Чуть не спалились

      Странные ощущения разливаются по телу, заставляя Аркашу крутиться на стуле, чтобы найти удобное положение, в котором игрушка не будет так приятно давить на простату. Игрушка, к слову, необычной формы, но за счёт этого очень даже попадает по чувствительным точкам. Марин явно долго её выбирал, и Аркаша не будет удивлён, если она ещё и стоила много.       И сейчас слушать то, как Марин смеётся, разговаривая с Олегом, хуже пытки, ведь хочется упросить Марина включить игрушку посильнее и кончить уже наконец: член уже неприятно трётся о ткань трусов, но Аркаша не может, потому что просить Марина перейти в личный звонок даже звучит странно. Мало ли кто что подумает, а их близкие отношения должны оставаться в секрете. Поэтому Аркаше ничего не остаётся, кроме как терпеть эту минимальную вибрацию, которую включил Марин. Елозя на стуле и ощущая, как алеют, горят щёки, он понял, почему Марин попросил включить вебку и оставить её только в их звонке. Он бы тоже не отказался посмотреть на своего парня, когда тот был бы под его контролем и извивался от приносимого удовольствия.       Всё тело приятно подрагивает, ноги сводит, а стоны подавляются с каждой секундой всё чаще. Голос Марина, который окутывает сознание, дурманит, заставляет дышать чаще, но Аркаша не понимает ни слова, сказанного им, потому что всё его внимание где-то, очевидно, не здесь, а ниже живота. Пальцами он сжимает края стола, не поднимает головы. Микрофон Аркаша отодвинул от себя от греха подальше ещё пару минут назад. — …Короче, идём в кску, да? — понимает лишь одну фразу из их разговора Аркаша. — Погнали, — слышен задорный голос Олега, когда Аркаша лишь тихо стонет, понимая, что теперь в течение часа не получит разрядку. — Аркаша, ты с нами?       А у Аркаши и выбора нет: Марин так и сказал ему полчаса назад, когда они ещё были в личном созвоне. Но сейчас так хочется отказаться, включить эту игрушку посильнее и себя коснуться пальцами… — Думаю, с нами, — с ехидной улыбкой на губах говорит Марин, открывая игру. Сегодня первый раз за всё время эта игра у него будет открыта не на полный экран, потому что есть зрелище, за которым поинтереснее наблюдать. — Да, Аркаш? — Да, — негромко произносит Аркаша, скрещивая ноги. Так долго сидеть с игрушкой и так невыносимо, так тут ещё и играть… Но выбора у него нет.       На телефон приходит уведомление, и, когда Аркаша читает его, лицо точно становится краснее, а дрожь, то и дело пробегающая по бёдрам, усиливается.

Марин За каждую смерть буду уменьшать на два, а за каждое убийство повышать на один Играй)

      Аркаша закрывает лицо руками и тихо мучительно стонет, понимая, что сам подписался на эту игру ещё тогда, когда он получил эту чёртову коробку из рук Марина. Хороший подарок, не поспоришь даже. — Аркаш, заходишь? — спрашивает Олег, когда от друга не слышно ничего уже пару минут. — Да-да, — тихо говорит Аркаша, обратно пододвигая к себе микрофон.       Щелчок мышки один, за ним другой. Медленная вибрация почти не ощущается, но стоит Аркаше поудобнее сесть, как она снова чувствуется как тогда, когда они первый раз проверяли работу этой игрушки. Мало того, что Аркаше пришлось вставлять её в себя самому, так ещё и Марин за этим наблюдал. Аркаша до сих пор помнит, как после этого ему ещё несколько дней приходилось замазывать пятна от укусов и засосы на своём теле. Хотя тот день он не забудет точно.       На экране появляется главная страница, когда в разговор включается Марин. Аркаша знает, что сейчас — только начало, но чувствует, как же ему жарко от этой постоянной стимуляции. Пальцы подрагивают от возбуждения, но Аркаша играет по правилам Марина: не трогает себя. А сейчас очень жалеет, что неделю назад начал бессмысленную ссору. Сам понимает свою вину и принимает наказание, но, зная, что он чувствует сейчас, он бы не стал заводить даже разговор об этом в тот момент. — Ты какой-то тихий сегодня, Аркаш, — волнующимся голосом произносит Олег, пока идёт набор команд, — всё хорошо? Нормально себя чувствуешь?       А Аркаша не может ответить «нет». — Да-да, всё в порядке, — а сам пальцами массирует виски, пытаясь сосредоточиться на том, что ему сейчас придётся играть. Играть на оргазм. До чего докатился?       Аркаша уверен, что Марин сидит довольный, как кот. Он нечасто доводит своего парня до вот такого состояния, но каждый раз, когда такое происходит, выглядит таким довольным, что аж бесит. — Удачи, Аркаш, — негромко произносит Марин — и начинается игра.       Плечи напряжены, губы сжаты в полоску, а микрофон снова где-то сбоку. Были бы они один на один, Аркаша только и делал бы, что стонал в микрофон, потому что знает, как сильно это возбуждает Марина, но только не при их общем друге. И только сильнее возбуждает тот факт, что их могут спалить.       Два выстрела мимо, один — прямо в цель — и Аркаша чувствует, как вибрация стала чуть сильнее. Трёт бёдра друг о друга, чтобы хоть как-то снять напряжение с члена, но этим только усиливает. Кусает губу, пытаясь заглушить все стоны, когда снова попадает. А Марин не может оторвать взгляда от такого Аркаши, который бессилен перед собственным удовольствием и который так сильно хочет получить ещё, поэтому сам пару раз промахивается, получая не очень лестные комментарии от сокомандников. — Блять! — громко восклицает Аркаша, когда Олег неожиданно выскакивает из-за угла и, пытаясь убить соперника, оказавшегося за его спиной, убивает Аркашу. — Олег, какого хуя?! Ну что за… — хочет продолжить ругаться Аркаша, ожидая, что вибрация уменьшится, но она резко увеличивается, сразу на несколько уровней, и он успевает только зажать рукой рот, чтобы его ругательства не превратились в сплошные до неприличия громкие стоны. — Не ругайся, Аркаш, — говорит Марин явно с улыбкой на лице. Аркаша прикрывает глаза, ощущая, как всё тело пробирает волной приятной дрожи. Поясницу начинает тянуть, а на ткани нижнего белья образовывается небольшое мокрое пятнышко. Аркаша мычит в руку, второй хватается за своё бедро, сжимает. Вибрация медленно ослабляется, когда начинается следующий раунд. Аркаша пытается восстановить дыхание и настроиться на игру, слыша извинения Олега, но он не обращает на них никакого внимания, потому что есть проблемка посерьёзнее. Перед глазами от удовольствия плывёт картинка, и уже как будто невозможно дотерпеть до разрядки, но Аркаша не трогает себя, позволяя Марину делать с ним, что только тот захочет. И Марину это точно нравится.       Пальцы не могут сосредоточиться на клавишах, как и сам Аркаша на игре. Он выключает микрофон, оправдывая это тем, что за окном начались какие-то строительные работы. Ну да, строительные работы в десять вечера. Не поспоришь. Но ни Марин, ни Олег ничего у него не спросили, а просто продолжили играть.       Аркаша и сам не знает, как ему так везёт, но он убивает соперников одного за другим — и вибрация становится всё сильнее и сильнее. Он уже тихо стонет, даже не пытаясь сдерживаться, ощущает, как стекают капли пота по шее, вискам, как покрылась испариной спина — и хочется снять с себя всю эту, как кажется, лишнюю одежду. Бёдра напряжены, сведены максимально сильно, во рту пересохло, но он не пойдёт на кухню за водой не просто потому, что не хочет, а потому, что не сможет дойти. Реакция и концентрация на минимуме, но и игра подходит к концу.       А Марин и сам еле сдерживается, чтобы не включить игрушку на максимум, чтобы помочь своему мальчику закончить это мучение наконец. Но как же ему нравится измученный вид Аркаши, который не может устоять перед тем, чтобы достичь разрядки. Видно, что, даже находясь в состоянии неконтролируемого возбуждения, Аркаша старается как никогда. — Умничка, — негромко произносит Марин, а Аркаша надеется, что слышит это только он.       А Аркаша с каждой секундой всё сильнее понимает, что не может сдерживаться. Ему так хочется коснуться себя, получить этот чёртов оргазм. Он так зависим от этого удовольствия, что не может не подчиняться Марину. И даже само подчинение возбуждает его. — Марин, пожалуйста… — зайдя в их личный звонок и пододвинув к себе микрофон, охрипшим голосом просит Аркаша. — Мы ещё не доиграли, Аркаш, — с блядской улыбкой, которая слышна в голосе, говорит Марин, словно насмехаясь. Аркаша кусает губу, думая, как же облегчить свои страдания, а затем придвигает микрофон поближе. Марин немного напрягается, слыша его сбитое дыхание. — Как же мне хочется, чтобы вместо этой игрушки был твой член, — Марин давится воздухом от того, что только что услышал. Шёпот Аркаши и его тихие стоны кружат голову посильнее любого алкоголя. Начинается последняя игра последнего раунда. — Мх-х… Как же приятно… — Аркаша знает, как довести Марина, а потому говорит всё то, что только приходит в его извращённую голову. Марин ничего ему не отвечает, но вибрацию усиливает. — А-ах… — стонет Аркаша, и он бы прикрыл рот ладонью, если бы не игра. Невольно прогибается в пояснице, чувствует, как игрушка проникает ещё глубже. — Мари-и-ин, — выстанывает имя своего парня, который специально не смотрит на него, потому что знает, что потом абсолютно не сможет сосредоточиться игре. Персонаж Аркаши умирает, а потому тот убирает руки от клавиатуры и закрывает ими лицо. Жар по телу проходится волнами, а бёдра неконтролируемо дрожат. — Сильнее, пожалуйста, — тихо и вперемежку со стонами просит Аркаша. Звучит голос из игры, говорящий об их победе. И Марин позволяет себе перевести взгляд на своего парня. Тот выглядит ещё прекраснее, чем представлял себе Марин, слушая все его стоны, каждый из которых отпечатывается в голове. — Сильнее? — спрашивает с издёвкой. — Да-а-а, — тянет Аркаша, потирая бёдра друг о друга. Вибрация резко усиливается до максимума — и Аркаша стонет в голос, выпрямляясь на стуле и судорожно хватаясь руками за подлокотники. — Будем ещё играть? — спрашивает Олег. Он-то не слышит, что говорят эти двое, потому что оба в муте, что его, к слову, смущает. — Алло-о-о…       Аркаша сжимает пальцами подлокотники, чувствует, как стекают слёзы по щекам оттого, насколько же это всё приятно. Всё тело горит, а дышать почти невозможно: настолько много стонов и судорожных вдохов-выдохов, кружится голова. От сидячего положения игрушка входит ещё глубже, а Марину проще наблюдать за эмоциями Аркаши. — Не думаю, — отвечает Олегу Марин, заинтересованно наблюдая за своим парнем. — Аркаша написал, что ему плохо стало.       Плечи Аркаши дрожат, а рот открыт в немом стоне. Быстрая вибрация доводит до оргазма слишком быстро. Марин не может налюбоваться своим мальчиком, бёдра которого напрягаются, а затем всё тело содрогается. Аркаша высоко стонет — хотя скорее хнычет, — когда ткань в районе паха намокает. Марин с довольной улыбкой на лице медленно уменьшает вибрацию, а затем и вовсе её выключает. — Бля-ять, — тихо тянет Аркаша, дрожа от сильного оргазма. В голове абсолютно пусто, а перед глазами пелена. — Хороший мальчик, — тихо и хрипло произносит Марин, рассматривая своего парня. Как же ему нравится его затраханный вид: раскрасневшееся лицо, дрожащие ручки, сведённые бёдра, чуть взъерошенные волосы… — Кто? — слышится голос Олега. Марин вздёргивает брови вверх, а затем прикрывает глаза рукой, сдерживая смех. Как можно было так тупо спалиться? — Я?       Аркаша смеётся, всё ещё пытаясь восстановить вусмерть сбитое дыхание. Смотрит на экран, где отображается, что Марин не в муте в общем созвоне. — Не ты, не ты, — посмеиваясь с собственной глупой ошибки, отвечает Марин. — Блять… — закрывает ладонями лицо. — А кто?       Как в тот момент Марину удалось уйти от ответа, Аркаша уже не помнит, но зато точно помнит, как потом долго его подкалывал и как Марин смущался от каждого упоминания этого случая. Чуть не спалились.