Красивые глаза только у того, кто смотрит на тебя с нежностью.
Коко Шанель
— Ты куда? – голос Сакуры раздражал донельзя. Она, словно хвостик, следовала по пятам за Саске, засыпая своими глупыми вопросами. — К брату, у нас важное совещание на носу. Нужно подготовиться, – но Учиха не позволял недовольству проскочить в своём тоне. Сдерживал раздражение. Изображал любящего мужа. — Я понимаю, но дети совсем не видят тебя. Ты мог бы остаться в этот вечер дома и провести с ними время, – и примерного отца Саске тоже иногда приходилось изображать. Нет, своих детей он любил, конечно, но не достаточно сильно, что бы последовать совету Сакуры. — Прости, в этот раз ничего не выйдет, – тон Саске продолжал излучать приторную нежность. Его жена ему верила. Всегда велась на этот бархатный голос. Позволяла редкой улыбке мужа обмануть. Радостно запускала руки в чёрные непослушные волосы, и на прощание их ворошила ещё сильнее. — Будь осторожен на дороге, – только и оставалось ответить Сакуре. — Всегда, дорогая. Саске выскочил из дома, словно из клетки. Любовь Харуно душила. Она была ему противна. Раньше, до их брака, её прикосновения находили слабый отклик в его холодной душе, но то время прошло. Мнимый интерес перед неизвестным угас. Сакура превратилась в типичную домохозяйку. Саске уважал её, как мать своих детей, как женщину, что продолжает терпеть его и наводит уют в доме. Но не больше. Эта женщина никогда не станет его заменой. Никогда не займёт место любви всей жизни Саске. Просто не дотянется. Говорят, что искренняя любовь бывает лишь раз за жизнь. И это никогда не забывается. Обстоятельства могут раскидать по разным полюсам любимых, оборвать связи между ними. Но сердце никогда не забудет того, кому было отдано. Какие бы преграды не стояли – любовь будет бережно храниться. Саске раньше считал это глупостью. В мире столько интересных людей, как можно привязать себя к одному человеку? А потом пропал сам. На своей шкуре испытал какого это полюбить лишь раз. Только чувство это было уродливо и неправильно. Учиха полюбил того, кого совершенно точно было нельзя любить. Своего старшего брата. Когда Саске впервые осознал чувства к Итачи, то замкнулся в себе. Ему стало противно и стыдно. Его старший брат всегда был добр и терпелив к нему. Заменил мать и отца, учил жизни. Не позволял сдаваться, всегда был рядом. Итачи искренне заботился о нём, а он так осквернил эти братские чувства своей любовью. Саске принялся делать всё, что бы погасить пламя внутри себя. Заводил отношения с разными людьми, игнорировал Итачи, сутками не появлялся дома. Позволял себе напиваться. Ничего не выходило. На месте очередного партнёра он представлял брата. Как тот дарил ему незабываемую ласку, целовал его бледные губы. Он, закрывая глаза, вместо чужих рук чувствовал желанное тепло аники. Позволял себе фантазировать о приятных для тела и души вещах. А потом содрогался от ненависти и омерзения по отношению к себе. Он так боялся, что Итачи может узнать о его грязном секрете, что стал того избегать. А если не удавалось уйти от его компании, то просто делал вид, что не замечает аники. Перестал разговаривать с братом, раня себя этим. Но Саске продолжал переступать через свои чувства, игнорируя тоскующее сердце. А потом пришла апатия. Учиха устал бороться с собой. Он очень мало ел, насильно заставлял себя пить воду. С каждым днём сил становилось меньше и меньше. В один момент, Саске не смог встать с кровати. Он полностью абстрагировался от мира. Не замечал ни родителей, что били тревогу из-за состояния сына, ни Итачи. Итачи с самого начала заметил странные перемены в поведении брата. Увидел, как тот начал держаться на расстоянии. Но решил с этим ничего не делать. Это нормально, когда человек начинает выстраивать свои границы. Укорачивает связь между разными людьми. Пусть подобное далось тяжело, ведь младший брат был для Итачи всем. Но настаивать он не смел. Главное, что бы Саске был счастлив. В начале, как ему казалось, так и происходило. Саске стал проводить много времени с друзьями. Итачи даже пару раз ловил его с девушками. Не специально, нет, так получалось. В такие моменты что-то кололо в его сердце, очень похожее на ревность, но Итачи упорно игнорировал нарастающие чувства. Совсем невмоготу стало, когда Саске начал его избегать. Разные мысли сводили с ума старшего. Держаться в стороне было всё сложнее и сложнее. Хотелось быть ближе к младшему. Видеть его улыбку, слышать смех. Наигранно дуться на саркастичные слова, гладить по голове, вороша непослушные волосы. Всё нутро Итачи само тянулось к Саске. И видеть, как тот потухает прямо на глазах, теряет юношеский пыл, было выше его сил. Только вот, Саске перестал совсем идти на контакт. Даже не смотрел в его сторону. Хандра настигла Итачи, но он не сдавался. Терпеливо продолжал заботится о брате, но никогда не позволял себе лишнее. Не хотел спугнуть или вызвать отвращение. Только лучше брату не становилось, как и самому Итачи. Оба вяли на глазах с разной скоростью. Ни один, ни другой не замечали, насколько похоже их горе. Оба боялись собственных чувств. Так шло время. Саске упорно отмахивался от всех психологов, которые приходили к ним в дом. Не давал себе помочь, просто продолжал делать всё на рефлексах. Его, и без того низкая успеваемость в университете, стала ещё хуже. Друзей он тоже забросил. Единственное, что держало на плаву – забота Итачи. Саске с каждым днём всё больше тонул в отвращении к себе. Ненавидел за то, что позволяет надеяться на взаимность. Он часто думал, как бы отреагировал его аники, узнав о грязных мыслях своего отото?Рассердился бы? Ужаснулся? Какое бы чувство охватило сердце Итачи? Подобные размышления лезли в черепушку постоянно. Саске ворочался на постели. Неожиданно в его голову проникла мерзкая мысль. «Итачи видный парень, рано или поздно он женится » . И тогда парень совсем взвыл. Только одна мысль, что его старший брат посвятит себя кому-то другому сводила с ума. Ревность сжирала душу. Саске совершенно не хотел делиться своим аники. Но что он может? Итачи не будет всю жизнь ходить холостым. Рано или поздно, и ему – Саске придётся найти спутницу. Родители не поймут, если их сыновья не остепеняться. Такая перспектива совсем не радовала Учиху. Тяжесть мыслей прервал стук в дверь. — Саске, это Итачи, я могу войти? — Нет, – Да! Хотелось крикнуть, но пришлось сдержаться. — Хорошо, – Саске услышал в голосе аники какую-то странную грусть. Голос старшего звучал слишком устало. – Я оставлю суп возле двери, поёшь, пожалуйста. Парень тяжело сглотнул. Как же ему сейчас хотелось оказаться в тёплых и родных объятьях старшего брата. Ну почему жизнь так несправедлива? Или это несправедлив сам Саске? В теории, он мог бы позволить себе маленькую слабость – ощутить тепло Итачи. Они ведь братья, раньше даже спали вместе. Сейчас изменился только возраст, родными людьми они не перестали быть. Ведь так? Нет же ничего неправильного в простых объятьях? — Итачи, ты всё ещё хочешь зайти? – Саске решил рискнуть. Первый и последний раз. Будь, что будет. – Если да, то давай. Дверь тихо скрипнула, сообщая, что к комнату кто-то зашёл. Шаги Итачи были тихими, едва уловимыми. Он преодолел расстояние от порога комнаты до кровати, на которой лежал его младший брат. Сердце больно сжалось, когда он увидел синяки под глазами Саске. Тот сильно похудел, выглядел устало, но всё ещё был прекрасен. Отросшие чёрные волосы обрамляли острые скулы, чёрные глаза пристально следили, не упуская ни жеста. Итачи аккуратно поставил поднос с едой на тумбочку и присел на край кровати. Не было нужды в словах. Они смотрели друг другу в глаза, деля одну боль на двоих. Ни старшему, ни младшему не хватало сил переступить ту черту. Ведь как только это произойдёт, то пути назад не будет. Никогда. — Хочешь что-нибудь? – спустя пару минут молчания всё же спросил Итачи. Он и сам не знал, что подразумевал под этим вопросом. Был ли в нём какой-то скрытый смысл?***
Учиха припарковал машину возле дома Итачи. В окнах горел свет. Саске ждали, всегда. Он вышел из автомобиля, наскоро прихватив пакет с вином. Наверняка, со стороны смотрелось очень забавно, как взрослый мужчина, около тридцати пяти лет, стремительно выскочил из машины. Но Саске это не беспокоило. Сколько бы времени не прошло, он бежал к Итачи, словно ему вновь двадцать. Годы не ослабили любовь, скорее наоборот. Чувства были проверены событиями, крепли с каждой новой трудностью. Душа трепетала от запретного счастья. Своим ключом Саске открыл железную дверь, сразу же сталкиваясь с тёплым взглядом. Итачи стоял, облокотившись о стену. — Снова сбежал из дома ко мне, дорогой брат. — Ещё скажи, что ты этому не рад, аники, – Саске тихо хмыкнул, заключая Итачи в свои объятия. — Тебе нужно больше времени проводить с детьми, потом сам же жалеть будешь, – Саске почувствовал, как тёплые губы брата коснулись его шеи. Итачи помог скинуть ему пальто, продолжая оставлять на коже влажные поцелуи. — Я знаю, но тяга к тебе куда сильнее. — Саске откинул голову назад, предоставляя больше места для ласки. Его руки зарылись в длинные и мягкие волосы старшего брата, стягивая резинку с них. Когда цель была достигнута, шелковистые пряди Итачи рассыпались по плечам того. Как же Саске обожал их. — Хочешь, я завтра приду к вам? Проведём время вместе. Ты, я и Сарада с Мики, – Итачи оторвался от бархатной кожи младшего брата, заглядывая тому в глаза. Саске знал, что в отличие от него самого, аники всегда хотел своих детей. Когда Сакура родила, то Итачи был частым завсегдатаем в его доме не только из-за тайных отношений, но и из-за детей Саске. Когда Сакуры не оказывалось дома, то оба брата, в тайне, фантазировали, словно это их общие дети. Представляли себя обычной семьёй, которую не нужно прятать от общества. — Хочу, – только с губ младшего слетели эти слова, как Итачи втянул его в пламенный поцелуй. Пусть их отношения навсегда останутся тайной, братья позволят себе быть счастливыми друг с другом.