Чачжанмён на время

      — Привет, давно ждешь? — девушка, одетая во всё чёрное, в чёрной развевающейся мантии, практически подбегает к парню, стоящему у дверей бара.       — Нет, сам буквально только подошёл, — они стукаются кулаками и дружески хлопают друг друга по плечам, — могла бы не бежать, знаешь же, что я без проблем бы подождал, — он открывает перед ней дверь.       — Да знаю я, знаю, не ворчи, — она отмахивается от него, — просто тучи на небе такие, боялась, что дождь пойдет, вымокнуть не хотелось.       Они садятся за их столик в углу, парень вытаскивает пикнувший телефон, смотрит на экран, усмехается и убирает.       — Не хочешь ответить? — спрашивает его девушка. Эрин — лучшая подруга Джинву. Они познакомились ещё в пятнадцать на выездном школьном мероприятии, когда девчонка только-только переехала в Сеул со своей семьёй, да так и стали не разлей вода. Настоящие друзья, дружища, дружбанидзе, причём настолько, что знают всё друг о друге, вплоть до графика цикла. Вот такие вот кореша, знающие друг о друге достаточно, чтобы даже не задумываться о романтике, но все только диву даются: как парню с девушкой так подружиться удалось, без намека на отношения. А сейчас им вот уже по двадцать четыре, время летит…       — Да не, это Джин-А, — он убирает телефон в карман, — написала, что в каком-то пабе с моим друганом Джинхо встретилась. Нормальный малый, ему можно сестру доверить.        — А что, может, их к нам позовём? Больше народу — веселее, — Эрин берёт меню.       — Не, к чёрту, — Джинву тоже просматривает блюда, — я её нытьё и так постоянно дома слушаю, не волонтёр. Да и с Джинхо уже сегодня виделись, перебьётся.       — Ну ладно, затусим вдвоём.       Джинву тоже одет во все чёрное, они словно парочка жнецов смерти из корейских дорам. Сейчас они выглядят особенно похоже: у неё чёрные длинные распущенные волосы, у него чёрная стрижка, у него серо-голубые глаза, у неё — серые, с каким-то словно фиолетовым отливом, у обоих аккуратные черты лица. Да что уж там, даже фамилия одна на двоих: только он Сон, как обычно говорят в Сеуле, а она — Сун, хоть и пишется так же, но на острове Чеджу произносят по-другому, чтоб их, южане.       Так как на день всех Влюбленных Джинву не получил самодельный шоколад, а Эрин не получила ничего уже на Белый день, ни шоколада, ни зефира, то сегодня они отмечают Чёрный день: корейский праздник, который отмечается четырнадцатого апреля одинокими людьми. Как раз для таких неудачников в личной жизни, как они. Сегодня основное блюдо дня — это чачжанмён в густом чёрном соусе с кусочками свинины, овощей и бобов — именно поэтому праздник называется чёрным днем, именно поэтому они вырядились как ангелы смерти. Ещё, конечно же, на столе будет море соджу.       — Ну, подруга, ты знаешь традиции праздника. Понеслась?       — Понеслась! Давай начнём сразу с чачжанмёна: кто быстрее съест, тот выиграл, а проигравший платит сегодня.       — Забились, — они бьют по рукам, заказывают лапшу.       Когда порции приносят, они засекают время. Сначала Джинву хотел податься, как джентльмен, но не в этот раз: отдать кучу денег за сегодняшние посиделки ему не хочется, поэтому он планирует выиграть в честной борьбе, усиленно налегая на чачжанмён. Порция действительно огромная, но как бы он ни старался, Эрин всё-таки оказывается первой. Она начинает смеяться, хлопает в ладоши:       — Ха-ха лох, трусы в горох! Я надеюсь, ты мне не поддавался, засранец? А то я тебя знаю, джентльмен чёртов. Сегодня всё должно быть по-честному! Если поддался мне, клянусь, мы лопнем, но устроим второй раунд, — Сун опирается о стол и угрожающе тянет к нему свой указательный палец, намереваясь тыкнуть. — Ну-ка, честно мне проиграл?       — Честно, — Сон отмахивается от её пальца, — порция огромная. Каждый раз поражаюсь, как ты умудряешься так быстро все слопать.       — Годы тренировок вели меня к этому, — девушка складывает руки в молитве, как буддийский монах. Они заказывают алкоголь и разливают друг другу по первой стопке. Соджу пьётся легко и много (особенно если с ароматом, Эрин, как всегда, выбрала с клубникой), зато в голову потом ударяет знатно. Джинву не понимает этого прикола алкоголя со вкусами или запахами. Но ладно, сегодня он не задаёт вопросов, к тому же он уже проиграл.       — А вообще, я сегодня ещё на быстрых свиданиях была, — как ни в чём не бывало сообщает подруга.       — В смысле? — Джинву аж давится закуской.       — Да ну, эти, знаешь, которые к чёрному дню организовываются как возможность свести людей. Целый час на это убила. Там был круг пятнадцать парней.       — Так? Ну и раз ты сидишь здесь, значит, не так уж хорошо и прошло? — он усмехается, разливая и ещё по одной. — За это надо выпить, запить твоё горе, так сказать.       — Да вообще ничего не говори, все как один: кто-то странный, стремный, сплошные ред флаги, то один с мамой до сих пор живёт, другой не работает в тридцать, какой-то ещё хочет вернуть бывшую, кто-то ищет секс на одну ночь. Жуть. В такие моменты думаешь, что действительно лучше никакого мужика, чем вот такое. Так что поздравляю себя с тем, что у меня есть самоуважение. Я люблю себя, — Эрин поднимает стопку и прокидывают в себя.       Так проходит ещё какое-то время, они болтают о всяком-разном, пьют, смеются, пьют и снова пьют, Эрин то и дело бьёт Джинву по рукам. Это её дурацкая привычка, реакция на что-то забавное или неожиданное. Когда они оба уже заметно напиваются, градус разговора повышается, темы переходят в другую сторону.       — Блин, ну вот опять дошла до кондиции, — Сун куксится.       — В смысле? — Сон разливает им ещё по одной, но подруга накрывает свою стопку рукой.       — Я пока больше не буду. Опять дошла до той стадии опьянения, когда целоваться хочется, — она отворачивается, быстро сканирует помещение и досадливо поворачивается обратно, — а в этом баре, как назло, почти одни девчонки и парни несимпатичные. Ну блин, почему у меня нету парня? Я ведь умная, красивая, зарабатывать начинаю хорошо, даже готовить иногда могу, но только иногда! — девушка поднимает палец вверх, привлекая внимание к важности уточнение. — Я бы, может, согласилась даже на просто интимную связь, так ведь? Всё равно нет никого.       — Согласен. У меня та же фигня, вообще ни с кем не могу начать отношения. Разве у меня плохая профессия? Нет, я — полицейский. У меня уважаемая работа, зарабатываю порядочно, карьеру начал строить, но никто со мной не знакомится, а с кем знакомлюсь я, все отказываются. Хотя и сестра, и ты всегда говорите, что я вроде бы хороший парень. Грин флаг, или как это у вас там называется?       — Согласна. Ну скажи, вот она я. Скажи, я ведь красивая? — она садится прямо, отбрасывает волосы назад.       Секунда, и Джинву даже кажется, что он на порядок трезвеет. Впервые он смотрит на неё, как будто бы совсем другими глазами. Наверное, всё дело в алкоголе, если так посмотреть? Действительно, Эрин красивая. Очень красивая. И фигура у неё потрясающая, чего уж скрывать. И он знает Сун давно. Он знает её так долго, что словно она всегда была в его жизни. Он не может просто-напросто представить свою жизнь без неё. Может быть именно поэтому лучшие друзья договариваются о браке в тридцать?       А ещё у неё очень красивые глаза. Драконьи, что придают её лицу какой-то особый шарм, мифическую суровость и строгость. С длинными ресницами, крупными радужками серо-фиолетового цвета. Эти глаза всегда очаровывали, привлекали, пленяли, околдовывали, даже соблазняли. Но непередаваемыми они становились под прямыми лучами солнца: нежно фиолетовыми, с ещё более светлыми сероватыми и голубоватыми прожилками.       — Да… Ты очень красивая, — его голос срывается и на мгновение хрипнет, Джинву определенно трезвеет. Садится прямо, как-то по-другому, присматривается к Сун. — А я?       — Ты? — она пьяная наклоняется ближе, опирается на стол, тянется к нему, её парфюм приятно смешивается с запахом тела и алкоголя. Очень… многообещающе. Эрин хватает его за подбородок и тянет ближе к себе, ближе, ближе, опасно близко, практически вплотную к своему лицу. — Да, ты тоже так-то красавчик, — она поворачивает его голову немного влево, вправо, внезапно облизывает свои губы, — и высокий, и тело в отличной форме. Характер у тебя действительно приятный.       У Джинву перехватывает дыхание — Эрин так близко. Он не может противостоять своей внезапной навязчивой мысли, чуть привстает со стула, тянется вперед, касается её губ своими. Всего секунда, и он дёргается. Отдаляется.       — Чёрт, прости, прости, умоляю, что-то я совсем уже пьяный, — он хватается за голову, боясь реакции. Сун удивлена, моргает пару раз, смотрит на него тоже совершенно по-другому. Она облизывает губы, медленно касается своей ногой его щиколотки, ведёт чуть выше, заставляя его вздрогнуть.       — Почему ты это сделал, Джинву? — спрашивает тихо, смотря на него внимательно. — Я не буду злиться. Просто скажи, почему.       — Я… я не знаю, — он вцепляется себе руками в волосы, — просто мне показалось, что ты такая красивая, такая удивительная, такая, не знаю, родная? Я тебя столько лет знаю. Подумал, что, не знаю, ты одна, я один, и мы оба там, может быть… Нет, забудь, плевать!       — Хочешь, оплатим счёт и пойдём?       Они так и поступают, а на улице целуются прямо у двери бара, благо, что на улице никого. Целуются жарко, долго, голодно, кусаясь и прижимаясь друг к другу как можно ближе. Но всё-таки они держат себя в руках, и Джинву провожает лучшую подругу до дома, а сам отправляется к себе.       На следующее утро, когда они просыпаются каждый в своей квартире, приходят в ужас от того, что вчера произошло. Несколько дней избегают друг друга, не переписываются, думают, что, возможно, получится всё забыть и замять, но когда наконец-то встречаются лично, щёки обоих покрыты ярким румянцем. Эрин думала, что это было просто пьяное наваждение, но, увидев лучшего друга сейчас, действительно словно смотрит на него другими глазами.       Почему она никогда не замечала, какой он красивый, какой мужественный, просто чудесный, самый лучший? Внезапно кажется, что быть просто лучшими друзьями — это упущение, преступление, огромная глупость. Ну вот же он — идеальный для неё парень, тот, с кем можно построить счастливые отношения. Конечно, если ничего не удастся, то она потеряет самого близкого человека. Но им уже не шестнадцать, они умеют разговаривать словами через рот, решать проблемы и конфликты. Поэтому разве возможность получить прекрасные отношения, где тебя любят, уважают, ценят и прислушиваются, не сто́ит того? Определённо сто́ит.       Сун смотрит на Сона и, кажется, видит в его глазах отражение своих мыслей и сомнений. Эрин неловко делает шаг к нему навстречу, Джинву подходит ближе, берет её руку, целует трепетно пальцы, смотрит на неё хитро снизу вверх в полупоклоне:       — Попробуем?