Сексуальный эксперимент

      Иногда случались такие разговоры, когда я в шутку выплескиваю свои желания, и они встают мне боком. Так вышло и в этот раз.       Я с Василисой праздновали Новый год. Мы были одни, с нами только самодельные алкогольные коктейли, которые подействовали почему-то невероятно быстро, поэтому мы быстро отказались от идеи пить дальше, чтобы не набухаться в хлам и не лечь спать слишком рано. Со всяких глупых разговоров, типа её рабочих ситуаций или сплетен об отношениях нашей общей подруги, мы быстро перешли к теме секса. Наши отношения длились два года, так что это не было чем-то удивительным. Обсуждение любимых поз и советы, как сделать хорошо друг другу происходило часто. Вот тут то я и ошиблась. Хотя считаю, что моей вины в этом нет — я просто озвучила одно из своих желаний, которое по какой-то причине разозлило мою Василису. — Как ты относишься к тройничку? — вопрос я задавала не первый раз и знала ответ, но водка заставила поднять этот вопрос снова, в надежде, что водка в моей темноволосой пассии тоже что-то изменит. — В смысле с кем? Кто-то конкретный? — она продолжает мою игру. Девушка не первый раз слышит этот вопрос, не первый раз задавала одни и те же вопросы, на которые слышала ответ, но всё равно играет с моим воображением.       На самом деле с моей ревностью и любовью к собственничеству мне самой порой непонятно это желание, кроме того, я знаю, что Василиса категорически против подобных вещей, но я надеюсь, что когда-то смогу сыграть на её любопытстве. — С девочкой, конечно. Не кто-то конкретный, просто… — Я не могу представить нас с каким-то левым человеком, но и со знакомыми я тяжело представляю, — сказала она, немного подумав. — С рыжей? — отшутилась я, первый раз выдвигая подобную шутку в подобном разговоре, и мгновенно увидела реакцию. Явное недовольство.       Рыжая, она же Марина Николаевна, женщина, которая работает вместе с Василисой. Я пересекалась с ней случайно, ещё тогда отметила её привлекательность. Она хоть и вдвое старше нас, но в ней невероятно много сексуальности, женская энергетика, при чем агрессивно женская, наполняла всё пространство вокруг, когда я оказалась с ней в одном кабинете. Василиса часто рассказывала мне о том, какая она специфичная, сложная, властолюбивая. Я ненароком ревновала, думая, что её это привлекает. Безусловно, Василиса любит подчиняться в постели, любит, когда я играюсь с ней, проявляя силу, но она убеждает меня, что рыжая её не привлекает по многим параметрам, и вообще, она выбрала меня — а потому не важно, может ли её привлечь кто-то ещё или нет. Она принадлежит мне.       Но моё желание попробовать втроем, или даже посмотреть на то, как кто-то трахает мою малышку, подбило мысль о рыжей. Конечно только в теории, провернуть это нереально, женщина наверняка в отношениях и более чем вероятно — гетеросексуально. И это всё опуская кучу других причин, например, на кой черт ей бы сдались малолетки, нежелание нарушать субординацию, личные границы их, как коллег по работе и бла-бла-бла. Это просто была проскользнувшая мысль, которая слегка намочила трусики, так как предполагаемый темперамент рыжей в постели очень даже вписывается в сюжет в моей голове. — Так тебе меня не хватает? — Василиса тут же вспыхнула от моей шутки, — я же стараюсь! — она уже не то злилась, не то собралась плакать, меня это раздражало, я тут же пожалела о своем вопросе.       На самом деле, нам обеим нравится иногда оказываться «снизу». Мы меняемся ролями, но у меня роль верхней держится дольше, потому как моя девочка часто устает, часто бывает в апатичном настроении. У неё просто часто не бывает сил быть мамочкой. — Я против тройничка, раз уж на то пошло, и ты это знаешь. А что касаемо рыжей — раз уж я тебя не устраиваю, то может и найдешь себе кого-то лучше меня? Кто будет удовлетворять твои потребности, всегда находясь сверху? — Василиса уже почти кричала, прекрасно зная, как меня это бесит, но уже не могла остановиться.       А самое обидное в этом было то, что она и поняла-то не правильно. У меня не было цели «законно» потрахаться с кем-то, кто властнее неё. У меня просто проскользнула мысль, что я бы посмотрела и присоединилась к её же удовлетворению. Но объяснять ничего не хотелось. Я уже так сильно разозлилась, что мне сейчас открыть рот было бы опасно. Редко это приводит к чему-то хорошему. Я просто отвернулась к ней спиной, мы лежали на диване дома, и залезла смотреть ленту в сети. Я на самом деле не обращала внимания на то, что листаю, мне просто нужно было отвлечься. — И че ты обижаешься? — она никогда не может уняться в такие моменты и дать мне успокоится, оттого ситуация всегда усугубляется, — так и скажи, что я тебе не нравлюсь. Тебе рыжая нравится, да? — Всё, закрыли тему, — я настаивала на том, чтобы закончить диалог. — Ок, — девушка истерично бросила эту фразу, резко поднялась и ушла в другую комнату. Ну и проваливай.       Я была уверена, что уже всё. Разошлись по комнатам, чтобы успокоится и меня такой расклад вполне устраивал. Но как обычно мои надежды не увенчались успехом. — Саша, если ты так хочешь, я буду себя так вести всё время, — Василиса вернулась в комнату. Она пыталась сделать тон голоса строгим, но на фоне злости он получался скорее стервозно-пассивно-агрессивным. Я обернулась, и увидела, что девушка несет в руках наш фаллоиметатор, смазку, шлепалку и что-то ещё. — Отъебись, — я была вообще не настроена на секс. Хотя мы и говорили о том, что иногда хочется грубого секса, и для этого наверное было бы удобно использовать ту злость, которая вспыхивает в подобных ссорах. Но сейчас я поняла, что идея оказалась плохой — я вообще не хочу её сейчас не то, что между ног, но вообще в радиусе километра. — Нихера. Ты же так хотела? — Девушка резко толкнула меня, заставляя перевернуться на спину, — думаешь, рыжая такая? — шлепалкой ударила по моему бедру. Ощущения неописуемые. Некогда приятная боль сейчас отзывалась только ещё большим гневом. Ни тени возбуждения. — Отъебись, я сказала, — я пыталась показаться ещё более серьезной, но я была напугана. — Не разговаривай так со мной, — я уже пожалела о том случае, когда предложила Василисе трахать меня, каждый раз, когда мы ругаемся, думая, что это всё наладит. И как убедить её сейчас в том, что это не так, я не знала.       Я была не намного слабее девушки, но я чересчур худая, и она могла взять попросту весом. Я пыталась вырваться, но мне почти с легкостью засунули в рот кляп, и перевернули на живот, заставляя лечь на колени. — Если это будет гарантией твоей верности, я могу тебя так трахать хоть каждый день, — я вырывалась, но с меня сняли штаны и трусики, так быстро, что я запаниковала ещё сильнее. Мои руки быстро оказались у меня за спиной чем-то связаны, что мешало мне подняться. Я пыталась хотя бы скатиться с нее, но она каждый раз поправляла меня у себя на коленях, как будто я вещь. — Не дергайся и молчи, — Василиса шлепнула меня по попе, отчего я вскрикнула. Я помню то приятное ощущение, когда шлепают, даже когда шлепают больнее, чем было сейчас, но даже тени этого возбуждения не было, я не хотела сейчас совсем.       Посыпался ряд ударов, один, второй, третий. Каждый больнее предыдущего. Я всё ещё предпринимала попытки слезть с её колен, но она каждый раз меня подтягивала назад. Я заплакала. Не от боли, нет. Скорее от бессилия. Мне хотелось, чтобы это быстрее закончилось. Я извивалась, как могла, я чувствовала, как Василисе не удобна моя возня, и она едва ли могла ровно ударить меня, с нужным напором, когда ей параллельно приходилось меня держать. В один момент что-то, чем были связаны мои руки за спиной, ослабло, и я смогла высвободить одну руку и быстро попыталась прикрыть многострадальную пятую точку. Тогда шлепалка угодила прямо по руке, так ещё из-за моих попыток вырваться, кажется, не очень удачно. Ребром. В руке была невероятная боль, не привычная, а какая-то другая. Я почувствовала, как по руке потекло что-то горячее, и сразу поняла — неудачный удар привел к царапине. — Блять, я же сказала лежать тебе спокойно! — выкрикнула девушка, сталкивая меня на диван, встала и куда-то ушла.        Я приподнялась на одном локте, развернулась и села на горящую попу. Рука кровила, при чем сильно. Рана не сказать, чтобы была внушительной, но крови почему-то было много. Пока я рассматривала кровь, Василиса вернулась. — Будет больно, — девушка дернула меня за кровоточащую руку, и, сжав её чуть выше царапины, бесцеремонно разбрызгала антисептик. Щипало так, будто меня огнем опалили. Я недовольно шикнула, насколько это было возможно через кляп, он она тут же дернула меня за руку снова, затем стерла салфеткой кровь и наклеила лейкопластырь поверх.       Я подумала, что сейчас самая лучшая возможность вырваться и уйти. Я уже думала, как буду собирать вещи и переезжать, чтобы не видеть её больше никогда. Однако Василиса прочла моё желание сбежать, поэтому тут же свалила меня в неудобную позу и снова связала руки мне за спиной. Я стояла на коленях, опираясь грудью в диван. Девушка же властно рассматривала сзади мой вид, наверное ликуя, как ей удобно теперь будет продолжать меня мучать. Я хотела было завалиться на бок, но побоялась, что будет больно — Василиса меня поставила так, что с одной стороны от меня был стол, с другой — деревянный подлокотник дивана. — Если будешь дергаться, веревка заденет пластырь и можешь занести заразу, так что советую этого не делать, — она уже насмехалась надо мной. Я же попыталась передразнить её сквозь кляп, но меня снова ударили по ягодицам, — ты походу не догоняешь, да? Я не буду тебя жалеть, тем более, если ты будешь и дальше брыкаться. Ты так хотела бы с рыжей? Она бы наверняка не стала бы тебя жалеть.       Меня до одури злило то, что происходит, но я могла это выливать только в бессилие. Вспышка гнева, который не вырывается, но настолько сильно заполняет внутри, что опустошает мгновенно. Я заплакала навзрыд. — Чего ты плачешь? Я же знаю, что тебе это нравится. Когда тебя дерут как суку, и не спрашивают. Кстати об этом… — на этих словах я почувствовала, как сзади ко мне прислонили что-то очень холодное.       Я сильно запаниковала, я точно знаю, что это. И я была не готова не то, что сейчас, я вообще очень редко бываю к этому готова. Холод металлической анальной пробки. Василиса была первым человеком, который открыл для меня это сомнительное удовольствие. Мне даже иногда было приятно, но это было удовольствие на раз в пол года, и то, очень нежно и аккуратно, я боялась представить, как сейчас со мной могут поступить. Я услышала, как девушка открыла баночку с лубрикантом, и забилась истерикой, я кричала, извивалась и в итоге всё же завалилась на бок. Благо не ударилась, но оказалась не в самом безопасном положении — так ей оказалось проще меня держать, она буквально прижала меня к дивану.       Василиса обильно смазала всё смазкой, но, к моему облегчению, всё же ввела пробку достаточно аккуратно и медленно. Было больно, но терпимо. И по прежнему, никакого возбуждения. Я уже не могла остановить плачь, и почти не слышала, что пыталась сказать мне моя девушка. — Что, думаешь рыжая стала бы спрашивать, если бы захотела трахнуть тебя анально? Я сомневаюсь, — Василиса глумилась, видимо пытаясь перекрыть тот факт, что так или иначе меня пожалела — она могла бы сделать всё грубее и больнее.       Василиса любила анал, мы купили пару пробочек разных размеров, мне маленькую, ей чуть больше. Но если наш обычный секс часто сопровождался аналом, направленным на неё, для меня это всегда было каким-то редким желанием, который я даже чаще всего не озвучивала, избегая этого вида секса.       Меня снова поставили в позу «раком», и залили наверное целым литром смазки, потому как никакой естественной смазки не было совсем. Я уже готова была молиться, чтобы это всё закончилось. Девушка сзади меня явно нацепила на себя пояс и протянула в него наш страпон, этот звук я ни с чем не спутаю. Последовало пару шлепков ладонью, и, совершенно неожиданно, девушка резко ввела в меня сразу весь фаллоиметатор во всю длину. Было больно, но обилие смазки смягчило последствия. Я абсолютно безэмоционально терпела жесткие толчки в свою сторону, ждала, считала фрикции… Пять… Шесть… Это должно кончится… Она устанет и отпустит меня. Десять, одиннадцать… Ниточки слюней уже вымочили весь диван у меня под щекой. Двадцать, двадцать один. Становилось больнее, я уже не могла кричать, я вышептывала мольбы остановиться сквозь кляп. Тридцать три, тридцать четыре. Меня игнорировали. Слезы текли, смешивались со слюной, мне так мерзко никогда в жизни не было. Пятьдесят. При каждой фрикции задевалась анальная пробка, создавая дополнительную боль. Шестьдесят, шестьдесят один… Всё медленнее, она наконец-то устала. Смазка высыхала, мне становилось всё больнее. Я устала, от плача уже страшно болела голова, руки и ноги становились ватными. Мне нужна была разрядка… Нет, не оргазм. О нем и думать сейчас было некогда. Я просто мечтала вытащить всё, что сейчас доставляло такую боль внутри моего тела, лечь в горячую ванну и никого никогда к себе больше не подпускать.       В один момент я просто провалилась куда-то. Будто заснула, но я не заснула — я чувствовала, как из меня вытаскивают фаллоиметатор, анальную пробку, кляп. Чувствовала, как мне вытирают с лица смесь слюней и слез. Чувствовала, как меня берут на руки и укладывают в постель, укрывают одеялом. Я даже, кажется, попросила попить. Последнее, что я помню настолько отчетливо, насколько это возможно — меня обнимают, прижимаются ко мне всем телом, и гладят по волосам.