Не топить в собственной вине

      Что мы творим? Ты пытаешься в миллиардный раз достучаться. Я слишком плох, Грейнджер, особенно для таких светлых людей, как ты. — Я не понимаю, Драко. В чём твоя проблема? Давай поговорим, о чём долго молчали.       Она пытает меня своим пронизывающим взглядом, но не ведусь на это. Недавно между нами случился спонтанный секс после очередной битвы под командованием Грюма.       В своей манере я решил ничего не усложнять. Грейнджер лучше не знать, что испытывает предатель пожирателей. В конце концов, сдерживаться становилось всё труднее и труднее, поэтому наши кратковременные помутнения сознания превратились в ежедневные ночи вместе. Я не мог оторваться от Грейнджер, а под раннее утро быстро собирал вещи и уходил. — Не стоит усложнять. Что так тебя интересует? Всё хорошее когда-нибудь заканчивается. — Именно поэтому ты не дал сегодня мне умереть и убил Крэбба, чтобы не усложнять? — Грейнджер и не пытается скрыть упрека. — А сейчас ты утверждаешь, что между нами пора всё прекратить! Для чего тогда эта напускная забота за жизнь грязнокровки?!       Я хочу побыть один, потому что слишком боюсь чёртовой привязанности к тебе, Грейнджер. Но такого никогда не прозвучит из собственных уст. Только ещё больше притянет, как сильнейший магнит. Не нахожу никаких слов, ведь все оправдания будут выглядеть очень глупо. Я действительно подписал себе смертный приговор, убив бывшего однокурсника.       Я пытался уйти от любви. Пообещал себе никогда и ни к кому не испытывать что-то сильнее приятельства, пока мама гасла на глазах. А чёртов трус-отец не пытался ничего изменить и пресмыкался перед Лордом. Но совсем не явные на носу Грейнджер веснушки хотелось целовать. Прикоснуться губами к каждой и почувствовать тепло живой смелости.       Я так хочу быть с тобой, Грейнджер, и это чистая правда. Но боюсь ответственности и последующего обязательного прихода болезненной ломки. — Не смей называть себя так! Ты слышишь меня? — подхожу и трясу хрупкие плечи.       В каждом крике звучит мольба о помощи. — Что происходит, Драко? Просто скажи. Прошу тебя. — Не нужно привязываться друг к другу. Когда-нибудь война закончится, и мы точно окажемся по разные стороны баррикад. При каждом из возможных раскладов. Лорд не будет намерен даже разговаривать с Орденом, а в случае победы Поттера меня всё равно отправят в Азкабан.       Сказал это. Не надо плакать. Не надо жить. Но у тебя, Грейнджер, всё получится. И поверь, совершенно не нужно иметь под боком такого угрюмого пессимиста. Лучше сейчас разорвать пока ещё тонкую нить сложных и непонятных взаимоотношений.       Один из нас может быть счастлив. И почему-то суровая реальность подсказывает, что это не я. Никто никогда не узнает всей правды, но страх за жизнь смелой гриффиндорки отпечатался уже на подкорке. Его выжгли на рёбрах злые духи в виде важного символа.       Теперь никогда не вернуться в то место, что магглы зовут раем. Никогда не признаюсь никому, что в мирное время интересовался маггловской литературой.       Ты натура утончённая, Грейнджер. Рано или поздно вся эта псевдопривязанность к жалкому отпрыску Люциуса надоест, и всё закончится. Лучше покончить с этим, опережая негативные последствия. Тем более Уизли давно украдкой бросает в твою сторону пытливые взгляды. Пора перестать обращать всё свое внимание на ненужного меня и попробовать что-то с человеком, который хотя бы тебя достоин. — Да у тебя же всё наоборот, Малфой! Неужели ты думаешь, что мне будет плевать? — Гермиона подходит ближе, и в нос вбивается аромат хвои. — Приди в себя! — Это ничем хорошим не закончится, понимаешь? Я не знаю, как сказать тебе, что история выйдет только грустной. — Может, перестанешь решать за двоих? — Грейнджер берёт мои руки и обнимает ими свою хрупкую талию. Я пытаюсь отдалиться, но она не позволяет. Кричать во все горло, так, чтобы всё болело, но не прикасаться к тебе по-настоящему. Не топить в собственной вине кудрявую макушку. — И хочется кричать на весь мир за несправедливость, Грейнджер. Ты просто не должна что-то испытывать ко мне.       Она грустно улыбается, но не отпускает. В тёплых и маленьких руках впервые ощущаю какое-то подобие умиротворения.       Все прекрасные вещи имеют тенденцию к окончанию, поэтому считаю про себя секунды и жду в страхе, когда же Грейнджер решит отпустить и полностью разочароваться во мне. Секунды проходят слишком быстро, плавно перетекая в иллюзию вечной возможности вот так стоять и обниматься. Словно безопасный купол окутал сегодня именно нас. Греемся и находим утешение друг в друге.       Не убежал. Даже не смог просто уйти, поэтому остаюсь здесь жить и гнить, надеясь вырасти впоследствии каким-то красивым цветком. Пусть это будет роза. Мама всегда имела странную привязанность именно к этим цветам. Ладошки Грейнджер прикасаются так нежно, словно боятся сжать чуть крепче и спугнуть дикого зверя. Воспоминания и происходящее сейчас сильно бьёт по разуму.       Унеси меня в наш завтрашний день, Грейнджер. А точнее, в изящное будущее. Давай перескочим весь происходящий ужас и окажемся в совершенно другой реальности. Не хочу так сильно переживать за тебя. На себя уже давно стало плевать. Моя судьба никогда не будет стоить твоих слёз, но представить страшно любые последствия глупой неосторожности. Теперь никаких безрассудных поступков. Я клянусь Мерлином.       Моя жизнь, своего рода, достаточно обыденная и скучная штука. И не верится, что кто-то хочет хотя бы малую часть прожить рядом, разделить на двоих весь тяжелейший груз прошлых ошибок. — Ты нужен мне, Драко. — Обещаю, Грейнджер.