До смерти красиво

      Бэзил видел, как меняется Дориан: каким чёрствым, бездушным, жестоким становится когда-то прекрасный и невинный мальчишка-натурщик. Но что он мог поделать? Разве было у Холлуорда право запрещать Грею общаться с развратителем Генри? Оставалось только наблюдать со стороны за гниением цветка.       Говорят, что самый отвратительный способ скучать по человеку — это находиться рядом, но знать, что он никогда не будет твоим, но для Бэзила пыткой стало скучать по юноше из прошлого и понимать, что в настоящем он совсем другой. У Дориана всё те же золотые кудри, очаровательный взгляд голубых глаз и пухлые алые губы. Однако сам он теперь производил впечатление гнусной, испорченной личности. Когда Грей поехал на оперу, пока мёртвая Сибила не успела обрести покой в могиле, Холлуорд почувствовал себя беспомощным. Хотелось сказать что-то вразумительное, как-то оказать влияние на Дориана, только эта привилегия давно была лишь у Генри. Что бы художник ни говорил, душа Грея не восприняла бы это. Безысходность топила Бэзила.       И всё равно он любил мерзавца. Слишком глубоко влюбился в мальчишку много лет назад, что бы сейчас иметь возможность отказаться от чувств. Холлуорд покорился не только внешностью юноши, которая пленила всех. Он трепетно обожал его всего, и обожание это было на грани с одержимостью.       Бэзил знал, что такое восхищение рано или поздно убьёт его (однако не подозревал, что настолько буквально), но ничего не мог сделать. До последнего продолжал утешаться жалкими остатками того прекрасного Дориана, которого когда-то знал, боялся потерять хотя бы это, потому не докучал Грея наставлениями, молчал. Ничего не говорил, когда юноша за полчаса отменял встречи, так как Генри звал его на чашечку чая. Ничего не говорил, когда Дориан игнорировал письма неделями. Ничего не говорил, когда эстет крайне резко выражался о безвкусном костюме художника. В глубине души Бэзил надеялся, что Грей видит и ценит терпение товарища. Но разум подсказывал, что это не так.       Дориан плевал на его старания, ведь Холлуорд всегда был рядом, вне зависимости от того, как к нему относиться и насколько ценить. Ничего не стоило растоптать Бэзила, разбить его на осколки. Художник-придурок всё равно будет целовать ноги чудовищу.       Если бы Холлуорд выжил после нападения Грея, то, безусловно, простил бы убийцу. Простил бы, даже если бы тот не извинился. Сердце принадлежит целиком Дориану, и в его власти лелеять подарок или выбросить. Юноша такую преданность презирает, собственной не обладает, зато невольно захватил чужую.       Бэзила никто не заставлял, он добровольно лишился гордости, достоинства и счастья.