Кошачий рай

Вокруг ничем не примечательного коттеджа, в котором не было ничего необычного и который не выделялся бы ничем особенным посреди пригородного района, не было ничего, кроме садов и рощиц. Ближайший населённый пункт отстоял более чем в ри отсюда, да и тот был деревней не выдающихся масштабов. Именно сюда, к этому непримечательному коттеджу, подъехала машина, на заднем сиденье которой сидела, сжав губы в прямую линию и исподлобья глядя в окно злыми глазами, молодая девушка с гетерохромией, кошачьими ушами и хвостом, кончик которого нервно подёргивался. Машину уже встречали - строгая девушка с андеркатом, перечить которой ты бы точно не захотел, и несколько кошкодевочек, одна из которых, с сиреневыми волосами и обвислыми ушами, прижала руки к груди, с искренним воодушевлением готовясь приветствовать новенькую. Покинув машину, новенькая продолжала держаться скованно, глядя исподлобья и нервно теребя руки. Машина тронулась, и на мгновение показалось, что девушка намерена броситься вслед за уезжающим транспортом. - Добро пожаловать, Катра, - сдержанно поприветствовала её девушка-андеркат. - Я - настоятельница Намаари, слежу за порядком в нашем учреждении. Ты можешь обращаться ко мне по любым вопросам. Познакомься со своими новыми соседками - уверена, вы хорошо поладите. Всё это настоятельница произносила заученно и без особого энтузиазма, даже не пытаясь лепить какую-нибудь дружелюбную улыбку. Видно, пребывание на территории этого учреждения доставляло ей не больше удовольствия, чем самой Катре. - Привет! - подскочила к ошалевшей новенькой та самая, вислоухая. - Меня зовут Синнамон! О-о-о, у тебя глазки, как у Коконат! Это очень мило! Бегло оглядев присутствующих, Катра сделала вывод, что Коконат - это вон та высокая блондинка с большим бюстом, у которой глаза тоже были разного цвета - один голубого, другой янтарного. Остальные девчонки поприветствовали новенькую сперва хором, а затем представились сами. Их дружелюбие казалось вполне искренним, хотя не приходилось сомневаться в том, что у них есть свои тёмные пятна биографии - иначе они бы здесь не оказались. Когда её взяли за руку и повели в дом, чтобы всё показать, Катра едва сдержала порыв зашипеть, вырваться, показать когти и зубы. Подобную непосредственность к себе она позволяла, разве что, Адоре - и то в ту пору, когда они были дружны. Коттедж располагал четырьмя жилыми комнатами, в каждой из которых жили по две девушки. С учётом того, что все остальные уже были распределены, Катре предстояло делить одну комнату с настоятельницей - что у них обеих не вызвало особого восторга. Впрочем, Катра не собиралась доставлять кому-то проблем. Она была выжата после событий в Эфирии и той роли, которую в них сыграла, и теперь хотела только одного - забыться. Она не собиралась ни с кем сближаться, намереваясь держаться в этом исправительном учреждении особняком. Единственной, кто не имел ничего против замкнутого поведения Катры, была сама настоятельница - также не открывавшая рот без нужды и хранящая на своём лице тень каких-то, верно, далеко не приятных воспоминаний. А вот к остальным это не относилось. Шестеро нэко веселились, бранились, развлекались и устраивали потасовки с размахом и шумом, раздражая как настоятельницу, так и Катру. Сколько ни пыталась она демонстрировать нежелание к общению и развлечениям - её то и дело донимал кто-то из кошкодевочек. Катра ни к кому не лезла ни с какими расспросами, но нэко охотно рассказывали о себе и лезли в душу к ней самой. Больше всего бесило, что её агрессивные ответные реакции нимало их не смущали - нэко воспринимали всё это снисходительно, уверенные в том, что Катре тоже нужно общение, просто она не хочет этого признавать. Хотелось ей того или нет, об обитательницах исправительного учреждения с каким-то издевательским названием "Кошачий рай" она узнала если не всё, то очень многое. Коротышка Азуки и высокая Коконат искали любой повод для ссоры, хотя в трудную минуту готовы были стоять друг за друга насмерть. Сёстры-близняшки Чокола и Ванилла были полной противоположностью друг друга - одна исполненная ребячьей несдержанности и детской непосредственности, другая - спокойная и рассудительная. Мэйпл смотрелась из всех них наиболее взрослой и самодостаточной, а вот постоянно державшаяся рядом с ней Синнамон только и делала, что витала в облаках - как правило, эротических. Характеры девушек весьма контрастировали с причинами их здесь появления. Чокола и Ванилла покинули хозяйский дом без специальных колокольчиков, дающих нэко право на свободное передвижение, и попались в руки полиции, когда пытались проникнуть в закрытое здание больницы в поисках того, кто помог бы их слёгшему с лихорадкой хозяину. Недоразумение вполне могло быть улажено, если бы не весьма агрессивное сопротивление, оказанное сёстрами полицейским, где в ход пошли когти и зубы. Азуки и Коконат из-за своих постоянных ссор и драк, периодически приводивших дом в состояние настоящего погрома, были, в конце концов, выпнуты хозяевами на улицу, где, недолго думая, занялись преступной деятельностью, сколотив кошкобанду из других бродячих нэко. Невесть сколько ограбленных прохожих, украденного из магазинов кошачего корма и поджог дома бывших хозяев значились в довольно обширном списке преступлений банды "Пёстрая кошка". Что же до Синнамон и Мэйпл - первая стала кошканьёном своего хозяина и затрахала его насмерть в самом наибуквальнейшем смысле, а вторая пыталась укрывать её от властей, сыграв, таким образом, роль соучастницы. - За дело, - раздражённо отвечала Катра, когда о причинах попадания в сие чудное заведение спрашивали её саму. Такой ответ девочек не устраивал, и они изо дня в день доставали её расспросами разной степени раздражаемости и тупизны, и понемногу Катра начала испытывать некое подобие симпатии к своей соседке-настоятельнице - молчаливой и, подобно самой Катре, замкнутой в себе. Они обе смотрелись чужеродно в компании с шестью буйными нэко. Украдкой глядя на Намаари, Катру посещали подозрения, что с настоятельницей "рая" тоже далеко не всё чисто. Естественно, ей и в голову не приходило выяснять, что там у "подрезанной", как дразнили настоятельницу другие кошкодевочки, за скелеты в шкафу. К слову, да - несмотря на кажущуюся суровость Намаари, непререкаемым авторитетом среди нэко она, как выяснилось, не пользовалась. Устроить бардак в порыве повеселиться или ссорясь между собой, а потом дразнить взбешённую настоятельницу, было для них обычным делом. А та знай строила страшные рожи, грозилась скрутить хвосты узлом и натянуть уши на пятую точку, но реально ничего не предпринимала. Только один раз Катра видела, как она применяет силу - когда мелкая, но бойкая Азуки сама налетела на настоятельницу, казалось, с намерением выцарапать глаза. Вот тогда Намаари внезапно показала, что при желании могла бы устроить местным обитательницам весёлую жизнь, ловко ухватив нэко за руку, поведя кругом себя, вывернув и опрокинув бунтарку на пол, продолжая выкручивать той руку и для верности наступив ногой на её спину меж лопаток. В этот момент в драку ринулась Коконат - самая здоровая и сильная из кошек. Неизвестно, удалось бы ей совладать с Намаари, но Катра внезапно вмешалась, поймав мейн-куна эффектом неожиданности и заставив застопориться довольно болезненным ударом ногой под колено. - Ты чего!? - прошипела Коконат, кинув на неё злобный взгляд. Катра не стала отвечать, лишь встав между ней и всё ещё прижимавшей Азуки к полу Намаари. - Ну ладно, - несмотря на боль в ноге, Коконат яростно оскалилась, распушив роскошный пышный хвост. Катра оскалилась в ответ. Коконат бросилась на неё, словно таран, но в арсенале Катры была ловкость и опыт битв не на жизнь, а насмерть. Вывернувшись от прямолинейной атаки, Катра оказалась за спиной у противницы и запрыгнула ей на спину, крепко обхватив торс ногами, а когтями расцарапывая лицо. - А-а-а!!! - завопила мейн-кун от боли. - Прекрати!!! - истошно заорала Азуки из-под ноги Намаари. Сама настоятельница, выпустив, наконец, манчкина, бросилась разнимать драку, принявшую опасный оборот. Катра фыркнула и спрыгнула с плачущей Коконат, зажимавшей кровавые царапины на своём лице. - Катра! - возмутились другие нэко, помогая своей подруге. Намаари распорядилась принести медицинский набор и лично занялась ранами девушки, которая её же саму намеревалась побить. - Это уже перебор! - гневно глядя на Катру, заявила Мэйпл. Шотландская вислоухая сперва испугалась, но теперь её захватили какие-то иные мысли. - В порыве страсти такое тоже бывает... Красные полосы, оставленные на трепещущем разгорячённом теле в исступлении... ах, я намокаю... - Не время намокать, Синнамон! - рявкнула Намаари. - Иди помоги! Разозлённая Катра, на которую теперь скидывали, что называется, всех собак, молча вышла на улицу и села на лестнице, от безделья оглядывая раскинувшийся перед ней пейзаж и ковыряя пальцами ног неровности на земле. Хватились её только под вечер. В то время Катра уже занималась во дворе упражнениями, ловко кувыркаясь и ведя борьбу с воображаемым противником. К ней вышла Мэйпл. - Кто бы мог подумать, что ты такая боевитая! - сказала кёрл с непонятным выражением, подперев руками бока. Катра стрельнула в неё злобным взглядом, но ничего не ответила. - Ладно, мы посовещались и пришли к консенсусу, что Азуки с Коконат тоже... несколько перегнули палку. Впрочем, Коконат на тебя сердится, и сильно. А на кого сердится Коко - на того сердится и Азуки. Катра ничего не отвечала. Её не волновало, кто там и за что на неё сердится. - А ты неплохо махаешься, - подмигнула Мэйпл. - Что, нелёгкая была жизнь, поди? Построить диалог с упёрто молчащей девушкой не получалось, так что, помявшись немного, кёрл попрощалась и ушла обратно в дом. Только когда начало темнеть, вернулась и Катра. Вспотевшей после тренировок, ей пришлось обмыться в душе (хоть она всё ещё инстинктивно шипела, когда её кожи касалась вода, но приходилось терпеть), после чего она отправилась в их с настоятельницей общую комнату. Намаари там ещё не было, она вернулась чуть позже, когда Катра уже лежала, тупо глядя в потолок. Сперва настоятельница устроилась на своей кровати и тоже долго лежала молча, но затем вдруг подала голос: - Почему ты за меня вступилась? Катра не отвечала, и настоятельнице пришлось повторить вопрос. - Да просто... - нехотя отозвалась Катра, не желая копаться в собственных чувствах, то ли пробуждающихся у неё к "подрезанной", то ли не пробуждающихся. - Спасибо, - не став пытать дальше, поблагодарила Намаари. Катра невнятно промычала в ответ. - Ты здорово её уделала, - спустя время, вновь подала голос Намаари. - Ты тоже... не без навыков, - ответно похвалила Катра, не понимая, что на неё нашло. И уж совсем вопреки обыкновению, вдруг спросила: - А почему ты их терпишь? - Что?.. - удивилась Намаари. - Ну... ты обычно не применяешь силу. Если бы ты была жёстче, они уже прекратили бы над тобой подтрунивать. И уж тем более кидаться с когтями. - Ну, обычно не кидаются, - как-то странно хихикнула настоятельница. Чуть погодя ответила: - Я просто люблю кошек. Мне не нравится... применять к ним силу. Катра против воли повернулась и уставилась на Намаари. В комнате было темно, и вряд ли настоятельница, не обладавшая кошачьим зрением, могла перехватить этот взгляд. Дальше Катра беседу не продолжала, да и Намаари тоже ничего не говорила.