~ ~ ~
Лань Чжань, моргая, уставился на фигуру, распростертую перед ним на больничной койке, внезапно забыв о карте в руке. Его остановило не состояние пациента, по крайней мере, не полностью. Нет, он колебался.… Он колебался, потому что знал этого человека. Или, возможно, "знал когда-то этого человека" было бы более точным описанием. " Вэй Ин" - подумал он про себя, по-настоящему ошеломленный. Прошли годы с тех пор, как он в последний раз видел Вэй Ина. После того инцидента в школе, когда все показывали пальцами на него и каким-то образом вся ситуация вылилась в то, что все – довольно необъяснимо, по мнению Лань Чжаня, – согласились, что во всем виноват исключительно Вэй Ин. Несмотря на то, что, как позже выяснилось, Вэй Ин вообще не имел к этому никакого отношения. К тому времени, когда все поняли, что были неправы, что их разыграли, и довольно умело, было слишком поздно. Вэй Ин уже исчез. С тех пор Лань Чжань его не видел. До сегодняшнего дня. Он не думал, что когда-либо сожалел о чем-либо так сильно, как о своем тогдашнем решении промолчать, оставить свои сомнения относительно предположений всех относительно причастности Вэй Ина к инциденту при себе, оставаться на заднем плане и не протестовать против позиции своей семьи. Вместо того, чтобы отстаивать то, что он сам считал правдой, тем более после того, как его правота была доказана, когда все поняли, что подросток, которого они избегали за преступление, в котором он не принимал участия, уже исчез. С тех пор прошли годы, и у Лань Чжаня было достаточно времени, чтобы закончить учебу в университете и даже перейти в медицинскую сферу в качестве одного из самых молодых врачей, когда-либо сделавших это в своей стране. И теперь Вэй Ин сновa был прямо перед ним. На больничной койке и явно нуждавшимся в уходе. Лань Чжань почувствовал, как на его лице появляется хмурое выражение, и, наконец, сосредоточился на карте пациента в своей руке, полный решимости исправить то, что могло беспокоить Вэй Ина. Все, что угодно, чтобы помочь. Вообще все. По сей день его молчание тогда остается одним из самых больших сожалений Лань Чжаня. Тот факт, что он никогда не говорил о своих сомнениях, о характере Вэй Ина, о том, что Вэй Ин никогда бы даже не подумал подвергать других людей риску, каковы бы ни были его предполагаемые причины. О том, что Вэй Ин никогда бы не устроил тот пожар в школе.~ ~ ~
- Ванцзи? - снова спрашивает его брат, стоящий рядом с ним, выводя его из задумчивости и возвращая в настоящее. Лань Чжань знает, что внешне никто, кроме его брата, не заметил бы его кратковременной потери внимания, стоически неумолимого и совершенно непроницаемого выражения лица. Тем не менее, его брат - единственный, о ком он заботится. Он медленно моргает, глядя на Сичэня, прежде чем спокойно произнести: - Я не думаю, что ценности Цзянов согласуются с нашими собственными - Он сохраняет свой голос ровным и без каких-либо обвинений, хотя и равнодушен к оскорблению, заложенному в его словах. - Таким образом, связывать наши две компании так тесно друг с другом было бы неразумно. При этом в воздухе повисло тяжелое молчание иного рода, явный намек на то, что Лань Чжань считает моральные стандарты Цзянов недостаточными по сравнению с тем, как за этим следит его семья. Он даже понимает удивление, которое, должно быть, испытывают все, из-за его внезапного возражения против сделки, над согласованием которой обе стороны работали, вероятно, уже недели, если не месяцы. С другой стороны, его собственная семья не может знать того, что известно Лань Чжаню. Он сомневается, что, кроме Цзян Фэньмяня и Ю Цзыюаня, кто-либо здесь знает. Как мог кто-нибудь узнать? Учитывая, что они вдвоем делали все, что в их силах, чтобы скрыть то, что они решили сделать с тем, кого когда-то называли своим.~ ~ ~
В конце концов оказалось, что Вэй Ин потерял сознание из-за сильного истощения. Ну, это было не совсем так. Сначала Лань Чжань выдохнул с облегчением, осознав, что Вэй Ин на самом деле не был болен, просто сильное истощение, по-видимому, стало причиной его обморока. Простое введение жидкости и питательных веществ внутривенно и небольшой отдых, чтобы обеспечить ему скорейшее выздоровление. Только после того, как он проверил всю историю болезни, запросив файл, поскольку это его право как нынешнего врача Вэй Ина, Лань Чжань понял, что, возможно, не образ жизни Вэй Ина привел к ухудшению состояния его здоровья. За болезненной бледностью его кожи, изможденностью черт лица, поверхностным и странно затрудненным дыханием скрывалось нечто большее. Нет, причина этого имела очень мало общего с его выбором образа жизни, предпочтениями в еде или чем-то подобным. Причина, из-за которой Лань Чжань сейчас тихо кипел от ярости. Как оказалось, у Вэй Ина, похоже, отсутствовала значительная часть его органов. Почка, часть кишечника и большой кожный лоскут на спине. На самом деле он был настолько большим, что его тело не смогло регенерировать ткани, вместо этого они полностью зарубцевались в процессе заживления, оставив после себя беспорядочные шрамы, растянувшиеся по всей спине Вэй Ина. То же самое касается его печени, покрытой рубцами во время обычного донорства органов, вырезанной предполагаемым медицинским работником, который удалил гораздо больше органа, чем следовало бы для простого донорства. Легкое Вэй Ина. Именно последнее осознание того, что Вэй Ин, по-видимому, жил только с одним своим легким, пожертвовав другое вместе со многими другими органами, действительно заставило Лань Чжаня задуматься. А также тот факт, что все эти пожертвования органов, казалось, происходили за смехотворно короткий промежуток времени, так давно, что Вэй Ин в то время все еще был подростком. Примерно во время инцидента в школе, из-за которого Вэй Ин полностью исчез из жизни Лань Чжаня. Ему даже не нужно было спрашивать, кто мог получать эти пожертвования. Он вспомнил, что Цзян Ваньинь был довольно тяжело ранен во время инцидента в школе, вспомнил, что наследник Цзяна оставался в больнице в течение нескольких недель после этого, после длинной череды операций и еще большего времени, потраченного на восстановление. Он вспомнил, как родители Цзян Ваньиня хвалили силу своего сына за то, что он так быстро восстановился. Он вспомнил, что после этого они вообще ни разу не упоминали Вэй Ина. Так что нет, ему не нужно было задаваться вопросом, кому именно Вэй Ин с такой готовностью пожертвовал бы столько своих органов. Преданность Вэй Ина своей приемной семье была почти легендарной еще в школе. Так или иначе, эта последняя мысль только усилила тихую ярость Лань Чжаня. Потому что, хотя он мог видеть подпись Вэй Ина на каждом бланке о пожертвовании органов в его досье, он также мог видеть совпадающие подписи Цзян Фэньмянь и Ю Цзыюань прямо рядом с подписью Вэй Ина. Подписи, данные в качестве его законных опекунов в то время. Опекуны, которые должны были заботиться о здоровье своего подопечного. Поскольку их явно не было вообще. В нем даже не упоминался врач, который должен был согласиться на проведение процедур. Ни один медицинский работник не должен был соглашаться на что-то подобного масштаба. Конечно, никто не возражал против того, чтобы кто-то соглашался пожертвовать свои органы, даже несколько органов, любимому человеку. При условии, что им предоставлялось достаточное время для восстановления между каждой операцией. Выполнение этого всего сразу просто слишком сильно увеличило бы риск для донора. Однако, судя по документам и снимках, сделанных во время различных последующих визитов в больницу, внутренности Вэй Ина выглядели так, как будто кто-то разрезал его, а затем начал брать понемногу все, что можно было взять у живого донора, как будто кто–то решил, что с таким же успехом можно взять каждый свободный кусочек ткани, пока они были там, на случай, если это может понадобиться кому-то еще. Относились к Вэй Ину как к простому набору запасных частей. Все еще смотря медицинскую карту на столе перед собой, Лань Чжань выдохнул. И позволил себе закипеть в неумолимой, беспомощной ярости.~ ~ ~
Все по-прежнему смотрят. Лань Чжаню по-прежнему все равно на их взгляды. Его внимание приковано к брату. Сичэню, которому, как он знает, на самом деле нравится наследник Цзяна, они удивительно хорошо ладят, несмотря на их столь противоположные темпераменты, что это одна из причин, по которой его брат был так готов начать переговоры о более тесном партнерстве между их компаниями в первую очередь. У Лань Чжаня даже нет особых проблем с Цзян Ваньинем, хотя они никогда особенно хорошо не ладили, с тех пор как ревность Цзян Ваньиня из-за постоянного внимания Вэй Ина к Лань Чжаню несколько раз брала верх над ним в школе. Тем не менее, на самом деле проблема у Лань Чжаня не с самим Цзян Ваньинем, а с родителями этого человека. Он сомневается, что Цзян Ваньинь имеет хоть малейшее представление о том, что его родители сделали с мальчиком, которого они когда-то называли семьей, мальчиком, чье имя до сих пор остается самым надежным способом вывести Цзян Ваньиня из себя, даже сейчас, когда его предали из-за предполагаемого отказа приемного брата, ни для кого это не секрет. Таким образом, Лань Чжань чувствует себя достаточно уверенным в своем предположении, что Цзян Ваньинь по сей день остается в совершенном неведении о действиях своих родителей. Он не знает, кто именно спас ему жизнь во время и после того инцидента в их школе. Гораздо меньше о том, кто виноват в последующем необъявленном исчезновении его брата.~ ~ ~
- О, - раздался тихий голос с кровати, и Лань Чжань мгновенно поднял взгляд от карт, лежащих у него на коленях, повернувшись лицом к главному обитателю комнаты. Комнату, которую Лань Чжань посещал довольно часто, невольно беспокоясь, несмотря на то, что знал, что Вэй Ин наверняка поправится. Беспокоился хотя бы потому, что Вэй Ин все еще не проснулся, даже после целого дня отдыха. Итак, учитывая, как часто он проверял его, Лань Чжань решил, что с таким же успехом он мог бы остаться в комнате, заполняя карты своих пациентов вечером, прежде чем, наконец, отправиться домой на весь день. Его удерживало здесь не только его собственное беспокойство. Но также мысль о том, что Вэй Ин, возможно, проснется здесь в полном одиночестве, вероятно, будет являться довольно резким напоминанием о том, как в последний раз он просыпался в больнице, просыпался после операции, после того, как пожертвовал половину своих органов своему брату, только для того, чтобы очнуться в другой больнице, в совершенно другом городе, чем в той, в которой он лег спать, – что–то еще, что Лань Чжань понял, основываясь на его медицинской карте - без объяснения того, что произошло, никто не ждал его у постели, никто не навещал его, когда он выздоравливал. Лань Чжань даже представить себе не мог, какую боль, должно быть, испытал Вэй Ин, проснувшись и осознав, что его выгнали из семьи, которую он считал своей, пока был без сознания. Конечно, это был самый разгар, когда все с радостью обвиняли Вэй Ина во всем, что произошло в их школе, несмотря на отсутствие доказательств. Однако мысль о том, что его приемные опекуны так легко бросили его, вместо того, чтобы все это время быть рядом, вероятно, не сделала отказ менее болезненным. "- Нет", подумал Лань Чжань, помимо риска жизнью Вэй Ина в виде многочисленных пожертвований в обмен на повышение шансов на выживание их наследника, сразу после этого отбросить Вэй Ина, как будто он уже выполнил все, что они могли от него когда-либо получить, - это действительно отвратительная часть всего того, что сделали Цзян Фэньмянь и Юй Цзыюань. Таким образом, Лань Чжань решил продлить свое пребывание в больнице сегодня вечером, не желая рисковать тем, что Вэй Ину придется заново переживать то особое воспоминание о пробуждении в одиночестве в месте, которое он не узнает. Учитывая, что Вэй Ин выбрал именно этот момент, чтобы окончательно проснуться в ночную смену больницы, Лань Чжань чувствовал себя вполне оправданным за свой выбор. Вэй Ин, который смотрел на него затуманенными глазами и явно был сбит с толку тем, что он видел. - Лань Чжань? - пробормотал он.- Взрослый Лань Чжань? - Он мутно моргал, разум явно все еще был вялым после обморока и продолжительного сна, его телу не совсем удалось избавиться от усталости, которая привела его сюда в первую очередь. Лань Чжань моргнул в ответ, несмотря на то, что у него было более чем достаточно времени, чтобы подготовиться к еще одному разговору с Вэй Ином, он не был полностью уверен, что сказать теперь, когда Вэй Ин действительно проснулся. - Галлюцинации, да? - Затем спросил Вэй Ин, и странная улыбка тронула его губы. Прежде чем он начал бороться с одеялом и своими явно все еще слабыми конечностями, очевидно пытаясь сесть, не сводя глаз с Лань Чжаня, как будто он был вполне счастлив просто продолжать наблюдать за ним. - Должно быть, они дали мне действительно хорошие лекарства, раз я вижу Лань Чжаня, - довольно весело напевал он себе под нос. - Ложись на спину, - возразил Лань Чжань попыткам Вэй Ина быстро подняться, на данный момент игнорируя слова и их скрытый смысл, сохраняя свой голос ровным, несмотря на все, что он чувствовал, большую часть из которых он сам изо всех сил пытался осмыслить, вместо этого вставая со стула для посетителей, чтобы помочь Вэй Ину лечь обратно. Вэй Ин моргнул один раз. Затем ослепительно улыбнулся, ярко, мягко и счастливо. У Лань Чжаня сдавило грудь при одном виде этого, при напоминании об улыбке, которую он так беспомощно обожал видеть в школьные годы, но так и не удосужился рассказать об этом Вэй Ину, вместо этого его неуверенность заставила его чувствовать себя взволнованным до раздражения. Затем он наблюдал, как Вэй Ин сделал, как было указано, снова откинувшись на спинку кровати, с улыбкой на губах, хотя и ставшей несколько более ностальгической. - Какая приятная галлюцинация, - мечтательно вздохнул про себя Вэй Ин, моргая медленнее, его глаза уже снова закрывались, усталость и потребность его тела во время восстановления, для отдыха снова затягивали его. На этот раз Лань Чжань ничего не мог поделать с тем, что его сердце бешено заколотилось в груди при этих словах. Простой намек на то, что Вэй Ин, возможно, мечтал о Лань Чжане раньше, намек на то, что для Вэй Ина Лань Чжань может быть чем-то хорошим, о чем стоит мечтать. Этого было достаточно, чтобы у него перехватило дыхание.~ ~ ~
Сичэнь все еще обеспокоенно наблюдает за ним, стоя рядом, слегка нахмурив брови, он так легко читает Лань Чжаня и ясно может сказать, что в данный момент Лань Чжаня действительно что-то беспокоит. Сичэнь может быть старшим, может быть наследником в их семье и, следовательно, тем, кто по праву возглавляет их компанию, но его брат всегда стремился к тому, чтобы любые важные решения, касающиеся их семьи, принимались ими обоими в равной степени. Единственный раз, когда Сичэнь этого не сделал, единственный раз, когда он решил встать на сторону старейшин их семьи и выступить против Лань Чжаня, был единственный раз, когда их семье было по-настоящему стыдно за то, что она так несправедливо с кем-то обошлась. Он знает, что его брат так и не смог избавиться от чувства вины с тех пор. Когда-то Лань Чжань разыскал Сичэня, чтобы высказать свои протесты по поводу того, как все относились к Вэй Ину, как все обвиняли его без доказательств, просто на основании услышанного. Только для того, чтобы Сичэнь мягко упрекнул его за непредвзятость, за то, что он позволил своей привязанности к Вэй Ину - чему Лань Чжань едва начал признаваться самому себе в то время и о чем никто, кроме его брата, тогда даже не подозревал, – затуманить его рассудок. Мягкий выговор, позволяющий полиции выполнять свою работу и ждать результатов. Лань Чжань воспринял слова своего брата как правду – как и всегда - и хранил молчание, независимо от того, насколько его могли беспокоить все более жесткие обвинения, брошенные Вэй Ину. Только для того, чтобы в конце концов доказать свою правоту. Только для того, чтобы понять, что ему следовало прислушаться к своему сердцу, следовало настоять на том, что, как он знал, было правдой о характере Вэй Ина. Только для того, чтобы пожалеть, что не доверял себе настолько, чтобы быть рядом с Вэй Ином, когда никто другой этого не сделал, и обнаружил, что его извинения запоздали. Потому что к тому времени Вэй Ин просто перестал ходить в школу, полностью исчезнув прежде, чем у Лань Чжаня появился шанс загладить свой долг перед человеком, который никогда не проявлял к нему ничего, кроме доброты. Лань Чжань знает, что впоследствии Сичэнь был опустошен тем, насколько неуместным было его собственное доверие не тому человеку, как неправильно он дал совет собственному брату. Но Лань Чжань также знает, что Сичэнь действительно пытался помочь, был честен и неподдельный в своих советах, независимо от того, насколько дезинформированным он мог быть. Было легко простить его брата, и впоследствии они только сблизились. Тем не менее, с тех пор его брат позаботился о том, чтобы никогда больше не отмахиваться от мнения Лань Чжаня, даже ставит его мнение выше всех остальных. Таким образом, Лань Чжань уделяет своему брату внимание, которого он заслуживает, спокойно произнося нараспев: - Они не ценят семью так, как мы. " - Он делает паузу всего на мгновение, но в конце концов решает добавить - Они не поддерживают тех, кто называет их семьей. У них нет преданности, кроме как самим себе и тем, кто их крови. Воцаряется тишина.~ ~ ~
Его не было рядом, когда Вэй Ин проснулся в следующий раз. Или на следующий. Или на следующий раз после этого. Он действительно возвращался в палату Вэй Ина несколько раз в течение дня, когда это позволял его собственный график, беспомощный перед необходимостью проверить его, убедиться, что с ним все в порядке, все еще восстанавливается, как и должно быть, убедиться, что Вэй Ин все еще там. Но каждый раз, когда он входил в комнату, Вэй Ин продолжал спать. Они снова увидели друг друга только на следующий день. - О, - тихо провозгласил Вэй Ин, когда увидел Лань Чжаня, стоящего в дверях его больничной палаты, зеркало того времени, когда он в последний раз просыпался в присутствии Лань Чжаня, с широко раскрытыми глазами, явно гораздо более настороженного, быстро моргающего. - Лань Чжань? - спросил он удивленно, и что-то осторожное прозвучало в его голосе. - Вэй Ин, - спокойно поприветствовал в ответ Лань Чжань, подавляя легкий трепет в груди от того, что эти красивые серебристо-голубые глаза снова сосредоточились на нем. Это, безусловно, было одной из вещей, о которых он больше всего сожалел в своей юности, о том факте, что его подростковое "я" не знало, что делать с сосредоточенностью Вэй Ина на нем, не знало, как ценить то, что он был единственным центром внимания Вэй Ина, когда оно было у него. Только после того, как все уже прошло. Он перешел к полному осмотру палаты, легко сосредоточившись на карте в изножье кровати Вэй Ина, чтобы проверить, что ничего в его состоянии не изменилось с момента его последнего посещения. - О, - снова раздался тот же тихий возглас от обитателя кровати. Когда Лань Чжань поднял глаза, поскольку таблица показала ему только то, что он уже знал, Вэй Ин уставился на него широко раскрытыми глазами, а его лицо немного расслабилось от очевидного удивления. Пару быстрых морганий. - Итак... - Вэй Ин замолчал, моргая так, что это говорило о его попытке преодолеть собственное очевидное замешательство, когда он уставился на Лань Чжаня. - Значит, это не галлюцинация? - наконец спросил он, в его голосе было что-то смешанное и искренне озадаченное с мягким удивлением. И у Лань Чжаня было так много вещей, которые он хотел сказать, так много вещей, которые он хотел спросить. Но в конце концов он остановился на чем-то простом, зная, что у них есть время обсудить все, о чем он хотел поговорить, извинения, которые, как он знал, причитаются Вэй Ину, заверения, воспоминания. Надежды, которые он лелеял в своей груди с тех пор, как увидел Вэй Ина на больничной койке, без сознания, но чудесным образом снова вернувшимся в жизнь Лань Чжаня. -Мн, - промурлыкал Лань Чжань в подтверждение вопроса Вэй Ина, и его взгляд был так же неотвратимо прикован к нему, как и тогда, когда они были моложе. До того, как мир сделал все возможное, чтобы навсегда вычеркнуть Вэй Ина из его жизни. Возможно, тогда миру это удалось. Но Лань Чжань был полон решимости не допустить этого во второй раз.~ ~ ~
Несмотря на то, что он знает, что всеобщее внимание по-прежнему приковано к нему, все еще смотрят со смесью замешательства и, вполне вероятно, гнева, особенно со стороны Цзянов, Лань Чжань не может не позволить своим мыслям немного рассеяться. Назад. Назад к тому времени, когда его вера в праведность собственной семьи, несмотря ни на что, была так сокрушительно поколеблена, что никогда не восстановиться полностью. В настоящее время Лань Чжань считает, что инцидент в их школе все еще мог пройти сравнительно безболезненно. Если бы только в него не вмешалось так много людей одновременно. Если бы Вэнь Жохань не оказался втянутым в полицейское расследование из-за неэтичных действий, а затем не решил обвинить в этом другие большие семьи. Если бы Вэнь Жохань не решил отомстить, связавшись с наследниками других семей. Если бы из всех своих людей он не заставил Сюэ Яна устроить пожар в их школе. Сюэ Ян, у которого были свои причины ненавидеть почти всех в их школе, который воспользовался шансом не только поджечь здание, которое он так ненавидел, но и воспользоваться возможностью отвлечь, когда все бегали вокруг в панике, чтобы потом взломать школьные серверы и устроить беспорядок во всем, что попадалось ему под руку. Если бы Цзинь Гуаншань не был таким ублюдком, что позволил убить себя собственной плоти и крови, и полиция решила бы не верить идеально предоставленным доказательствам того, кто может быть виноват, а вместо этого решила бы копать, повергнув в панику настоящего исполнителя убийства, намеревающегося замести все следы. Если бы Цзинь Гуанъяо, зная о плане поджога их школы, не попытался использовать свою дружескую связь с Сюэ Яном, школьным изгоем, чтобы попытаться выставить себя героем, чтобы заручиться защитой семьи Цзинь от упомянутого расследования, попросив Сюэ Яна устроить пожар так, чтобы Цзинь Цзысюаня охватило пламя, но с достаточной возможностью для Цзинь Гуанъяо вмешаться в качестве помощника наследника семьи, героического спасителя. Сюэ Ян, по-видимому, согласился, а затем делал все, что ему заблагорассудится. Вместо небольшого пожара, чтобы напугать большие семьи, он сделал все возможное, чтобы сжечь дотла весь комплекс, желательно, чтобы все ученики остались внутри. Люди погибли, еще больше было ранено, и единственными, кто ушел без единой потери, были многодетные семьи, те, кто был главной целью пожара. Если бы после этого все не были так счастливы указывать на нарушителя спокойствия Вэй Ина, тот, который, как известно, любил срывать занятия различными, а иногда и довольно изощренными отвлекающими маневрами и способами. Тот, кто был известен своими хакерскими выходками, что еще больше обвинило его в качестве виновника пожара, когда стало известно о взломе школьных серверов во время пожара. Только после того, как вмешалась настоящая полиция, пока не было начато настоящее расследование, с Вэй Ина, без сомнения, сняли вину, свидетельские показания и видеодоказательства того, что его не было ни поблизости от места начала пожара, ни поблизости от школьных компьютеров во время пожара, поскольку он бегал вокруг, отчаянно разыскивая своих брата и сестру. До того, как люди начали показывать пальцами, и после того, как имя Вэй Ина снова было очищено, даже ходили легенды о том, как Вэй Ин не только преуспел в поиске своей сестры – и, по совпадению, также Цзинь Цзысюаня, который был с ней в то время, – и сумел вытащить ее совершенно невредимой. Как затем Вэй Ин бросился обратно в горящее здание, чтобы продолжить свои отчаянные поиски, на этот раз своего брата, который все еще считался пропавшим без вести. Его брат, который выжил, но сильно пострадал, застряв под частично обрушившейся лестницей, был без сознания к тому времени, когда Вэй Ин нашел его. Цзян Ваньинь, которому впоследствии потребовались недели операций, несколько пересадок органов, чтобы спасти его. Органы, которые, как только позже узнал Лань Чжань, Вэй Ин предоставил так безвозмездно. Возможно, именно по этой причине Цзинь Гуанъяо так безжалостно расправился с Вэй Ином. Потому что, не зная о каких-либо планах, которые могли быть у кого-либо относительно пожара, Вэй Ин так легко стал школьным героем, спасая стольких учеников во время отчаянных поисков его брата и сестры. Возможно, этим он неосознанно украл билет Цзинь Гуанъяо, добравшегося до Цзинь Цзысюаня раньше, чем кто-либо другой которой смог бы его спасти. В любом случае, Цзинь Гуанъяо поставил своей личной миссией дать почувствовать свою ярость из-за своих разрушенных планов. Преследуя Вэй Ина всеми силами, которые у него были, слухами, обвиняющим шепотом и указывающими пальцами. Если бы полиция не была так настойчива в поиске настоящих преступников, стоящих за всем этим, во главе с непримиримой позицией Не Минцзюэ никогда не прислушиваться к слухам вместо того, чтобы находить реальные доказательства, если бы они вообще были склонны верить в то, что "все знали как правду", то Цзинь Гуанъяо, возможно, даже преуспел бы в своих манипуляциях. Увы, он этого не сделал. Однако, к тому времени, когда полиция, наконец, получила полную картину и была готова раскрыть свои выводы всем остальным, Вэй Ин уже исчез, по-видимому, ушел по собственной воле, не желая больше иметь дело с обвинениями и ненавистью, которые извергали в его сторону так много людей, которых он когда-то считал своими друзьями. По крайней мере, так все предполагали в то время. Конечно, в наши дни Лань Чжань знает лучше.~ ~ ~
Лань Чжань моргнул, просыпаясь. Ему потребовалось мгновение, чтобы осознать, почему он чувствовал себя необычно странно сразу после пробуждения, мгновение, чтобы вспомнить прошлую ночь. В конце концов, знакомый, ослепительно белый потолок пробудил воспоминания о том, почему он не в своей постели в своей квартире, а спит в не особенно удобном кресле. "Ох," подумал он, моргая, глядя на потолок над собой. Он не собирался засыпать в кресле для посетителей у Вэй Ина. Однако, поскольку Вэй Ин наконец-то проснулся и был готов поговорить с ним, Лань Чжань не хотел уходить. Это был хороший разговор о воспоминаниях, сожалениях, извинениях и счастливых временах, когда они были подростками, об их нынешней жизни и людях в ней, их работе, их карьере, их семьях. Возможно, Вэй Ину потребовалось некоторое время, чтобы по-настоящему открыться, поверить в заинтересованность Лань Чжаня или даже в его подлинное намерение просто быть рядом. Но как только он это сделал, Вэй Ин, казалось, был полон решимости снова поделиться с Лань Чжанем каждой своей мыслью, поделиться всем собой, как когда-то в школе, когда он был так полон решимости подружиться с Лань Чжанем, несмотря на то, что никто другой не осмеливался подойти ближе, кроме как восхищенно таращиться издалека, рядом с ним всегда было светлое, жизнерадостное присутствие. О котором Лань Чжань даже не осознавал, что будет скучать, пока тот уже не ушел. "О", - снова подумал он, слегка поворачивая голову, чтобы перевести взгляд на кровать в палате. Кровать, на которой Вэй Ин все еще спал, лежа на боку, повернутый в сторону Лань Чжаня, его лицо было совершенно расслабленное во сне, мягко освещенное ранним утренним солнцем, проникающим через окно. От этого вида у него захватывало дух. Его размышления были прерваны звуком приоткрывающейся двери. Только тогда Лань Чжань понял, что, должно быть, разбудило его в первую очередь, звук того, что кто-то вошел в комнату, в которой он спал. Однако последовавший за этим звук был неожиданным. Топот маленьких ножек по больничному линолеуму, когда ребенок протискивался в приоткрытую дверь, маленький мальчик, где-то младше школьного возраста, бросающий виноватый взгляд через плечо. Как будто ребенок не должен был быть здесь и полностью осознавал этот факт. Мальчик остановился в нескольких шагах от кровати Вэй Ина, его глаза были огромными, нервными и испуганными, когда они наблюдали за фигурой, спящей на кровати, пальцы сжимали яркую открытку, из которой торчали кусочки блесток и разноцветной бумаги, открытку на выздоровление, явно подготовленную с особой тщательностью. Лань Чжань моргнул, не совсем уверенный, что делать, просто недостаточно зная о жизни Вэй Ина, чтобы узнать этого ребенка. Ну, это было не совсем правдой. Прошлой ночью Вэй Ин упомянул о ребенке. Если быть точным, о его ребенке. Его приемном сыне. Вэнь Юань. Или, теперь, Вэй Юань. Ребенок, который совсем маленьким потерял своих родителей и которого Вэй Ин уже обожал до этого. Ребенок, которого он решил усыновить, потому что не было никого другого, кто мог бы взять мальчика вместо него. - Об А-Юане больше некому было позаботиться, - сказал Вэй Ин прошлой ночью мягким тоном, не сводя глаз с Лань Чжаня и не ослабляя внимания. Разговор вполголоса, за который Лань Чжань отдал бы все, чтобы никогда не прерывать, который он ни за что на свете не хотел бы пропустить. - И Вэнь Цин боялась, что, поскольку история ее дяди была любимой темой для выплескивания ненависти, суды никогда не предоставят ей опеку над ним. - Вэй Ин выглядел таким нежным на кровати, прислонившись к изголовью, луна, светившая в окно снаружи, отбрасывала серебряные тени на его черты. Он наблюдал за Лань Чжанем, даже когда тот беспомощно и решительно пожал плечами: - Так что вместо нее я усыновил А-Юаня. Даже, возможно, утверждение Вэй Ина о том, что он не знал, кем был этот ребенок, вообще не соответствовало действительности. Прошлой ночью он слушал, как Вэй Ин бесконечно говорил о мальчике, которого он любит как собственного сына. Он поерзал на стуле, выпрямляясь. И когда взгляд Вэй Юаня переместился на Лань Чжаня, наконец заметив его присутствие в комнате, взгляд яркий и любопытный, все, о чем он мог думать, это о том, что этот ребенок станет еще одной частью Вэй Ина, которую Лань Чжань будет обожать.~~~
- Я возражаю против этого соглашения, - спокойно повторяет Лань Чжань, надеясь, что все присутствующие преодолеют свое удивление по поводу его протестов по поводу того, что они, вероятно, считали уже заключенной сделкой. Увы, Лань Чжань не знал об этих переговорах. Иначе он рассказал бы своему брату о своих опасениях раньше, избавил бы их от времени, потраченного на эти переговоры.~ ~ ~
Лань Чжань услышал, как дверь в больничную палату Вэй Ина полностью распахнулась. Он едва поднял взгляд, слишком сосредоточенный на слушании бессвязного рассказа Вэй Юаня о нем и его бабе в парке – не так давно, хотя Лань Чжань не мог определить точный временной промежуток из взволнованного рассказа ребенка – и о том, как он защитил Бабу от ‘опасного зверя’. Лань Чжан обнаружил, что на удивление легко перевести описание пускающего слюни 10-футового, действительно очень страшного, разъяренного зверя в то, что, скорее всего, было обычной собакой, вышедшей на прогулку со своим хозяином. Он все еще помнил ненависть и страх Вэй Ина к собакам со школьных времен. Конечно, он ничего не сказал на этот счет, вместо этого слушая болтовню мальчика. В рассказе мальчика было что-то почти ностальгическое, что-то очень знакомое. Было нетрудно понять, кто именно его вырастил, энтузиазм и радость жизни Вэй Ина практически исходили и от этого ребенка. Дверь в палату Вэй Ина открылась немного шире, наконец впустив еще двух людей, которых Лань Чжань когда-то знал, женщину и мужчину, которые были подростками, когда Лань Чжань видел их в последний раз. Он вспомнил брата и сестеру Вэнь, вспомнил Вэнь Нина, который был робким и добрым ко всем, несмотря на довольно суровую репутацию своей семьи. Он вспомнил Вэнь Цин, которая за все время учебы в школе была совершенно отчужденной, всегда прилежной, с высшими оценками, но которую в буквальном смысле выгнали из школы, исключили, как только стало известно о настоящем виновнике пожара, как только у людей появились доказательства, указывающие пальцем на ее дядю, и так легко перекладывали вину на всех, кто связан с семьей Вэнь Жоханя, соревнование в том, кто сумеет быть жестче к настоящему виновнику пожара. Семья, как бы для того, чтобы загладить ложные обвинения, которыми они все обменивались раньше. Взгляд Вэнь Цин мгновенно остановился на Лань Чжане, как только она и ее брат вошли в комнату. Моргнув, она слегка прищурила глаза. Прежде чем ее взгляд будет прикован к тому месту, где Вэй Юань устроился на краю матраса Вэй Ина, сидя напротив Лань Чжаня, разговаривая так свободно, счастливо сосредоточившись на Лань Чжане, друге его Бабы. При виде этого ее глаза сузились еще больше.~ ~ ~
На этот раз несколько нервно-растерянный смех Цзян Фэнмяня нарушает ход мыслей Лань Чжаня. - Хотя я уверен, что у вас есть причины для протеста, - начинает мужчина, безусловно, осторожно подбирая слова, но в его голосе слышится что-то, что, вероятно, призвано быть уверенным и умиротворяющим. - Мы работали над этим соглашением довольно долго. Мы еще не сталкивались с чем-либо, с чем наши семьи были бы непримиримо несогласны. Лань Чжань полностью верит ему. Он даже не сомневается, что мужчина говорит чистую правду и что этот человек искренне понятия не имеет, о каких "различиях" может говорить Лань Чжань. Именно это замешательство со стороны Цзян Фэнмяня, тот факт, что его действия в отношении Вэй Ина много лет назад не столько приходили ему в голову, сколько могли вызвать неодобрение Лань Чжаня сейчас, что так сильно подрывает его терпение. Мысль о том, что Цзян Фэньмянь и его семья жили счастливо, не заботясь о подростке, которого они с женой решили сначала использовать, а затем бросить, невзирая на срочность, которую он, должно быть, испытывал, спасая вместо этого их собственного сына. "-Нет", считает Лань Чжань, решение отвергнуть соглашение его семьи с Цзянами только укрепляется. Между ними нет точек соприкосновения и никогда не будет.~ ~ ~</center Лань Чжань был достаточно честен с самим собой, чтобы признать, что часть его души надеялась, что Вэй Ин не выздоровеет полностью слишком быстро, часть его самого надеялась, что у него будет еще несколько дней, когда он сможет просто зайти в больничную палату Вэй Ина и позволить вовлечь себя в разговор простой, неподдельной радости собеседника при встрече с ним. Увы, на третий день своего пребывания в больнице Вэй Ин был выписан – ни много ни мало по приказу Лань Чжаня, который не мог заставить себя держать его здесь на основании ложных заявлений о его здоровье – с довольно строгими рекомендациями о том, как лучше заботиться о себе, несмотря на его… состояние. Лань Чжань не мог справиться со своим собственным тихим ужасом при мысли о том, что, несмотря на жизнерадостные заверения Вэй Ина, что он обязательно позвонит и договорится о встрече снова, он может не увидеть его снова в ближайшее время, что Вэй Ин может передумать и что, возможно, пройдет еще несколько лет, прежде чем они снова встретятся. Его опасения оказались необоснованными. Вэй Ин вернулся всего через два дня с приглашением на обед, в его голосе звучал веселый смех, на лице играла улыбка, а в глазах светилась неуверенность. Восторг Вэй Ина, когда он согласился на приглашение, простая радостная улыбка на его лице, предназначенная исключительно ему, согрели Лань Чжаня до глубины души. <center>~ ~ ~
Осторожные комментарии Цзян Фэнмяня прерывает резкий голос его собственной жены: - Почему комментарий Второго наследника Лань сейчас должен изменить эти переговоры, над которыми мы все работали уже несколько месяцев - Это даже не совсем вопрос, скорее обвинение, ее голос резок и едва вежлив, в глазах ясно читается вызов возразить ей. Как будто она полностью ожидает, что ее простое неодобрение заставит Лань Чжаня пересмотреть свое решение и отозвать свои протесты или, по крайней мере, свести на нет влияние его слов на Сичэня. Ей следовало бы знать лучше. Не потому, что Лань Чжань действительно мог бы несколькими простыми предложениями унизить ее и ее столь самонадеянную репутацию, хотя бы из-за того, что, как он знает, она сделала. Но гораздо больше, потому что никогда не будет сценария, при котором Лань Сичэнь встанет на сторону кого-либо выше Лань Чжаня. Он отказывается от этого соглашения. Потому что он знает, что если это соглашение состоится, если контракт будет подписан и Цзяны будут официально объявлены одними из их ближайших деловых партнеров, то с этого момента к ним также будет относиться собственная семья Лань Чжаня. Это включало бы не только их присутствие на любых их семейных торжествах, праздниках, днях рождения и вообще на чем угодно. Но это также включало бы обращение с Цзянами как с почетными гостями или уважаемыми друзьями, в зависимости от того, где они могут столкнуться друг с другом. Ожидание, которое будет включать в себя Лань Чжаня, а также любого, кого он когда-либо выберет в качестве партнера. Есть только один человек, который когда-либо мог занять такое положение в своей жизни, и Лань Чжань не примет сценарий, при котором Вэй Ин будет вынужден быть дружелюбным к той самой семье, которая бросила его, когда он был подростком. Вэй Ин, конечно, бы так и сделал. Он никогда не ставил свои чувства выше чьих-либо еще, будет посещать эти собрания и улыбаться, несмотря ни на что, независимо от того, насколько сильно это могло ранить его. Лань Чжань отказывается поступать так с ним. Даже в гипотетической ситуации в будущем. Если до этого дойдет, он скорее отрежет себя от своей семьи, откажется от посещения любых их мероприятий с этого момента, чем намеренно подвергнет Вэй Ина к такому сценарию. Он медленно переводит взгляд на Юй Цзыюань, спокойно встречая ее взгляд. И всего на мгновение он позволяет проявиться своей ярости, ледяной, адской яме кипящего гнева в его груди. Гнев, который он не может не испытывать каждый раз, когда его возлюбленный улыбается ему так осторожно, когда ему говорят, что он желанный, почти недоверчиво, как будто сама идея не совсем вписывается во взгляд Вэй Ина на то, каким, несомненно, должен быть мир. Он ненавидел замешательство Вэй Ина, когда он признавался ему в любви в самом начале их отношений, он до сих пор ненавидит видеть его неподдельное изумление каждый раз, когда ему удается заставить его поверить в это. Вэй Ину сейчас лучше, он верит, что Лань Чжань, по крайней мере, любит его всем сердцем. Но им потребовались месяцы, чтобы затронуть эту тему, и еще больше времени у Лань Чжаня, чтобы начать пытаться убедить его. Должно быть, что-то от его самой настоящей ярости прорвалось наружу, потому что он видит, как Юй Цзыюань в испуге отступает назад, ее глаза чуть расширились от удивления. Скорее всего, это сочетание того, что Лань Чжань позволяет себе проявлять любые эмоции вообще и очевидной неприязни, которую он испытывает к ней. Несмотря на то, что он знает, что вокруг полно обвинений в том инциденте в их школе и реакции каждого после этого, он также полностью осознает, что эта женщина напротив него - главная причина неуверенности Вэй Ина, детства, полного резких замечаний и более жестких рук, и постоянного напоминания о том, что его никто не хотел и не любил. Именно она не только заставляла Вэй Ина сомневаться каждый раз, когда кто-то говорил ему, что он желанный гость, но и делала это до такой степени, что убеждала его в обратном. Вэй Ин, возможно, уже прошел это, что касается самого Лань Чжаня, который по крайней мере, готов верить в преданность и истине, даже когда признается в любви Вэй Ину. Однако его искреннее недоумение каждый раз, когда кто-то утверждает, что хочет, чтобы он был рядом, еще не изменилось. Таким образом, Лань Чжань без угрызений совести признает, что если и есть один человек, которого Лань Чжань когда-либо мог ненавидеть в этом мире, то это Юй Цзыюань. И он не позволит её семье присягнуть на верность его семье. Он этого не сделает.~ ~ ~
- Ты знаешь, им слишком легко воспользоваться, - сказала Вэнь Цин, глядя на Лань Чжаня, глаза слегка прищурены, черты лица суровые, несмотря на то, что рука, проводящая по волосам Вэй Ина, когда он более или менее развалился на диване, чтобы вздремнуть с А-Юанем, очевидно, забыв, что брат и сестра Вэнь договорились зайти днем, оставалась совершенно нежной. - Слишком мягкосердечный, слишком добрый, слишком щедрый по отношению ко всему, что он есть. - Пауза, когда она посмотрела вниз на Вэй Ина. - Он отдает себя слишком свободно даже ради людей, которые никогда не заслуживали того, чтобы иметь от него так много, - в конце ее тон стал таким же суровым, как и выражение ее лица. Ее глаза поднялись и нашли взгляд Лань Чжаня. - Его готовность доверять - это то, что спасло мою семью. Он был рядом с нами, когда больше никого не было, когда мы не могли даже использовать свое собственное имя, чтобы не подвергнуться публичной травле. Он позволил нам вместо этого взять его имя. - На ее лице появилась решимость. - Я никому не позволю злоупотреблять его сердцем ради собственной выгоды. Лань Чжань наблюдал за ней, спокойно встречая ее взгляд. Хорошо подумал он, что есть еще кто-то, кто присматривает за Вэй Ином. Хорошо.~ ~ ~
Вэй Ин был программистом. И хакером. И экспертом по безопасности. Всем одновременно. Просто в зависимости от того, кем в тот момент мог быть его клиент. Он работал в какой-то небольшой начинающей компании, занимался их программированием, а также занимался IТ для всей семьи Вэнь и их различных компаний или работодателей, когда кто-нибудь звонил ему в замешательстве по поводу: "как подключить это к тому" и "мой компьютер должен это делать" и "почему мой тостер мигает, когда я включаю телевизор ?!" Он также был довольно востребован как эксперт по кибербезопасности, по-видимому, он написал несколько реальных систем безопасности в их стране, его время от времени забирали затемненные лимузины и несколько охранников в костюмах для некоторых из его более важных встреч. Вэй Ин также проводил свободное время, придумывая развивающие детские игры для А-Юаня, и легко программировал их на различных устройствах, с удовольствием делясь ими с друзьями, у которых были дети. Только по настоянию некоторых из членов семьи Вэнь ему пришло в голову запатентовать и продать какую-либо из своих идей. В наши дни простое богатство Вэй Ина может посрамить богатство всей семьи Лань или, по крайней мере, поставить его в одну категорию с ними. И это хорошо. Не потому, что Лань Чжань когда-либо подумал бы, что намерения Вэй Ина имеют какое-то отношение к деньгам, не говоря уже о том факте, что у Лань Чжаня также не возникло бы проблем с тем, чтобы Вэй Ин тратил столько денег семьи Лань, сколько ему заблагорассудится. Но потому, что он знал, что это будет одним из наиболее распространенных обвинений, брошенных в сторону Вэй Ина, как только об их отношениях станет известно. Приятно было знать, что это, по крайней мере, будет один из пунктов потенциальной критики, который только заставит Вэй Ина громко смеяться над тем, кто осмеливается нести подобную чушь. Приятно осознавать, что обвинение в том, что он золотоискатель, не имело ни малейшего шанса заставить Вэй Ина усомниться в себе или своем месте в жизни Лань Чжаня. По крайней мере, была решена одна потенциальная проблема.~ ~ ~
- Что-то случилось, Ванцзи? - обеспокоенно спрашивает его брат, когда они остаются одни, дверь в маленькую комнату для совещаний, куда он привел Лань Чжаня, закрылась за ними. Лань Чжань сосредотачивается на нем, пытаясь облечь все в слова, знает, что, несмотря на его почти сверхъестественную способность читать выражения лиц Лань Чжаня, ожидать, что его брат каким-то образом угадает его текущие мысли, слишком сложно; проблема, с которой он сталкивается с Цзянами, слишком далека от их текущей жизни, чтобы Сичэнь смог провести эту связь. Не потому, что это было забыто. Он знает, что некоторые члены их семьи до сих пор считают события того времени – избегание кого-то за то, чего они не совершали, вплоть до того, что простой подросток сбежал из дома - одним из самых больших пятен на их безупречной репутации. Как и его брат, в основном из-за эффекта, который его собственный совет в конечном итоге оказал на Лань Чжаня. Или на его дядю. Лань Чжань знает, что его дяде особенно неприятно вспоминать инцидент с пожаром в их школе. Не только из-за травм, полученных столькими людьми, или фактически потерянных жизней, не из-за стресса и травм, которые это причинило стольким студентам, не из-за того, что Лань Чжань конкретно подвергался опасности. Нет, это потому, что, когда первый палец был направлен на одного из его учеников, Лань Цижень был слишком захвачен собственными предположениями о характере Вэй Ина, чтобы подвергать их сомнению. Он присоединился к остальным и прогнал одного из своих учеников. До такой степени, что с тех пор никто из них не слышал о Вэй Ине. Ну, почти ни один из них. - Ты помнишь пожар в нашей школе? - Наконец спрашивает Лань Чжань. Его брат удивленно моргает, услышав кажущуюся непоследовательность. Это, по общему признанию, нелепый вопрос. Конечно, его брат помнит. Но другой вопрос, который приходит в голову Лань Чжаню, вопрос о том, помнит ли его брат Вэй Ина, единственного человека, к которому Лань Чжань когда-либо испытывал какое-либо влечение, и чье исчезновение все еще так тяжело давит на Сичэня – при всем том, что он виноват не больше, чем любой другой, кто тогда участвовал в избегании подростка, – кажется еще более нелепым. Его брат помнит, Лань Чжань знает, он спрашивает не поэтому. Однако этот конкретный вопрос поможет Сичэню понять, откуда исходят протесты Лань Чжаня по поводу переговоров с Цзянами. Несмотря на то, что его брат никак не мог знать об операциях и пожертвованиях органов, о том, что приемные опекуны так легко отказались от Вэй Ина, как только им надоело использовать его на запчасти. Также, да, Лань Чжань знает, что он не особенно милосерден в том, что касается его взглядов на Цзянов, и не имеет никакой свободы действий, когда дело касается Цзян Фэньмяня или Юй Цзыюань. Он полностью осознает, что не объективен и, таким образом, возможно, даже заходит слишком далеко в своей искренней неприязни к ним. Его, однако, это не особо волнует. Его возлюбленный теперь живет счастливо, несмотря на обращение, которому он подвергся со стороны своей предполагаемой семьи. Вэй Ин нашел новую семью, построил ее с нуля. Семью, которая любит его и открыто показывает это. Семья, в которую Лань Чжань считает себя счастливым, что его приняли. Если Лань Чжань добьется своего, Вэй Ин никогда больше не почувствует ничего, кроме совершенного счастья. И он не позволит решениям его собственной семьи угрожать этому счастью.~ ~ ~
Лань Чжань обожал легкость, с которой у них с Вэй Ином завязались отношения. Обед здесь, кофе там, быстро превращающийся в ежедневные ужины, посещение различных музеев и мероприятий и любой повод провести время вместе. Их свидания представляли собой никогда не утомляющую комбинацию:"Смотри, Лань Чжань, смотри!" на публике, когда Вэй Ин радостно бежал впереди, на его щеках проступал легкий румянец, когда он тянул их за соединенные руки, чтобы куда-то потащить Лань Чжаня. И тихие беседы наедине, в квартире Вэй Ина или у него, ужин, приготовленный ими вдвоем, непринужденная домашняя атмосфера между ними. Как будто они никогда не проводили время порознь. Чаще всего с А-Юанем который тоже был с ними. Лань Чжань совсем не возражал. Он быстро обнаружил, что постоянно присматривается к любым занятиям, на которые можно пригласить Вэй Ина, которые подошли бы и ребенку. Он обожал Вэй Юаня с того момента, как встретил его в больнице. Энтузиазм ребенка к жизни, его искренне доброе сердце были настолько очевидны, что Лань Чжань мог сделать кроме, как полюбить его? Однако мягкость А-Юаня, осторожность, с которой он подходил к ситуациям и окружающим, которые Лань Чжань не мог не сравнивать с самим собой, насколько отражало его собственное поведение. В первый раз, когда А-Юань пришел и нашел его во время празднования, устроенного одним из его многочисленных дядей - Вэнь, ныне Вэй, и устроился рядом с Лань Чжанем на диване, в очевидной попытке избежать простого хаоса, в которой была семья Вэй Ина, прислонившись к Лань Чжану, как к спокойному острову среди шторма, его сердце почувствовало, что оно, возможно, пыталось вырваться из груди с простым, всеобъемлющим... всеобъемлющая привязанность, которую он испытывал к А-Юаню. И выражение лица Вэй Ина, когда он заметил их, мягкое, беспомощное обожание к ним обоим, осветившее его черты, только еще больше утвердило решимость Лань Чжаня сделать все, что в его силах, чтобы сохранить это. Все, что угодно.~ ~ ~
Лань Чжань видит, как осознание отражается на лице его брата. Шаг вперед, Сичэнь кладет руку на плечо Лань Чжаня в знак общей радости. - Ты снова нашел его, - затем с удивлением объявляет он тихим, но восхищенным голосом. Потому что если кто и знает, как много Вэй Ин значил для него, даже несмотря на прошедшие годы, тот факт, что Лань Чжань сожалел о том, что позволил себе когда-либо расстаться с Вэй Ином, так это его брат. Лань Чжань моргает, подтверждая слова Сичэня. - Правда? - восхищенно спрашивает Сичэнь. - Какие замечательные новости! - тихо радуется он, несмотря на то, что он склонен избегать темы о Вэй Ине, и своей собственной роли в том, что Лань Чжань отошел в сторону, используя свое влияние на младшего брата, чтобы разрушить единственную настоящую дружбу, которая у него была – сделать это из-за беспокойства за Лань Чжаня, но ошибочно – человека, который оказался совершенно невиновен во всем, в чем его обвиняли, все еще тяжело давящем на него. Сичэнь подходит ближе, в глазах теперь немного беспокойства. - С ним все в порядке? - затем он спрашивает и пристально следит за его лицом. Потому что это было бы единственным, что действительно волновало бы его брата в данный момент. Удалось ли подростку, которого ложные обвинения их семей прогнали с такой жестокостью, все же устроить себе хорошую жизнь, несмотря на обращение, которому он подвергся от их рук. Да, Лань Чжань считает, что собственное обожание брата полностью оправдано. - Мн, - подтверждает Лань Чжань, и не может сдержать мягкой улыбки, изогнувшейся в уголках его губ, знает, что он не скрывает простую, всеобъемлющую любовь, которую питает к Вэй Ину. Он наблюдает, как глаза Сичэня загораются в ответ, переводя взгляд на Лань Чжаня, как всегда способного прочесть по выражению его лица все, что он недоговаривает.~ ~ ~
- Переезжай ко мне, - мягко попросил Лань Чжань, обнимая Вэй Ина за спину, когда они сидели в траве на небольшом холме, наблюдая, как городские фейерверки освещают ночное небо над их городом. Сегодня они встречаются ровно шесть месяцев, и, таким образом, это самое подходящее время спросить. У Лань Чжаня был довольно подробный временной план множества индивидуальных шагов, которые он намеревался предпринять, чтобы полностью закрепиться в жизни Вэй Ина, пока они не будут полностью и неразрывно переплетены. Пока они не будут полностью привязаны друг к другу, пока он не будет полностью принадлежать Вэй Ину, так же как Вэй Ин будет полностью принадлежать Лань Чжаню, и ничто в этом мире никогда не сможет разлучить их снова. Вэй Ин моргнул раз, другой, старая, жестокая неуверенность на мгновение промелькнула в его глазах, все еще так опустошающе удивленный простой мыслью о том, что кто-то когда-либо хотел, чтобы он был рядом, без каких-либо собственных требований. Лань Чжань отказался позволить своим мыслям блуждать по этому конкретному пути прямо сейчас. Вместо этого он наклонился немного ближе к своему парню, между ними больше не оставалось пространства. Он позволил себе быть загипнотизированным тем, как широко раскрытые темные глаза Вэй Ина идеально отражали разноцветные вспышки фейерверков в темном небе над ними. - Переезжай ко мне, Вэй Ин, - тихо повторил Лань Чжань ровным голосом, не уговаривая и не требуя, но по-прежнему совершенно ясно выражая свои предпочтения в этом вопросе. Чтобы Вэй Ин никогда не усомнился в том, что ему рады у Лань Чжаня. Еще секунда. И сияние улыбки, озарившей лицо Вэй Ина, когда он кивнул в знак согласия, несомненно, посрамило бы все фейерверки в мире.~ ~ ~
Лань Чжань твердо намерен сделать предложение Вэй Ину, как только пройдет годичный рубеж их отношений, цель, которую он поставил перед собой с самого начала, напомнив себе, что предложение, сделанное раньше, скорее всего, повергнет его и так очень неуверенного в себе возлюбленного в своего рода экзистенциальную панику. Это все еще возможно. Но спустя целый год Вэй Ин доверяет Лань Чжаню, верит, что он честен и знает себя, верит в любовь Лань Чжаня к нему. И это хорошо. С того момента, как он снова встретил Вэй Ина, никогда не возникало вопроса о том, собирался ли он сделать предложение единственному человеку, которому когда-либо удавалось привлечь его. Нет, вопрос был только в том, когда. Лань Чжань намерен навсегда оставить Вэй Ина в своей жизни. - Я намерен в ближайшее время сделать предложение Вэй Ину, - объявляет он почти случайно, но он знает, что его брат смог бы проследить все пикантные моменты разговора, которого у них на самом деле не было между ними. Он знает, что последствия заявления о его намерении жениться на Вэй Ине в сочетании с его возражением против контракта с Цзянами будут более чем ясны его брату. Лань Чжань считает, что строить все, что он делает, вокруг того, что может принести Вэй Ину счастье, и избегать всего, что может даже ненадолго уменьшить его улыбку, - это совершенно замечательный способ прожить свою жизнь. Это включает в себя никогда не ставить Вэй Ина в ситуацию, когда он вынужден быть милым с людьми, которые когда-то причинили ему такую боль.~ ~ ~
- Лань Чжань! Лань Чжань, смотри! - Вэй Ин ликовал, когда они смотрели, как А-Юань побеждает всех на соревнованиях по кендо в своей школе, прирожденный мастер этого вида спорта, их руки были соединены, даже когда Вэй Ин практически подпрыгивал на месте от волнения. Лань Чжань не смог сдержать простую гордость при виде этого зрелища, вспомнить свое время в школьной команде по кендо и сделал себе пометку проверить, возможно, кто-то из его старых учителей все еще принимает учеников, хотя бы в качестве одолжения ему.~ ~ ~
- Я сожалею, - Сичэнь склоняет голову перед Цзян Фэнмянем после того, как они вернулись в главный зал переговоров. Сичэнь, очевидно, искренен в своих извинениях, но так же непреклонен, каким Лань Чжань всегда знал своего брата, независимо от того, насколько мягкими другие в их кругах, кажется, считают Сичэня. Доброта его брата ко всем может быть совершенно непоколебимой. Но его преданность своей семье всегда была еще большей. Цзян Фэньмянь явно удивлен, не столько извинениями, сколько последствиями. Тот факт, что простого возражения Лань Чжаня было достаточно, чтобы разрушить контракт, который готовился несколько месяцев. Его взгляд устремляется к Лань Чжаню. Тот спокойно смотрит в ответ, выражение его лица ничего не выдает. В этом нет необходимости. Так открыто протестуя против объединения их семей, он более чем ясно высказал свои взгляды на семью Цзян. Для большинства присутствующих сейчас это может не иметь особого смысла. Но это будет. Как только станет известно о будущей помолвке Лань Чжаня и Вэй Ина.~ ~ ~
Даже сейчас Вэй Ин все еще иногда испытывал проблемы со здоровьем. У него было слишком много работы, слишком много обязанностей, и он выполнял все с улыбкой и полным энтузиазмом. До тех пор, пока из-за состояния здоровья он не начал сбиваться с ног. Это случалось несколько раз в год с тех пор, как они воссоединились, и, хотя это никогда не было по-настоящему опасным для жизни, тот факт, что тело Вэй Ина так явно сигнализировало о своем истощении, что могло просто упасть в обморок, должно было быть достаточным знаком для того, чтобы он замедлился. Он этого не сделал, будучи неспособным отдавать менее 100% себя всему, к чему прикасался. Иногда Лань Чжань лежал без сна, прислушиваясь к дыханию своего парня, странному качеству каждого вдоха, глубокого, но в то же время поверхностного и хриплого из-за уменьшенной емкости легких. Он замечал, что Вэй Ин становится все бледнее из-за недосыпа, черты его лица осунулись, под глазами все чаще появлялись красные круги. Он не осмеливался протестовать. Поначалу - нет, слишком боялся навлечь на себя неприятности своей критикой, которая могла быть вызвана беспокойством. Только после того, как они встречались уже около трех месяцев и Лань Чжань стал более увереным в своем месте в жизни Вэй Ина. Вэнь Цин выглядела невероятно довольной, когда Лань Чжань подошел к ней и попросил присоединиться к ней для своего рода вмешательства в попытке убедить Вэй Ина лучше заботиться о себе. Это был напряженный разговор, Вэй Ин справедливо чувствовал, что попал в засаду. Тем не менее, на тот момент он выписался из больницы всего на несколько дней после того, как всего неделю назад снова потерял сознание на работе. Им не нужно было представлять ему какие-либо дополнительные доказательства. Тот факт, что А-Юань всего несколько дней назад безутешно разрыдался из-за того, что ему пришлось дважды за несколько месяцев навестить своего отца в больнице, вероятно, немного помог их аргументам. В конце концов они выработали своего рода компромисс, возможно, не в той степени, в какой этого хотели бы ни Лань Чжань, ни Вэнь Цин, но достаточный, чтобы Вэй Ин теперь принимал близко к сердцу их комментарии о его явно временами снижающемся весе и ухудшающемся режиме сна, сокращая работу каждый раз, когда они это делали, по крайней мере, на некоторое время. Совсем недавно он даже согласился на недельный отпуск для себя, А-Юаня и Лань Чжаня. Где-нибудь в солнечном месте, думал Лань Чжань, где они смогут проводить время друг с другом и забыть о работе или о чем-либо еще, кроме своей маленькой семьи из трех человек.~ ~ ~
Он не удивлен, когда Цзян Ваньинь загоняет его в угол сразу после встречи, все еще стоя рядом с Сичэнем, чтобы присоединиться к извинениям за то, что заставил всех потратить так много времени на контракт, который теперь никогда не увидит свет, прежде чем попрощаться со всеми. - На что ты намекал о моих родителях? - Резко спрашивает Цзян Ваньинь, один из самых последних людей в комнате, явно дождавшийся, пока все остальные уйдут. Лань Чжань наблюдает за ним. Он хочет просто уйти, не может заставить себя заботиться о мнении кого-то, кто так мало думал о преданности Вэй Ина, что они никогда не сомневались в истории, которую им рассказали о его добровольном отказе от своей предполагаемой семьи. Но именно недовольный вид Сичэня, который он видит краем глаза, переводя взгляд с Лань Чжаня на Цзян Ваньиня, но явно уделяя внимание, заставляет его уступить, по крайней мере, в этом. И, как всегда, все, что он делает, он делает с полной убежденностью, никогда не был из тех, кто намекает или делает что-то иное, кроме как совершенно прямое. - Ты никогда не задумывался о том, как твои родители описывают исчезновение Вэй Ина? - спрашивает он. Очевидно, что Цзян Ваньинь полностью выходит за рамки своего гнева, и теперь он быстро моргает от удивления. Наконец, его прежний гнев снова омрачает его лицо: - Какое отношение ко всему этому имеет он? - требует он. Лань Чжань хранит молчание, зная, что если он заговорит, ничего лестного не выйдет. Очевидно, что его брат тоже это понимает и бросает взгляд на Лань Чжаня, чтобы проверить, одобряет ли он разглашение какой-либо информации, которую Лань Чжань дал ему ранее, прежде чем они вернулись в зал заседаний, информации, которой было достаточно, чтобы убедить Сичэня в том, что ценности Цзянов на самом деле недостаточно совпадают с их собственными, чтобы Облачные Глубины захотели официально связать себя с его семьей. Лань Чжань кивает, прежде чем повернуться, чтобы выйти из комнаты. Скоро начинается его смена в больнице. Последнее, что он видит, это как его брат протягивает руку, чтобы мягко положить ладонь на плечо Цзян Ваньинь. - Мой брат недавно наткнулся на кое-какую информацию о ...- это все, что он слышит, прежде чем их голоса переходят в тихое бормотание позади него, когда он выходит из здания. Он уверен, что его брат не подорвет его доверие ничем из того, что Лань Чжань действительно держит близко к сердцу.~ ~ ~
Несмотря на все годы, которые они провели без каких-либо контактов между собой, Лань Чжаню совсем не потребовалось много времени, чтобы почувствовать, что он снова стал главным доверенным лицом Вэй Ина, тем, кому Вэй Ин доверил бы все, кому Вэй Ин доверил бы всего себя. Лань Чжань был удостоен этой честью. И на этот раз он был полон решимости доказать, что достоин этого доверия.~~~
Его ждет несколько сообщений, когда он, наконец, закончит свою смену, быстро справившись со всеми своими дополнительными обязанностями в больнице, навсегда решив каждый день возвращаться домой как можно скорее. Только по пути домой он находит время проверить свой телефон. Большинство из них от Вэй Ина, который, как всегда, рад поделиться каждой мыслью, которая может прийти ему в голову в течение дня и которой, по его мнению, стоит поделиться, а также несколько фотографий А-Юаня, помогающего ему печь что-то похожее на печенье. Лань Чжань просматривает их, быстро останавливаясь на любимом. Это одно из последних, которое он получил, селфи, на котором запечатлены Вэй Ин и А-Юань, они оба перепачканы мукой и ухмыляются в камеру, их одинаковые яркие улыбки почти ослепляют, они явно в восторге от идеального беспорядка, который они устроили в себе и, вероятно, на всей кухне тоже. Лань Чжань уже давно привык к тому, как сжимается его сердце от того, как сильно он любит их двоих. Однако есть также несколько сообщений от других людей, одно от его брата, предупреждающего его, что он передал номер Лань Чжаня Цзян Ваньиню. Еще одно письмо от его дяди, в котором он довольно осторожно спрашивает, не захочет ли Лань Чжань посетить семейный ужин в главном особняке в эти выходные, с не очень тонким комментарием о том, что "дополнительные гости, конечно, могут присоединиться". Итак, очевидно, что его дядя осознал некоторые последствия более ранних протестов Лань Чжаня против контракта в частности и Цзянов в целом. Последние два сообщения получены с неизвестных номеров. Первая единственная строчка: "Где сейчас Вэй Усянь?", определенное требование. Ему не нужно спрашивать себя, кто отправил это сообщение, он знает, что его брат узнал бы обстоятельства, при которых Лань Чжань решил выразить протест против верности их семей Цзян Ваньиню, достаточно подробно, чтобы он мог сделать свои собственные выводы и, вероятно, начать копаться во всем, что сможет найти об этом инциденте тогда. Скорее всего, включая его собственные медицинские файлы. Второе, почти юмористически официальное: "Молодой господин Лань, извините, что беспокою вас своей просьбой, но я была бы у вас в большом долгу, если бы вы могли поделиться со мной контактной информацией моего младшего брата. Я бы только надеялась поговорить и воссоединиться со своей семьей. Навеки в вашем долгу, Цзян Яньли. ” Дело в том, что Лань Чжань соглашается с отчаянной надеждой своего возлюбленного, что ни один из его братьев и сестер ничего не знал о том, что сделали его родители, что они, возможно, были так же ранены внезапным исчезновением Вэй Ина, как и Вэй Ин, обнаружив, что его бросили те, кого он когда-то считал семьей. В этом отношении Вэй Ин непреклонен к своей вере в брата и сестру. Однако собственная неуверенность в себе также привела к тому, что Вэй Ин так и не осмелился по-настоящему приблизиться ни к одному из них, слишком боясь, что в конце концов окажется неправым и его мировоззрение снова пошатнется. Самому Лань Чжаню может не нравиться Цзян Ваньинь, и он даже склонен скорее не одобрять Цзян Яньли, хотя бы за то, что они никогда не думали сомневаться в рассказе своих родителей о том, что Вэй Ин просто бросил их семью, даже не попрощавшись. Но он знает, что Вэй Ин отчаянно скучает по своему брату и сестре. Он выдыхает и решает обсудить это с Вэй Ином позже. По крайней мере, мгновенная попытка его брата и сестры связаться с ним, хотя бы, говорит о том, что они заинтересованы в восстановлении отношений.———
Лань Чжань выдыхает в тот самый момент, когда переступает порог их общего дома, постоянное напряжение в его плечах наконец отпускает. Его встречает запах выпекаемого печенья, тихий смех с кухни и пронзительное хихиканье А-Юаня присоединяющиеся к восхищенному хихиканью Вэй Ина по поводу того, какие шалости они вдвоем затевают в данный момент, вероятно, устраивая впечатляющий беспорядок в процессе. Однако в тот момент, когда Лань Чжань позволяет двери закрыться за ним, не особенно громко, но достаточно громко, чтобы сигнализировать о его возвращении, на кухне раздается короткая пауза, затем несколько возбужденных криков, за которыми следует топот ног в носках по деревянному полу. - А-Дие! - взволнованно приветствует его А-Юань в тот самый момент, когда он заворачивает за угол и видит, как он снимает обувь. - Ты дома. Он не успевает ответить, как А-Юань уже бросается вперед, обхватывая руками его ноги в приветственном объятии, о котором Лань Чжань ни за что на свете не хотел бы отказаться. Ему, честно говоря, было наплевать на сладкие отпечатки, которые руки А-Юаня, вероятно, оставляют на его брюках. Это смоется. Или не смоется. Лань Чжань внутренне пожимает плечами, честно говоря, в данный момент ему все равно. Потому что в этот момент в дверном проеме, ведущем дальше в их дом, появляется еще одна фигура. Вэй Ин, одетый в мягкий свитер, который выглядит на нем подозрительно большим – и, вероятно, был незаконно позаимствован из собственного гардероба Лань Чжаня - и с улыбкой на лице, довольный тем, что Лань Чжань вернулся домой, его волосы собраны в неряшливый пучок, испачканный кусочками муки и сахаристыми блестками, что указывает на то, что пекари уже перешли к украшению печенья. Он выглядит немного уставшим, а его глаза немного покраснели, что говорит о том, что Вэй Ин провел несколько часов перед компьютером, вероятно, даже добившись своей цели на сегодня - завершения того довольно крупного проекта, над которым он работал для одного из своих клиентов, что является одной из причин, по которой он был так напряжен в последнее время. Вэй Ин приветственно улыбается, широко, искренне и ярко, его глаза превращаются в маленькие полумесяцы от восторга при одном виде Лань Чжаня. - Добро пожаловать домой, Лань Чжань, - говорит он, подходя немного ближе, уже наклоняясь для поцелуя. От него, как всегда, захватывает дух. -Хорошо быть дома, - тихо отвечает Лань Чжань, чувствуя ослепительную улыбку Вэй Ина на своих губах. Он чувствует, как А-Юань хихикает у его ноги, что является неотъемлемой частью их ритуала возвращения домой. Действительно, думает Лань Чжань, окруженный домом, это все, что мне когда-либо будет нужно. Возможность каждый день возвращаться домой к улыбке Вэй Ина, наблюдать, как одно его присутствие озаряет их общий дом, делает его теплым и совершенным - все, чего он когда-либо хотел в жизни. Это самое любимое место Лань Чжаня. Любое, где Вэй Ин может быть в любой момент времени. Наконец, он позволяет своей руке скользнуть вокруг талии Вэй Ина, когда они втроем начинают пробираться в гостиную и кухню, чувствует, как Вэй Ин легко наклоняется к нему, и они оба слушают взволнованную болтовню А-Юаня обо всем, что он сделал сегодня, о школе, домашнем задании и выпечке после того, как Баба наконец закончил с работой. Лань Чжань так обожает их маленькую семью. Он думает, что давно пора им тоже иметь возможность называть себя так официально. Итак, даже когда он внимательно слушает А-Юаня, давая все правильные ответы во всех нужных местах, с теплой и очень полной грудью, он также не может не позволить своим мыслям переместиться к кольцу, лежащему в маленькой коробочке, уже упакованному в чемодан для их отпуска через несколько недель. Отпуск, который идеально приурочен к их годичной годовщине. Он чувствует, что Вэй Ин немного шевелится рядом с ним, достаточно, чтобы взглянуть на Лань Чжаня, на его лице все еще сияет улыбка, отражающая простое, всеобъемлющее счастье, которое испытывает сам Лань Чжань. Да, действительно хорошо быть дома.