Банный день

Дверь закрывается с громким хлопком. — Пап, ты можешь как-нибудь, ну. . . Аластор поднимает Люцифера над полом, прижимая того к стене. Он обвивает торс демона ногами, закидывает руки на плечи. — Повлиять на него? Аластор покусывает кожу на чужой шее, борется с желанием прокусить. Не сейчас. Это на десерт. — Конечно, милая. Я этим займусь. Люцифер однобоко ухмыляется, а потом снова натягивает иступленное выражение лица, с трудом отталкивая от себя Аластора. — Что? — с трудом спрашивает он, тяжело дыша. — Сегодня буду вести я, — коротко объясняется Люцифер. По щелчку пальцев Аластор попадает в кресло. Он усмехается, снизу вверх смотря на Люцифера. Это выглядит забавно: раскрасневшийся Владыка Ада с наперсток ростом и с бугром на штанах стоит рядом и заявляет, что сегодня ведет он. — И что же вы мне предлагаете, Ваше Величество? — заискивающе спрашивает Аластор, тянет одну руку к чужим бедрам, но это быстро пресекают. — Что же, по-хорошему ты не хочешь, — вздыхает Люцифер, лениво и медленно расстегивает запонки, закатывает рукава рубашки. Аластор сглатывает вязкую слюну. Он может перестать издеваться, раз уж решил вести? — Будь хорошим мальчиком, договорились? — ласково спрашивает Люцифер, приподнимая подбородок Аластора, заглядывает в его глаза. Он вновь щелкает пальцами — на ногах, руках, груди и шее Аластора появляются ремни, которые буквально прижимают его к креслу. Они уже практиковали подобное. И, стыдно признать, Аластору понравилось. Пусть и соглашался он на это ой как долго, а первые несколько раз сорвались. Но Аластор знал, что он в любой момент может избавиться от пут, а заставлять его никто не будет. И пусть такое количество ремней уже казалось перебором, демон все равно послушно молчал, улыбаясь. Он знает, что Люцифер ему не навредит. — Последний штрих. . . — с видом художника, который создает шедевр, говорит Люцифер. Он тянется к кровати, на краю которой валяется красный галстук. — М? Как на это смотришь? Аластор внимательно осматривает галстук. Люцифер очень любезно и от того не менее сексуально спросил его мнение. — Смотрю, пока есть возможность, Ваше Величество, — говорит демон, слегка прокашливается. Люцифер принимает это за положительный ответ. Он мягко, насколько это возможно, прикладывает ткань к чужим глазам, обходит кресло и завязывает галстук на затылке. Люцифер машет рукой перед Аластором, чтобы удостовериться, что тот точно ничего не видит. — Подожди меня немного, — шепчет ему на ухо Люцифер, обдает горячим дыханием шею и куда-то уходит. Аластор выдыхает. Темно, тихо, только часы тикают на стене. До чего же раздражающе они тикают. Ремни чуть давят на шею и слегка препятствуют дыханию. Аластор пытается расшатать их своими силами, но понимает, что это гиблое дело, поэтому решает чуть-чуть себе помочь. Ну, они же за комфорт, так? Демон щелкает пальцами. Он не преследует цели развязать: просто ослабить. Но ничего не происходит. Аластор выгибает бровь. Он щелкает еще раз. И еще. Ничего. — Какого черта? — шипит он, скалясь. Щелкает еще, чтобы хотя бы снять с глаз галстук, но тот тоже не поддается. К высвобождению подключается тень. Аластор начинает тяжело дышать, что дается с трудом из-за ремня на груди, поэтому вдохи короткие и рваные. Тень цепляется когтистыми пальцами за ремни, но никаких результатов это не приносит. Аластор начинает мелко дрожать. Голова идет кругом, где-то в груди зарождается паника. Он ушел, оставив его без возможности освободиться? . . — Скажи, видишь ли ты под рассвета ранними лучами. . . — шепчет Аластор, чтобы создать хоть какой-то шум, отвлечься. Спина вспотела, рубашка прилипла к ней. Все возбуждение давно спало на нет: остался только гадкий, нарастающий с каждой секундой страх. — Чему так гордо мы салютовали в последнем блеске сумерек? . . Глаза мокнут. Нет уж, не мог Люцифер так гадко поступить! Не мог он его бросить, так? . . И ничего страшного не происходит. Но потеря контроля будто что-то меняет в голове Аластора, заставляет его нешуточно поддаться панике. — Чьи широкие полосы и яркие звёзды на протяжении рискованной борьбы. . . С каждой секундой становится только хуже. Такое чувство, будто Аластор сейчас с позором упадет в обморок, утратив остатки самообладания вместе с призрачной иллюзией контроля, которая имелась до обнаружения неприятного факта: сейчас демон не может выбраться по собственному желанию. — Над валами, что мы защищали, так благородно развевались? . . — Блять, что с тобой?! Аластор не слышит голос Люцифера. Он продолжает бубнить идиотский американский гимн даже тогда, когда конечности перестают сковывать ремни, а глаза начинают по чуть-чуть привыкать к свету. — Аластор! Посмотри, блять, на меня! Люцифер бьет Аластора по щеке, тот наконец поднимает зашуганные красные глаза на Люцифера. — Я здесь. Очнись, пожалуйста. Аластор смотрит вокруг и видит на столе новую на вид зубную щетку и полупустой тюбик пасты. — Что это? — серьезно спрашивает он, снова смотрит на Люцифера. Тот виновато закусывает губу. — Ты, блять, серьезно? Аластор усмехается раз, два, а потом начинает судорожно хохотать, хватаясь руками за голову. — Ха-ха-ха, блять! Он приковал меня к креслу, чтобы почистить мне зубы! Конченный долбоеб! — истерично смеется он, пока Люцифер повторяет его позу рядом на кровати, но ему совсем не весело. Да, это изначально было плохой идеей. В свое оправдание Люцифер может предъявить только то, что разговоры «по-доброму» на Аласторе никогда не работали. Когда смех стихает, Люцифер напрягается только больше. Лучше бы он дальше смеялся. Аластор поворачивается на него со своей коронной улыбкой. — Аластор, я. . . — начинает Люцифер, но Аластор отмахивается. — О, все в порядке, Ваше Величество! Не переживайте! Пожалуй, Вам нужно отдохнуть! Демон встает, хватает свой микрофон, который покоился на полу, и идет в сторону выхода. Люцифер его догоняет и хватает за руку. — Прости, — говорит он. Аластор лишь на секунду замечает до боли виноватый взгляд. — Вам не за что извиняться! — отвечает он и шмыгает за дверь. Блять. Это была плохая идея. Очень. Плохая. ••• Аластор ежится каждый раз, когда видит Люцифера, а тот в свою очередь старается сжаться до размера блохи. Он пытается извиниться, что-то невнятно бубнит. У кровати Аластора каждое утро появляется вкусный завтрак, на его рабочем столе в рубке всегда стоит кружка с горячим чаем, а работы у него каким-то образом становится все меньше, но демону все равно. Он все еще чувствует небольшой страх. Хорошо, он простит. А этот сумасшедший опять закует его в ремни и заставит чистить зубы? Нет, спасибо. Дело даже не в зубах. Аластор трет лицо, скидывает пиджак на пол и садится на кровать. В какое-либо кресло он теперь не садится принципиально. Тишина теперь его тоже пугает, поэтому он включает граммофон. Игла скрипит по пластинке, а потом по комнате разливается приятная мелодия. В дверь стучат. Аластор натягивает на лицо улыбку, встает и опирается на микрофон. — Войдите! — громогласно приглашает он. В комнату заходит Люцифер. Он закрывает за собой дверь и прислоняется к ней спиной, боится поднять взгляд. Улыбка Аластора дрогает лишь на секунду. — Я Вас слушаю, Ваше Величество! Если вам нечего сказать, то сходите, пожалуйста, отсюда нахуй! — радостно говорит он, но во рту будто горчит. — Аластор. . . Мне правда жаль. Давай обсудим произошедшее, — Люцифер сглатывает. — Мне хреново без тебя. В глазах Аластора что-то мелькает. Он не понимает, что это. Возможно, его взбудоражил тот факт, что Владыка Ада готов встать перед ним на колени, чтобы вымолить прощение? Как забавно. — Я понимаю, что это было ужасно с моей стороны, — продолжает Люцифер, делает шаг навстречу. — Я клянусь, что больше ничего не сделаю против твоей воли. Я уже тысячу раз пожалел. Он чешет грудь там, где должно быть сердце, делает это машинально. Аластора это забавит. И вместе с тем ужасно волнует. — Что ж! — коротко говорит демон, откладывает микрофон, стягивает с шеи бабочку. Он потягивается и уходит в сторону ванной. Дверь в нее остается открытой нараспашку. Через секунду оттуда слышится шум воды. Люцифер делает несколько маленьких шагов, чтобы заглянуть внутрь. Аластор склоняется над раковиной. Слышится шуршание. Когда демон приподнимается, Люцифер видит в отражении зеркала, как он чистит зубы.