***
—ты пойми, что тут безвыходное положение. -кай смотрел на парня напротив, в глазах которого скопились слезы. —я пытался тебе помочь. я правда пытался, но почему не получилось, почему? -пару слез все-таки скатились по щекам младшего. кай потянулся рукой к чужим волосам, убирая их за ухо: —ты не виноват, что я такой слабый. —ты не.. —неважно уже. просто послушай меня пожалуйста. -ицков тяжело выдохнул, смотря уже не в глаза напротив, а в потолок. —я бы хотел сказать спасибо. я безумно рад, что мы встретились и все так странно и интересно получилось. честно, я даже не понял, как это все произошло. все так спонтанно, сначала познакомились, потом общались общались, решили встретится и началось. может быть я и не самый лучший, но искренне пытался быть лучше других. быть самым лучшим в твоих глазах. все наши поездки, прогулки, даже просто банальные моменты проведённые вместе были моей панацеей. я не знаю, как тебя отблагодарить. ты самый лучший,правда.я никогда не мог реально полюбить человека, но ты мне дал такую возможность. честно, чувство не из лучших. да и вообще,наверное, зря все так поздно говорю. кажется, что от этого только хуже. еще спасибо за то, что терпел все мои выходки, когда я был вовсе не в состоянии.я это очень ценю. спасибо, что не рассказал никому об этом. и много за что еще могу сказать спасибо. —дим, я.. я не знаю, что сказать сейчас. просто.. ты меня благодаришь за обыденные вещи. ты мне безумно дорог.. в каком бы состоянии старший не был, он лишь улыбался парню напротив. —сука, почему я не признался раньше.. -голос сережи подрагивал, ему было так больно осознавать, что они могли бы быть в отношениях, но никто не решился признаться. —я тоже задаю этот вопрос себе. кай смотрел на потолок, трогая руками свои волосы, а парень рядом, сидел на полу и вытирал глаза от слез. —плакать так хорошо. —в смысле? —ну, я на данный момент не испытываю чувств. такое опустошение. хотя, знаешь, оно будто даже приятное? может и нет, не знаю. -старший хихикнул. сережа смотрел на него и будто хотел что-то сказать, но его рот не открывался. губы сложились в тонкую трубочку, начиная подрагивать. сердце так и сжималось от вида умирающего парня. было неизвестно сколько ему осталось. неделю, месяц, а может вообще день. ицков просил не рассказывать никому об этом. он даже не просто просил, а умолял. его постоянные галлюцинации пугали дмитриева. старший мог начать разговаривать с пустотой, утверждая, что там стоит человек. при разговорах часто наклонял голову в бок, будто не понимая, о чем говорит сережа. глаза кая, которые раньше так и сияли, потускнели. в них больше не было какой-то искорки. он уже не был счастлив. весь его мир буквально обвалился. как он говорил, майс был его единственным спасением на все время. ежедневно, кай напоминал сереже о его альбоме, который он никак не дописывал, по причине того, что следил за своим напарником. младший поклялся, что допишет альбом, выпустит его, и дима услышит ласт трек. —и когда ты будешь дописывать трек? -старший перевел взгляд на парня напротив, ожидая ответа. —скоро, я обещаю, ты его услышишь. -майс дернулся, когда услышал этот вопрос. он искренне надеялся, что успеет написать песню. —я верю в тебя. даже когда меня не будет, пообещай мне, что ты продолжишь этот путь без меня. —я без тебя не.. —брось, сможешь ты все. и тем более, -он взял чужую руку и начал поглаживать, —я всегда мысленно рядом с тобой. младший немного улыбнулся, а слезы так и лились из глаз. чужая рука, которая была холодной, но такой родной, грела душу. хотелось ее не отпускать вовсе. чужие блеклые глаза были наполнены пустотой. на лице виднелись сиреневые вены. все тело было исхудавшим, каждая косточка была видна. казалось, будто он был только из костей, а мышц вовсе не было. тонкая бледная кожица была в ранах и синяках. хотелось нежно гладить каждую ранку, каждую выпирающую косточку, каждый синичек. нет, кай вовсе не был из-за этого уродливым. он был прекрасный всегда. ни один синяк, ни одна рана, ни одна торчащая кость не делала его ужасным. его комната превратилось в один большой хлам. все вещи были раскиданы по комнате, а ящики открыты. в ящиках лежали использованные и не использованные шприцы. все это было так ужасно. хотелось забрать все наркотики, которые были у старшего. да, он обещал, что завяжет с этим, но не вышло. тяжелый выдох ицкова раздался по всей комнате. тишина, которая была в комнате воцарилась вновь. никто не решался ничего сказать. дмитриев наблюдал за ресницами старшего, которые подергивались. он заметил, что губы напротив разомкнулись, пытаясь что-то сказать. —я бы хотел попросить тебя кое о чем. -кай вновь перевел взгляд на майса, —у меня в ящиках есть несколько,так скажем,дневников.можешь после моей смерти их выкинуть, пожалуйста? —без проблем, но зачем? чем они помешают? -сережа не мог понять, зачем это делать. —я не хочу, чтобы все записи оттуда сохранились вообще. можешь даже сжечь их. кстати, если вдруг что-то нужно будет в моем телефоне, то пароль-твоя дата рождения. —правда? -глаза сережи, казалось, аж заискрились от счастья. —дааааа, ты думаешь я тебе врать буду? —нет, просто это так приятно и неожиданно.. ответа не было. ицков смотрел в глаза на против, не говоря ни одного слова. его рука резко сняла кольцо со своего пальца, кладя его в чужую ладонь: —я помню, как ты подарил мне его. оставь это кольцо себе на память. не потеряй его, пожалуйста. —обещаю, что не потеряю. оно будет всегда со мной. и с чего бы ты сейчас заводишь такие речи? —ну, знаешь ли, а вдруг уже завтра меня не будет. вдруг я не успею тебе сказать все то, что не говорил ранее. —ты будешь жить еще долго!!! я уверен в этом, дим. кай лишь слабо улыбнулся. его улыбка была такой чистой, нежной, искренней. этот человек буквально не заслужил этого всего. он не заслуживает смерти вовсе. —знаешь, смерть, как отлив у моря. такая же медленная, и ее не остановить. -старший вяло хихикнул со своих слов. тут его ладно резко ослабла, грудь перестала вздыматься от вдохов, а глаза замерли. майс сразу же встрепенулся и приложил руку к сердцу старшего. ударов не было. тут же слезы из глаз дмитриева буквально полились рекой. он начал что-то невнятно шептать, будто пытаясь заговорить с мертвым телом. ответа не было. на его похороны из родственников приехали только мать и сестра. на улице -24 и ледяной дождь. сережа смотрел на могилу. из глаз текли слезы, которые обжигали ледяную кожу. так хотелось ощутить нежные прикосновения снова. хотелось перебирать чужие волосы, слушать пьяный и невнятный бред, просто чувствовать его рядом. из мыслей вывело прикосновение сзади: —сереж,пожалуйста, надень капюшон. тут ужасно холодно. -майя нежно приобняла его за плечо. ей было чертовски плохо, но она старалась не погружаться в траур. —не волнуйся за меня, все нормально. —я понимаю, что ты пережил безумную потерю, но пожалуйста, не убивайся из-за этого. дима уж точно не будет рад такому. —я и не убиваюсь вроде.. —по тебе видно. он признался тебе? —да, успел за несколько минут до этого. —печально.мы с ним разговаривали об этом гораздо ранее, почему он медлил? —неизвестно. возможно, он не хотел начинать отношения, зная, что его смерть близка. знаешь, он сказал такую странную фразу. —какую? —«смерть, как отлив у моря. такая же медленная, и ее не остановить.» —он ранее такого и сказать не мог. —я об этом же. с ним было что-то не так. почему я этого не заметил? вдруг произошло еще что-то и.. —теперь уже поздно. ничего не поделаешь, сереж. майя отпустила его плечо и ушла в сторону машины, садясь в нее. дмитриев продолжал стоять у могилы. он не хотел верить в то, что ицкова больше нет. казалось, что он просто уехал и скоро вернется к младшему. но такого уже не будет. он простоял еще минут 40,а после сказал: —я обещаю, что сделаю все, как ты говорил. -сережа сжал кольцо в ладони, которое ему отдал старший. уже придя домой, он пришел в комнату к каю. вся эта «свалка» казалась уже пустой. будто вся комната потеряла свой смысл. майс аккуратно перешагивая все вещи, подошел к ящикам, где как раз и были те дневники. интерес его разрывал, поэтому он все же решился открыть один из них. дневник был в тёмно-красной обложке, а страницы были будто в старой книге - немного желтоватые. на самой первой старнице было написано: «первый день. ломки пока нет.» «второй день. нет» «третий день. это уже не выносимо,все кажется бессмысленным.» «четвёртый день. я сорвался.» в конце странички было пятно запекшейся крови. все это ужасало. каждая страница была с пятнышками крови, а также с просьбами о помощи. на некоторых из них было написано что-то по английски. переводить было трудно, потому что почерк был непонятный. дмитриев отложил дневник на стол и принялся собирать вещи. беря какую либо шмотку в руки, сразу же чувствовался настолько родной запах, который проникал внутрь тела. аккуратно складывая вещи, в одних из джинс выпала красная пачка мальборо. на лице сережи появилась улыбка, потому что он вспомнил день, когда они их покупали. те дневники он все таки сжег, как бы не хотел этого делать любая вещь в этой комнате была воспоминанием, которое отдавалось теплотой в душе. когда в руки попадались вещи, которые подарил сам дмитриев, то в памяти сразу же всплывала та нежная улыбка, которой его одаривал ицков. подсознание не верило, что из история закончилась. это и вправду был конец.***
прошло много времени, и да, я все таки выпустил трек. я его исполнил на могиле у кая, чтобы он его услышал. я дал ему обещание,которое все же выполнил. сейчас я вновь сижу около его могилы, а в голове все одна и та же фраза: «смерть, как отлив у моря. такая же медленная, и ее не остановить. »