной, неосуществимой затеей.        Лёва по-прежнему вертелся около него, приходил ночью, наблюдал. Валера не сразу понял, что ему хочется помочь футболисту больше, чем всем остальным. Он же, вроде как, действительно согласился дружить. Тогда. На водяном трамвайчике.        Несмотря на это, Хлопов по-прежнему пугал. Всё чаще Валера стал замечтать на себе его взгляды и ловить себя на довольно странных мыслях. И нет, протянуть вампиру руку для укуса, добровольно соглашаясь на вечное подчинение, — это было ещё полбеды. Теперь Валерка боялся ещё и себя и намеренно отталкивал Лёву, лишь бы больше не смотреть в его глаза. Да, для лучшего результата нужно было сблизиться, но он боялся.        Иногда ночью в памяти всплывал неприятный момент из разговора после того, как они с Игорем заменили обычную воду для умывания на святую, или грозное «он мой», что тогда, что сейчас, вызывавшее мурашки по всему телу. А сам Лёва как назло продолжал лезть к нему. Он приходил к его кровати после отбоя и просто сидел, каждый раз прося не беспокоится и говоря, что он просто будет охранять сон.        — Почему он так странно себя ведёт? — Спросил однажды Валера, сидя вечером на лавочке рядом с Игорем. Тот отвлёкся от записей и вопросительно посмотрел на него.        — Кто? Лёва?        — Да.        — Не знаю… — Вздохнул Корзухин, задумавшись. — Вероника меня не подпускает близко, но и не предпочитает вечно отмалчиваться. На вопросы отвечает, хоть и с неохотой. А Лёва… И разговаривает, и сам подходит. Думаю, он действительно действует из благих побуждений. В нём всё ещё есть что-то человеческое. Наверняка он хочет, как лучше. Защитить, например. Но тут я, правда, могу поспорить.        С того дня в душе Валерки поселилось ещё одно странное чувство. Теперь он всё чаще начал замечать своё быстро бьющееся сердце, и сам подолгу смотрел на Лёву и на то, как тот носится по полю, раздавая команды. Почему-то хотелось взять его за руку, как Анастасийку, пойти прогуляться тёплым летним вечером, поговорить, наконец, как нормальные люди (хоть Лёва был и не совсем человеком).        Но ведь это неправильно. Наверное. И дело даже не в вампиризме.        У Валерки была парочка друзей в школе. Это совсем не та ситуация с Лёвой. С ними было приятно поболтать и весело провести время. А тут… Наверное, он просто помешался на всей этой истории с вампирами. Но кое-что было очевидно: его тянуло к Хлопову.        Валера боялся. Ужасно боялся догадки, которая однажды пришла ему в голову, когда он вновь засмотрелся на капитана их футбольной команды: Лёва ему нравился. И это пугало, ведь все книжки, которые Валерка когда-либо читал, твердили о том, что не существует симпатии между мальчишками. А она была, пугала Лагунова своим присутствием и тянула его, словно магнитом, к Хлопову, с которым хотелось быть всё ближе и ближе.        Близко настолько, чтобы чувство чего-то мучительно далёкого исчезло навсегда.