Слово Пацана: Не того уровня общества

Турбо сидел на диване в качалке. с рук парня текла кровь, костяшки были полностью избитые, как и его душа. губы парня были разбиты, из-за полученного удара, также как и бровь. куря сигарету, он старался привести все свои мысли и чувства в одно целое. в душе сидел гнойный ком от всей этой ситуации. он понимал, что совершил ошибку, что должен был изначально вступиться за девушку, и тогда, возможно, сейчас бы всё это не произошло. теперь девушка, которой принадлежит сердце Туркина, унижена. он не сможет больше ходить с такой — не по-пацански. он сам не понимает, что сейчас испытывает. с одной стороны, ему жаль, что так произошло. и вроде бы он должен испытывать, наверное, какое-то отвращение, но его нет. он явно запутался в собственных мыслях, голову разрывают все чувства души. парень не понимал, что происходит. Универсам является его семьей; он долго шёл к статусу супера, он живёт этой уличной жизнью. а тут его репутацию так принизили, и даже если он понял, что это была всё неправда, то универсамовские парни вряд ли так считают. да и неважно уже, правда это или нет, всё равно унижена она. и вроде бы получается всё отлично: её увезли с этого города, и Валере остаётся лишь избавиться от своих чувств, забыть её. но что-то внутри души его трепещет, говоря о том, что он не хочет этого, не сможет. —Турбо, пошли переговорим, — окликнул из собственных мыслей Валеру голос Адидаса. Вова стоял над парнем, сложа руки в карманы своих штанов. он был спокоен, но в лице отражалась нотка серьёзности и переживаний. без слов Туркин встал на ноги и направился вслед за Адидасом на улицу, через большую комнату качалки, где сейчас все парнишки обрабатывали друг другу полученные раны. идя к выходу, он ощущал на себе тяжелые взгляды парней. он не чувствовал никакого страха. Турбо понимал, что завтра уже это пройдёт. возможно, его репутацию чуть-чуть притоптали, но то, что он тогда стоял молча и девчонку увезли, сыграло на руку. скорлупа ему явно ничего не скажет, а с более старшими парнями он имел хорошие отношения. да и вообще, именно страха за группировку в его груди не было, был лишь страх за любимую рыжую. оказавшись на улице, лицо обдул ночной ветерок. на улице было достаточно тихо и спокойно, что придавало чувство какого-то уравновешивания. достав из кармана штанов пачку своих любимых сигарет, Суворов протянул одну Турбо, тем самым угощая его. хоть Туркин только что и выкурил уже одну сигарету, от предложенной Адидасом не отказался. от такого состояния своей души Валере хотелось лишь курить эти никотиновые палочки. затянувшись, кудрявый парень устремил свой взгляд на ночную, белую луну. сейчас она казалась ему какой-то неспокойной, прям как его душа. вокруг спутника были легкие облака полупрозрачного тумана, которые словно плыли из-за легкого ветерка. в любом своем виде луна была неописуемо красивой. смотря на нее, Валера вспоминал Катаеву. ее голубые глаза были чем-то схожи с луной, чем именно парень сам не понимал. вспомнив про девушку, вновь его сердце заныло. он не мог простить себе свой поступок, не мог смириться с тем, что больше не увидит ее, да и не должен он ее видеть больше. он не мог смириться с тем, что их история должна подойти к печальному концу. —Забудь о ней, — серьезно проговорил Адидас, тем самым прерывая приятную для Валеры тишину. выпустив пар в небо, парень перевел взгляд на старшего. тот даже не поворачивался в его сторону, он тоже смотрел на ту же луну. — Забудь, Турбо, просто забудь. всё, расходятся дороги ваши. она со временем смирится с этим, успокоится и ты успокоишься. у нее теперь большие перспективы: поступить куда-то, потом отучиться и найдет обязательно подходящего себе человека, не ты ей нужен, Турбо! — каждое слово Суворова добивало чувства Валеры. ему было больно от каждого его слова, но было больно то, что он сам понимал — это является правдой. Ему было плохо от мыслей, что и вправду она встретит другого. что этот другой будет ее обнимать, говорить нежные слова, утешать. ему было больно от того, что на его месте будет кто-то другой. да, знал он, что ей будет лучше без него, да и ему самому тоже. но не мог, просто не мог. —Не могу я, Вов! Не могу, сука. Люблю я её, понимаешь? — он готов был кричать, ведь собственные чувства сводили с ума. ему было больно и туго, как никогда. —Хорошо, ну вот ты сможешь уйти с группировки ради неё? Всё, Турбо, она униженная уже тут для всех, не сможет ты и с ней быть, и с пацаны. Сможешь уйти? — Вова прекрасно понимал Турбо. он видел, как он по уши влюбился в эту девчонку. но хотел он лишь лучше для него, да и для Ренаты тоже. он знал, что быть друг с другом они не смогут. и так она настрадалась уже сильно, жаль ему её, и перед Мишей стыдно за это. и Турбо он знал, знал, что не сможет пацанов ради неё бросить. — Ну чо ты молчишь, Валер? — тон Суворова был совершенно спокоен, он лишь хотел показать парню всю истинную правду. он хотел, чтобы забыл её Валера, и таким диалогом лишь направлял его в правильное русло. хотя даже если бы Турбо всё-таки выбрал любовь и ушёл из группировки, Адидас был бы очень рад. но Валера из таких парней, кто не сможет покинуть парней по своей воле, он буквально живёт улицей. от всех слов Адидаса младший сходил с ума. ему и так безумно туго и плохо, а тут он ещё. знал он, что прав Адидас, чёрт, но так не хотел этого признавать. он понимал, что и вправду привязан ко всем парням и не бросит их. —Я не могу, Вов, не могу. Мне плохо, я устал уже. люблю я её очень, сильно люблю. понимаешь? И понимаю, что нужен ей не такой, как я, ей нужен умный, добрый, перспективный. а я лишь уличный пацан, с которым никакого будущего и вправду у неё не будет! но мне больно, я тоже умею испытывать чувства! — говоря это, его голос дрожал. парню и вправду было неимоверно больно внутри себя. от собственных чувств глаза стали стеклянными, казалось, что он сейчас зарыдает, как девчонка. но знал, что нельзя перед старшим, поэтому держался в муках своих чувств. Суворов всё прекрасно понимал и знал, как же младшему сложно на душе. он знал, что сейчас слишком строг с ним, но по-другому нельзя, по-другому он не сможет её забыть, а должен. —Всё, харе в детский садик играть, ты мужик уже. Сам всё понимаешь же, не глупый, — после своих слов Вова потушил бычок сигареты и скрылся за дверьми качалки. ему самому стало дурно и тошно от себя. в душе ему бы очень хотелось даже элементарно обнять Турбо, чтобы тот успокоился. но он должен был показать строгость, чтобы Валере стало лучше. он переступил через самого себя, чтобы сделать лучше для младшего. от слов старшего Валере стало ещё обиднее в душе. его маленький мальчик внутри хотел, чтобы его просто элементарно поддержали, помогли, разделили переживания. хотя понимал он, что правильно поступил Адидас. Турбо и вправду здоровый парень, а развёл тут сопли, он всё это понимал и чувствовал. но вот только в глубине его души жил тот самый недолюбленный отцом маленький Валерка, который порой мешал Туркину быть холодным и бесчувственным на все 100 процентов. услышав тяжелые шаги, Туркин устремил свой взгляд туда, откуда они доносились. прищурившись, он увидел в далеке уже знакомый силуэт старшего Катаева. парень достаточно удивился, увидев его тут, по рассказам Юры он лишь на выходные приезжает. хотя ему уже должно быть плевать в принципе. —Привет, Турбо, — с легкой улыбкой сказал Миша, протягивая Валере руку в знак приветствия. парень был в хорошем настроении, ведь обо всём главном кошмаре ещё не знал. —Приветствую, — спокойно ответил Туркин, принимая его жест. —Какими судьбами к нам? — поинтересовался он, шмыгнув носом. —Да вот, к малым своим приехал, у Ренатки день рождения скоро, решил сюрприз сделать, с работы отпросился. правда их дома всё нет и нет, вот я и пришёл к вам. они тут? — легко рассказал Миша, вдыхая холодный воздух, который освежал его организм. после его рассказа Валера кивнул, давая понять, что он понял. про всю ситуацию Турбо решил умолчать, ему больше не стоит лезть в их семейные разборки. —Малой тут, — коротко ответил кудрявый парень, заходя в качалку. Миша же пошёл вслед за ним. Юра сидел на деревянной табуретке, пока Адидас ему обрабатывал раны. рукава кофты были пропитаны красной жидкостью, губы и нос разбиты, а костяшки рук болели. раны пекли из-за спирта, которым ему Вова обрабатывал раны, но мальчик сидел тихо, даже и звука не издавал. внутри него было двоякое чувство, он не понимал, что ему делать. его сестра теперь опущена перед всем универсамом, который стал ему уже очень близок. мысли разрывали проблемы, о которых ему так не хотелось думать. в глубине души он даже не понимал, правду ли говорил Жёлтый или нет. ему хотелось верить, что Рената говорила правду, но собственные мысли его переубеждали в обратном. он любит Ри безусловно, но и универсам стал для него близок. возможно, сейчас лучший вариант — это лишь забыть это всё. она теперь со своей настоящей семьей, а он тут, с универсамом. услышав скрипящий звук открывания двери, Катаев открыл глаза и перевёл взгляд на дверь. внутрь зашёл Турбо, а за ним он увидел силуэт своего брата. в груди заиграл страх, сердце застучало быстрее. наверное, именно этого он и боялся больше всего — реакции Миши. парень тут же подскочил со своего места на ноги. Адидас, который его обрабатывать хотел, ему что-то возразить, но, увидев друга, тут же виновато замолчал. он знал, что виноват перед Мишей, не уследил за его сестрой, за что себя очень бранит. —Ох, разукрасили тебя как — с улыбкой проговорил старший Катаев, смотря на брата. —Ты меня не рад видеть, чтоли? - Улыбаясь ещё больше спросил парень, подходя к младшему. растерявшись Юрка даже и слова не мог сказать. он боялся, что произойдёт, когда старший узнает про всю ситуацию с Ри. возможно, в глубине души он и вину свою чувствовал за всю эту ситуацию. он же мужчина в семье, должен был её защищать, а он в один момент и слово сказать не мог. хотя Катаев очень любил старшую, даже начал за неё вступаться, но потом он лишь растерялся, запутался и испугался. подойдя к брату, Миша слегка приобнял его за плечи, в знак приветствия. —А Ренатка где? Я приехал домой, а вас нет. Ждал, ждал, так и не дождался вообщем ... — осматриваясь по сторонам в поисках своей сестры, сказал темноволосый. прикусив нижнюю губу, Юра опустил свой взгляд на бетонный пол. ему было страшно говорить брату про всё случившееся. от всей этой ситуации ему становилось дурно. —Что произошло? — нахмурившись, спросил Катаев, видя реакцию брата. в груди заиграл страх за сестру, он боялся, что с ней что-то произошло. ответа на его вопрос не последовало, младший всё также продолжал стоять молча. —Вов, ты то хоть скажи, что такое? — переведя взгляд на друга, спросил Миша уже не только с волнением в голосе, но и с некой злостью. сглотнув, Адидас начал говорить: —Романовы забрали её, Мих, — виновато проговорил Вова. ему было очень стыдно перед другом, он понимал всю свою вину. от услышанного в горле Катаева встал ком, глаза забегали по сторонам, он испытывал много чувств: злобу, переживания, агрессию. он был зол на друга за то, что тот не уследил, хотя давал ему обещания, что с младшими всё будет хорошо. —Чего? В смысле? Как это произошло? — с агрессией спросил Катаев, смотря на своего брата и друга. Юра виновато смотрел лишь на пол, даже не поднимая взгляд. ему было сложно всё это вспоминать, а тем более говорить. —Мих, там ситуация такая. Не смогли мы её бы вытащить, никак. — вздохнув, пояснил ему Суворов. он прекрасно понимал все чувства и эмоции друга, он хорошо знал Мишу, всё-таки с самого десятого дружат. и знал, как тот свою сестру любит, поэтому сейчас понимает, как же ему туго на душе. —Да блять, что ж такая за ситуация была, что вы никак не могли её вытащить? — повысив тон, спросил Катаев. ноздри его раздуло от злобы, а глаза обрели темноватый оттенок. хоть Миша и был очень сдержанным и добрым, в этой ситуации всё тело накрыла злоба. он не понимал, какая могла быть ситуация, что так всё случилось. —Да как её можно было вытащить оттуда, если вафлёршой её выставляли? Что бы мы сделали? — наконец заговорил Юра. да, ему было стыдно, и он чувствовал свою вину. Но злость брата его раздражала, тот даже и не знает, что там вообще происходило. —А может, и не выставляли, может, так и есть. —Ты знаешь, Миш? Ты был тогда там? Да и вообще, ты сильно много в последнее время появляешься? В Москве своей вечно пропадаешь, потом приезжаешь ещё с какими-то наездами, — в груди младшего Катаева заиграла детская обида на брата. ему хотелось, чтобы тот проводил с ним больше времени, хотелось больше внимания, ему не хватало его. родители погибли, когда ему было лишь 8, такового воспитания и внимания он не от кого не получал. а иногда так хотелось прийти домой и рассказать кому-то о своих переживаниях, безусловно, он был близок с Ренатой и иногда делился переживаниями с ней, но мужского внимания ему явно было мало. слушая слова младшего, Миша не верил, что это вообще говорит его брат. они всегда были такими дружными, защищали друг друга. а тут он вот так выражается про свою сестру. от слов брата парню было дурно и тошно. он понимал, что семья, можно сказать, разваливается. слова младшего очень задевали его за больное, ведь он понимал, что проводил с ними мало времени, но по-другому не мог. больше всего его вывело то, как Юра выразился про сестру, внутри него вспыхнул огонь злобы на брата. —Она твоя сестра, Юра! Ты не имеешь права так выражаться про неё, ты мужик, защищать должен её в любых ситуациях! Что ты вообще мелишь сейчас? — брюнет слегка толкнул брата рукой в плечо, тем самым стараясь привести его в чувства. он совсем не понимал своего брата, он не верил, что его брат может такое сказать. —Я по твоему должен её защищать, когда она со всеми подряд мужиками трётся!? — будто бы и сам не понимая, что он говорит, сказал Юра. Миша всё больше и больше злился, ему становилось противно от собственного брата. последние слова вывели его настолько из себя, что, замахнувшись, он ударил брата по носу. не учил он его быть таким мерзким и подлым, никогда не учил. и говорить младшему так про сестру никогда не позволит. от удара старшего Юра опешил, с его и так побитого носа вновь потекла кровь. он получал много ударов в своей жизни, и были намного сильнее этого. но именно удар от брата оказался самым больным для него. он понял, что старший в нём разочаровался, что являлось главным страхом для мальчика. вытирая кровь с под носа, он чувствовал головокружение, будто в голову вновь пришли здравые мысли. и все сказанные им только что слова показались ему такими мерзкими, они были слишком грубые. Миша понимал, что брат получил по заслугам, а возможно, даже мало. но смотреть на него было больно, а осознавать, что удар был полученный от самого него, ещё больнее. осознавая, что ему нужно что-то делать со всей этой ситуацией, он молча выбежал из качалки на ночную, холодную улицу Казани. лицо тут же обдул грубый ветер, который сейчас усилился и будто бы описывал внутреннее состояние парня. внутри пылал огонь от его чувств, он бронил себя за всё случившееся и чувствовал большую вину. выйдя на трассу, он вытянул правую руку, надеясь, что сейчас проедет какая-то машина, а ещё лучше остановится и его подберет. в такое время ездило очень мало машин, но ждать до завтра парень не собирался. дом Романовых находился далеко от Казани, ехать долго было, поэтому ждать утра не было времени. увидев вдалеке свет фар, Миша начал трясти рукой, чтобы машина точно его заметила. приблизившись ближе к нему, легковой автомобиль остановился, и водитель открыл окно, просовывая в него голову через другое сидение. за рулём сидел взрослый, высокий мужчина, достаточно приятный на внешний вид. —Залезай, молодой, — улыбнувшись, сказал мужчина. Катаев тут же ему благодарно кивнул и, открыв дверь, сел за переднее сидение машины. плавно машина тронулась с места и направилась вперёд по ночной трассе. —Куда путь держишь? — переведя взгляд с дороги на Мишу, спросил короткостриженный. —В дом Романовых, — сглотнув, холодно ответил брюнет.