Я бывшая жена одержимого герцога

В центре сада сидела женщина с черными волосами, ниспадавшими до талии, и прекрасными голубыми глазами, которые сияли, как звезды. Это была герцогиня Агрест. Она была скорее прекрасна, нежели хороша, и скорее высокомерна, нежели послушна. Она была богиней, отличавшейся декадентской красотой. Несколько аристократов средних лет, которые стояли друг напротив друга, не могли скрыть своего нетерпения. На их лицах появились неловкие выражения, когда они сели перед дамой. Герцогство Агрест, с которым их связывали кровные узы, было ветвью императорской семьи, основанной Эрвином Агрестом, который унаследовал герцогство от тридцатого императора по праву младшего принца. Вопреки заявлениям императора о том, что семья получит благословение в виде плодородия, с самого начала, с первого герцога, у которого родился только один сын, да и то - в старости. Герцогство Агрест с большим трудом дотянуло до шестого поколения. Из поколения в поколение, несмотря на то, что все герцоги Агрест рано женились, по сравнению с другими аристократам, каждый раз, когда новый глава сменял предшествующего, все родственники начинали тревожиться по поводу преемника и рождения ребенка. То же самое случилось и с нынешним герцогом Агрестом. Они, кровные родственники семьи, только вчера имели с герцогом разговор, который, в итоге, все же закончился ничем. Тогда они отправились на встречу с герцогиней. Взволнованные аристократы неожиданно вспомнили вчерашний разговор. Темой этой беседы было отсутствие у герцога Агреста наследника. И так длилось вот уже целых четыре года. Родственникам, расспрашивавшим о наследнике или о том, почему его нет, герцог Адриан Агрест дарил лишь пронзительный взгляд. - Брак, который был заключен как соглашение между двумя странами, еще не закончился, но все уже сходят с ума от нетерпения. - У нас есть опасения, поскольку никаких новостей или предвестников появления наследника за все четыре года брака так и не появилось. Если Ваши отношения с женой не очень хороши, прошу, скажите об этом нам. Или Вы дошли до того, что не можете больше терпеть свою жену? Если дело в этом... - Думаю, Вам нужно сначала спросить Маринетт, а не меня. Поскольку мне кажется, будто она постоянно меня избегает. Тревожная тень скользнула по прекрасному лицу герцога Агреста. Его блестящие платиновые волосы были нервно всклокочены, а тень сгустилась в его внимательных зеленых глазах. Собравшиеся мужчины покивали, притворяясь, будто понимают его чувства. В семье Агрестов ни для кого не было секретом, что герцогиня всегда казалась взволнованной, и, хотя она никогда не пыталась встретиться с мужем сама, она время от времени высказывала оскорбительные замечания. Бывали времена, когда слуги говорили, что она может поглотить мужа своим злобным взглядом. - Кто может совладать с яростным характером герцогини? Мы все это отлично знаем. Мы можем отправить прошение императору и убедить его дать разрешение на развод, чтобы герцог мог повторно жениться на ком-нибудь другом. Поскольку все знают, что сыны дома Агрест очень высоко ценились во все время, Его Величество... - Проявлением дипломатического неуважения был бы развод до истечения пяти лет брака. Остался всего год, а вы говорите мне нарушить государственное соглашение? - Но ситуация такова, что Вам как можно скорее нужен наследник! Из поколения в поколение у герцогов Агрестов после двадцати пяти лет редко рождались преемники, а Вашему высочеству исполняется двадцать пять в этом году! Даже астрологи сказали, что, если у Вас не родится ребенок в следующем году, то род прервется. Таким образом, Вам нужно найти подходящую герцогиню и как можно скорее зачать ребенка. - Но я знаю, что, когда родился я, моему отцу было сорок. - Однако прежний герцог уже любил нескольких леди до этого... у него даже были друзья. Но герцог продолжал жить честно и воздержанно, как монах... Все вассалы вздохнули, глядя на герцога Агреста. Каждому в империи известно, какой дикой красотой обладает зверь, спрятанный под этой аккуратной формой, так почему бы не найти ему достойное применение? Вы только взгляните на эту четкую линию челюсти, на крепкие мускулы, которые открывали закатанные до предплечий рукава, на скрывающиеся под воротником грудные мышцы, от которых кружится голова. Сотни женщин жаждали бы встретиться с ним взглядом, но он все еще не исполнил свое предназначение. Конечно, тот факт, что у герцога Карлайла была жена, которая ранила его своей отстраненностью, как ножом, тоже был делом, требовавшим завершения. Проще говоря, ему не так сложно было бы обольстить женщину и завести с ней ребенка, если бы у него действительно возникло такое намерение. Однако герцог Агрест, как и всегда, отвечал безразличием на нотации родственников. - У меня все еще остается возможность зачать ребенка. Пока не подходящее время для того, чтобы рожать преемника. - Но астролог... - Я уже слышал это один раз и не хочу слышать больше, так что убирайтесь! Наконец, добившись от герцога только яростного гнева, мужчины семьи Агрест ушли. Никаких результатов так и не было получено. И сегодня герцогиня Агрест собрала их всех вместе. Члены клана Агрест дружно сглотнули. Герцогиня, собравшая их, чтобы объявить о чем-то важном, сейчас вела себя не так жестоко, как обычно. Некоторое время собравшиеся просто потягивали чай. Мгновение прошло в тяжелом молчании. Наконец, один из вассалов заговорил: - Мадам, могу ли я узнать, зачем Вы хотели нас видеть? Маринетт Дюпэн-Чэн, герцогиня, приехавшая выходить замуж из чужой страны, беспечно перевела взгляд с чайной чашки на собравшихся аристократов. Мужчины средних лет задрожали под этим холодным взором. «Что за приказания она собирается отдать сегодня?» До нынешних пор каждый раз, когда герцогиня созывала их вместе, причина этого поступка всегда была ясна. «Приказ собрать и подарить золото княжеству Верма? Приказ собрать и подарить драгоценные камни княжеству Верма? Приказ собрать и подарить фирменные блюда поместья Агрест княжеству Верма?» Разве же эта герцогиня не из тех, кто всегда хотела подарить все дому, в котором воспитывалась - княжеству Верма? «Почему Его Высочество герцог, зная о незаконных действиях своей жены, по-прежнему предпочитает закрывать на это глаза?» Как только все выдохнули, Маринетт, словно ничего и не произошло, заговорила: - Пожалуйста, перестаньте каждый месяц предлагать княжеству Верма наши фирменные блюда. - Прошу прощения? - Я сказала прекратить каждый месяц посылать драгоценные камни, реликвии, золото и все прочее в княжество Верма. И в частности, скажите крестьянам, что такое никогда больше не повторится. Тем временем, прошу, простите меня, что я вела себя так глупо по отношению к своему девичьему дому. Мужчины переглянулись, обмениваясь мнениями с помощью одного лишь взгляда. Это были невероятно хорошие новости, но в то же время эти новости ввергли их в ужас. «Откуда у герцогини вдруг взялись такие здравые мысли?» «Она наконец-то поняла, что воздавать дань уважения княжеству Верма - незаконно, если это не проводится по стандартной процедуре?» «Герцог с ней поговорил об этом?» «Нет, мадам точно не из тех, кто станет слушать других». «Тогда почему она вдруг приняла такое разумное решение?» Все эти мужчины терялись в догадках, однако они все склонили головы, встретившись с ледяным взглядом герцогини. - Я исполню Ваш приказ. - Я закончила. Теперь можете идти. Маринетт, взглянув на то, как выбегают мужчины, вздохнула. Все напряжение покинуло ее тело, и она потерла онемевшую шею. Ее растрепанный вид контрастировал с тем, какую увлекательную шараду она произнесла прежде.

***

Не так давно я жила обычной, но скучной жизнью. В прежней жизни для меня не было ничего необычного в том, чтобы упасть в обморок один или два раза из-за нерегулярного питания, бесконечной работы и напряженной повседневной рутины, которая длилась до самого заката. Но на этот раз все по-другому. Когда я упала в обморок, мне казалось, что я умру, но, когда я наконец-то сумела проснуться, я почувствовала некие перемены. Тонкий аромат цветов, щекочущий мне кончик носа, роскошная ночная рубашка, в которую я была одета, и теплое одеяло, накрывавшее мое тело. Я впервые видела все настолько соответствующее западным вкусам и настолько старомодное. Я растерянно осмотрелась. Я была поражена роскошью, которую, кажется, описывали только в романах о поместьях аристократов. Лунный свет пробивался сквозь слегка раздвинутые занавески. Я была растеряна. Большая кровать, окруженная алым балдахином, гигантское одеяло, укрывавшее меня, и мужчина, который стоял на коленях у края постели, опершись подбородком об одну руку - вот что я увидела. Я прищурилась. Мои глаза еще не привыкли к окружающему мраку. Его рукава были закатаны до предплечий, стройный торс был открыт, так как на рубашке были расстегнуты пуговицы, а его роскошные платиновые волосы колыхались в такт его дыханию. Все выглядело так, будто он уснул. Насторожившись, я рванулась на другую сторону кровати, чтобы избежать его, и спряталась под одеялом. Все это сбивало меня с толку. Что это за спальня в западном вкусе, что я тут делаю, кто этот человек, что спал со мной на одной кровати? А затем я инстинктивно начала дрожать, преисполненная волнения. Я услышала, как мужчина, зевнув, поднялся и, кажется, потянулся. Как будто бы он заботился о ребенке, мужчина аккуратно откинул одеяло с моей головы. Я закрыла глаза и лежала тихо, как мышка. Погладив меня по волосам, он произнес густым голосом: - Просто проснись, пожалуйста... В его голосе слышались смесь привязанности, смирения, раздражения и одержимости. А его рука, которая подняла одеяло и поправила подушку, была нежной. Я начала задаваться вопросом, кто этот человек, однако по-прежнему не открывала глаз. Пока я тревожно дрожала, в моем сознании проносились всевозможные мысли. Судя по приятному голосу, который я услышала, я могла предположить, что, возможно, человек напротив обладает и приятной внешностью. Я лежала с закрытыми глазами и просто ждала, когда он уйдет. Пока я старалась понять, что происходит, и что делать, когда он уйдет, горячие губы неожиданно коснулись моей щеки. Я удивленно раскрыла глаза, и мой взгляд встретился со взглядом мужчины. - Маринетт? В тот момент взгляд его ослепительных холодных зеленых глаз остановился на мне. И это имя, Маринетт, отпечаталось у меня в сердце. Тяжелое волнение и замешательство потрясли меня, и перед глазами у меня вдруг потемнело.