Эта лучшая ночь в моей жизни!

      Паудер пришла в точности в тоже место, как было указано в записке. Здесь хоть и было довольно мрачно и сыро, зато тут было свежо, и отсюда открывался красивый вид не только на Пилтовер, но и на Заун. А еще с этими разноцветными огнями с Дня Прогресса и звездным синим небом, это место выглядело очень романтично.       — Рад, что ты смогла добраться сюда, — сказал знакомый голос.       Паудер повернулась в его сторону и увидела Виктора, медленно передвигающегося при помощи трости в ее сторону. Хоть его болезнь и удалось вылечить Хэкстеком, но вот его ногу вылечить не удалось из-за уже давно неправильно сросшихся костей.       — Виктор, — улыбаясь, прошептала Паудер. Она была так рада его видеть, ведь с момента как она могла расшифровать Хэкстек и помочь Виктору исцелиться, он был единственным, кто относился к ней с пониманием, а главное — не называл ее Джинкс. Ему почему-то сразу не понравилось это прозвище, и он сразу же решил называть ее настоящим именем. Хоть это не нравилось Джинкс изначально, но затем она все же привыкла. — Да-к, это ты оставил мне все эти подсказки, чтобы я пришла сюда.       — Не хотел, чтобы кто-то узнал заранее, что я планирую тебя вытащить на День Прогресса из лаборатории, — сказал Виктор и остановился рядом с Паудер. — Я рад, что ты пришла и смогла найти дорогу сюда.       — Спасибо, что помог мне выйти наружу, — искренне ответила Паудер, не сводя глаз с Виктора, от чего ее сердце начало ускорять свое сердцебиение.       — Извини, что не провел тебя на сам фестиваль, — указал Виктор в сторону города, где сверкали огни. — Это все, что я мог для тебя сделать, — имея ввиду отдаленный вид на весь город.       — Для меня и этого достаточно, — ответила девушка, глядя ему в глаза, а затем, посмотрев на город добавила: — К тому же после всего, что я совершила, я рада, что вообще смогла хоть что-то увидеть.       — Не говори так.       — Но это правда. Я сделала столько вещей, которыми не горжусь, и, славу Богу, что за это меня в тюрьму не упекли, а дали шанс искупить свою вину, занимаясь любимым делом.       — Но теперь ты находишься на попечении у Кассандры Кирамман. Она использует твои умения в угоду своему дому.       — И что?! Она все равно не требует от меня изобретать по сотне прибыльных изобретений, а я, тем временем, развиваю свой талант. Ты хоть представляешь, как я долго хотела быть среди таких людей, как я, которые тоже любят что-то изобретать, чьи изобретения ценят и используют на благо общества. И вот теперь у меня появился такой шанс! Я могу проявить себя, научиться чему-то новому и, может быть, потом искупить свою вину.       — Ты ни в чем не виновата, Паудер. Ты была ребенком, а потом тебя воспитывал наркобарон, в такой среде любой наломал бы дров.       — Это ты так видишь, — ласково сказала Паудер, и ей отчего-то захотелось прикоснуться к щеке Виктора, но она тут же отдернула себя от этой мысли. — Ну, еще Вай и Кейтлин. И Джейс с Мел. Но остальные все равно видят во мне Джинкс.       Виктор не нашел, что ответить на этот аргумент. Ведь она была права, и он в этом неоднократно убеждался, даже сегодня на Дне Прогресса некоторые, видя изобретения, которые создала лично Паудер, многие в негативном ключе отзывались о ней, хоть и были довольны ее работой.       Вдруг вдалеке послышалась очень приятная и медленная музыка. Услышав ее, Виктор спросил у Паудер:       — Хочешь потанцевать?       Паудер улыбнулась такому предложению и ответила:       — Я не умею.       — Я тоже. Но нас здесь все равно никто не видит, так что можно не бояться, что нас осудят за неправильные танцевальные движения.       Паудер была заинтригована таким предложением, и ей отчего-то хотелось попробовать. Особенно, когда это предлагает Виктор, а вместе с ним Паудер было ничего не страшно.       — Хорошо, — ответила она. — Что для этого нужно делать?       — Лучше встать в середину, чтобы мы не свалились, — сказал Виктор, намекая на ущелье, и поставил свою трость у стены.       После чего пошел в сторону Паудер, немного прихрамывая. Девушка, заметив его в таком состоянии, подошла к нему и схватилась за его ладонь и за левый бок.       — Ты в порядке? Может, не стоит? — спросила Паудер, видя, как ему тяжело без трости.       — Ну, раз ты меня держишь, то я теперь точно в порядке, — попытался пошутить Виктор, но вышло как-то не очень, потому что Паудер было не до смеха, из-за чего он успокоился и сказал ей: — Не волнуйся, это всего лишь медленный танец, и там нет ничего сложного. Вот, смотри, — он взял ее вторую руку в свою и обе потянул себе за шею, — Твои руки должны располагаться вот так, — он положил ее руки себе на шею, таким образом, притянув ее к себе, от чего Паудер почувствовала приятную волну, прошедшую по всему ее телу, когда она слегка соприкоснулась с телом Виктора. — А я буду держать тебя здесь, — и плавно положил свои руки ей на талию и плотнее прижал ее к своему телу, что очень сильно понравилось Паудер, и ее сердце начало биться еще быстрее, а внизу начало появляться какое-то неестественное, но приятное чувство. — И теперь просто небольшими шажками нужно поворачиваться по часовой стрелке, — Виктор изобразил, как это делается, и Паудер, последовав его примеру, повторила за ним его действия.       — Вот так? — спросила Паудер, глядя в его золотые глаза.       — Да, — слегка улыбнулся Виктор. — Вот видишь, у тебя получается.       — У меня просто хороший учитель.       И это была чистая правда. Виктор был первым и единственным, кто помог развить Паудер ее талант, чтобы он годился не только для разрушения, но и для созидания, рассказал и показал, как работают различные законы физики, что интересного она не знала в механике, давал ей читать подходящую по ее интересам литературу, из которой она узнавала много нового, а если было что-то непонятно, то тут же спрашивала об этом Виктора, и он с радостью отвечал на ее вопросы. И этим он ей нравился. Всякий раз, когда Виктор что-то ей рассказывал, объяснял, просил помочь в каком-то проекте, воодушевленно говорил о чем-то научном, он вдохновлял Паудер. Каждый раз, слушая его, следя за его движениями, когда он что-то конструирует, девушка просто не могла отвести от него взгляд. А когда у нее что-то не получалось, то он вставал позади нее и брал ее руки в свои, показывая, как нужно правильно соединять детали. В такие моменты у нее перехватывало дыхание, а сердце начинало биться быстрее. И когда такое происходило, девушке казалось, что она сходит с ума. Ведь ей нравилось, когда он к ней так прикасается, хоть и в учебных целях. И нравилось узнавать от него что-то новое, учиться у него, словно она была готова делать это всю свою жизнь.       И вот сейчас, когда он снова также к ней прикасается, да еще и прижимает к себе и смотрит на нее своими завораживающими золотыми глазами, от которых Паудер так трудно оторвать свой взгляд, она боялась, что под их чарами она учудит что-то, что Виктору не понравится. Поэтому она опустила голову, случайно касаясь кончиком носа его жилетки. От чего Виктор подумал, что она устала смотреть на него снизу вверх из-за своего небольшого роста, он положил левую ладонь ей на затылок и прижал ее к своей груди, касаясь подбородком ее макушки. Это состояние было в новинку для Паудер, ведь никто и никогда с ней так не танцевал, и у нее ни с кем ни разу не возникало таких приятных чувств.       Прикасаясь к груди Виктора, Паудер прикрыла глаза, наслаждаясь музыкой и сердцебиением Виктора, которое было слегка ускорено, и его стук хорошо сочетался с музыкой, под которую они танцевали. Затем Паудер не специально положила левую руку на грудь Виктора, в паре сантиметров от своего лица. А Виктор еще крепче сжал в объятиях Паудер и, убрав свой подбородок, прикоснулся к макушке Паудер губами, оставляя на ней такой небольшой невесомый поцелуй, как давно мечтал сделать. На мгновение, почувствовав прикосновение его губ, Паудер забыла, как дышать. Она старалась всеми силами выровнять дыхание, чтобы Виктор не заметил.       Но затем музыка прекратила играть, и в стороне фестиваля наступила тишина. Но Виктор и Паудер продолжали танцевать, будто они слушали какую-то свою музыку, которая была слышна только им обоим. Затем Паудер подняла свой взгляд на Виктора, от чего тот не успел приподнять свою голову, которая до этого покоилась на ее макушке. Их лица были так близко друг к другу, и они боялись произнести хоть слово, потому что они не знали, что сказать после того, как их танец каким-то неизвестным образом превратился в нежные объятия, о которых они так мечтали. Продолжая танцевать, они не заметили, как их лица стали очень близко друг к другу, а затем их губы слились в поцелуе.       И только это произошло, Паудер почувствовала, будто ей в руки вложили какой-то огромный хрупкий предмет. Будто, если она сделает хоть шаг, он разобьется. Но на самом деле, это был всего лишь первый поцелуй. Паудер боялась шевельнуться, а главное, боялась, что Виктор оттолкнет ее и скажет, что все это ошибка, так нельзя, и так далее, но этого не произошло. Прикоснувшись к его тонким и слегка шершавым губам, сердце Паудер забилось еще быстрее, а внизу странное и приятное чувство начало расти. И что бы это ни было, ей нравилось то, что с ней сейчас происходило.       Виктор слегка приподнял Паудер, обнимая ее за спину на уровне поясницы. Ему так нравилось прикасаться к ней. Один раз в лаборатории, когда он подошел к ней сзади и, взяв ее руки в свои, начала показывать, как правильно соединять детали, после чего Виктор положил ей руки на талию, любуясь вместе с ней их совместной работой. В этот момент он так себя корил. Он думал, что Паудер начнет вырываться и думать, что он ее домогается, но она ничего такого не говорила. А ему самому хотелось заключить ее в своих объятиях, скрестив руки на ее животе, но он не стал этого делать, так как думал, что он и так много себе позволяет. Ах, если бы он только знал, что в тот момент Паудер хотела того же, что и он.       Паудер завела свои руки ему за затылок и зарылась в его мягкие темно-каштановые волосы, притягивая его к своим губам еще ближе. Виктор, почувствовав ответ Паудер на его поцелуй, одной рукой прикоснулся к ее щеке, поглаживая большим пальцем ее скулу. Он уже давно не представлял, каким бы был его первый поцелуй, и вот он случился. Причем с очень необычной девушкой. Он никогда бы не подумал, что его может привлечь такая смышленая, изобретательная, любознательная, умная и красивая девушка, к которой он не имеет права прикасаться, но его желания выше этого, и он больше не может им сопротивляться.       Вдруг со стороны фестиваля Дня Прогресса просвистели фейерверки. Услышав их звуки, Виктор и Паудер завершили свой поцелуй, и, не разрывая это расстояние, мужчина сказал:       — Если хочешь, можем продолжить в другом месте. Если ты не против.       — Я не против, — прошептала ему в губы Паудер, и они снова поцеловались, страстно притягивая друг друга к себе.