Mint and Ginger: Rooftop Revelations

‐Ты издеваешся?!,-жесткий удар встретился с мягкой щекой. Чимин стоял, застыв,  его разум шатался от удара матери. Укус ее руки на его щеке эхом пронзил все его существо, оставив после себя жгучую боль, которая соответствовала мукам в его сердце. Он отшатнулся назад, его рука инстинктивно потянулась к нежной плоти там, где она ударила ладонью, но его взгляд остался прикованным к матери. Она, еще несколько мгновений назад улыбалась ему с теплотой и нежностью, теперь стояла перед ним как чужая, ее глаза пылали смесью ярости, разочарования и предательства. Ее лицо исказилось от гнева, ее некогда ласковый, тихий голос теперь был пронизан ядом, когда она швыряла в него обидные слова. «Ты вообще мой сын?» Ее слова пронзили его, как осколки стекла, каждый слог был болезненным напоминанием о разрушенной связи между ними. Чимин чувствовал себя так, будто земля ушла у него из-под ног. Переменчивость его матери была просто разрушительной. Женщина, которая с любовью заботилась о нем, которая была его опорой в жизненных бурях, теперь казалась чужой в ее коже. Теплота и привязанность в ее глазах сменились холодностью, от которой у него по спине пробежала дрожь.  Посмотрев ей в глаза, Чимин увидел не любовь и признание, которые он всегда знал, а глубокий колодец разочарования и отвращения. Как будто все, что он когда-либо делал, каждая радость, которую он когда-либо разделял с ней, были стерты в одно мгновение, оставив после себя только чистую, фильтрованную правду об их разорванных отношениях. Слезы навернулись на глазах рыжего, затуманивая его зрение, пока он пытался понять, что происходит. Боль в щеке пульсировала с каждым ударом сердца. Ему хотелось обратиться к матери, умолять ее забыть любую ошибку, которую он совершил, но ее взгляд удерживал его в плену, запирая в тюрьму, которую он сам создал. «Мама…» Его голос был едва слышен шепотом, задыхаясь от эмоций и тяжести вины. Ему хотелось извиниться, попросить прощения, но слова застряли у него в горле, заглушенные непреодолимым чувством стыда и раскаяния, охватившим его. Но ярость его матери не собиралась утихать. Она продолжала ругать его, ее слова, как кинжалы, разрезали хрупкие остатки их отношений. Каждое обвинение ранило сильнее предыдущего, заставляя Чимина чувствовать себя более изолированным и одиноким, чем он когда-либо прежде.  –Скажи мне, что ты только что лгал…,- Ее требование повисло в воздухе, как вызов, заставляя его отрицать правду своих действий. Но Чимин знал, что от последствий его предательства не уйти. Он ранил свою мать в самых глубоких уголках ее сердца, и никакие мольбы или отрицания не могли исправить причиненный им ущерб. И поэтому, со слезами на глазах, Чимин склонил голову, молча принимая свою судьбу. Он уничтожил единственного человека, который всегда был рядом с ним, того, кто любил его безоговорочно, и теперь ему пришлось нести бремя своей вины в одиночку. В тот момент, когда отголоски гнева его матери затихли вдали, Чимин почувствовал, как тяжесть его действий тяжело легла на его плечи. Он потерял больше, чем просто любовь своей матери; он потерял часть себя, часть своей души, которую уже никогда не вернуть.  И пока он стоял там, разбитый и одинокий, он молился о чуде, которое никогда не произойдет, зная в глубине души, что он навлек на себя эту боль. В конце концов, величайшей трагедией стала не потеря материнской любви, а осознание того, что он разрушил ее своими собственными руками.  -Убирайся.-равнодушно бросила она отводя взгляд. Ей неприятно смотреть на такой мусор, это сразу понятно по ее выражению лица.  Чимин не придумал ничего лучше чем выйти из комнаты и оставить мать одну. В сердце заныло, ему стало настолько больно от осознания того что он минуту назад собственноручно разрушил такие теплые отношения что длились все 17 лет его жизни.  -Прости мам…-прошептал рыжий с болью и закрыл дверь ванной комнаты.  **** Мина, так звали маму Юнги, сидела в недоумении. Ее сердце замирало, когда она обдумывала неожиданный вопрос сына. Не то чтобы она не рассматривала возможность того, что Юнги гей или испытывает чувства к кому-то того же пола, но скорее она не ожидала, что разговор развернется таким образом. Она неловко поерзала на своем месте, ее мысли метались, пытаясь сформулировать ответ, который удовлетворил бы Юнги, но не выдал бы ее собственную неуверенность и предубеждения. Она чувствовала на себе тяжесть его взгляда, его глаз, ищущих какие-то признаки ее истинных чувств.  –Эм…, — начала она, ее голос слегка дрогнул, когда она изо всех сил пыталась найти правильные слова. "Что ты имеешь в виду дорогой?" Ее попытка сохранить беззаботность провалилась, нервы выдали ее нервную ухмылку, направленную на сына.  Но Юнги не отступал, его решимость была очевидна в напряженности его взгляда. Он продолжал настаивать, его вопросы проникали глубже в суть дела, его страх перед реакцией матери ощущался в настойчивости его тона.  –М-мам, я серьезно, — настаивал он, его голос слегка дрожал от волнения. — Как ты относишься к геям? Или к людям нетрадиционной ориентации? –Хорошо? - наконец выдавила она, ее голос был едва громче шепота, ища убежища в двусмысленности. - Меня совершенно не интересует их жизнь и их предпочтения в отношении человека, я не из тех людей что будут осуждать, — эти слова оказались горькими на ее языке.  Но Юнги не был удовлетворен, его потребность в признании заставляла его двигаться дальше, противостоять матери реальности его собственных желаний.  –Как ты отреагируешь, если я скажу, что человек, который мне нравится, – парень?,— потребовал он. Мина почувствовала, как ее сердце сжалось от страха, вес честности сына обрушился на нее с сокрушительной силой. Но она заставила себя встретиться взглядом с Юнги, признать правдивость его слов с мужеством, о котором она даже не подозревала. — Я… я не знаю, — призналась она, ее голос дрожал от волнения. — Но я люблю тебя, Юнги, несмотря ни на что. В эту секунду, слова что были произнесены с такой честностью и искренностью, заставили Юнги спокойно выдохнуть всю внутрсенную тревогу и наконец улыбнутся. Потянувшись вперед он заключил родителя в объятиях и поблагодарил за ее понимание.  -Я не думала что ты так будешь переживать. Но чтобы случилось я люблю тебя любого, ты мой сын, и ничто не заставит меня тебя возненавидеть.  **** После нежного поцелуя Юнги и Чимин оказались окутаны моментом, выходящим за пределы их реальности. Когда они смотрели друг другу в глаза, в глубинах их душ танцевало множество эмоций, переплетаясь и сплетая нити любви и признания. Воздух вокруг них, казалось, гудел от предвкушения, наполненный электрической энергией их общей уязвимости. Взгляд Юнги, прикованный к глубине глаз Чимина, содержал чувство неверия, смешанное с удивлением. Это было первое их соприкосновение с близостью, и было такое ощущение будто каждый из парней передал частичку себя другому. -Юнги... - Голос рыжего был всего лишь шепотом, несущим в себе неуверенность и расслабление. Он всмотрелся в глаза Юнги, ища утешения, подтверждения невысказанной связи, которая расцвела между ними. Между ними промелькнула вспышка понимания, когда Юнги встретил взгляд Чимина с мягкой улыбкой, его сердце наполнилось любовью. Он нежно смахнул слезы, которые грозили пролиться из глаз Чимина, нежный жест, рожденный любовью и желанием успокоить страхи его возлюбленного. Их близость, тепло друг друга казались спасательным кругом в море неуверенности, которое их окружало. -Ты мне нравишся,-Признание Чимина повисло в воздухе, хрупкая нить, соединяющая их, ожидающая, чтобы его обняли. - Ты мне тоже... нравишься... очень... - слова Юнги повисли между ними, тяжелые от смысла, но легкие, как перышко, неся с собой тысячи невысказанных признаний. Улыбка Чимина была подобна восходу солнца, пробивающемуся сквозь грозовые тучи, сияющая и захватывающая дух в своей простоте. Он обвил руками шею Юнги, уткнувшись лицом в изгиб его ключиц, наслаждаясь приятным мятным аромат. В этот момент время, казалось, остановилось, когда Юнги прижал Чимина к себе, его сердце переполняло чувство полноты, которого он никогда раньше не знал. Аромат духов Чимина, напоминающий спелую вишню и летние дни, окутал его коконом тепла и удовлетворения. Пока они стояли там, переплетенные в объятиях друг друга, Юнги не мог не восхищаться красотой их связи. В Чимине он нашел родственную душу, вторую половинку, чье присутствие озарило его мир безграничной радостью и возможностями. -Сойти с ума можно, - произнес Юнги. Улыбка тронула уголки его губ, когда он наслаждался сладостью момента. Со спокойным вдохом он закрыл глаза, позволяя себе полностью присутствовать в объятиях мальчика, которого он любил больше, чем могли выразить слова. -Я боялся что потеряю тебя.-выдыхает Юнги снова отстраняясь чтобы смотреть Чимино в глаза. –Если  честно то я вообще хотел предложить прекратить общение. Я не был уверен что мои чувства окажутся взаимными. Это же все таки неправильно…,-Чимин виновато улыбается смотря как уже родные глаза расширяются от удивления. -Главное что все уже позади, и мы теперь… Стой а мы теперь вместе?,-Мин, все еще переварив то, что только что произошло, поколебался прежде чем спросить, стали ли они теперь парой. –Да?,-так же неуверенно отвечает рыжий и оба улыбаются. **** -Что? Ты в этом уверена? Вдруг тебе показалось?,-женщина нервно кусает губы пытаясь понять суть слов сестры. Вчерашних разговор с сыном снова крутится перед глазами заставляя вновь и вновь задумываться о собственном поведении. -Да говорю тебе! Я видела как Чимин целовался с Юнги в библиотеке а потом они вместе вышли из школы!,-женщина так же громко отвечает с другой стороны трубки. Директриса Пак наткнулась на милую пару когда по ежедневной рутине проверяла все кабинеты прежде чем пойти домой. Она услышала разговор, признания, и также стала свидетелем их поцелуя что и заставило ее дернутся и тут же позвонить младшей сестре с целю все диктовать. Она не планировала все выложить, при этом зная гневный и до ужаса страшный характер матери Чимина, но ее совесть не позволяла утаивать что то от женщины что знает, точнее должна знать сына лучше чем кто либо еще. -Хорошо спасибо…,-женщина бросает тихие слова слышал как открывается входная дверь и рыжая макушка заходит домой. Фигура сына неуверенно топчется на месте не зная идти или нет.  -Юна прошу не натвори каких либо дел за что потом пожалеешь.-последное что слышит женщина и медленно отводит телефон от уха. -Мам?–раздается удивленный голос мальчика что не ожидал что мать встретит его. Точнее, он надеется что она пришла ради него. –Ты почему так поздно? –Я…,-парень неуверенно топчется на месте не зная что придумать в отмазку. –Ты был с Юнги?-сразу же переходит к делу Юна видя как щенячьи глазки расширились от удивления и испуга. -Откуда..ты знаешь? Женщину переполняет чувство вины за состояние сына. Когда воспоминания из детства наполняют ее разум, она вспоминает, как Чимин всегда был рядом с ней, особенно после смерти ее мужа. Он неустанно поддерживал ее, даже когда она изо всех сил пыталась найти работу по прежней специальности. Эти моменты резко контрастируют с болезненными воспоминаниями об их вчерашнем разговоре. Чимин поделился своими переживаниями и чувствами с такой надеждой, веря, что его мать поддержит его безоговорочно.  Однако она помнит страх и разочарование в его глазах, когда она вышла из себя, кричья и обзывая его обидными словами. Этот инцидент тяжело ранил ее сердце.  На следующее утро Чимин подошел к ней с оптимизмом, надеясь на теплые объятия и добрые слова, чтобы начать день. Вместо этого его встретили резкой пощечиной и еще более жестокими словами, полными отвращения. Эта реакция разрушила его надежду и в нынешнее усугубила ее вину. Боль от этих воспоминаний и ее действий почти невыносима, поскольку она осознает, какое глубокое влияние ее поведение оказало на сына, который всегда был ее рядом с ней. Она чувствует острую необходимость исправить ситуацию и восстановить разрушенные отношения.