К черту

Хогвартс. Предпоследний год обучения Гарри Поттера.       Это утро выдалось особенно пасмурным. Небо было серым, свинцовые тучи быстро плыли по нему. Редкая птица черным треугольном пролетала над лесом, жалобно крича. Деревья в лесу казались особенно черными, да и сам лес был особенно неприветлив. Громадный лесничий Хагрид, потоптавшись у опушки, не решился туда идти. Два одиноких фестрала прогуливались, словно поджидая кого-то. Гарри даже знал, кого: Смерть. Она придет этим вечером, он видел это в очередном ночном кошмаре. Лорд Волан-де-Морт собирался осуществить очередное нападение.       Юноша, твердо уверенный в том, что Драко Малфой — пожиратель Смерти, решил припереть его к стенке и узнать чуть больше о готовящемся нападении. Он знал, что Рон и Гермиона его не поддержат, поэтому и не сообщал им ничего. К тому же давало о себе знать и непреодолимое влечение, испытываемое им к молодому слизеринцу. Он открыл это в себе недавно, и сам ещё не смирился с этим.       Бросив последний тяжёлый взгляд в окно, он накинул на себя простую маггловскую кофту и вышел из гостиной Гриффиндора. Спустившись по огромному количеству лестниц, он зашёл в укромный закуток и посмотрел, где сейчас находится Малфой: это был туалет Плаксы Миртл.       Чертыхнувшись про себя, он поднялся на второй этаж и направился к женскому туалету. Не иначе как гриффиндорская глупость играла в нем, иначе бы он никогда не пошел на встречу к юноше, который делает что-то в женском туалете.       Кинув последний взгляд на небо цвета определенных серых глаз, он открыл дверь в туалет. Драко Малфой стоял над раковиной; плечи его сотрясались, вероятно, от плача. Пересилив себя, Гарри вспомнил свой план в мелочах и начал действовать. — Драко, — сказал он тихим голосом, положив руку на плечо парня. — Иди к черту, Блэйз, — огрызнулся Малфой, а потом резко обернулся, видимо поняв, что этот голос не принадлежит его другу, — Поттер? — его рука машинально потянулась за палочкой, но остановилась, как только он понял, что Поттер стоит в спокойной позе, явно не собираясь злословить, не то что драться. — Чего тебе надо? — Помнишь, на первом курсе ты протянул мне руку, предлагая дружбу? На этот раз моя очередь, — и он протянул к нему руку, смотря по-доброму, успокаивающе. — С какой стати я должен согласиться? Мы по разные стороны, сейчас тебе это точно должно быть ясно, — он не протянул руку в ответ, но и не отвергал ее. — Времена меняются. Драко, ты не плохой человек, просто вокруг тебя происходило слишком много плохого. Я знаю, что ты стал Пожирателем не по своей воле. Ещё не поздно что-то изменить. — Да что ты знаешь об этом? Что тобой движет? — Драко, который, однажды проснувшись, понял, что любит одного обладателя наглой рожи с зелёными глазами, пытался не сорваться и не поцеловать его прямо здесь. — Много чего. Дурацкий героизм, желание всех спасать (Я знаю про готовящееся нападение), любовь… — Любовь? — Я не уверен, что это так. Но я желаю стать твоим другом. По крайней мере, пока другом, — он всё ещё держал руку вытянутой, предлагая дружбу Малфою. Тот, посомневавшись, принял ее. — Мне кажется, я люблю тебя. — Очень неожиданное заявление. — Но ты же надеялся на него? — Быть может, в какой-то мере, — он притянул Драко к себе и обнял. — Какой стороне ты будешь верен? — Правой. — А какая сторона сейчас права по-твоему? — Твоя.

***

      Пожиратели, как и сообщал Малфой, наносили удар только по куполу, даже не пытаясь проникнуть за него — это требовало бы от них большей энергии, а им нужно было только ослабить защитные артефакты и самих преподавателей.       Во время нападения директор приказал собраться всем факультетам в Большом зале. Многие считали, что это не совсем безопасно, но какое дело директору до мнения учеников? Гарри же это было только на руку. Сказав друзьям, что отлучится ненадолго, он слегка кивнул Драко и вышел из зала. Через некоторое время слизеринец последовал за ним. — Ты что-то хотел сказать, Поттер? — Обращайся ко мне по имени, пожалуйста. Я и сам не знаю, что хотел сказать, — он покачал головой — возможно, просто хотел увидеться. — Ну, тогда у меня есть, что сказать. Ты говорил о любви, — дождавшись кивка собеседника, он продолжил, — Я тоже говорил о ней. Быть может, хватит недомолвок? — Каких недомолвок? — спросил Гарри. — Что ты испытываешь ко мне? — сразу спросил Драко. — Я желал бы испытывать прежнюю ненависть, но, боюсь, это невозможно. Мне страшно к кому-то привязываться, поэтому я в любом случае не смог бы признаться в любви кому-то, даже себе. — Почему? — тихо поинтересовался Драко. — Мое сознание слишком слабо. Волан-де-Морт легко прочтет меня, и моя привязанность обернется против всех. — Но, быть может, эта привязанность, как ты выразился, сделает тебя сильнее, и ты сможешь противостоять ему? — Нет. Я не хочу проверять. Лучше нам не возвращаться к этому разговору.       Подобные беседы случались часто. Гарри, однако, никак не соглашался просто пойти на поводу у судьбы, признавшись в любви Малфою и наплевав на все и всех. Не помогли даже настойчивые поцелуи, которыми Драко одаривал Гарри в каждый удобный момент. Он готов был признаться себе, что хочет как можно дольше целовать эти столь желанные губы, но больше никому он не смог бы даже намекнуть об этом. Как ни крути, он слишком боялся привязаться к кому-то. Ведь им могут поиграть и выкинуть, как дорогую, но бесполезную игрушку. Хуже будет, если его чувства используют против него самого. Волан-де-Морт не слишком гуманен с жертвами, всем это было известно.       Драко же в свою очередь прилагал все усилия, чтобы Гарри просто поверил ему.       И однажды этот день настал. Драко как обычно позвал Гарри в свою комнату (у слизеринцев свои комнаты, Гарри страшно удивился, когда узнал). Когда тот пришел, юноша усадил гостя на диван и, сев на пол, положил голову ему на колени. — Все ещё боишься? — Чего? — Любви. — Да. Не стоит всегда спрашивать об этом. Ничего не поменяется. — А если я скажу, что могу изменить это? — И как же? — А вот так.       Его рука, до этого лежавшая на колене собеседника, медленно поднялась выше, к промежности. Не став долго церемониться, он расстегнул ширинку, заклинанием снял белье с юноши и взял в руку его член. Гарри молча наблюдал, с ужасом понимая, что собирается делать его возлюбленный.       Медленно проведя рукой вниз по стволу, Драко задел яички и снова поднялся вверх. Заговорщически подмигнув, он осторожно лизнул головку. Гарри почувствовал, что член наливается кровью. Заметив, что его действия приносят плоды, юноша ещё раз облизнул головку и взял член в рот, пытаясь полностью его заглотить. Гарри хрипло простонал. Спустя ещё пару минут Драко, почувствовав, что горло его устало, заклинанием освободил себя от одежды и сел на колени к любовнику. — Это все ради тебя, Гарри, — сказал он и, приставив его член в своему анусу, медленно опустился вниз. Чувствуя, что долгая подготовка перед этим не была лишней, он медленно поднял бедра и снова опустился. Привыкнув, он начал быстро насаживаться на его ствол, издавая громкие стоны в унисон стонам любовника. Спустя время оба разрядились. — К черту Волан-де-Морта. Я люблю тебя, — сказал Гарри и поцеловал Драко.