Ты только не говори никому

      Мин Юнги устроился жить и работать в одно странное место, но работа хорошо оплачивалась, поэтому он и не уходил. Да и не приняли бы его в мире обычной медицины.       Бета начинал карьеру очень удачно у одного профессора - светила медицины. Осваивал тайны химии, где препараты и лекарства творили чудеса и ужасы. Иногда Юнги ошибался, и его пациенты впадали в кому или безумие, вот тогда он и искал противоядия от "лекарств". Очень быстро наработал данные о всех возможных составах, но увлекся именно "ядами". Теми, что не лечили, а калечили. После вопиющего случая профессор отказал ему в покровительстве, хотя состав препарата был изобретен самим ученым, но вину тот свалил на ассистента.       Тогда Юнги вызвался вернуть больного омегу с того света. Отец пациента был богат и на лечение не скупился. Мину удалось восстановить физическое состояние юноши, но психика была безвозвратно нарушена. Требовалось длительное лечение и постоянное наблюдение.       Тогда богач и создал частную психиатрическую клинику для единственного сына, а Юнги взял в качестве медперсонала. Парень в запале рассказывал страшные вещи о насилии отца и издевательствах матери. Судя по эмоциям в феромоне, он не врал, но Юнги держал язык за зубами, чем заслужил уважение своего работодателя. Сам бета не пах, потому богачу приходилось верить ему на слово.       Постепенно в клинику стали свозить богатеньких сумасшедших. Появились медсестры, но все они были немыми от природы или принудительно. Если в запахах омег и колыхались страх и волнение, объяснить его они никому не могли.       А потом стали привозить не психов, то ли в попытке спрятать от правосудия, то ли в погоне за деньгами. Таких пациентов Юнги было велено вводить в безумие, либо провоцировать разовые приступы, чтобы пациент сам поверил в свою невменяемость. После выставления диагноза деньги доставались родственникам. Работа оплачивалась дорого, потому Юнги и шел на сделку с совестью. Кто этих богатых поймет. Им не понять, как сложно было студенту медицинского, так почему он должен проникаться их проблемами. Альфы и омеги мелькали перед глазами, фоня ложью, извращенными желаниями, агрессией, насилием.       И вот однажды привезли его. Бету. Такого же скрытого от посторонних носов, как сам Юнги, и печального. По досье выходило, что парень не был извращенцем или игрушкой, он просто был проклятием благородной семьи. Детей завести не в силах, но первый на очередь наследования огромного состояния. Вот и пытались родственники доказать его несостоятельность, чтоб смог претендовать на деньги приемный сын семьи, развратный омежка, который свою плодовитость успел доказать еще до брака, принеся двойню альф.       А этот бета был спокоен, в глазах его плескалась усталость и вся боль мира. Парень оживился лишь при взгляде на Юнги. Уголки его рта поползли вверх, но будто бы пациент сдерживался. Открыто он улыбнулся, лишь оставшись с врачом наедине.       - Ты тоже бета, - счастливо вздохнул пациент. - Может, поймешь меня. Только ты никому не говори.       Фраза была более чем абсурдной, но Мин уверенно кивнул, заглянув в медицинскую карточку.       - Конечно, Ким Тэхён, я здесь работаю с основания больницы, и все благодаря умению держать язык за зубами.       - Родня взъелась на меня не столько за субпол, сколько за пристрастия в постели. Если бы я согласился выйти за альфу и признать его детей своими, (они и такой вариант подыскали), или усыновить близнецов брата, то меня бы сюда не привезли. Но я не могу от всех этих душистых феромонов. Мозг можно вычихнуть, когда они нервничают. А они все время волнуются и нервничают, потому что все время врут, - нахмурился Тэхён. - Потому я отказал всем. А они меня усыпили и сюда привезли. Видать все варианты проработали заранее. Что со мной теперь будет, бета?       - Мое имя Мин Юнги, - представился врач, - и вам прописали безумие.       Почему-то не хотелось врать этому юноше. Он не паниковал, вроде даже принял свою судьбу, а если и будет кому рассказывать об откровении Юнги, тот спишет все на сумасшествие больного.       - Это как "прописали"? - дернулся Ким. - Это у вас обычная практика?       - Обычная - это настоящие сумасшедшие, а вы исключение. Но вам предстоит стать таким же, как остальные пациенты.       - Юнги-хён, - вцепился в руки Мина Тэхён, переходя на неформальное обращение, - не надо, прошу тебя. Я не хочу забывать, что было в прошлом, и стать бездушным телом, что ищет насильственный выход из жизни. Я хочу помнить.       - Помнить о чем? - не понял Юнги.       - О любви, о надежде, и вере, о прошлом. Если у меня нет будущего, сохрани мне хотя бы прошлое. Не хочу его забывать.       - Возлюбленного, - понятливо кивнул врач. - Из-за него и отказывался от других вариантов семейной жизни?       - Ага, - светло и широко улыбнулся Ким. - Лучше моего беты никого нет.       Тут пришла очередь Юнги бледнеть. Судьба бет была незавидной. Родители действительно считали их пустоцветами, и больших надежд не возлагали. Беты заполняли бордели, тюрьмы, скитались неприкаянными по улице, но меньшая часть бросала весь свой человеческий потенциал в профессию, потому блистали представители этого субпола в юриспруденции, медицине, науке и кулинарии. Здесь отсутствие запаха было даже им на руку, а вот жизнь позволяло вести достойную.       Если Тэхён снюхался с таким же бетой, как он сам, то мог поднять с низов какого-то замарашку. Понятно, почему родственники пошли в наступление.       - А где он... Ну, твой возлюбленный, - смущенно уточнил врач.       - Думаю, пересчитывает деньги, которые ему вручили мои родичи, - пожал плечами парень. - Это ведь он мне вколол снотворное. Других бы я не подпустил.       - Он предал тебя, а ты еще улыбаешься воспоминаниям о нем?! - опешил Мин, выдавая свои эмоции.       - Изменить же я ничего не в силах, поэтому выбираю приятные воспоминания. Злиться взаперти - это верная дорога в сумасшествие. Так я мог бы выполнить твою работу, хён, только не слишком быстро. Поэтому позволь мне насладиться воспоминаниями. Когда станет невмоготу, обещаю, сам попрошу, чтобы ты мне вколол... чего ты там колешь своим психам, - тряхнул головой Ким.       Юнги осмотрел молодого человека. Высокий, плечистый, подкаченный, стройный. Доза лекарства на такого будет выше средней нормы, а значит и токсическое воздействие ярче и длительнее. Смотреть, как гаснут эти глаза, как трясутся эти аристократические пальцы, Мину хотелось все меньше. Это был не первый пациент, который вызывал у медика сочувствие, но первый бета. Его по запаху никто не сможет раскусить. Стоило рискнуть.       - Я буду ставить тебе обычные витамины, но ты должен будешь играть реальные вспышки сумасшествия, агрессии, апатии, ужаса. Справишься? - поинтересовался Юнги.       - Я на актерском учился, - гордо задрал голову новый пациент.       В следующие минуты он выдал на лице все эмоции, что заказал врач. Юнги даже хмыкнул от удовлетворения. Спасти из заточения он юношу не может, но может подарить ему нормальную жизнь. Пока эта самая нормальная жизнь не надоест самому пациенту. Мин вздохнул и одобрительно похлопал Кима по плечу.       "Больного" поселили в подземелье без света с регулярным приемом специальных "ядов". Сюда спускался только сам Юнги, поэтому Тэхён мог позволить себе не притворяться психом большую часть времени. Врач колол ему что-то безобидное или расслабляющее. Тэхён всегда смотрел на него с обожанием, пока игла холодила вену, чем смущал медика. Но Мин умел держать лицо не хуже своего пациента, потому ничем не выказывал волнение.       Несколько раз родные навестили Тэхёна, и тот каждый раз разыгрывал им спектакли психических истерик. Называл именами погибших родственников, древних политических деятелей, даже животных. Больной действительно сбивал костяшки об стены, обдирал ладони и срывал голос, пытаясь быть убедительным в своем сумасшествии. Юнги потом врачевал над своим особым пациентом, не забывая пожурить его за излишнюю прыть. Но своего они все же добились. Тэхёна признали невменяемым, ему приписали пожизненное заключение в клинике, на содержание в которой родные должны были переводить три миллиона в месяц.       Директору больницы Юнги доказал, что бета опасен, и лучше его всегда держать в подземелье, чтобы солнечный свет не усугублял состояние больного. Еду ему носил глухонемой медбрат, а сам Юнги навещал поздно вечером после обхода.       Как-то зайдя в помещение, врач испуганно бросился к шумно дышащему пациенту. Удушье? Аллергия на препараты? Но взгляд с поволокой мог свидетельствовать только о сексуальном удовлетворении. Резко подняв дальнюю руку Кима, и обнаружив на ней липкие потеки, Юнги фыркнул недовольно.       - Опять мечтал о нем?       Он завозился с бинтами, намереваясь обмыть следы страсти пациента.       - Нет, о тебе, - с улыбкой протянул Тэхён, позволяя протереть себе руки, испарину с лица и шеи, и даже оттянул пояс больничных брюк, как бы приглашая ниже.       - Сам, - смущенно сунул ему в руки марлю врач. - Тебя, может, еще и удовлетворить.       - Я бы не отказался. Я бы этого хотел, - уверенно кивнул пациент, без стеснения обнажаясь перед своим лечащим врачом.       Небольшие но крепкие ягодицы, длинные умопомрачительные ноги... заставили Юнги поспешно отвернуться. Да, у него отношений не было, он был весь в работе, но и он давал волю рукам иногда, только никого конкретного в этот момент не представлял. Может, стоит начать мечтать об этом Тэхёне?       - Не нравлюсь? - послышалось из-за спины.       - Да нет, - смутился Юнги, - ты очень привлекательный. Я просто не привык... что пациенты со мной флиртуют.       - Я же не обычный пациент, - усмехнулся Ким, - я твой особый пациент. Разве нет?       - И? - скрестил руки на груди врач, выжидающе глядя на парня.       - Поменяешь мне сегодня препарат?       Спина у Мина вспотела от осознания, что Тэхён хочет все же погрузиться в безумство. А Юнги уже тешил себя мыслью, что у него будет друг и достойный собеседник в этом ужасном месте. От испуга он порывисто шагнул вперед и схватил запястья пациента.       - Нет-нет, - успокоил его Ким, поняв без слов. - Я хочу что-то возбуждающее. Есть у тебя слабый афродизиак? Или в психушке такого не держат?       - Тебе не хватило что ли? - обиделся Юнги. - У нас же гона не бывает. Зачем тебе?       - Я хочу, чтобы ты принял его вместе со мной, - коварной змеей оглаживал его тело Тэхён. - В одиночку это не так ярко, не хватает ощущений. Прям даже не понравилось, - скривился он. - А вот с партнером...       - Почему... я?       Вопрос был глупый. А кому еще мог довериться Тэхён, который для всего остального мира сходил с ума в своей темнице, калечил себя и жил на транквилизаторах? Но хотелось услышать ответ, может, даже тешивший сознание.       - Я видать только по своему гендеру прикалываюсь, - задумчиво отозвался Ким, - а ты теперь единственный бета в моем окружении. И очень привлекательный бета, - губы расползлись в улыбке. - Даже когда сжимаешь губы, все равно хочется тебя поцеловать. Когда глаза испуганно распахиваешь, хочется обнять и утешить...       - Ты... проецируешь себя альфой? - тревожно уточнил врач.       - Я могу и так, и так. Как захочешь, - Тэхён уже в откровенную красовался.       - Идиотизм какой-то, - утер вспотевший лоб Юнги. - Ты числишься психом, а сам со мной заигрываешь. Это что за восьмидесятый уровень отрешения от реальности?       - Моя реальность - эта клетка, больничная еда, твои уколы, и ты сам, - развел руками пациент, натягивая одежду. - А уж все остальное я могу додумывать. Что ты там устал от своих психов и ждешь не дождешься вечера, когда сможешь поговорить с адекватным человеком. Что замечаешь мою привлекательность и думаешь о ней на ночь. Или нет. Теперь заметил как я чертовски красив, и не сможешь уснуть до утра.       - Ты красив, - кивнул Мин, - но торопишься. Дай мне помучиться мечтами о тебе несколько ночей, и возможно, я сам прибегу к тебе с просьбой близости.       - Я буду ждать, - смачно шлепнул его по заднице Тэхён. - Что у меня сегодня в меню? - кивнул он на шприц.       - Витамин Д, - смутился врач. - Ты без солнечного света, это вредно. Будь ты обычным психом и не заметил бы, как теряешь здоровье. Но ты же не псих...       - А можно меня как-то выводить на улицу? Ну, чтобы солнце меня поддерживало само, а не уколы. Или это сразу станет известно родным, и они засомневаются в моей ненормальности?       - Ну, если тебя в смирительной рубашке вывозить, - задумчиво прицелился в ягодицу пациента Мин. - Скажем, что ты под седативными, а ты будешь очень убедительно играть безэмоциональный овощ.       - Я на смирительную соглашусь только после того, как ты меня в ней поимеешь, - зашипел Тэхён от укола. - Поимеешь же? - обернулся он, озорно облизнувшись.       - Ким Тэхён, - укорил пациента Юнги.       - Для тебя можно просто Тэтэ, - расцвет Ким.       Все сработало так, как хотел этот коварный Тэтэ. Юнги мучился ночами от откровенных снов, просыпался с влажным бельем, и боялся каждый вечер спускаться к пациенту. Но тот не напирал больше и спокойно поглощал еду и шипел на уколы.       Но в один из вечеров Юнги не выдержал. Когда аппетитный зад был оголен, и Ким склонился перед ним, Юнги отложил шприц и огладил упругую половинку. Тэхён отреагировал сразу - застонал и подался навстречу. Он был невозможно соблазнительным и податливым, и Мин пришел в себя уже когда наполовину вошел в чужой зад. Хозяин этого зада просил "медленнее и осторожно", и врач повиновался. Никто из них не пожалел об этом опыте, а вот до поцелуев так и не дошло.       Первым инициативу проявил Тэхён. Он прижал Юнги к стене своей камеры, но ласково погладил по щеке и предупредил: "Сейчас я тебя поцелую". Целовался и кусаче, и нежно, но, когда попытался отстраниться, Мин потянулся за ним, сдавая себя с головой. Понравилось.       Все чаще было понятно, что Тэхён хочет обладать, а не только отдаваться, а вот Юнги трусил. Отважиться он решил на Чусок. Неделя праздников подразумевала малое количество персонала и отсутствие посетителей. Главврач этой странной больницы позволил себе дневной сон, потому как в ночь планировал потерю девственности своей задницы.       Ввалился он к Тэхёну чуть навеселе и еще с собой принес бутылку. Да, их нельзя было прочитать по запаху, но Ким Тэхён каким-то образом всегда распознавал страхи Юнги. Потому и сейчас обнял ласково, целовал нежно и уговаривал, что будет аккуратным. Чтоб уж совсем не дать задний ход врач пихнул в руки пациента флакон лубриканта с афродизиаком в составе. Ким был нежен, умело сорвал стопоры в сознании Юнги и позволил даже вовсю накричаться от сладостной пытки. Кончил Мин дважды, пока Тэхён дошел до пика. Темперамент у них был разный, но удовлетворение всегда настигало обоих.       Так что была и смирительная рубашка, видя которую на бездвижном Тэтэ в инвалидном кресле, Мин прикрывал напрягшуюся плоть этим самым креслом. Все виделась ему прогнутая спина и красные от шлепков ягодицы, а он дергал на себя ткань рубашки, заставляя ее надсадно трещать.       Были и нежные объятия. Без секса и без поцелуев, просто присутствие рядом и заверения, что в мире снаружи хуже, чем здесь, рядом с Мином.       Были и обиды, что не приходил, когда заболел или закрутился с пациентами.       И конечно были подарки. В основном Мин приносил что-то вкусное из еды или то, что могло разнообразить их сексуальную жизнь.       И никто в наружном мире не знал, как дороги стали друг другу два беты, один из которых официально был признан невменяемым и опасным для общества, а второй этот самый диагноз поставил.       Только вы не говорите никому. Тшшшшш )))