Мой вампир вкуснее человека

Тебя хотелось запереть, пленить в своих объятиях вечность. Твоя кровь. Она олицетворяла твою жизнь. Мне захотелось забрать твою жизнь. Почувствовать как она стучит глубоко во мне. Как она переваривается и становится одним целым со мной. И твой запах, этот аромат, он окутал мою мёртвую душу светом который обжигал. Я облизываю твои щёки твоей же кровью, кровью, что ещё горит огнём на моих губах. Твоя сладкая, вкусная кровь. Я даю тебе выбор без выбора. Потому что я сам уже всё за тебя решил. Мне нужен был ты, твой аромат, твоя кровь, твоя необычно сладкая кожа. Всё в тебе привлекало всего меня. Твоё «да» было соглашения на вечность отдаться мне. Твоё «да» было моим воздухом, которым я смогу дышать миллионы лет. Твоё «да» было всем, чего я хотел всю свою бессмысленную жизнь. И не важно, что думал ты о своём «да». Я даю тебе свою кровь и вижу как ты сам тянешься к ней. Как ты желаешь обрести смысл в своей жизни. Как твой язык прелестно высовывается чтобы полностью прочувствовать этот вкус. Ты хватаешься за мою руку и впиваешься настолько сильно и резко, что я даже не сразу понимаю когда меня охватило возбуждение. Ты льнёшь к моей руке страстно и уже нечеловечески сильно. На секунды мне кажется ты сожрёшь меня раньше чем полностью обратишься. Но мой рассудок так туманит, что я даже начинаю имитировать дыхание и воздух кажется ужасно приторным. А улыбка сама не слетает с моего лица, я чувствую такое невыносимо пробиваемое счастье будто снова решил побаловаться дорогими наркотиками. И пока я старался скрыть своего возбуждения, ты смотрел на мир новыми глазами, «глазами вампира» как маленький ребёнок повторяя свои действия по несколько раз и смотря на природу с неба. Мне хотелось всё больше и больше прилипнуть к тебе, чтобы как можно дольше чувствовать то, что я испытывал только с тобой. Но инстинкты вампиров не щадили меня и я жалел, что не раздобыл гроб в котором могли поместиться двоя. И пока крышка в замедленном темпе закрывалась я мысленно желал тебе скорого пробуждение обещая новый мир. Когда я напевал медовые песни о сладости губ какой-то проститутке, хотя так хотелось спеть это тебе. Ты с голодом разглядывал людей, а голос в твоей голове подпитывал тебя разорвать их и искупаться в мире сочной и вкусной крови. И я подарил тебе её, шлюху, что была рада отдать свою жизнь, шлюху которой касались мои губы и пока я её пробовал, представлял как твои зубки коснуться того же места, что и я. Мы ели одного человека и это было до безумия интимно, что любой бы позавидовал такой страсти. Ты жалеешь, что она теперь мертва, а я жалею, что не могу стать с тобой одним целым прямо сейчас. Мой мир автоматически становится твоим миром, моя кровь твоей о, и моё сердце тоже теперь полностью твоё. Ты смотришь на эту милую рабыню и чувствуешь как испытываешь только голод к её крови, больше ничего. Смешанные чувства посещают тебя и путают мысли в голове. Для тебя теперь каждый просто еда. Но мне всё равно хочется её убить. Поэтому я называя тебя «глупцом» пытаясь спрятать ревность и жажду не только крови. Будь то человек или крыса, вкус крови одинаковый. А твоя, ах твоя кровь, твоё тело, твой запах всё кажется таким нереальным, что мне не хочется покидать тебя не на минуту. Твоя новая жизнь только начинается и мне хочется показать все её привилегии, чтобы ты больше не скучал и не жалел о своём «да». Теперь по вечерам я любил тебя, и лишь твоё присутствие давало мне туман и наслаждение. Мне не хотелось тебя тратить, ты стал таким ценным для меня всего за пару ночей, а я раньше насмехался над фактом самого существования фразы «любовь с первого взгляда». Даже аристократы не могли дать мне то, что хоть чуть-чуть бы напоминало тебя. И что точно приводило меня в ступор, так это то непонимания себя в прошлом, когда я считал кровь аристократов высшей формой оргазма моего желудка. Я хотел увидеть как ты безжалостно убиваешь этих милых, грязных аристократов. Как твой разум и привычные убеждения ломаются вместе утоляя голод. Но ты удивил меня когда, предпочёл пуделя вместо похотливой аристократке. Она визжала этим ещё больше раздражая меня. Она виновата в том, что ты её не захотел. Луи понял. Он понял, но по своему. Для него это было всё адом. А я захлёбывался в его ярости впервые слыша свой искренний смех. Я чувствовал перемены в самом себе и это так безумно мне нравилось. Его ярость, его страсть, я поглощал её всю и как сигарету выпускал через свой смех. Я шучу? Ох, Боже до чего ты меня довёл, я повторяю твоё имя «Луи», «Луи», «Луи» и так сладко становиться на языке. Твоё имя всасывается в мой язык и словно вырисовывается как рисунок на века и даже больше. На вечность. В какой-то момент мне кажется, что я сейчас сгорю и я сбегаю, сбегаю как трус. Но всё-таки одно остаётся со мной. Луи, мой Луи такой ребёнок, он не сможет выжить в мире пытаясь только животными. Ему нужен я. И мне так хочется в это верить. Что я не замечаю как уверяю себя в этом и смело ухожу сбегаю. Ты выпиваешь голубей, а я перевожу дух. Ты с осторожностью кладёшь их обратно, а я разрываю случайного раба, чтобы не сойти с ума от разлуки с тобой. И вот мы уже сидим вместе за одним столом и я с осторожностью предлагаю тебе попробовать снова. «Поедем в Нью Орлеан Луи?» аккуратно предлагаю я. Но ты такой непослушный такой милый, я не могу тебя заставлять. Я всего лишь подожду пока ты сам этого не захочешь. Он должен быть холодным как вампир, но он тёплый, а его кожа нежная. Я представляю его на белом, режущим глаза цвета облаков, шёлке. Я касаюсь своей рукой его милого лица, такого бледного, но красного от крови, моей крови которой я так хочу его накормить. Дабы частичка меня была его вечной узницей. Вкусный сон объятый туманом из которого не хочется выныривать. Вот проходит время и я нежно протягиваю тебя бокал сладкой человеческой крови, но тот сон одурманивает меня и я не посвящаю тебя о наличии примеси в этой крови, «вампирской» примеси. Ты всё ещё жалеешь их, всё ещё держишь в себе воспоминания о своей прошлой жизни. Это раздражает, это даёт моей ярости вырваться на свободу. И эта девушка, эта не выпетая кровь. Она виновата в своей негодности. И это так меня печалит. Печалит и яростно ударяет в голову. Как сильно реальность отличается от сна. Во сне ты хочешь моей крови, ты её желаешь. А реальность, реальность разбивает моё только склеенное сердце. Мы вампиры и такой всплеск эмоций так же быстро проподает, как и появляется. Я прощаю тебя любовь моя. И время летит так, что я дожидаюсь момента триумфа, ты на собственном желании прокусываешь шею человеческого ребёнка. Я радуюсь, но до того момента пока не вижу твоё подавленное состояние и мне, в мой туманный разум приходит гениальная идея. Я дарю тебе твою первую жертву. Дарю тебе этого человеческого ребёнка в новом образе, в образе такого же как и ты. Теперь это твоя собственная фарфорая кукла. Это даёт мне гарантию, гарантию, что ты не уйдешь от меня. Эта вампирская девочка плод моей страстной любви к тебе. Со временем, текущем медленно временем, я понимаю, что совершил самую большую ошибку в своей жизни. Я хотел привязать тебя к себе, но получилось, что я привязал тебя к этой девчонке. Она со временем так наглеет, что забирается к тебе в гроб в любой удобный случай. Каждую ночь. Это очень злит, осознания, у неё будто есть какие-то привилегии находиться рядом с тобой. И даже её кровожадность, кровожадность которую я хотел увидеть в тебе я ненавижу. Я должен был её любить, но с тех пор как она спит с тобой, моё сердце полностью окаменело к ней. Для вас время летело быстрее потому что вы действительно сильно привязались друг к другу, а для меня это были муки. Я всё время старался перетянуть внимание Луи к себе, но это оказалось намного сложнее чем в самом начале. Из-за этого мой разум ещё сильнее стал ненавидеть эту девчонку. Годы пролетали как минуты, город вокруг нас рос, лодки сменились кораблями приносившими миллионы еды с собой. Новый мир и новый образ американцев открылся перед нами. Через пару недель я увидел как девчонка пожелала вырасти, но я не предал этому значения, потому-что моей вечной заботой было наблюдать за прекрасным, заворожительным образом Луи, что менялся на глазах. Он казался ещё более вкусным и милым чем раньше. С каждым днём мне становилось мало просто смотреть. И спустя ещё чуть-чуть девчонка наконец показала, то чего я опасался давно, но это было так глубоко уложено, я просто не хотел даже думать об этом. Она хотела быть взрослой. Физически взрослой и эти её хотелки могли что-то за собой прятать. Прятать влечение, взрослое влечение. Она была влюблена в него. Своей грязной любовью она хотела опорочить моего Луи. Она хотела забрать его у меня. Она шептала ему на ухо о том, что я ему не нужен, о том, что пора уйти и это повлекло за собой ряд множества событий. Она заставила меня заснуть, она почти меня убила, но мой Луи ей этого не позволил. От чего моё сердце снова застучало с возбуждающей скоростью. И я заснул, заснул надолго. Я был вампиром и долго для меня всего пару секунд. Но даже этот парусекундный сон заставил меня изголодать, очень и очень сильно. Не по крови, кровь всегда можно было найти абсолютно везде. Мой Луи был уже далеко, но я чувствовал, что стал сильнее, я чувствовал эту прекрасную чарующею дорожку из аромата, словно пёс. И я как безумный, как безумно возбуждённый. Я представлял нашу встречу, встречу когда я заключу его в темницу собственных объятий. И больше никто не посмеет забрать его у меня. Мир так поменялся, что казалось, через лет пять, люди научиться телепортироваться в разные места по щелчку пальца. А он был таким же, таким же обжигающим светом. Таким же моим Луи. Факт того, что девчонки давно нет радовал, придавая нашему моменту воссоединение особый вкус. Вкус сладкой крови Луи. И пока мой разум пытался свыкнуться с мыслью, вот он, вот наш Луи. Губы сами говорили «Ты так же красив Луи». А тело само двигалось заключая его в объятия, сильные, глубокие объятия. Казалось я даже слышал хруст его костей, от силы моей любви. И когда прошло всего пол часа нашего слияния, мне захотелось слиться с другой частью, другой сладкой частью моего Луи. И я сделал это. Мои руки, моё тело знало чего оно хотело, но это было так медленно, хоть и очень соблазнительно мило. Я двигался так, чтобы не напугать его, чтобы он не сопротивлялся, медленно и аккуратно. Мои руки гладили его ребра, его прекрасную спину. Руки жили своей жизнью залезая под одежду и теперь совершенно не соблазнительно, а бесстыдно пошло и нагло присвоили его фигуру, его милый живот себе. А голова сама тянулась за таким желанным, таким долгожданным поцелуем. И когда уже пик моей возбуждённости вот, вот бы настиг его губ, они всё-таки соприкоснулись и я почувствовал, что умираю от удушья собственных чувств.